Мертвые живы страстями

Тано сделала два шага вперед и остановилась, бессильно поднимая к Вейдеру взгляд. Рекс за ее спиной дернулся, поднял руку и хотел было перехватить, но замер и осунулся, не зная, что сказать. Семнадцать лет прошло с тех пор, как он видел их вместе в последний раз. — Объясняй. Асока мгновенно сузила глаза и собралась, с трудом возвращаясь мыслями в реальность из собственного воплощенного кошмара. Она услышала, как сдавленно всхлипнула и осела на пол за ее плечами Гера, увидела, как Рекс повернулся к ним с Энакином спиной и утешительно ее обнял. Для их бывшего капитана слишком давно из жизни пропали все краски, чтобы сейчас хоть что-то могло поменяться. Ему было поздно определять путь, и перепутье давно поглотило его. Гера же никогда не была воином, чтобы хладнокровно смотреть смерти в глаза. Знала она или нет, что ждет ее, но точно не была готова бросаться под меч убийцы из страха. Инквизитор, отплевывая на пол кровь, вкалывал в руку третий шприц адреналина. В пяти шагах от него в беспамятстве лежал Кэнан и хлюпающе, надрывно дышал. — Нечего объяснять, — тяжело выдохнула Асока, через силу заставляя себя глотнуть ртом воздух. — Ты полумертв, и больше всего на свете я хотела видеть тебя живым. Вейдер легким пинком отбросил тело ребенка от ног и спрятал оба меча на пояс, ненадолго задержавшись взглядом на своем старом клинке. — Вот же идиотка, — недобро ухмыльнулся он. Асока упрямо поджала губы и сокрушенно качнула головой, обхватывая себя руками. На то, чтобы собраться с мыслями, ей была нужна еще хотя бы одна минута. — Зачем было их убивать? — глухо отозвалась она, давясь словами, и обвела взглядом перемешанную с кровью и металлоломом землю под своими ногами. — Затем, чтобы ты знала место. Плечи Асоки дрогнули, и она застыла, стеклянными глазами смотря на покрытые сажей и грязью руки Вейдера. Даже в страшном сне она не могла себе представить то, что человек, готовый когда-то за любимую женщину отдать жизнь, столь низко будет ценить их общего ребенка. Или же он просто уже ни во что не верил? Гера за ее плечом всхлипнула еще раз, и Асока услышала, как она поднимается с земли и, пошатываясь, вместе с Рексом плетется к Сабин, а затем от нее к Кэнану. — Я осознала ошибку и я готова ее искупить, — наконец выдохнула Асока, сузив глаза и встретившись с Вейдером прямым взглядом. — Я сделаю для тебя что угодно, лишь бы быть рядом. Иного мне не нужно. И сейчас это было единственной стоящей правдой. Пусть в нем и оставалась только часть от себя прежнего, но будь она проклята, если в ней самой этого было больше. Асока была готова довольствоваться и половиной. Она уверенно шагнула навстречу к Вейдеру, перехватывая оба меча в одну руку, и на раскрытой ладони протянула их ему. — Прости меня, мастер. Больше такого не повторится. Вейдер легко качнул рукой и поморщился, призывая ее убрать клинки. Лишние слова его раздражали, и Асока чувствовала, как минуты утекали сквозь пальцы мелким песком. Больше всего на свете сейчас хотелось оказаться в тепле их постели там, где еще вчера все сказанное было бездумно оставлено на потом. — Возвращайся, — негромко произнес он. — Тебе все прощено. Асока нервно сцепила зубы и кинулась к Энакину, глотая опротивевший комок в горле с первым свободным вдохом. Нервные слезы полились из глаз, когда она уткнулась носом в его теплую шею, вновь ощущая под пальцами мягкость его тонкой кожи и ровное, сильное дыхание. — Хватит. Асока вздрогнула, взяла себя в руки и тут же отстранилась, делая шаг в сторону, чтобы встать за его плечом. — Что с ними? — закусив губу, она кивнула головой в сторону оставшихся повстанцев и впервые встретилась взглядом с Инквизитором, которого еще предстояло вытащить живым из этой грязи для того, чтобы сохранить целыми голову Бобы и сердце дражайшей подруги. Вейдер задрал бровь и безразлично взглянул на мышиную возню вокруг тела Кэнана, казавшегося Асоке живым трупом. — О пушечном мясе, отбросах и предателях мы поговорим позже, — он недобро нахмурился, когда вновь встретился с ней взглядом, — как и о твоей роли в их организации. Тано, скрипнув зубами, кивнула. Гера в шаге от них пыталась очистить рану Кэнана, которую уже успела измазать мазью, и вколола ему в мышцы добрую пятерку стимуляторов. Она покачивала его голову на коленях, тихо плача, и с бессильной ненавистью глядела прямо перед собой, сверля Асоку взглядом. Рекс равнодушно придерживал Кэнана за грудь, ковырял носком ботинка песок и пришибленно молчал. — В том, что ты снова не начнешь брыкаться, я не уверен, — холодно бросил Вейдер, а затем криво усмехнулся, — люди настолько не меняются. Поэтому о своей задаче ты узнаешь сейчас. И у тебя будет возможность отказаться. Асока плотно сжала губы, зная, что никогда в этой жизни такой возможности у нее не будет. Знал об этом и Энакин. — Говори. — Твой характер взаимодействия с силой уникален. Он позволяет творить те вещи, что при всей нашей мощи не достижимы ни мной, ни Императором. Он хаотичен и нестабилен настолько, что легко может свести тебя с ума, если ты не научишься его корректировать. Но он является именно тем звеном, что я не мог найти пятнадцать лет для одного единственного ритуала, в обмен на знания о котором когда-то давно вырезал весь джедайский храм. Улавливаешь его ценность? Асока горько сглотнула и прижалась лбом к плечу Вейдера, обхватив его ладонью за руку. Стало ясно, что теперь он никуда ее не отпустит и уж точно ничего ей не сделает. Слишком сильно она была ему нужна. — Я не собираюсь уходить, Вейдер, — негромко пробормотала Асока. — И никогда ни о чем не жалела больше, чем о своем решении после того проклятого суда. — В таком случае, для тебя не будет ничего сложного, — Вейдер недовольно дернул рукой, но все же обхватил ее пальцы своими. Свободной ладонью он взял ее за подбородок и поднял лицо к себе, глядя глаза в глаза. — Не сопротивляйся. В голову Асоки один за другим хлынули образы ритуала, что она уже видела в собственном видении, с той лишь разницей, что на месте недобитого скайуокеровского ребенка была она сама. Дикая сила клубилась вокруг ее тела, грозясь вырвать душу, навсегда забрать жизнь вместе с памятью и оставить в мире лишь пустую мертвую оболочку. Она обволакивала холодным туманом, студила все живое тепло дыханием смерти и древней магией нашептывала бессмысленные тайны, сбивающие концентрацию и уводящие с пути. Страх проникал вслед за этой неведомой энергией в каждую жилу, где все клетки охотно ему отзывались. Омертвение шло вслед за хаосом, но хаос же вел за собой и жизнь, столь же странную и непонятную, сколь и запретную. Асока знала вкус этой силы, и он с каждым разом менялся, но неизменно завлекал познать его глубже. Каждая из жизней, вознесенная на алтарь кровавой жатвы войны, давала ей волю управлять им, каждый крик боли и пронзительного, ледяного ужаса придавал ей сил. И она точно знала, что все это, в отличие от Вейдера, она пробовала. И как ничто иное, вкус этой власти развращал, с каждым желанным глотком приближая к собственному концу. — Это не твоя смерть, — шептал ей Энакин, вновь надавливая на сознание и заботливо поддерживая голову, когда у нее уже не осталось сил стоять ровно. Асока видела, как вся накопленная в мире сила вливается в мертвое тело Амидалы, наполняя его жизнью, возвращая душу и заставляя вновь судорожно стучаться сердце. Тьма перед ней отступала. Там, в видении, левой рукой Асока тянула последние силы из Энакина, давно павшего подле ее ног, а правой хваталась за скрученный в дикой боли живот. Кровь шла из нее, была повсюду, и больше не было никаких сил оставаться в сознании. Но в один единственный момент Падме раскрыла глаза, и все наконец закончилось. В этот же момент Асоке все стало кристально ясно. Если бы Амидала увидела то, что творилось в голове ее благоверного, она перевернулась бы в гробу. А потом еще раз, когда бы поняла, что возможности отказать у Асоки не было. В конце концов, Тано с самого начала знала, кто на самом деле способен управлять Скайуокером. И если не вышло у нее, то у Амидалы обязано было получиться. — Это безумие, — единственное, на что ее хватило, когда Асока все-таки открыла глаза. — Не безумнее пророчества об избраннике, — твердо отрезал Вейдер. — У меня есть все расчеты, и я знаю путь. У тебя не может не получиться. — Даже с ребенком, — Асока в волнении прикусила губу и вскинула к Вейдеру отчаянный взгляд, — даже с ним мне не хватит сил. Ей не хватит. — Сам Император поддержит нас. Этого не может не хватить. Асока крепко сцепила зубы, выпустила руку Энакина и прикрыла ладонью глаза, обреченно качая головой. Для нее одной все это было слишком трудно и неподъемно, чтобы даже задумываться о варианте успешного исхода. В видении она выпила всю силу Вейдера до капли, и едва ли пробудила к жизни упрямую, своевольную королеву. Жизнь тела еще не была жизнью души — но ей ли это было Вейдеру объяснять? — Мне нужна война, Вейдер, — приглушенно продолжила она, глядя на него между пальцев. — Грязная, кровавая резня. Поглощенные хаосом сотни жизней и несколько доверенных человек для поддержки. Сила, о которой ты просишь, черпается оттуда. Вейдер удивленно поднял брови и легкомысленно улыбнулся, будто и не было всех тех лет, что отделяли отчаянного республиканского генерала от первого палача имперской армии. Да, Вентресс была права, никто из них так не желал войны, как ее бессменный и самый главный фаворит. — Давно о такой мечтаю. Асока невесело усмехнулась и кожей ощутила, с каким осуждением на нее глядит Рекс. Сила шептала, что Гера вот-вот дотянется до пистолета, но каждый раз та в страхе одергивала руку. Инквизитор, недвижно застывший подле остова разрушенного корабля, дышал Силой и медленно приходил в себя. Вейдер же, похоже, подумал, что молчавшая Асока просто во всем с ним согласна, вмиг посерьезнел и решил по-быстрому закончить представление. — Ты, — он легко вскинул руку, указал на Инквизитора кивком, и Асока утомленно отвела ладонь от глаз, — можешь начинать. Инквизитор дрогнул, едва Вейдер сказал последнее слово, и судорожно обхватил нетвердой рукой собственный меч. Его ладонь скользила по нему, с секунду не могла сжать ребристую поверхность и дрожала так, будто он хватанул голыми руками оголенные провода. Асока недоуменно нахмурилась, не понимая, что на него нашло. Этот ублюдок наслаждался своим садизмом, и проблемы с расправой трех недобитых партизан для него просто не могло существовать. Он напряженно сузил глаза, когда его палец медленно поднялся по рукояти, и алый луч загорелся в руках нестабильным пучком света. Лазер шатался из стороны в сторону, трясся вместе с дрожью в его руках и, казалось, прямо сейчас вырвется из них и упадет. Краем глаза Асока заметила, как в страхе Гера сжала кофту Кэнана, а он сам, едва раскрывший глаза, слепо щурился от яркого света клинка. — Медленно, — злобно выдохнул Вейдер. Асока опомнилась только тогда, когда Инквизитор развернул меч острием к себе и, миг за мигом теряя последнее хладнокровие, стал приближать его к собственной груди. Дрожь в его руках угасла, и страх уже нельзя было различить по его лицу, но никогда прежде она не видела его в таком леденящем душу оцепенении. — Нет! Асока в ужасе схватила Вейдера за рукав, и Инквизитор дрогнул, едва клинок прожег его куртку, оставляя на красной коже черный, обугленный след. — Он мне нужен! — Зачем? — Вейдер раздраженно поморщился, будто вновь окунулся с головой в то время, когда ему приходилось выслушивать глупые наставления от всех орденских магистров. — Он изменник. Я дам тебе с десяток людей лучше и надежнее этой грязи. Асока прикрыла глаза и ровно вдохнула, не расслабляя мертвой хватки на руке Вейдера. Казалось, пальцы прямо сейчас сведет нервной судорогой и никакие припарки не заставят их его отпустить. — У него Оффи, — как можно ровнее произнесла она. Вейдер плотно сомкнул губы и недовольно дернул рукой, давая приказ остановиться. В ту же секунду меч Инквизитора с громким звоном упал на разорванный трап и глубоко зарылся в грязь, когда сам он в избытке чувств сжал кулаки, из последних сил стараясь удержаться на ногах. — Нужно было убить эту суку еще тогда, когда твои ручные повстанцы прилетели тебя спасать, — бросил Вейдер, презрительным взглядом оглядывая Инквизитора с ног до головы. — Но раз уж так развернулось, то будешь делать ее их знаменем. Асока с трудом подняла к нему глаза и неуверенно качнула головой, надеясь ускорить ход собственных, заторможенных от стресса мыслей. Тут же представилось, сколько часов ей предстоит обрабатывать зануд в правлении, чтобы те просчитали прибыли и воспылали праведным гневом за еще одну невинноубиенную джедайку. Даже если они выделят несколько эскадрилий, чтобы развеять ее прах вместе с несчастной базой, в мести за нее будет слишком мало толка. — Все-таки хочешь сделать ее настоящей звездой голоэкранов? — горько усмехнулась Асока и бессильно прислонилась щекой к плечу Вейдера. — Я в восхищении. Кто бы ей прежде сказал, что впервые за пятнадцать лет ей будет настолько плевать на Баррисс? К голове волнами начала подступать боль. Асока, сощурившись, взглянула исподлобья на Инквизитора и встретилась с его таким же слепым взглядом. — Она у меня станет настоящей принцессой цирка, — Вейдер легко накрыл голову Асоки широкой ладонью и неосознанно потер пальцами монтралы, разгоняя скопившееся напряжение. — Тебе точно понравится. А эти, — он лениво кивнул в сторону Рекса и Геры, — будут на подтанцовке. Асока тяжело вздохнула и прикрыла глаза, еще раз пересекшись с Инквизитором взглядом. Кажется, он был в безопасности. Родная сила, исходящая из рук Вейдера, нещадно клонила в сон и успокаивала. Никакой воли что-то решать больше не оставалось. — Шпилька, — вернул ее в реальность негромкий, смягчившийся голос Энакина. Она рассеянно заморгала и быстро подняла голову от его плеча. — Не теряй больше. На раскрытой ладони он протягивал ей старый, перевязанный падаванской косичкой шото, который вечность назад сам же и помогал создавать. В этот раз сдержать слез Асока не сумела. Судорожно вцепившись в его талию одной рукой, второй она быстро перехватила клинок и крепко сжала, ощущая, как стирается та многолетняя граница, что год за годом кусками съедала ее душу. — Никогда больше, — с трудом выдохнула она, и, всхлипнув, уткнулась носом в его грудь. — Никогда.