Сто одиночек

Сакаи Михоко никогда не была слабой королевой. Седьмая, бесцветная и совершенно безумная, но нисколько не слабая. Ещё до инициации её мощь была подавляющей, разрушающей, а после, не выдержав огромного притока сверхъестественной энергии, Дамоклов меч рухнул, похоронив вместе со своей обладательницей людей, оказавшихся неспособных справиться с потоком ревущего пламени. И именно после этого дня новые цвета окрасили мир яркими красками. Саито Дзёмэй едва поспевал за девушкой, шедшей по светлому коридору здания, которое они не так давно заняли, с высоко поднятой головой и надменно улыбаясь. Хагивара Чо. Так звали эту выскочку, вонзившейся, подобно болезненной занозе в спокойное и ровное полотно его жизни. Её любовь быть во всём лучшей раздражала, а надменный характер заставлял девушку наживать себе врагов. Дзёмэй — не исключение. Он терпеть не мог нахождение в одной комнате с Чо, однако, отныне у парня не было выбора. Почему он так презрительно относился к ней? С ней он просто терял свою личность, превращаясь в один маленький и злобный набор комплексов. Хагивара не уставала напоминать всем и вся, что она лучше их, в том числе и Саито. Она выше, она быстрее, у неё лучше реакция, да и степень её отдачи просто огромна. Блондин прекрасно это запомнил за полтора месяца их знакомства. Наглый и грубый характер был настолько ярко выраженным, что во время разразившихся клановых войн они так и не нашли ни одного союзника. Бедственность положения подтверждалась ещё и тем, что даже справедливый, как анализ крови, голубой король Киносита Кисо решил примкнуть к убийце. Не голубой, а светло-синий. Не голубой, а светло-синий! Именно из-за этой незначительной детали, постоянно произносимой Хагиварой, Киносита вспылил так, что наотрез отказался возвращаться в это здание даже под предлогом собственной смерти. Голубой король очень гордый, но даже в степени гордыни Чо его переплюнула. Вульгарная, наглая и надменная — что может быть хуже для девушки? Саито не знал точного ответа, так как в свои неполные пятнадцать ещё не был знаком с женским полом в полной мере, но предполагал, что хуже характера, чем у Хагивары, он за свою короткую жизнь ещё не встречал. Даже наплевать на силу, которую великодушно даровал ему Сланец Дрездена, пускай Чо исчезнет! Он больше не мог поспевать за её бодрой и энергичной походкой. Прислонившись рукой к стене, юноша тяжело выдохнул, привалившись спиной к холодному белоснежному камню. Тяжёлое дыхание вырывалось вместе с лёгким кашлем. Закрыв рот тыльной стороной ладони, Дзёмэй старался звучать как можно тише. Он ослаб за последнее время, да и в такой обстановке невозможно оставаться сильным. Подростковый организм вообще довольно часто подвержен простудным заболеваниям, особенно перед грядущей контрольной работой, однако, к Саито это не относилось. Он заболевал, и если Хагивара не даст ему хотя бы пяти минут покоя, простуда может обостриться. Стук каблуков Чо больше не отдавался эхом от холодных стен коридора, что заставило Дзёмэя напрячься. Заметила его пропажу. Сейчас опять начнутся напоминания о том, как он слаб. Нахмурившись, парень взял себя в руки и тяжело поднялся, опираясь ладонью о каменное покрытие. Не хватало, чтобы кто-либо вообще видел его в таком расклеенном состоянии. — Ты заболел? В голосе Хагивары слышались удивление и даже нотка тепла, что было совершенно ей не свойственно. Саито медленно поднял взгляд на её белые короткие сапоги, чёрные колготки и светлую юбку, на короткую майку, на воротник белой кожаной куртки и, наконец, вздрогнул от прямого взгляда светло-серых глаз. Не дожидаясь ответа, Чо растрепала белоснежные волосы парня, чтобы коснуться ладонью лба. — Отстань! — огрызнулся подросток. — Со мной всё хорошо! — Ну-ну, тихо, — Хагивара усмехнулась. — Для такого слабого существа ты слишком шумный. Дзёмэй расстроено опустил голову, мысленно согласившись с этим выводом. Сколько бы он ни старался, сколько бы сил ни вкладывал в свои тренировки и подготовку, он навсегда обречён быть слабым. Чо права, даже если забыть о её любви унижать всех и вся: он слаб и этого не исправить. Чувство обиды и бессилия обожгли слезами серые глаза парня. Подавив в себе эти неприятные чувства, он вновь поднял взгляд на Хагивару, чувствуя к ней лишь ненависть и презрение. — Сказал бы, — хмыкнула девушка, грациозно развернувшись на каблуках. — Пошли. Налью тебе чаю. — А обход? — обескуражено спросил он. — Да кто на нас нападёт? — фыркнула Чо, отмахиваясь. — Голубой с красной? — Светло-синий. — Судя по его поведению, он не просто голубой, а голубой с большой буквы. Мелкий гомосек с подходящим цветом, пускай подавится своей… — Чо! Хагивара закатила глаза, раздражённо мотнув головой, откинув с лица серые пряди волос. — Ты вульгарна! — А ты надоел! Моя бабка веселее тебя будет! — вспылила девушка. — Тебе пятнадцать, а ты скучный, как понедельник! Саито ничего не ответил, покорно опустив взгляд, сжав губы в тонкую линию. Ему ли спорить с такой девушкой, как она? Нет. По крайней мере, Чо никогда не стеснялась высказаться или отстоять свои права, в этом плане парень ей завидовал. Он обыкновенный неуверенный в себе мальчишка, получивший сверхъестественную силу, но дав ему поразительную мощь, Сланец не учёл одной важной детали: энергия не уничтожит в Дзёмэе самого Дзёмэя, не сделает из хлюпика великана. Зарывшись пальцами в свои волосы, Хагивара закрыла глаза, тяжело и шумно выдохнув. Сама она не так уж и давно была подростком. Она старше Саито всего-то на семь лет, но не может относиться к нему иначе, кроме как к надоедливому сопливому ребёнку. Если она и пытается перебороть в себе подобное отношение, то парень тут же превращается в объект насмешек. Но, разве лучше когда тебя жалеют, нежели насмехаются? Чо не могла дать точный ответ, потому как сама никогда не была в его шкуре. — Есть хочешь? — Сам о себе позабочусь. Собрав в кулак оставшиеся крохи достоинства и мужества, парень прошёл мимо быстро идущей девушки, глядя вперёд холодным презрительным взглядом. Вскинув голову, он впервые почувствовал, пускай и крохотное, пускай и призрачное и зыбкое, но значимое для него ощущение гордости. Оно слабое, но приятное и правильное, ему нравилось это испытывать. Обогнав Чо, он свернул в один из многочисленных коридоров строения, занятого ими. Раньше здесь находились офисы или квартиры-студии, но сейчас здание пустовало из-за создавшегося хаоса благодаря Сакаи Михоко. — Дзёмэй, — Хагивара закрыла глаза, коснувшись рукой своего лба. — Кухня справа. Саито передёрнуло. Остановившись, он просто дрожал от возмущения и злобы. — Я на обход… — А он — налево! Ты куда направился?! В окно?! Дзёмэй поник после этих слов. — Знаешь, в чём ты слаб? — Чо улыбнулась, медленно подходя, шаркая каблуками по мраморной плитке. Подойдя, девушка мягко сжала руку парня. Тёплая. Мягкая. Саито не знал, из-за чего почувствовал себя совершенно загнанным и смущённым. Была ли в этом вина тепла тела Хагивары, неожиданное проявление ласки с её стороны или же просто потому, что он не привык, что его держат за руку — он не знал. Знал то, что от волнения его прошиб пот, а сердце болезненно быстро билось в груди, лишая разум мыслей. — И? — прохрипел блондин. — Ты боишься попросить о помощи. Чо мягко потянула его за собой, сбавив шаг, идя достаточно медленно, подстраиваясь под походку парня. Дзёмэй думал, что она бросит его в стену, или сожмёт руку вплоть до перелома трёх костей, но этого не произошло. Она просто вела заблудившегося подростка за собой, но не для своих садистских прихотей, а заботясь о нём. — Ничего я не боюсь, — буркнул, глядя в сторону, Саито, несильно сжав ладонь Хагивары, подсознательно боясь причинить ей вред. — Я и сам разберусь. — Слабодзё. — Хмыкнула она в ответ, заставив ненавидеть себя всё сильнее. *** Некоторым решениям требуется не один год, чтобы их приняли. Нельзя сказать, что Каэн был в полной мере рад возвращению своей королевы, но и огорчены они не были. В конце концов, раз красные кланы враждуют между собой, то среди них наконец-то появился человек, который сможет противостоять жестокому королю Хомры. Сланец продумал многое, даруя силу этим двоим. Пускай для других королей Юкико слаба, но сила Микото ей нисколько не повредит. Та же история и с королевой Киноситы Кисо, которую он всё ещё не нашёл. — Резиденция? Документы? — юный король растерянно смотрел на своего союзника, которого никак не хотел называть по имени. — Два года назад нужно было нести ответственность перед государством за свои способности? — И королева их несла! — восторженно ответил Камата Юдзуки, которого другими членами клана было решено остерегаться. — Это так самоотверженно! — Чем это? — Взвалить на себя совершенно скучные обязанности — разве не верх самоотверженности? Юдзуки произнёс это с таким жаром и гордостью, что Кисо просто не мог не согласиться. В конце концов, Камата, в отличие от него был совершеннолетним, пускай и неуравновешенным. Другие каэновцы его боятся, однако голубому королю, по большому счёту, наплевать как на чужую королеву, так и на её подданного — вдвойне. Киносита с ним справится, даже не призывая Дамоклов меч. Но другие каэновцы сторонились его, трясясь, будто сухие осиновые листья при каждой его попытке кого-нибудь обнять. Пускай, их королева и убийца, но клан, будто бы, вздохнул с облегчением, когда она вернулась. Почему та, чьи руки в крови, вызывает столько доверия и чувства защищённости? Кисо не мог дать точного ответа на этот вопрос. Скорее всего, так проще: идти по указанному пути, следовать за кем-то и ставить своей целью охрану своего лидера. Например, этот чокнутый Юдзуки. Он же не мог просто мирно побеседовать с Хомрой, он именно напал на них, а напал почему? Потому что не видел другого выхода возвращения Ёсикавы, которую так ценит. Даже такому шизофренику есть за что бороться. Каэн стоял в нерешительности перед дверьми новой Хомры. Бар выглядел даже лучше прежнего, дороже и привлекательнее, будто всё своё свободное время банда вкладывала именно в его обустройство. Стены из бронзовой мраморной плитки, большие широкие окна во всю стену и два этажа. Был ли это предел мечтаний давно знакомого им бармена? Вряд ли. Скорее всего, он был бы совершенно не против присвоить себе и третий этаж, но парням нужно было хоть где-то ночевать. Либо они ждали постояльца, несколько лет до катастрофы занимавшего квартиру на втором этаже. — Хомра! — Юдзуки радостно раскрыл стеклянные двери, лёгкой походкой вбежав в помещение. — Как я рад, что вы пока что живы! Парни замерли, молча глядя на него. — Тогда я не смог бы сам всех вас убить! Ой! Камата закрыл рот рукой, на которую наехал рукав его белого плаща. Одежда была явно велика худощавому парню, но ему это даже нравилось. Одной из его странностей было и это. Он, будто бы, воображал себя больше и шире. — Камата… — прорычал сквозь зубы недовольный известием о собственной смерти Ята Мисаки. — Ята! — едва ли не подпрыгнув от радости, блондин подбежал к соклановцу и стиснул его в сильных объятиях. — Как я рад тебя видеть! Я ведь хотел твой труп изуродовать так, чтобы даже родные не смогли тебя узнать! Ой! Это ведь должно было быть моим подарком на день рождения. Глупый-глупый Юдзуки. Хруст костей и тихие попытки Мисаки заговорить красноречиво подтверждали то, что объятия были максимально крепки, отражая всю степень тоски блондина по соклановцу. — Это… — со вздохом произнесла Юкико, в знак приветствия подняв руку. — Мы не воюем. — Больше она и не знала, что сказать. В конце концов, она чувствовала себя сейчас так, будто зашла без спроса в чужую комнату и ковыряется в вещах. Хомра — клан Суо, не её. — Юдзуки, расслабься. — Будет выполнено, — отпустив Яту, будто он был для него не парнем, а лёгкой соломенной куклой, сказал Камата, подбегая к Ёсикаве и становясь ей за спину. — Моя госпожа. Я же молодец? Киносита будто бы почувствовал удар ниже пояса, услышав это. Сколько бы голубой король ни приказывал второму подданному красной, сколько бы ни угрожал и ни просил, Юдзуки всегда подчинялся лишь себе, совершенно не слыша того, кто был выше по рангу. Зато Юкико было достаточно просто неумело сказать ему два слова, чтоб он передумал. Какое унижение. — Кусанаги, — тихо обратилась Ёсикава к парню, стоявшему у барной стойки. — Я понял. Если тебе будет нужна моя мощь, я рядом. — Он докурил сигарету и старательно втёр её в пепельницу, гася. — Располагайтесь, Каэн. Не бойтесь, если между нами и были разногласия, то давайте постараемся о них забыть. Люди, стоявшие за спиной Юкико, не желали делать шаг без её дозволения. Всё-таки, именно она подарила им силу и возложила на них обязательство, этот факт связывал их кое-какими моральными принципами. Пускай, они клан раздолбаев и хулиганов с дефектами воспитания, но такая отвратительная вещь, как совесть, присутствует даже в их сердцах. Ёсикава обернулась к ним и, смерив взглядом каждого, качнула головой в сторону помещения. Видимо, Изумо пытался создать внутри атмосферу первого бара, который сейчас находился среди руин мёртвой зоны. Нужно сказать, что получилось у него это весьма хорошо, ибо Юкико чувствовала в сердце сладкую и болезненную ностальгию. Будто она вновь вернулась в те счастливые дни. Сидя за этой дорогой и длинной стойкой, она делала домашнее задание; эти стеклянные столики она ненавидела протирать во время генеральной уборки; что хранится на тех верхних полках ей узнать было не суждено из-за своего роста; а в этом уголке Ами постоянно рисовала. И за столиком у окна они любили сидеть с Суо… — Юкико, — Кусанаги покачал головой, глядя на неё, протягивая через стойку ей одежду. — Ты вся в саже. Ванная комната на третьем этаже, ступай. Схватив предложенную одежду, Ёсикава зажала рот рукой, едва будучи в силах сдерживать слёзы, быстро убегая по винтовой лестнице, ведущей на второй и третий этажи. — Это же одежда короля, — Оки перевела недовольный взгляд на Изумо, демонстративно не снимая с лица алую медицинскую маску. — Издеваешься над ней? — Другой не было, — Кусанаги торжествующе заулыбался, протягивая девушке маленький бокал виски. — Сними маску, я давно не видел твоего лица. Умэдзава не ответила, зная, что среди каэновцев за неё это сделает кто-то другой. Простой расчёт и наблюдательность за их поведением. — А больше тебе ничего не снять?! — подтвердил догадки брюнетки Аоки Кента, которого сейчас схватил под руки Андо Казуо, пытаясь удержать самого вспыльчивого среди них в узде. — Оки никому не показывает лица, если не уважает его! Изумо удивлённо вскинул брови, услышав такой факт. Видя в бою Оки, он предполагал, что она всего лишь боится надышаться пепла, однако причина появления маски была куда занятнее. Это похоже на подростков, которые вынимают из ушей наушники в знак своей признательности, или даже удосуживаются стянуть с глаз солнцезащитные очки. — Это правда, Оки? — опустив голову на руки, спрашивал Кусанаги, пристально глядя в глаза девушки. — Ты меня не уважаешь? Взяв стакан с виски, Умэдзава слезла с высокого стула, проигнорировав вопрос парня. О его легкомыслии и умении флиртовать она знала ещё до падения меча Сакаи, посему не считала его поведение чем-то серьёзным. Найдя себе место за столиками, занятых её кланом, девушка незаметно стянула маску с лица и сделала глоток холодного алкогольного напитка. Киносита Кисо потерянным взглядом наблюдал за нарисовавшейся перед ним картиной. Каэн сидел отдельно от Хомры, заняв для себя столы в противоположном углу помещения. Даже Юдзуки, так стремящийся с ними подружиться, а заодно и убить с особой жестокостью, был отвлечён на рыжую девочку, заплетая её вьющиеся волосы в косички. — Привет, ты новенький? Киносита дёрнулся, обернувшись. Кто имел право обращаться к королю без должного уважения? Какой-то русоволосый парень, наглым образом держащий камеру перед лицом, скрывая от правителя голубого клана свою личность. Он снимает на камеру?! Да как он посмел делать это без разрешения Его Величества?! Смутившись, Кисо закрыл лицо руками, но только после этого осознал как глупо выглядит. Мог бы своей силой сломать хрупкое устройство, однако, даже не подумал об этом. — Не снимай! — обиженно буркнул Киносита. — Я не новенький! — Правда? — удивлённо воскликнул Тотсука. — Ох, очень жаль. Тогда, ты наш друг? Друг? Кисо зажмурился, чувствуя подступивший к лицу жар смущения. Так непривычно слышать, что кто-то называет его другом, тем более, когда это делает человек из другого клана. Альянс — дело чисто официальное, но быть кому-то не просто союзником, а товарищем — до невозможности круто! — Очень мне нужна дружба с вами, — фыркнул Киносита, круто повернувшись на пятках своих сапог, уходя в сторону Каэна. — Я король. — Король? — Татара и Изумо переглянулись. В ответ на это Кисо промолчал, решив создать загадку вокруг своей личности, не предполагая, что совсем скоро увлечённые друг другом красные совсем позабудут о сказанном. Сев в гордом одиночестве, он погрузился в размышления о создании своей резиденции. Давящая тишина воцарившаяся в помещении была тягостна для представителей двух красных кланов. Возможно, если бы Юкико не отошла, было бы немного легче Каэну переносить хмурые взгляды Хомры и Хомре разговорить представителей запуганного Каэна. Между ними была пропасть, созданная двухлетним противостоянием, которую никто не решался преодолеть. — Следуют за предательницей, — пробурчал Ята себе под нос, сидя на широком диване рядом с парнями. — Если бы не этот псих. Похоже, его рассуждения никто не собирался поддерживать. В конце концов, ребята видели, насколько неловко себя чувствуют каэновцы, находясь в этом месте. Они лишние, они пришли сюда по инициативе своей повелительницы, да и вернуться по собственной воле им помешала бы гордость. Кента раздражённо хрустел чипсами, Казуо крепко сжимал ножны меча, Ёширо, Дай и Ренджиро курили, поглядывая в окно, Оки безучастно смотрела в полупустой бокал виски, Аой и Тама о чём-то перешёптывались, а Ами, отвлечённая Юдзуки, рассказывала ему сказку. И только Рен и Татара встретились взглядом. Осознав это, они тут же смущённо посмотрели в стороны, будто подростки, скрывающие свои чувства. Опомнившись, Наито едва смогла подавить улыбку, чувствуя трепетное волнение в своём сердце, а Тотсука смущённо почесал затылок, вновь переведя взгляд на свою невесту. — Перестань пялиться на преда… Мисаки не успел договорить, почувствовав, как что-то тяжёлое и очень твёрдое решило опуститься ему на голову. — Надоедливая муха, — прорычал Изумо своё оправдание, медленно убирая кулак с головы парня. — Наконец-то я её прихлопнул. Если действия бармена вызвали у большинства людей шок, то Камата Юдзуки едва мог сдерживаться, чтобы не залиться злорадным звонким смехом. Почему Юдзуки так ненавидел Хомру? Трудно сказать. Тайна их с королевой встречи до сих пор остаётся не раскрытой, а оба сильнейших человека в Каэне молчат по этому поводу. Исибаси задумался, скосив взгляд на блондина: пожалела ли хоть раз Ёсикава, приняв сумасшедшего в свои ряды? Похоже, нет. Она не жалеет, жалеют другие, ибо к ней он испытывает исключительно щенячью верность. Юкико вернулась, накрыв махровым полотенцем голову. Белая футбока Суо и его джинсы были явно ей велики, придавая королеве самый не величественный вид из возможных. — Спасибо, — небрежно бросила Ёсикава, не будучи искренне благодарной за услугу, а произнеся это лишь из вежливости. — Не стесняйся, — улыбнулся ей в ответ Кусанаги. — В конце концов, здесь всё общее. — Хлопнув в ладони, он с улыбкой обратился ко всем присутствующим. — Кто-то голоден? Еды хватит даже для союзников Её Величества, если они имеются! Кисо передёрнуло. — Не нужна мне еда от красного клана, — гордо произнёс он, вскинув голову к потолку. — Я сам добуду себе пищу. После этих слов королева равнодушно подцепила зубами сигарету из собственной пачки, до этого лежащей в кармане брюк, и, применяя свои силы, подожгла её, в чём-то сейчас даже пародируя короля. — Юкико, — прокашлялся в кулак Кусанаги. Ёсикава либо не поняла намёка, либо сделала вид, что не поняла его. В Каэне девушки, конечно, баловались такой пагубной вещью, как курение, но делали это либо украдкой, либо не делали вовсе. Королева, конечно, персона важная, но не могла же она потерять в мёртвой зоне все остатки совести. — Что? С тобой поделиться? Киносита вновь взорвался от возмущения. — Да как ты смеешь?! Ты же девушка, тем более, королева! Какой пример ты подаёшь своим подданным! — голубой король подскочил со своего места, будучи вне себя от вопиющей невоспитанности главы красного клана. — Конечно, поделиться! Но, в первую очередь, со мной! Я главнее! Казалось, Изумо окончательно разочаровался в современной молодёжи, наблюдая за немой сценой того, как Кисо прикуривает предложенную своим новым союзником сигарету. Это, конечно, хорошо, что между главами кланов налаживаются дружеские отношения, но неужели Юкико среди всех существующих или способных существовать величеств посчастливилось найти именно… это? Сколько ему лет? Восемнадцать, может быть меньше. Довольно настырен и самонадеян, что характерно для подростка, получившего необычную силу в юном возрасте. Познав свою уникальность, этот юноша стал смелее, видимо, поэтому и принял собственное решение: не искать себе более сильных союзников, а прийти в клан с тёмной кровавой репутацией. Что поделать, странных типов сюда влечёт, как магнитом. — У меня нет зависимости, — без каких-либо эмоций сказала Ёсикава. — Иногда от сигарет становится дурно. Не думаю, что я смогу докурить эту пачку. Это звучало странно глухо и как-то пророчески, заставив сердца молодых людей дрогнуть. Кем бы она ни была, что бы ни творила в прошлом, она достойна хоть капли прощения, хотя бы толики понимания со стороны других, ибо сама себя простить Юкико вряд ли сможет. Изумо забрал третью сигарету из её пачки, не умеющий курить Татара — четвёртую. — Тогда докурим вместе, — озвучила мысли парней подошедшая Тама. — О, мои любимые. Туго тянутся, зато приятные. Юкико смотрела на них в полном недоумении. — Знаешь, Аой, слышал бы меня сейчас этот вечно правильный Ятогами, включал бы своего Ичигена столько раз, пока не загорелся бы диктофон. — И что ты нашла в этом… самурае? — осторожно спросила Оки, стягивая с лица алую медицинскую маску, вместе с Аой забирая сигареты из пачки. — Ты же говорила, что любишь плохишей. — Может быть, но ещё больше мне нравятся длинноволосые. Ёсикава опустила озадаченный взгляд на пустеющую пачку сигарет, растерянно почесав затылок. Никто не спрашивает у неё разрешения перекурить и, хотя она не против, могли бы проявить вежливость к ней из уважения к её статусу. Рен ласково провела по руке Татары, осмелившись подойти к нему первой. Для парня сигареты были чем-то неизведанным и пугающим, посему он не сразу улыбнулся своей невесте, отвлечённый мыслями о том, что ему предстоит впервые в жизни закурить. — Давай вместе? — Наито нервно улыбнулась, боясь того, что Хомра или Каэн могут не одобрить их отношения. — По очереди. Три затяжки каждый. — Я не хочу, чтобы ты курила. — Но, лучше будет, если я уничтожу целую сигарету или её половину? Ответ очевиден. — Королева! — обиженно воскликнул Юдзуки, забрав восьмой бумажный цилиндр из пачки. — Я скурю за тебя все, ты же знаешь! Так вот оно что. Им её слова показались пророческими, хотя, по сути, так оно и было. Первая и последняя пачка сигарет, которую они решили разделить поровну, была и примирением и предзнаменованием. Такая маленькая ничтожная вещь смогла вновь объединить их. Пускай ненадолго, пускай, лишь до того момента, пока не свершится правосудие, но смогла, вернув им часть того тепла, что когда-то наполняло их сердца. Ята застенчиво вытянул последнюю, не собираясь даже бросать взгляда на предательницу. — Этот дым, — хрипло произнесла Ёсикава, всхлипнув, выдохнув серое облачко, ладонями вытерев слёзы с лица. — Просто невыносимо горький.