Сто одиночек

Стадион «Оракана» был достаточно большим для проведения какого-нибудь крупного спортивного мероприятия, но на данный момент пустовал, всвязи с происшествием двухлетней давности. Ни у кого не было желания что-либо праздновать вблизи Могильника, да и не этично это было по отношению тех, кого коснулась трагедия. После образования мёртвой зоны люди из ближайших населённых пунктов попросту бежали как можно дальше, одолеваемые паникой и страхом за свои жизни. Можно ли их за это винить? Синяя королева Симидзу Акина сама бы была не прочь сбежать, но долг обязывал её остаться, да и осведомлённость о силах Дрезденского Булыжника притупляла страх. Ни один из глав кланов не находится под риском падения Дамоклова Меча, разве что Ёсикава Юкико, бездумно использующая силы на максимуме своих возможностей. Сейчас стадион «Оракана» ожил. Золотые огни больших ламп под куполом крыши освещали трибуны: синие, красные, жёлтые и белые. Весьма символично — подумала девушка, восседая на последнем ряду в синем пластиковом кресле, положив ногу на ногу. Её подданный, бросивший вызов опаснейшему человеку в красном клане, оказался редкостным сплетником, оповестившим о своём бое даже предполагаемых союзников. Новые короли внушали страх и ощущение мощи одним своим присутствием в помещении, и, если рядом с ними не их королевы, то Акина была похищена инопланетянами. Она сама сидела по правую руку Мунакаты Рейси, внимательно наблюдавшего за входящими в помещение людьми. Её король сейчас казался ей очень строгим и собранным, если он и боялся этих людей, то ничто не выдавало в нём страха, — он был спокоен, а его покой был заразителен. Ощутив на себе взгляд Акины, Рейси мягко улыбнулся ей, коснувшись её похолодевшей от напряжения ладони. — Не бойся, — на людях король обычно не показывал их отношений, за что Симидзу была бескрайне ему благодарна. Она слишком строго воспитана, чтобы демонстрировать на людях нечто более интимное, чем рукопожатие или дружеское объятие. Но иногда, когда это было необходимо, Мунаката проявлял свои чувства через прикосновения, передавая тем самым эмоции лучше любых слов. К примеру, стоило ей случайно проболтаться о дуэли Ники и Юдзуки, он помолчал с секунду, а после, улыбаясь, убрал прядь волос ей за ухо. «Что же ты раньше не сообщила? Король должен быть во всём своём великолепии на турнире, а теперь я даже в парикмахерскую сходить не успею». — Если бой зайдёт слишком далеко, я остановлю Камату. А как далеко может зайти Ники? Чем больше Акина задавалась этим вопросом, тем страшнее становился ответ. Сила королев больше направлена на усиление способностей короля, нежели на самостоятельное развитие, и если Юдзуки вынудил Хомру воссоединиться с Каэном, замучив огненных так, что они были вынуждены согласиться, то как поведёт себя Ники, ощутив небывалую мощь? Закрыв глаза, синяя королева опустилась головой на плечо короля, жалея о принятом не так давно решении. — Мы здесь для изучения, — поцеловав Акину в макушку, шёпотом продолжал Рейси. — А Ники, выражаясь некоролевским языком, здесь для того, чтобы повыпендриваться. Девушка усмехнулась, не ответив. — Верь, что его помыслы чисты. Это, конечно, никак не поможет, но зато в наших глазах это его оправдает. Симидзу не хотелось отвечать. Хотелось так и сидеть, прильнув к крепкому плечу короля, держать его за руку, чувствуя себя под его защитой и опекой. Благодаря бесцветной королеве близких у Акины практически не осталось, все занесены в не внушающий оптимизма список пропавших без вести, а человек, прошедший с ней практически весь жизненный путь, ушёл голосить в мёртвую зону. Королева окинула взглядом трибуны, выпрямившись, понимая, что на секунду повела себя недостойно. Новые короли, конечно, не представились, были без корон, да и не кричали во всю глотку, что носят над головой Дамоклов Меч, но об их личностях можно было догадаться. Все разные, но во взгляде их отражалась каменная уверенность и решимость, которую можно было прочувствовать, даже находясь на другом конце стадиона. Один из предполагаемых королей находился вблизи синего клана, но на достаточном расстоянии, чтобы с ним нельзя было как-то пообщаться. Он сидел, скрестив руки на груди, вперив выжидающий взгляд алых глаз в деревянный настил стадиона. В его одежде не было какой-либо небрежности, он выглядел элегантно в своей белоснежной рубашке с чёрным галстуком и в прямых чёрных брюках. В золотом свете ламп длинные светлые волосы отдавали рыжевизной, а от висков шли красные пряди. Турмалиновый, он же — розовый король, один из тех, кто пока что молчал о решении присоединиться к какому-либо альянсу. Его королева выглядела неряшливо: белая блузка была мятой, а джинсовые плащ и брюки — потёртыми. Золотые длинные волосы ниспадали до середины спины, и, видимо, девушка забыла их расчесать после пробуждения. Она и сейчас сидела, засыпая на своём месте, постоянно вздрагивая от внезапного пробуждения. Вдали от розового короля сидела его точная копия, не считая цвета волос и стиля одежды. Его Симидзу знала, он не так давно зарегистрировал одну из дорогих квартир как свою резиденцию. Лидер Шонти, что переводится с китайского как «дикие» или «бешеные», Оохаси Каташи. При разговоре с Рейси он показался весьма весёлым и добродушным, но сейчас Акина не видела улыбки на его лице и напускного дружелюбия. Окружённый своим кланом, он сидел, сложив пальцы домиком у рта, с хищным вниманием наблюдая за происходящим. Эти алые глаза были полны звериной ярости, в то время как у розового короля от его взгляда шло спокойствие и смирение. Близнецы Каташи и Яварака, ставшие королями, даже не перекинулись парой взглядов, жестов, не поприветствовали друг друга. Симидзу подозревала, что если будет заключён союз с одним Оохаси, то второй в один миг станет её врагом. Их пренебрежение характерно только для людей, которые друг к другу испытывают чувство куда хуже ненависти — равнодушие. Но ни один из близнецов не внушал и четверти того страха, что человек, сидящий на центральной трибуне, расположенной над центральным входом. Он был старше Рейси, или кого-либо из Оохаси, на его лице застыло выражение хмурости и грозной решимости. Короткие тёмно-рыжие волосы были тщательно зачёсаны назад, а взгляд огненных глаз неотрывно следил за трибунами. Этот король сидел, держа длинный двуручный меч у себя на коленях, готовый в любой момент отразить нападение или напасть. Чёрная форма военного выдавала в нём даже не солдата, а воина. Воин, чьим братом стала закалённая сталь, а семьёй — клан, состоявший из сослуживцев. Люди в его клане вели себя более непринуждённо, будто разразившейся войны совсем не было. — Отсюда точно всё увижу! — воодушевлённо воскликнул один из его людей, облачённый в чёрную военную форму и с попкорном в руках. Мунаката тяжело вздохнул, обратив внимание на то, куда обращён взгляд синей королевы. — Токетсу Осорэ, — король поправил очки, стараясь не смотреть на этого человека. Он его не боялся, но именно этот воинственный глава был ему неприятен. — Он был на службе у Хабари Джина, а после изъявлял желание самостоятельно руководить Скипетром 4. Акина улыбнулась, мысленно поблагодарив судьбу за то, что у оранжевого главы ничего не вышло. — К счастью, королём стал ты. — Ему не нужно было быть королём, чтобы вершить правосудие. Он не король, он воин и тот тип человека, который другие люди ненавидят. — Какой же? — Справедливый, — Рейси улыбнулся. — Мне кажется, что Скипетр 4 был основан не для того, чтобы защищать горожан от буйства стрейн или других кланов, а для того, чтобы защищать стрейн и другие кланы от Токетсу Осорэ. Акина вскинула брови от удивления, а после вновь перевела взгляд на короля-вояку. — Он должен был знать о действиях Ёсикавы до образования мёртвой зоны, — синий король скрестил руки на груди, глядя перед собой. — Мы хотим оградить её от людей и запереть за решёткой для допроса и выяснения деталей, он же захочет немедленной казни. Симидзу побледнела, услышав это. — Она же точно придёт на дуэль! — её голос дрожал от испуга. — Без неё этот чокнутый мальчишка придёт в бешенство! — Ёсикава сбегала от синего клана не раз, не два и не три, — Рейси попытался улыбнуться. — А целых два года. Теперь у неё есть союзники. Что-нибудь придумает. — Я должна проверить! — Акина, — Мунаката опустил руки на плечи девушки, мгновенно заставив её утихомириться. — Если ты её узнаешь, то о её маскировке узнают и другие короли. Осорэ нападёт, Яварака присоединится к ней, потому что её многочисленный альянс безопаснее, а Каташи разобьёт нас по отдельности. — Разве у чёрного есть королева? — Он не раскрыл её личность, — Рейси перевёл взгляд на Шонти, вглядываясь в лица каждого из них. — Девушка с белыми волосами и одним глазом — его правая рука, а сидящая рядом сероволосая, закинувшая ноги на стул впереди — белый король. Акина перевела взгляд на Хагивару Чо. Бледная, как полотно, в белоснежной кожаной куртке и юбке, нисколько не прятавшим белизну её кожи. Узкий серый топ и чёрные колготки вызывали ощущение того, что этот король совершенно не чувствует изменений температуры. Серые волосы Чо были прямо пострижены и едва касались плеч девушки, обрамляя красивое лицо, но какое-то очень сердитое, раздражённое. Бледно-серые глаза надменно были устремлены в потолок. Но других девушек Акина там не видела. — Видимо, королевы прячутся среди других, — предположил синий король. — Разделяться сейчас — глупо. Помощь может понадобиться в любой момент. — Оси-Оси! — вошедшая через широко распахнутые двери за спиной у синих господ девушка расправила руки в стороны, бегом направлялась в сторону оранжевого клана, по всей видимости, желая крепко обнять короля. — Точно, — Мунаката усмехнулся, проводив миниатюрную особу взглядом. — Запомни её. Тоже королева, хотя воинственности в ней ровно столько же, сколько в домашних тапках. Видимо, незнакомка решила принарядиться под цвет формы своего короля, потому как на ней было короткое чёрное платье с кружевными рукавами, на чёрных чулках был белый рисунок цветов. Две заколки в форме бантиков украшали длинные золотые волосы, развевавшиеся при каждом шаге девушки. Клан короля тут же поднялся со своих мест, приветствуя королеву, заставив её обиженно надуть губки от этого действия. Акина не знала, что играло сильную роль в их почтении: её сила королевы или исключительная красота этой девушки. Токетсу Осорэ же никак не прореагировал на блондинку, лишь сказал ей что-то с довольно хмурым и жёстким выражением на лице. Прелестное личико оранжевой королевы стало невыносимо печальным, а до этого весёлые голубые глаза потупили печальный взор в пол. Симидзу стало безумно жаль её, хотя знакомы они не были, да и видела она её впервые. Наверное, сказывается женская солидарность. Часы ещё не пробили полдень, но пустовавшее два года помещение сейчас наполняли люди, создававшие шум своим присутствием, шум, которого это покинутое людьми строение не знало долгое время. Кого-то из Шонти отправили за холодным пивом, и этот человек вернулся с двумя пластиковыми ящиками; розовый король разговаривал с кем-то по телефону, судя по услышанному, решая какие-то вопросы бизнеса; незнакомые люди, заинтересованные в дуэли всё пребывали, заполняя стадион. — Синий клан, — обратился к Акине и Рейси до боли знакомый мягкий голос. — Разрешите присесть рядом с вами. Серебряный король приветливо поклонился им, едва ли не сияя от счастья, заворожённый предстоящим событием. Исана Яширо был первым человеком, заключившим альянс со Скипетром 4 и, на данный момент, альянс насчитывал всего четыре Меча. Скверный расклад против альянса Юкико, но пока что они не имеют большей силы. Бессмертный король был в окружении своего клана, состоявшего из королевы и шестерых подданных. Яширо выбрал для дуэли прекрасный белый плащ с чёрной подкладкой и строгие белые брюки, а королева — Фукуи Кагами — в строгом светлом костюме. Рейси кивнул им, после чего серебряный клан разместился на трибунах рядом с синим. Одним своим присутствием они развеяли беспокойные мысли Акины, заставив её переключиться на более оптимистичный лад. Серебряная королева Фукуи Кагами смотрела хмурым взглядом на трибуны, которые медленно наполнялись людьми из красного клана, а король Исана Яширо весело судачил о погоде, своей новой работе в школе и о волшебном вкусе свежесваренного риса. — Ой, Куро! — прервал Яширо свою же фразу, увидев на противоположном конце стадиона красный клан. — Это же Тама! — он поднялся со своего места и весело помахал бывшей однокласснице, с которой часто прогуливал уроки. — Тама, привет! После этого возгласа шумный стадион наполнился тишиной. Присутствующие с непониманием уставились на серебряного короля, заставив того застенчиво хихикнуть, потирая затылок. Это казалось каким-то неправильным, даже некультурным, будто узурпатор и раб переписывались смайликами на стенах древнего города. Сакураи Тама улыбнулась, увидев серебряный клан. Там был её сводный брат — Ёкояма Юу, — объект её симпатии — Ятогами Куро, — а серебряный идиот вообще был её одноклассником. Война не делала их чужими, просто Тама защищала интересы своей королевы, а Куро, Юу и остальные были попросту иного мнения. Широко улыбаясь, она помахала Широ рукой в ответ. — Эй, Широ! — позвала она весёлым тоном голоса, заставив присутствующих обратить внимание на себя. — Ущипни сладкую попку Ятогами в мою честь! Куро густо покраснел, а стадион взорвался хохотом, но громче всех смеялся сидевший среди красных человек в чёрной рясе, едва ли не перекрикивая остальных. Широко улыбаясь чёрными губами, Тама послала воздушные поцелуи в противоположные концы стадиона, прежде чем усесться на своё место. Быть в центре внимания всегда нравилось этой готической девушке, тем более, если толпа приветствовала её овациями. Акина получше присмотрелась к красному клану, большинство представителей которого она не знала. Их было не просто много, им негде было разместиться, а если среди них и были союзные короли, то прекрасно слились с толпой, ничем не выдавая себя. Хомра и Каэн в полном составе пришли поддержать своего неадекватного представителя, за исключением Ёсикавы с Суо. Юкико Акина не увидела в толпе, Микото не смог бы попасть на дуэль, да и не захотел бы. А кто остальные? Пресловутые Джунгли? Возможно. Симидзу заметила, что многие из незнакомых ей людей постоянно посматривают в телефоны. Но были и те, кто довольно сильно выделялся из общей массы. Например, светловолосый паренёк, стоявший, вместо того, чтобы сидеть на месте, опираясь о спинку сидения мужчины в рясе, глядя на стадион. Он постоянно что-то угрюмо бурчал сидевшему на соседнем сидении парню и был недоволен настолько, что мысленно Симидзу прозвала его маленьким дедушкой. Собеседник дедушки — брюнет в чёрном плаще — выражал эмоции сдержано, этим и выделялся среди всего красного клана. Каэн нарисовали плакаты в честь Каматы Юдзуки, а Хомра шумными возгласами своего девиза заводила толпу на поддержку блондина. По правую руку от него сидела девушка в китайском платье, а уже рядом с ней восседала виновница ссоры Ники и Юдзуки — Учики Марисэ. Китаянка постоянно ёрзала на стуле, теребила свои серьги и браслеты, то смахивала прямую прядь чёрных волос с лица, то возвращала её обратно. Учики Марисэ же была мрачна и сидела напряжённо, сжимая свои колени, не отрывая взгляда от стадиона. — Меньше нервов, Марисэ, — недовольно произнесла красная королева, чувствуя себя крайне неуютно в облегающем платье. — Ты хотя бы не китаец, и на тебе нет этого чёртового платья. — Но оно тебе идёт, Китаяншейство, — полуобернувшись, проговорил сидевший спереди Тэнкей Ивахунэ. — Сынок, а ну-ка подтверди слова папки. Это заставило Хисуи Нагарэ вздрогнуть. — Юкари хорошо поработал над твоим образом, — произнёс зелёный король, отведя взгляд. — Сейчас ты совершенно другой человек. Наши враги не узнают тебя, а если это случится, — он улыбнулся. — То не смогут остановить дракона. Ёсикава ответила тяжёлым вздохом. Не в её положении сейчас спорить или выражать недовольство, её желание исполнено — она видит всех своих предполагаемых врагов и запоминает их. На лучшее Юкико не надеялась, вряд ли кто-то захочет присоединиться к человеку, совершившему самый трусливый поступок из возможных. Переставала ли она думать об этом? Она худший кошмар и не может позволить своей памяти стереть даже незначительную деталь из головы. Тогда она бежала долго, скрываясь от преследователей, быстро, оставляя их позади, бежала в серый день, в ливневый дождь, бежала в панике и страхе. Дождь смыл кровь с выкидного ножа, с похолодевших рук и бледной кожи, но не смыл с разума и сердца, с репутации. Камата Юдзуки появился на стадионе ярко-красной кометой, окружённый вихрем из алых змей, перепрыгнув через трибуны и сильным ударом о пол вдавив почерневшую от огня древесину под своими ногами. Ёсикава улыбнулась от звенящей тишины, накрывшей собой стадион. Слава Юдзуки гораздо быстрее него, о нём ходят сотни слухов в других кланах, ни один из которых не был подтверждён. Симидзу Акина понимала, что оранжевому королю одних лишь сплетен будет мало для свершения правосудия, а если он вздумает напасть на Камату Юдзуки, то союзные с королевой психопата короли встретят его боем. Ни один клан ещё не признал Токетсу Осорэ своим другом, но бессмысленная выходка сделает его всеобщим врагом. Видишь, Акина? — улыбаясь, думала Юкико. — Смотри внимательно, хорошо запоминай, потому что Юдзуки выложится на полную, если есть возможность причинить кому-то боль. Однажды мы потолкуем на тему того, как я его встретила, но до этого изучай его, смотри внимательно и рассуждай, думай, что пробудило в нём безумие, а что — верность. Я не причастна к зарождению этих чувств. Вижу, — думала в свою очередь Симидзу Акина. — Его движения, его сила и лёгкость, он будто бы сливается с излучаемым светом, будто становится воплощением алой энергии. Все в Каэне странные, но он выглядит слишком обычно и слишком добродушно, что выделяет его из всех. Камата ответил на тишину лишь сдержанной улыбкой, потирая шею в ожидании своего противника. Воротник серого широкого свитера свисал с одного плеча, а широкие рукава были подвёрнуты до локтей. Бесформенная одежда делала худощавого парня совсем тощим, но самому Юдзуки это нравилось. Никто не ненавидел себя так сильно, как ненавидит он. Окинув янтарными глазами трибуны, Камата радостно улыбнулся красному клану, обращаясь из всей толпы лишь к одному человеку, которому он был верен. Убрав руки в глубокие карманы серых джинсов, он стал ждать, вслушиваясь и вглядываясь, чтобы не позволить любой внезапной атаке ранить себя. Широкие входные двери на противоположном конце стадиона с грохотом раскрылись, впуская в помещение противника. Из-за сапог с металлическими вставками шаги Фушими Ники казались шумными, заставляя сердца присутствующих содрогаться. Цепочки на руках, шее и поясе тихо звенели при каждом шаге, а единственной вещью, отличавшей в нём солдата Скипетра 4, был застёгнутый только на нижнюю пуговицу синий плащ. Длинный меч в ножнах мужчина нёс в руке, опустив рукоятью себе на плечо. Соперники встретились взглядом, что заставило Ники сдержанно улыбнуться, а Юдзуки — игриво показать язык противнику. — Всё ещё ребячишься? — усмехнулся Фушими, склонив голову набок, позволив недлинным волосам упасть на лицо. Его взгляд жёг карим огнём, полный инфернальной радости и мрачного веселья. Один из тех взглядов, которым он смотрел на своего сына, воспитывая его. Юдзуки младше Сарухико, но, похоже, выражение лица Ники его не пугает. — Разве не хочется тебе повзрослеть? Мы на дуэли сражаемся за милую даму, а тебе плевать? От услышанного Учики Марисэ закрыла лицо руками, пряча смущение и стыд. Красная королева едва подавила усмешку, а девушки из Каэна обернулись к ней с радостными улыбками. — Эй, — шепнул Ники Юдзуки. — Как её зовут? — Марисэ. — Так же тихо ответил Камата. — Милая Марисэ! — воскликнул мужчина, расправив руки в стороны. — Благослови наш бой! Поцелуи приветствуются! Учики готова была провалиться сквозь землю от стыда. — Не нужно мне благословение плаксы, — угрюмо пробурчал Камата, скрестив руки на груди. — Оно нужно только дураку. — Я пытаюсь произвести впечатление, — улыбаясь, тихо сквозь зубы проговорил Фушими. — Тебе бы тоже не мешало, если хочешь понравиться публике. — Показушник. — Я просто хочу освободиться от тренировок, разве моя цель не благородна? Юдзуки обиженно надул губы, скрестив руки на груди. Разве он мог поспорить с тем, что кто-либо отлынивает от своих обязанностей, когда он сам хотел бы больше свободного времени, чтобы поиграть с тряпичными куклами, посмотреть старые мультфильмы по ноутбуку, наесться сладкого и наслаждаться хрустом сломанных человеческих костей? Ну, если сегодня ему не видать кукол и мультиков, то он хотя бы сыграет в одну из самых азартных игр из существующих: на выживание. Судя по взгляду Ники, он понял намерения Юдзуки. Дерутся они не до первой крови, а до её последней капли. Сланец выбрал их противниками, а они оба с маниакальной одержимостью вторили ему, испытывая друг к другу ненависть с желанием причинить боль и быть лучше соперника. — Пошли, подерёмся? — задумчиво предложил Фушими Ники, приставив руку к подбородку, держа второй ножны меча. — Ага, идём, — кивнул Камата Юдзуки, и знакомая многим детская улыбка вновь заиграла на его лице. Атака сильнейших была моментальна, ослепив зрителей на трибунах яркой красно-синей вспышкой. Противники отпрыгнули друг от друга, выбрав для своей атаки дальнюю дистанцию. Юдзуки пылал, от его тела исходил ярко-красный дым, воздух вокруг накалялся от одного его присутствия, синяя энергия Ники была ледяной и твёрдой, но лёгкой и таящей от одной мысли владельца. — Да! — вскричали кто-то со стороны трибун красного клана. Юдзуки не смел отвести взгляд от врага, но ему казалось, что голоса принадлежали Рикудо Даю, Сакураи Таме, Яте Мисаки и Читосе Йо. Хомра его поддерживает? Или его поддерживает страх, поселившийся в их сердцах от его силы? — Давай, Камата! — к четвёрке голосов прибавлялись остальные, он даже расслышал тонкий голосок вредного мальчишки из зелёного клана. — Ни крови! Ни костей! — Ни праха, — процедил сквозь зубы блондин, чувствуя всё нарастающий в себе гнев. Взгляд его пылал, а энергия яростно вспыхивала от его тела, заставив сидящих возле стадиона хомровцев попятиться назад, позволяя другим понять, насколько сильно он переполнен силой красной королевы. Ослепительный неон исходил от его кожи, отскакивал искрами при каждом шаге, лишал взгляд последних остатков человечности. Алая комета в мгновение ока пролетела к своему неприятелю, стоявшему неподвижно и наблюдавшему за всем, что только могло скрыться от его взгляда. — Открылся! Сверкнул меч, в воздухе мелькнули огненные когти и раздался грохот, вперемешку с мужским криком. Трибуны, на которых восседали представители оранжевого клана, почернели и оплавились, наполнив воздух едким запахом пластика. Сияние рассеялось, люди короля и королева оказались под защитой купола, больше похожего на огранённый драгоценный камень. — Нет, — горько всхлипнул один из солдат. — Мой попкорн. Красная и синяя королевы испуганно перевели взгляд на Токетсу Осорэ. Взгляд оранжевого короля был внимательным и настороженным, но лицо не выражало ярости. Воин, побывавший во многих сражениях, слишком хорошо знаком с тем, как опьяняет битва. Казалось, его тонкие жёсткие губы могла бы тронуть незаметная улыбка, если бы он умел улыбаться. — Говнюк, — недовольным тоном голоса произнёс Фушими Ники. — Думаешь, я не смогу людей заставить вопить от боли? Синий меч рассёк воздух, ударив по трибунам так, будто это был хлыст. Тонкие металлические ограждения прогнулись внутрь и отлетели в зрителей. Деревянный пол покрылся быстро растаявшим инеем и каплями воды, испуганные писки, вскрики и вопли наполнили воздух, являясь для двух соперников сладчайшей музыкой. Смех Юдзуки почти перерос в истерику, из-за чего Ники тоже не смог сдержать своего ликования. Люди вокруг были испуганны такой неожиданностью, короли спасли своих подданных от повреждений, а шок читался на лицах каждого. — Чушь, — едва успокоившись, произносил Камата, отмахиваясь. — На подданного может напасть каждый, а на обычного человека духу хватит? — Да легко! — с воодушевлением ответил Фушими. — Мужчина или женщина? Ребёнок или взрослый? Юдзуки не дала ответить синяя королева. — Фушими! — рявкнула она, поднявшись. — Не забывайся! — А, да, — раздражённо нахмурившись, Ники вновь направил меч на Юдзуки. — Я же должен тебе навалять. Может, ты сдашься, и мы быстрее приступим к обсуждению жертвы? — Вот ещё! — сжав руки в кулаки, блондин угрожающе топнул ногой. Неон вновь заставил пылать его руки, создавая сходство с львиными лапами. — Выиграю я! — Нет, я! — Нет, я! Длинные горячие когти рассекли воздух рядом с лицом Фушими Ники, он успел отвести от себя удар, подставив под руку Юдзуки меч. Алые когти и синее лезвие сверкали, вспыхивали, а, сталкиваясь, теряли часть своей яркости, отбрасывая искры и брызги в стороны. Камата имел преимущество в бою, атакуя руками с двух разных сторон, блондин набрасывался на соперника снизу, сверху, с боков, резал лучами воздух, осыпая Фушими быстрыми ударами. Сильнейший из подданных красной вполне оправдывал свой титул, потому как Ники едва успевал либо блокировать удары, либо отводить в стороны, своими бесконечными атаками мальчишка не позволял ему даже вздохнуть. Сражение завораживало и пугало одновременно. Оранжевая королева спустилась с верхних трибун, несмотря на строгий запрет короля-воителя, синяя пыталась запомнить каждый удар, Шонти что-то шумно голосили в поддержку «львёнка» или «синего кобеля», а громче всех — белый король Хагивара Чо. Наносимые удары позволяли Фушими Ники видеть лишь глаза своего противника за бесконечными светящимися линиями. Камата Юдзуки не был в ярости, его атаки не были похожи на гневные или отчаянные, он был спокоен, а янтарные глаза постепенно теряли человечность. Не удивительно, что его боится собственный клан, Ники бы тоже боялся, если бы сам не превращался в такого же монстра. Боевая горячка — или как там это называется, — думал Фушими, делая шаг назад под напором сильных ударов. Чувство, когда не ощущаются боль, усталость и страх, лишь азарт и жажда крови. Один из ударов Юдзуки пробил его защиту, заставив сделать очередной шаткий шаг назад. Дыхание Ники сбивалось, в то время как мальчишка даже не вспотел. — Неплохо для неудачника, — ехидно усмехнувшись, подметил Ники. — Сам ты неудачник! — обиженно парировал Юдзуки. — А ещё старый и уродливый! — Что? — Казалось, в голосе Ники слышались шок и обида. Его меч перестал сиять, покрывшись каплями влаги. Поднеся лезвие к своему лицу, он с задумчивым видом запустил пальцы в волосы. — Хм. Идеальная чёлка, идеальный взгляд, идеальное лицо. Чёрт возьми, я прекрасен. — Нет! — не переставал возмущаться Камата, эгоистично топнув ножкой. — Ты вдвое старше меня, ты обижаешь плаксу и у тебя волосы непричесанны! — Это мой стиль, — оправдывался Фушими. — Видел бы ты моего сына. Вот он точно расчёсывается газонокосилкой. — Что, правда? — Ага, хочешь, фотки покажу? Предложение заинтересовало абсолютно всех людей на трибунах, кроме оранжевого короля. Токетсу Осорэ не смел поддаться соблазну и проявлению слабовольности, даже если был удушающий соблазн увидеть невероятное на фотографиях. — Ладно, только быстро, — махнул рукой Камата и поспешил подойти к сопернику, которого он со вчерашнего дня ненавидел. Однако у Фушими тут же возникла более заманчивая идея, он оглянулся по сторонам прежде чем озвучить её. — Может селфи, пока никто не смотрит? Юдзуки глубоко вздохнул, обескуражено глядя на своего врага, потом на застывшие в ожидании трибуны, прислушался к тишине, царившей в помещении. Иногда он представлял себя рыцарем, благородным человеком, сражающимся за честь правителя, способного отдать жизнь за свою королеву. Если бы у него было знамя, оно бы представляло собой розу в виноградной лозе, нарисованную кровью на белом фоне, если бы были доспехи, они бы были белыми, чтобы на них была видно кровь павших врагов. Но первая дуэль, первый его выход как рыцаря отличался от фантазий. — Ну, если только на фоне моего клана. — И моего, — кивнул Фушими. — С подписью «первый поединок». — Но мой клан на фоне — первый. — Нет мой. — Нет мой! Ники злорадно усмехнулся, глядя на недовольного Юдзуки. Он ведёт себя как ребёнок, мальчишка, который самому себе кажется бессмертным, который готов умереть ради правого дела, но не достаточно созрел, чтобы ради него жить. Он младше Сарухико, наверное, именно поэтому Ники захотел потрепать его по волосам и врезать смачного подзатыльника. Острый меч обрушился на Камату, успевшего скрестить перед собой пылающие от неона руки. Сила защитила парня от перелома, но не полностью спасла от ранения. Кровь хлынула алой рекой из глубокого пореза. — И правда, сильнейший, — усмехнулся Фушими, свысока глядя на парня, одаряя всей своей надменностью. — Даже внезапная атака не прошла. — Ты мне свитер порвал. И это всё, что его волнует? — Купишь новый. — Ты. Порвал. Мой. Свитер. — Как будто я тебе член отрезал, — закатил глаза Ники, смахнув с меча кровь противника. — Ладно, если он тебе так дорог, я оплачу швею. Камата угрюмо отвёл взгляд в сторону, обиженно скрестив руки на груди, заставив Фушими чувствовать себя неловко. Он будто лишил ребёнка последней радости в жизни, что, однако, не тревожило его, когда рос Сарухико. — Да ладно тебе, — закатив глаза, заговорил Ники. — Смотаемся в общежитие, я захвачу свой кошелёк, и пойдём тебе за новым свитером. Только не бесись и пошли драться. Юдзуки что-то угрюмо пробурчал себе под нос. — Хорошо, красный. Под цвет твоей чёртовой Хомры. — Каэн. — А какая разница? — Терпеть не могу Хомру, — блондин повёл носком ботинка по полу. — Я и без них могу быть самым лучшим! Лицо Ники озарила одобрительная улыбка. — Не можешь терпеть, значит? — Да! — Камата вновь сжал руки в кулаки, возмущённо хмурясь. — Они все отвернулись от Ви-Ви, повторяют свой девиз даже покупая фисташки, Камамото храпит, Сабурота вспоминает детский сад, а Мисаки вообще с девчачьим именем ходит! Гул неодобрения послышался со стороны красного клана. Юкико опустилась головой на руку, потирая висок, упомянутые хомровцы недовольно отвели взгляд в сторону, и лишь Ята поднялся со своего места, чтобы повысить голос на парня: — Камата, чтоб тебя! — он пригрозил кулаком. — Да сколько раз тебе повторять, называть меня по фамилии?! Или тебе это вдолбить кулаками в твою дурью башку?! Фушими вновь улыбнулся, узнав старого друга Сарухико. Не то, чтобы рыжий мальчишка никогда не нравился Ники, но при одном взгляде на него всё время хотелось накормить его богомолами и взорвать петарду у него на голове. А что? От богомолов вырастет, а от петард ничего в жизни бояться не будет. — О! Мисаки вызывает меня на бой! — радостно воскликнул Юдзуки. — Иди сюда, я сдеру с тебя кожу и буду втирать соль! — Соль? — удивлённо воскликнул Ники. — Это же жутко больно! — он заулыбался. — Я не могу пропустить этого! У меня и меч с собой есть, кожа быстрее отойдёт. — Но тогда он умрёт слишком быстро! — Да, ты прав, — Фушими прикурил, позволив пальцам Каматы щёлкнуть неоновой искрой прямо возле кончика сигареты. — Предлагаю начать с ладоней. Там кожа чувствительнее. Мисаки попятился в сторону, кто-то из людей на трибунах почувствовал себя дурно, но никто не мог отвести взгляда с дуэлянтов. — Я всегда мечтал сорвать с него лицо! — вновь начал упрямиться Юдзуки. — А потом, значит, взять трёх горящих голубей, изюм, чайный пакетик и офицерский мундир и… — Так, — едва сдерживая смех, прервал его Фушими. — Звучит весело. Пошли, потолкуем, когда я тебе свитер куплю. — Я думал, ты врёшь! Ники шёл впереди к центральному выходу, стряхивая пепел с сигареты пальцами, без слов заставив Юдзуки отправиться следом, со словами: «Так вот, старпёр, слушай мой план». От шока зрители оправились не скоро.