Ненаследный принц

POV Ауно Крик у ворот заставил меня замолчать, а когда вниз по лестнице ссыпался Жаст, оказавшийся рядом со мной на стене, хотя вроде бы он уходил, я понял, что там что-то произошло. — Драгон! Кажется, я слетел вниз чуть ли не быстрее взволнованного Жаста, а когда спустился, едва не закричал от ужаса. Во двор крепости вошел замученный конь, впряженный в сани, а за ним… Двое держались на ногах, в самих санях еще кто-то лежал, а вот Драгона бесчувственной куклой волокло следом за санями. Все, кто встречал этот скорбный обоз, кинулись помогать, перерезали веревки, и понесли пострадавших в дом, а я все стоял во дворе, зажимая рот ладонью, чтобы сдержать крик, не в силах пошевелиться. Я чувствовал, как сердце мое останавливается, потому что Драгон… — Живой он! Живой, слышишь? – Жаст сначала встряхнул меня, схватив за плечи, а потом подхватил на руки и понес следом за всеми. Замерзших людей немедленно отнесли в купальни, раздели и начали отогревать в теплой воде, отпаивая горячими ягодно-травяными терпкими настоями с медом. Только увидев, как грудь Драгона вздымается при дыхании, я осознал, что мне есть для чего жить. Я растирал, укутывал в горячие покрывала, тормошил, отпаивал, снова растирал, и так до бесконечности, пока Драгон не открыл глаза. — Тигренок… — прохрипел он, улыбаясь потрескавшимися и кровоточащими губами. – Я вернулся. — Вернулся, — подтвердил я, всхлипнув. – А когда ты встанешь на ноги, я тебя… придушу собственными руками, чтобы больше так надо мной не издевался! Я некрасиво сорвался на крик, но это вызвало только обессиленный смех Драгона. Смерть ушла, оставив нам свои несостоявшиеся жертвы, так что теперь можно и отдохнуть. И серая тень горя тихонько растаяла. Боль отступила. Кажется, с этой мыслью я выключился от многодневной усталости и очнулся уже в собственной кровати, рядом со спящим Драгоном. В окно пробивался слабый солнечный свет, говоривший о том, что пришло утро. Наверное, самое счастливое утро в моей жизни. Было. Пока я не услышал, как он закашлял. Через минуту, вопреки возражениям Драгона, рядом с кроватью стоял Райдон, приложив ухо к груди лорда, вслушиваясь в дыхание. — Ну, что? – я нетерпеливо топтался рядом. – Отвар с подорожником и корнем солодки варить или магией полечите? А может лучше и то и другое? — Нет, — маг сел на кровать и облегченно вздохнул. – Дыхание лорда чистое, так что в лечении нет смысла. — Райдон поднялся, зевая. — Ну, я, пожалуй, пойду, а вы тут… — он неопределенно помахал рукой, — …поговорите. — Я же сказал, что со мной все в порядке, — буркнул Драгон, медленно натягивая на себя тунику, пока в коридоре затихали шаркающие шаги. — Тогда почему ты кашлял? – я не мог успокоиться. — Потому. Вдохнул твой аромат, и задохнулся от… от счастья, — добавил Драгон после небольшой паузы, а я то уже начал сам себя обнюхивать, выясняя, чем от меня воняет до такой степени, что у супруга аж дыхание перехватывает. — Ах, ты! — слов у меня не было! Драгон вдруг схватил меня за руку, а потом дернул, укладывая поверх себя, так что я почувствовал его живую заинтересованность в более близком контакте. — Может, поцелуешь, фыркалка? Вчера ты этого не сделал, я помню. Не хочешь меня поприветствовать? — Поприветствовать? Да я чуть не умер там, на стене, когда понял, что ты где-то, за тем снегом, а я ничем, совсем ничем не могу тебе помочь. — Прости, Тигренок, я постараюсь впредь быть осторожнее, — Драгон повел руками по моей обнаженной спине. Вот ведь, только сейчас сообразил, что бегая за магом, я только брюки натянул. — Да уж, постарайся, — голосом я выдал все свое недовольство, тогда как тело начало плавиться под умелыми и ласковыми руками супруга. Заниматься любовью утром немного непривычно, зато так хорошо видны малейшие выражения лица и глаз, что мне еще больше понравилось. Интересно, а в свете сотен свечей он будет таким же красивым, мой большой тигр? *** Раненым воином Райдон занялся лично, пообещав поставить его на ноги дней через пять. Драгон, как и все остальные участники той совместной с суумири охоты, все же не заболел. Вот что значит закаленные воины. Драгон как-то говорил, что они иногда в снегу купаются, но я, честно говоря, не верил, а потом он мне показал, как именно это делается, я только рот удивленно открыл. Оказалось, что это помогает не болеть зимой. Сам я не соблазнился подобным купанием, предпочитая теплую воду, но на заметку взял. Может, потом. Когда-нибудь. Шкуру того злосчастного медведя расстелили перед большим камином в главном зале, и я с огромным удовольствием потоптался по ней ногами. Обутыми. Зато детям оказалось в радость сидеть не на скамьях, а на этой самой шкуре, так что она осталась, зато в нашей крепости родилась еще одна сказка. Ее создателем был не я, хотя героем сказки сделали меня. Честно говоря, я и сам не помнил, что происходило на стене, когда Драгон возвращался в крепость, зато Жаст видел и слышал все, а поэтому в первый же вечер, когда в большом зале собрались слуги и воины, начал рассказ. Я краснел, бледнел, слушая о собственных поступках, а когда он начал рассказывать о том, как я пел… — Так это был твой голос? – Драгон посмотрел с таким восхищением, что я невольно смущенно потупился, а потом пожал плечами. – Знаешь, а ведь если бы не та песня, мы, наверняка, прошли бы мимо и замерзли в снегу, так что ты спас нам всем жизнь. После слов лорда жители крепости разразились приветственными криками, а потом и просьбами спеть. Драгон остановил их, сказал, что когда я буду сам готов, то только тогда, а просить не надо. На том все и завершилось. Подобных просьб больше не было, хотя каждый вечер я ловил на себе многозначительные взгляды жителей крепости. Через десять дней после того происшествия, Драгон пригласил меня прогуляться. Погода установилась дивная. Солнце превращало снег и деревья в серебряную сказку, плотный наст тихо похрустывал под ногами, рождая в груди странное чувство радостного покоя. А может, оно возникло оттого, что Драгон рядом и я в любой момент мог взять его за руку, выражая таким нехитрым способом свою привязанность и любовь. Мы отошли от крепости не так далеко, шли по кромке леса, окружающего крепость, когда Драгон вдруг замер, настороженно глядя в кусты. Они тихо качнулись, и из-за них вышел крупный снежный тигр, нервно подергивающий хвостом. Я замер, боясь даже вздохнуть. В голове билось только одно: «Уходи. Пожалуйста, уходи», а Драгон выдвинулся чуть вперед, прикрывая меня, и медленно потянул из ножен меч. — Ауно, медленно отступай назад. По полшага. Очень осторожно. Я послушно сделал шаг назад, но под ногой треснула обледенелая ветка и мы снова замерли, не сводя взгляда от бело-черного зверя, а в моей, инстинктивно выставленной вперед ладони, появился потрескивающий огненный шарик размером с куриное яйцо. Времени удивляться вдруг вспыхнувшей магии не было, зато снежный тигр напружился, явно готовясь к бою. Я замер, но тут из-за спины первого тигра появился второй, несколько меньше и изящнее. Он лукаво блеснул на нас желтыми глазами, игриво куснул большого тигра за плечо и унесся в снежный лес, взламывая лапами белый наст. Первый тигр недовольно рыкнул в нашу сторону, давая понять, что ему сейчас не до нас, изящно развернулся и умчался следом за своим спутником, вернее спутницей, совершая гигантские прыжки. Мы же с Драгоном синхронно выдохнули, испытав огромнейшее облегчение, а магический шарик растаял, утонув с тихим шипением в сугробе. — У них сейчас период гона. Только раньше тигры никогда так близко к крепости не подходили. Надо будет приказать ребятам усилить бдительность в патрулях. Я согласно покивал, а сам подумал, что эти двое чем-то похожи на нас с Драгоном. Он воин, а я – тот, кто всегда будет его догонять, чтобы вот так же увлечь за собой, и ждать из любых далей. Всегда. Только его. Наверное, это и есть настоящая любовь, о которой менестрели поют баллады. Нет, наверняка! Потому что любить больше – просто невозможно и я для него все… душу, сердце… Все!