Сто одиночек

— Ты заставил предательницу убивать?! Ята Мисаки прокричал это, корчась от боли, вызываемой силой королевы. Эта бесконечная энергия была похожа на ревущее пламя в собственной крови, заставляющая вены и артерии вздуваться, часто биться сердце и мешающая свободно вздохнуть. Парень смотрел на радостно улыбающегося блондина, всеми силами сопротивляясь его нескончаемой мощи. Этот психопат не знал меры, а вид крови, будто бы, вызывал инфернальную радость в его душе. — Ята, ты такой глупый, — смеясь, заговорил парень, сконцентрировав сияющий алым неон в своей ладони, он бросил его в Мисаки, будто снежок, заставив того взвыть от вспышки боли. — Кто же ещё?! — махнув рукой, он отправил второй электрический шарик в противника. — Жалкая Хомра должна умереть! Один за другим! Один за другим! За семью! За честь! За королеву! *** Исибаси Ренджиро вздрогнул, мгновенно очнувшись от напавшей на него дневной дремоты. Что его разбудило? В большой квартире, выделенной Каэну Юмой, было тихо, немноголюдно и спокойно. Тиба Ами тихонько рисовала, неловко шкрябая фломастером по чистой бумаге, Умэдзава Оки, как и всегда, провозила эксперименты со своей силой и в данный момент украсила неоновыми узорами большой цветочный горшок, Андо Казуо затачивал меч, Сакураи Тама отсыпалась, прижавшись к смущённому таким вниманием Ятогами Куро. Ничего сверхъестественного. Так что могло его разбудить? Или кто? Сон всё ещё был ярок в его сознании. — Ребят, — негромко позвал он занятых своими обыденными делами людей. — Юдзуки точно мёртв? Каэны замерли, услышав это имя. До убийства Анны произошло многое, что следовало бы подвергать сомнению с первых мгновений. Например, Камата Юдзуки. Никто не знал, где королева нашла его и при каких обстоятельствах, но этот блондин с добрыми ореховыми глазами всегда был довольно-таки странным. Его одинаково сильно тянуло как к чему-то милому, так и к колоссальному проявлению жестокости, что говорило о серьёзных проблемах в его разуме. Но Юкико приняла его, даже защищала, пока он не пропал после образования мёртвой зоны. — Почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась Оки, стянув с бледного лица красную медицинскую маску. — Он тебе приснился? — Не помню, — Ренджиро устало потёр виски, опираясь локтями о колени. — Наверное, думал перед сном сообщить о нём Мияте. Андо и Умэдзава удивлённо переглянулись, в то время как Ятогами смотрел на них с выражением полного непонимания на лице. — Он был почти в эпицентре, — ответил Казуо, переведя взгляд на детектива. — Мы же звонили ему, он говорил, что нашёл Масу и Шику. Стрейн не выжили. — Сакаи могла отдать им приказ умереть. — Исибаси закрыл лицо руками, стиснув зубы. — Так мог он выжить или нет? Ярость в его голосе была звонкой, имела вес, заставив присутствующих передёрнуться. Все они нервничали, никто не собирался обижаться на Ренджиро, но лучше бы Юкико поскорее вернуться и вновь принести покой в из загнанные души. — Да, — не собиралась лгать Оки, вновь натягивая медицинскую маску. Она была довольно симпатичной, на её лице не было ярких изъянов, которые следовало бы скрывать, однако, маску она снимала только когда принимала душ, иногда — в разговоре, чтобы показать своё уважение к собеседнику. — Мы ведь не нашли тела. Нисида и Оойси были найдены, пускай, мы и не знаем причину их смерти. Говорить такое при маленькой девочке могло показаться кому-то очень жестоким и бесчеловечным, однако, Ами прямо просила не переживать по этому поводу. «Мяума не боится, я тоже не боюсь». Возможно, Тиба ещё не до конца понимала, что такое смерть, возможно, понимала это лучше остальных, но убегать от реальности не хотела. Слушала и внимала. — Даже среди обгорелых? — с надеждой спросил Исибаси. — Ренджиро, — Умэдзава отвернулась к широкому окну, сложив руки за спиной. — Ты ловишь призраков. Исибаси опустил хмурый взгляд в пол, чувствуя себя одновременно смущённым и подавленным. Его силы стрейн мало помогали в поисках Каматы, ибо разум парня был нестабилен. У каждой ауры, что он видел, свой цвет и своя правда. Оки, например, страдающая от амнезии, ходила с полупрозрачной фиолетово-красной сущностью за её спиной, Тама — всегда улыбчивая и безразличная — с яркой красно-оранжевой, Куро — серебристо-серая. В каком состоянии сейчас был Юдзуки и где вообще находился — большая загадка. Пропав на два года, он вдруг решил триумфально вернуться? Бред. Но весомый бред. В конце концов, работа детектива и заключается в том, чтобы ловить призраков. — Если Юдзуки жив, — Ренджиро поднял ладонь вверх, предотвратив протест Оки. — Это может быть нам на руку. — Он на мгновение замолчал, ожидая, что ему возразят, однако, этого не произошло. — Даже в девизе Каэна он вовсю поддерживал королеву, король был для него пустым местом. Воцарившееся молчание означало согласие молодых людей с ним. — Значит, — предположил Андо, убрав меч в ножны. — Он не навредит нам? — Почему же? — Исибаси улыбнулся, глядя перед собой, хватаясь за интересную мысль. — Он нам не просто навредит, он нас убьёт с особой жестокостью. Но! Мы не противостоим Юкико и не пытаемся её отправить на тот свет. Мы ей помогаем, наш психопат не может этого не учитывать. — То есть, — прервал его Ятогами. — Тогда… я и Тама. — Что, были в мёртвой зоне? — сурово спросил Ренджиро. — Тебе лучше не просыпаться, Сакураи. Слышала меня? Тама не спала — это верно, Куро это понял сразу после того, как она несильно сжала рубашку на его груди. Лицо брюнета мгновенно стало пунцовым, всё-таки, девушка из красного клана была к нему неприлично близко, он даже ощущал её ровное дыхание своей кожей. — Да, — кивнул в ответ на незаданный вопрос Исибаси. — У вас было рандеву со смертью. Если Юдзуки жив. Несмотря на своё психическое состояние, Камата мог мыслить в нужном направлении, с выгодой для себя. После убийства Кушины, он одним из первых предположил вину бесцветной королевы, он же преследовал Сакаи и её подданных, не давая им покоя ни во сне, ни наяву. Юдзуки стал героем ночных кошмаров как для враждебного клана, так и для своего. Особенно после того, как сознался в подстрекательстве Ёсикавы к совершению убийства. Садист, бесконечно верный своим идеалам, не знающий меры в чём-либо. Отвратительное сочетание, вкупе с непреодолимой мощью делает из агрессивного психопата оружие массового поражения. Его руки будут холодны, он будет на грани смерти, но до последнего вздоха он будет опасен, будет вызывать страх и ужас. — Ренджиро, — выдернула детектива из размышлений Оки, вновь снявшая с лица медицинскую маску. — Юдзуки же сражался с Кохаку? На что намекает Умэдзава? Да сражение между сильнейшими в красном и зелёном кланах состоялось, но Камата поступил хитрее и коварнее, нежели Утияма. Он использовал Хомру как свой живой щит и основную линию атаки, даруя им столько неконтролируемых сил, что они переставали мыслить. Он калечил их, калечил себя, но проигрывать не собирался, даже если на кону стояла его собственная жизнь. Юдзуки помешан на виде крови. Идеальный маньяк. — Я к тому, — продолжала свою мысль Оки. — Что, если Изанами нас использует, Юдзуки мог бы стать нашим козырем. Сказанное заставило молодых людей перевести взгляд на девушку, в то время как она сама вновь скрыла лицо под медицинской маской. — Как хотите, но я не доверяю Госпоже. — Брюнетка нахмурилась, закрыв глаза. — Она тоже ловит призраков. *** Запретные чувства могли возникнуть не только между представителями Хомры и Каэна — между пламенем и дающим ему силу светом. Гораздо экстремальнее чувство взаимной любви ощущалось когда она рождалась в сердцах последователей враждующих королев. Глядя издалека на Сато Саюри, Рикудо Дай невольно улыбнулся, прервавшись в своём рисовании неонового граффити. Она, как и прежде, красила волосы в фиолетовый цвет и носила очки, как и прежде, нисколько не брезговала общением с ним, хотя и была в курсе того, что Дай следует за убийцей. Саюри в знак приветствия помахала ему рукой, радостно улыбаясь, парень ответил ей тем же. Некоторые вещи не меняются, даже, несмотря на разразившуюся войну. Рикудо рисует, Сато делает вид, что прогоняет его и отчитывает за вандализм, но на самом деле фотографирует его рисунки, зная, что они скоро пропадут. — Слизняк? — удивлённо вскинув брови, спрашивала девушка, наблюдая за рисующим парнем. — Какой-то он… — Скользкий и мерзкий? — усмехнулся Дай. — Я просто на днях вспомнил твоего начальника и… — Дай! — Саюри прокашлялась в кулак, пальцем показав на прикреплённый к воротнику её плаща миниатюрный микрофон. Их прослушивают, и, судя по реакции девушки, делает это как раз таки синий король. — И решил, что он слишком благороден для этого образа! — живо выкрутился парень, не подозревая о том, что Мунаката уже успел принять решение о повторной атаке на клан красной королевы. — Смотри, какой он гадкий. У меня у самого аж мурашки по коже. Я назову его Авашима, окей? Саюри беззвучно засмеялась, обнимая себя за плечи и сотрясаясь от сдерживаемого смеха. Видимо, прослушка ведётся всем отрядом. — Мне жаль, — хмурясь, проговорил Дай. — Что не пририсовал слизняку огромную грудь больше моей попы. Рикудо редко извинялся, просто потому что не любил это бесполезное занятие. К тому же, он представитель красного клана, а будет ли хоть один человек из сборища эксцентричных огненных придурков извиняться? Ответ очевиден. Сато смотрела на него с улыбкой, заставив парня отвести взгляд, почёсывая затылок. Всё-таки, он испытывал к ней чувства ещё со средней школы, однако, признаться в них так и не решался. То смелости не хватало, то было совершенно не до этого. В этом плане парень довольно сильно завидовал Ренджиро, ибо у того хватило храбрости назначить свидание самой зелёной королеве. — А если, — предпринял попытку Дай. — Я приглашу тебя на свидание, король тебя отчитает? Саюри замерла, услышав это предложение, однако после ласково улыбнулась, вот только ответить ничего не успела. — О-о-о! — сидя на плоской крыше здания, свесив ноги, на молодых людей удивлённо смотрел блондин, одетый в белый плащ, который явно был ему великоват. — Интрига?! Рикудо вздрогнул, увидев знакомую, по-детски невинную улыбку Каматы Юдзуки. Он пробыл в Каэне относительно недолго, прежде чем бесследно пропасть в момент падения меча Сакаи. Монстр из ночных кошмаров. Его имя, его крутой нрав и самого его, как личность, хотелось забыть, будто страшный сон, в котором люди погибали от рук чудовища. — Сато, соглашайтесь, — Камата помахал девушке рукой, однако, кроме удивления и непонимания, никаких эмоций не вызвал. — Дай только о Вас и говорил. Ну, тогда, в Хомре. Саюри удивилась только больше. Она не помнила этого юношу, однако, он откуда-то знал и о ней и о Рикудо. — Не слушай этого конченного! — вспылил Дай. Пускай, он и побаивался второго по силе человека в Каэне, но никому не позволил бы вмешиваться в свою личную жизнь. Даже Её Величеству. — Э-э-эй, — на лице Юдзуки отразилась печаль и обида. — Ну чего ты? Я думал, ты давно хотел сказать о том, что женился бы на ней. Ой! Рикудо стиснул зубы, направив силу королевы по своим венам и мышцам. Тело парня засветилось ярким алым светом, который позволял ему довольно быстро перемещаться. Запрыгнув на здание, каэновец уже замахнулся кулаком для удара, однако, Камата, задорно смеясь, уже перепрыгнул на другую крышу, расставив руки в стороны, будто крылья. Соревноваться с ним в скорости можно, но слишком опасно, ибо понять, что у него на уме не представляется возможным. — Дай! — идя спиной к краю крыши, Юдзуки со свойственной ему детской беззаботностью замахал руками, привлекая внимание соклановца. — Дай, иди сюда, я кое-что придумал! Сато поспешила присоединиться к Рикудо, хотя и даже предполагать не могла, почему каэновец так реагирует на представителя своего же клана. Да, подданные красной королевы не отличались друг к другу привязанностью, трепетной заботой или дружбой, однако, лицо Дая в момент появления Юдзуки, было искажено страхом и тревогой. Но, что было самым странным, в синем клане о нём не знали ровным счётом ничего. — Саюри, — грозно обратился к девушке парень, выставив перед ней руку, запрещая пройти. — Я считал этого придурка два года мёртвым. Потом расскажу. Пожалуйста, не подходи к нему. Видимо, этот жизнерадостный паренёк и правда представлял собой опасность. Люди молчат о том, что очень хотели бы забыть, видимо, блондин был самым неприятным событием в жизни болтливого и хвастливого Каэна. — Я согласна. — Что? — Ну, — Сато заулыбалась. — Если ты хотел сделать мне предложение… Вздрогнув, Рикудо сделал шаткий шаг назад, впервые в своей жизни чувствуя себя таким пристыженным. Девушка умилённо заулыбалась, в то время как парень из самоуверенного и наглого в одно мгновение превратился в испуганного и смущённого. Да, юношеская любовь Дая по-прежнему сильна, вот только Саюри он хотел сообщить о своих чувствах самостоятельно, без третьих лиц. И решался бы он на этот шаг ещё бы двадцать шесть лет. — Да-а-а-ай! Голос Юдзуки заставил его прийти в чувства. — Если ты не придёшь со мной поиграть, я отправлю светлячков Мисаки в рот! Рикудо вновь передёрнуло, что немало удивило Сато. Стоявший на краю крыши Камата выглядел каким-то неожиданно повзрослевшим и серьёзным, хотя Саюри могла поклясться, секунду назад видела в его глазах истинно детское озорство. С ним что-то не так. Что-то совсем не так. Этот резкий контраст, это видение чего-то весёлого и игривого в явном проявлении жестокости. Не нужно быть психологом, чтобы догадаться о явных нарушениях в психике. Не думая, каэновец вновь превратился в сияющий ярким неоном силуэт. Разогнавшись, он запросто перепрыгнул довольно большое расстояние, оставив за собой дымчатый алый след. — Я так рад! — воскликнул Юдзуки, подпрыгнув от переизбытка эмоций. — Идём-идём-идём! Пока не нашли раньше! Конечно, Сато было интересно понаблюдать за последствиями съехавшей крыши этого паренька, но гораздо лучше она понимала, что по отношению к Рикудо это очень эгоистично. Всё же, он за неё переживает, в то время как она находится под властью детского любопытства. Это чувство уже убило не один десяток кошек. Но понаблюдать можно и издалека. Если сравнивать двух представителей Каэна, то Камата казался гораздо сильнее, хотя и был неуравновешенным. Даже сейчас, перемещаясь по пыльным крышам невысоких домов, Юдзуки двигался гораздо быстрее Дая, сияя ярче, оставляя больший горячий след, будто хвост от кометы. Два года считался мёртвым. Каэн о нём ничего не докладывал, да и синий клан ничего не разведал. Сплошная загадка, а любая загадка жаждет того, чтобы её разгадали. Рикудо ужаснулся, сделав неровный шаг назад от того места, куда привёл его Камата. Он не вскрикнул, не попытался убежать, а просто стоял, как вкопанный в ужасе глядя на результат действий заигравшегося паренька. — Мы поиграли с Хомрой в салочки, — радостно улыбаясь, проговорил Юдзуки, расставив руки в стороны, шагая по обугленным останкам некогда жилого дома. — Они так забавно вспыхивали, когда я касался их ладонью! — Ты же, — Рикудо сглотнул. — Их убил. — Разве? В таком случае, убивать людей довольно весело! — Ты применил слишком много силы? — Но, когда огня много, это красиво! — Нихрена это не красиво! — вспылил Дай, отчитывая Юдзуки, будто старший брат младшего. — Посмотри вокруг! Раскрой глаза! Хочешь сказать, что у них запылало в заднем проходе из-за твоей наглости?! Камата виновато опустил голову, застегнув молнию своего широкого плаща до самого носа. Он знал о разразившейся войне Хомры и Каэна, чувствовал, что должен вмешаться. Но за вмешательство его лишь отчитали. Печально закрыв глаза, этот сумасшедший заставил сердца Рикудо и следящей за ними через бинокль Сато сжаться. — И где они сейчас? — тыльной стороной вытерев пот со лба, спрашивал брюнет, наперёд зная ответ. — Надеюсь, в Аду! — воскликнул Юдзуки, едва ли не подпрыгнув от радости, но, увидев ярость на лице соклановца, быстро опомнился. — Ой! — только и воскликнул он, едва успев увернуться от летящего в него неонового кулака. Да, Дай попытался вправить мозги разыгравшемуся парню и даже сделал бы это, если бы противник не оказался слишком быстр даже для него. Всего секунда, и Камата уже сидит на крыше коттеджа, задорно улыбаясь и свесив ноги. Достав свой мобильник, Саюри прицелилась, пытаясь запечатлеть лицо паренька на камеру, однако, заметив её, Юдзуки испуганно и смущённо закрыл лицо руками, будто стесняясь своей внешности. Какой смышлёный. Знает, что по одной его фотографии его уже можно будет вычислить и идентифицировать, благо, технологии это позволяли. — Госпожа Саюри! — воскликнул блондин. — Прекратите! Я очень плохо получаюсь на фотографиях! Особенно, — его голос стал глубоким, каким-то гудящим и устрашающим. — Когда превращаю в пепел соклановца. Камата медленно поднялся. Сила вокруг него концентрировалась в горячем воздухе, создавая вокруг тела парня прозрачную сферу, полную электрической энергии. Рикудо видел в его ореховых глазах пустоту и презрение, что обычно происходило, если парня кто-то задевал за живое. Будучи в Каэне, он проявлял подобное поведение только если личность Юкико подвергалась обвинениям, сейчас же, он попросту не хотел, чтобы его фотографировали. Так не хотел, что вознамерился убить бывшего товарища, воображая себе, что играет с ним в придуманную игру. Поднабрался же эгоизма за прошедшее время. Вытянув руку вперёд, направляя энергию в ладонь, блондин пустил раскалённую стрелу, которая была гораздо больше его самого, сиявшую так ярко, что на мгновение у Сато потемнело в глазах. — Дай! — испуганно вскрикнула девушка, подбежав к краю крыши. Яркие неоновые линии остались на пепелище, вырисовывая причудливые узоры, будто живые растения, обвивающие обугленные останки строения. Лианы, цветы и листья были прорисованы до мельчайших деталей, с дотошностью и вниманием, будто это не последствия атаки, а настоящее произведение искусства. — Дай? — голос Сато дрогнул, сила неизвестного каэновца воистину ужасала своим масштабом и точностью. Выстрелив в соклановца, он и глазом не моргнул, нисколько не страшась последствий. — Дай?! Девушка направила силы синей королевы в каждую клеточку своего тела от сердца, что позволило ей приземлиться с крыши здания без вреда для себя. Если сила Юкико предполагала собой электрическое свечение, то сила Акины сосредоточена на воде. Аура Саюри была холодной, исходила от тела солдата спокойными волнами. — Дай! Парень не отзывался, а отвратительно-резкое алое свечение вызывало рези в глазах, которые и без того жгло от слёз. Оказавшись на том месте, где он находился перед атакой, девушка сжала в руках неоновые нити, отчаянно их разрывая, не замечая оставленных от тонких алых змеек ожогов и ран. В голове гудело, от волнения Сато чувствовала, что в любой момент потеряет сознание. Сердце билось болезненно и быстро, руки похолодели и тряслись, несмотря на то, что от стрелы Юдзуки воздух накалился. — Эй, — прохрипел парень. — Меня не убьёшь огоньком от зажигалки. Саюри растеряно подняла взгляд на возлюбленного. Он не убежал, принял весь удар на себя и, возможно, попытался отразить, чтобы «творчество» Каматы не ушло за пределы пепелища. Одежда на нём болталась лохмотьями, он сбивал с него маленькие языки алого пламени, но, был жив. Будучи больше не в силах сдержать слёзы, Сато позволила им пролиться. — Тебе надо в больницу, — сняв с себя очки, девушка закрыла лицо рукой. — Иди, я оповещу клан о неприятеле. Рикудо замер, а после бросил взгляд на крышу. — Ушёл. Гнаться за вторым по силе бессмысленно, разве что, можно попытаться его выследить и поймать по-тихому, но никак не в одиночку. Вот только зачем он объявился и что сотворил с Хомрой, оставленной своим королём?