Days and Nights

      «Тебя сильно задело», — говорит Рубик. Спрятанная в дорожном поясе фляжка откупоривается с характерным хлопком. Волшебник зажимает её коленями, совсем забыв о необходимости снять перчатки. Аромат зелья пряный, сильно отдает мятой и манит одной мыслью о себе. Каждый, кто хоть раз попробовал это, будет любить это.       Наездница сидит, повернувшись к нему спиной. Исполосованный наплечник ей удаётся снять только с мучительным стоном. Она немного злится на себя, но не слишком сильно. Здесь некого стесняться: и Нова, и Рубик — её товарищи на поле боя.       «Дай хлебнуть», — бросает через плечо. Прежде, чем густой жидкостью будут обработаны раны, хочется залить немного и вовнутрь. Бальзам не только снимает боль, он успокаивает, даже пьянит. По-хорошему, его нужно использовать с умом.       А потом Луна шипит. Холодные, мокрые пальцы мажут края длинных ран, бередя онемевшие со временем повреждения. Раздражение уходит с удивительной быстротой, но осадочек всё равно остаётся. Луне холодно вдвойне: и потому, что она разделась, и потому, что на этот чужой лес опускается вечерняя морось.       Развести костёр то же, что и выдать себя — до утра в их планы не входит. Луна подтягивает колени под грудь, немного согреваясь и прикрываясь. Аметистовый взор бдительно, хоть и устало скользит меж деревьев; она знает, что в этом сильнее своего спутника. По правде говоря, она много в чём лучше, но такое не обсуждают.       «Сам-то как?» — Рубик неприятно молчалив, хотя днём был неприятно многословен. Луна обнаруживает его улёгшегося на сырую землю прямо позади себя: маска, обращенная к небу, и ладони, не обтёртые от вязкой жидкости. Тоже замотался, наверное. Если бы сдох, Нова почуяла бы. Кошка и ухом не ведёт. Женщина на всякий случай тянется к пульсу на руке — есть, колотится, дай боже каждому. «Допей, там должно было остаться». Маг неохотно садится, скрещивая ноги. «Твоё здоровье».       Он впервые показывает лицо. Тьма нисколько не мешает видеть слуге Селемене, понятно, что она смотрит на лицо мага с бóльшим интересом, чем он на её грудь.       Воинов, скрывающих лица, она знала немало. Одни обнажаются с неприсущей бойцу робостью, клипают мелкими глазками и совершенно не похожи сами на себя; другие гордо срывают свои шлемы, готовые продемонстрировать себя «во всей красе». Человек перед ней худой, умиротворённый, несколько старше её. И держится вполне естественно. Так, будто бы маска в его руке действительно не более, чем полезный инструмент.       Он почти не видит её.       А она видит его, при том отлично.       Луна думает быстро, решения принимает ещё быстрей. Одной рукой прижимает рубаху к груди, закрывая её, другой же привлекает мага в неожиданный поцелуй.       Он не очень-то противится, скорее, совсем не.       Скоро им становится нечем дышать. Рубик отстраняется первым. Важность воздуха ему, как учёному, понятна лучше.       «Я почти забыл, как это бывает». Времена, когда его заботило что-то, кроме его ремесла, давно прошли.       «Я тоже почти забыла». Времена, когда она могла и брала каждого, кого пожелает, остались в прошлой жизни.       Полосатый плащ расстилается на влажной земле. Завтра он будет совсем плох, но сейчас его внутренняя сторона — оплот чистоты.       Она нетерпеливо ложится первой, увлекая его за собой.       Он, как истинный джентльмен, защищает даму от ветра всеми возможными способами.       Её гибкое тело заметно сильнее. Скорее всего, она могла бы убить его голыми руками.       Магия, что он творит, которую излучает его тело, непостижима. Скорее всего, он мог бы убить её даже не прикасаясь.       Близость такой женщины заставляет забыться, а близость такого мужчины — расслабиться. Иногда находишь то, что нужно, даже если не искал.       Нова выходит к ним из темноты. Рубик даже не заметил, как она ускользнула в ночь, дабы не смущать их своим присутствием. Брачная игра, по мнению большой кошки, не должна быть уединённой, однако её компаньонка думает иначе. Нова ищет более-менее сухое место, наездница, застёгивая последние крючки, направляется к ней.       «Иди к нам, один ты не уснёшь от холода».       Маг неуверенно устраивается рядом, кутаясь в остывшие одежды. Бок Новы мягкий, как шёлк, и теплый, словно королевская перина. Кошка позволяет им обоим прижаться к себе и никак не реагирует на любопытные ощупывания своей шерсти.       Измотанная битвой и близостью Луна легко засыпает. А её спутник ещё какое-то время прислушивается к своим ощущениям, доселе незнакомым. Правда, сколько не живи, чем ни занимайся — всё равно найдётся нечто, способное удивить. Эти две кошки, принявшие его к себе, не были похожи ни на что из виденного ранее.