***
— Она была невероятной. Полностью состояла из яркого пламени, но оно никак её не обжигало. Превосходно владела мечом и ораторским искусством, что удивительно, ведь по прибытии она не знала нашего языка, но смогла не только остановить войну, но и договориться с нападавшими и вновь поднять нашу страну, встав во главе её. Первой женщиной. Сейчас такое нормально, но тогда это могло вызвать огромную волну насмешек. Но она на деле продемонстрировала, что с ней необходимо считаться и никто не смел сказать и слова против, — грустно улыбался арранкар, испытывая не замутнённое временем восхищение. Перед единственным человеком. — Я не совсем улавливаю суть, честно говоря, — неловко взлохматил волосы Ичиго, — она была вам дорога? Они сидели в маленькой комнате общаги, которая пусть и была небольшой, но в едином пользовании самого Ичиго, что с трудом смог получить её. Ведь когда к тебе постоянно захаживают невидимые друзья, то объяснить ситуацию трудно, а прослыть шизофреником — не самая хорошая идея. Устроились на кровати, соприкасаясь плечами и коленями и полностью настроились на откровения, пряча тем самым глаза. — Очень. Видишь ли, в чём дело. До её прибытия мы и не подозревали о наших возможностях. Лишь во время войны, увидев её в битве, мы увидели Пламя. — Пламя? — нахмурившись сильнее обычного, попытался понять шинигами. — Это что-то вроде реацу, — начал объяснение Гриммджоу, сам не до конца понимая, как всё рассказать. — Полное название — Пламя Предсмертной Воли. Грубо говоря, это материальная сила твоей решимости, но есть оно лишь у ограниченного количества людей. Так было ранее, по крайней мере. И существуют несколько типов такого пламени с индивидуальными возможностями, названные в честь стихийных явлений: Небо, Дождь, Ураган, Солнце, Облако, Гроза, Туман. Самым редким и сильным является Небо. Им-то она и была, как мы позже узнали. После, когда всё немного успокоилось, у неё поинтересовались об этом. Она очень была удивлена вопросу и попросила разыскать всех, кто видел оранжевое пламя. Так и собралась наша компания. — Стой! — собрался Ичиго. — То есть вы, арранкары, владеете этим Пламенем? Почему же никто из вас им ни разу не пользовался? — Во-первых, не все, — закатил глаза пустой. Объяснить всё оказалось трудновато, — но да, владеем. Она собрала нас. Компания была очень уж разношёрстной, Тиа так вообще была дочерью того самого Правителя. Помню, она до последнего была уверена, что её казнят. — Да ладно! — Не мельтеши, Куросаки, — вздохнул вновь Гриммджоу на удивление спокойно. Вероятно, дело было очень личным, а Клубничка всё же не раздражал — ему хотелось открыться. — Всё по порядку. Так вот. Собрав всех, она ещё раз продемонстрировала своё яркое пламя. Это было удивительно — на самом деле видеть огонь на человеческих руках, который не причинял никакой боли. Все были удивлены. Она тоже. Тогда-то и сказала, что это крайне редкий навык, а нас собралось порядком народу. Она основала школу мастерства, где обучала нас умению владеть им. Говорила, повезло, что молодые, иначе не получилось бы. Мы ведь совсем детьми были, а она пусть и выглядела очень юной, была всё-таки постарше. Нашла мастеров боя. Тот самый мужик, кстати, что помог ей. Ты знаешь его. Один ленивый засоня. — Старк? Джагерджак лишь хмыкнул. — Он действительно хорош. Единственный, кто осознавал нечто невероятное внутри себя и старался сам это развить, и вышло довольно неплохо. И как учитель он тоже крут. Не зря, всё-таки, первый номер у него. — И что дальше? — А дальше счастье. Для всех нас это были самые радостные воспоминания. Все, считай, были никому не нужны, детства ни у кого не было, а тут появляется Она и даёт всё, о чём мечтали. Собственное значение и место в жизни. Никогда не было так хорошо, как тогда. — Гриммджоу, — перехватило дыхание у Ичиго от такой откровенности. — Всё в прошлом, — отмахнулся тот немного резко. — Что… — заметил перемену, — что произошло? — Её убили. Почти сразу после того, как она признала нас хранителями, — чересчур безразлично ответил он. От того стало ясно, насколько больно было ему это говорить. — Хранителями? — тяжело сглотнул шинигами, стараясь не трогать тему убийства. — Да. Это самые близкие приближённые. Самые доверенные лица. Самые. Дорогие, — почти шептал он с надрывом, — между Небом и остальными атрибутами может образоваться связь. Невероятная связь. Это заложено внутри. И так получилось, что мы подходили. Ичиго не знал, что ответить на это. Вроде сам просил рассказать, но наблюдать, как плюющий на всё и вся Джагерджак с каждой секундой с трудом подбирал слова, было тем ещё испытанием. И всё же он хотел выслушать и понять, что именно беспокоит его друзей. Ведь было что-то ещё, верно? — Думая об это раньше, я понял, что не сбежала она тогда только потому, что чувствовала нас и не могла уйти. Конечно, как иначе, ведь была такой доброй, — он схватился за голову двумя руками и склонился к коленям, вспомнив, насколько отчаянно они себя чувствовали тогда. Тем не менее, он собирался закончить, несмотря ни на что. — Когда… её убили, мы все впали в ярость. Толком не помню, что именно тогда произошло, но очнулся в крови. Мы все распались и не общались между собой. Единственное, что мы все помним, это слова старого монаха. О том, что душа вернётся в пламя и переродится — нам нужно только подождать. Вот только мы не можем почувствовать её. Что-то сдерживает нас, словно цепями оковывая связи. Остаются лишь догадки. — Сколько же вы её ждёте? — не находил слов Ичиго. Просто, если примерно проследить цепочку становления пустых… Ками-сама. — Давненько, — впервые перевёл на него взгляд и ещё раз хмыкнул. Холодно и с надрывом. Так звучит отчаяние. — Мы думали, Айзен… — Так вы поэтому пошли за ним?! — Ну… да. У него было схожее пламя, мы и подумали… Правда, он не особо им пользовался, и мы тоже не стали. — ЧТО? Так из-за этого?! — Слушай, Куросаки, не важно, что было, то было! — ему было очень тяжело принять эту ошибку, и он точно не собирался вновь вспоминать об этом. Уж тем более не перед самим Клубничкой. — Ну ладно, и что там дальше? — немного обиженно спросил он. Всё эту часть хотелось узнать получше, и вообще: получается, никто из них не сражался в полную силу? Что за!.. — А дальше случился ты, — припечатал. — Что?.. — Ты. Ощущения схожи, мы подумали, что это ты… — задержал дыхание. Что он ответит? И взглянул косо. Ошарашенный взгляд объяснял лучше всего. — Гриммджоу, — аккуратно начал он, боясь спугнуть, — но я ведь парень. Тот нахмурился. — Это не важно. — Я не помню ничего такого за собой. — И это не важно. Ты и не должен помнить, дурень. — У меня ведь нет пламени. Пустой вздрогнул. В этом-то и весь смысл. — Да-а. Это проблемно. Оба замолчали. Каждый переваривал этот разговор. «Но всё же, — подумал пустой, — отреагировал он куда спокойнее, чем ожидалось. Всё же он мог подумать, что мы видим в нём лишь прошлое и желанное, хотя по сути ведь так и есть». А Ичиго думал только о том, насколько же тяжёлый груз несут его друзья, как сильно страдают. И он никак не мог помочь им. Ведь он не тот, кто им нужен. — Гриммджоу. Названный вздрогнул. Его же не прогонят?.. — Мне жаль, что так вышло, но знаешь, я не жалею, что был с вами, и если хотите уйти, я ничего не скажу. — Что ты такое говоришь, Куросаки… — неверяще начал тот. — Дослушай. Я представить не могу, как тяжело вам пришлось, но не сдавайтесь, ребята. Вы так долго верили и ждали. И вы точно этого дождетесь, — спокойно улыбаясь, сказал Ичиго и, не сдержавшись, потрепал его по голове. — До тех пор и после я буду рядом. Впервые после превращения в пустого Гриммджоу Джагерджак не смог сдержать слёз. Никогда ещё он не был так признателен кому-то за простые слова. Никто не пытался поверить вместе с ним. Никогда ещё он так сильно не желал, чтобы этот солнечный придурок всё же оказался его Небом. — Чёртов шинигами. Тот лишь звонко рассмеялся. — Кстати, Гриммджоу, ты всё время говорил лишь она да она. Скажешь, как её звали? Пустой отвел глаза. Он не произносил так давно… но один, последний раз, почему нет? В знак благодарности. — Тсунаёши. Она бежала со своего дома и как раз-таки была японкой. — Оу. Недавно у кого-то появилась сестра с таким же именем. И тоже, вроде как, откуда-то сбежала. Какое невероятное совпадение.***
Тсуна не понимала, где она оказалась. Вроде была на тренировочном полигоне в лавке Урахары-сана вместе с Йоруичи-саном. Она тренировалась, и тренировка была закончена? Да, верно. Кажется, у неё кто-то что-то спрашивал. Про её самочувствие. А дальше темнота. Так почему сейчас она находилась в сраном волшебном лесу? Её что, напоили? Вкололи какой-то наркотик, вызывающий такие сильные и реалистичные галлюцинации? Неужели мафия всё-таки нашла и смогла похитить её, и теперь она совершенно беззащитна и ничего не может сделать? — Ками-сама, — от осознания ситуации подкосились колени, задрожали руки и закружилась голова. — Как же быть?.. А как же ока-сан и остальные? А если и их тоже? Тсунаёши совершенно не была готова к подобному повороту событий, ведь ещё пару часов назад она чувствовала такие тепло и защищённость в кругу семьи и своего учителя. Хах, учителя. Будет ли теперь у неё хотя бы одна возможность увидеть Йоруичи-сана? И действительно ли прошла пара часов? Почему-то она твёрдо была уверена, что если похитили, то так просто её не убьют, найдут варианты похуже этого, но её близких им не обязательно оставлять в живых. От страха и боли за семью Тсуна свернулась калачиком, прикрыв руками голову в защитном жесте, и тихо заплакала. Почему она вновь так беспомощна?.. Но даже если это действительно так, она не может бездействовать и нужно срочно придумать хоть что-то. Если она потеряет сознание от срыва, может ли быть, что невероятно красивый, наполненный жизнью и чарующей флорой лес исчезнет и она наконец очнётся? Она сосредоточилась на этом. И когда, казалось бы, у неё почти получилось, кто-то словно ударил по всему телу разом, выбивая весь воздух из лёгких, затуманивая разум и лишая зрения и слуха. Больно не было, ей просто хотелось умереть. И лишь благодаря этому короткому мигу потрясения и вновь обретённому сознанию она смогла услышать тихий и далёкий, но заливистый смех. Тсуна подумала, что ей показалось от слегка покорёженной психики, но, собравшись, услышала вновь. А раз она под наркотой, почему бы и не узнать источник звука? Ожидание разорвало бы её на части. Встав, Ёши оглянулась. Сначала она не была внимательна, но, если подумать, место и впрямь было в каком-то роде волшебным и крайне странным. Мощные деревья с насыщенной, ярко-зелёной листвой, на стволах которых что-то светилось и настойчиво привлекало внимание. Камни, которыми было усыпано всё вокруг, имели разные размеры и оттого приходилось их перепрыгивать, чтобы пройти дальше, и были покрыты таким же зелёным, как листва, мхом. Подойдя поближе к деревьям, Тсуна обнаружила необычные грибы. Необычным было их свечение под шапочкой и мерцание рядом, словно россыпь блеска. Почувствовав себя Алисой из сказки, Тсунаёши тихо хихикнула. Пока всё сходилось. Такое же странное и никак не объяснимое появление тут и слегка поехавший рассудок. Осталось пойти на смех и найти большого, чеширского кота с улыбкой до ушей, верно? От данного умозаключения Тсуна улыбнулась и уже расслабленно и спокойно направилась на звук. Однако голоса не очень-то и подходили представленному стилю. — Нечестно! У тебя есть вилка, конечно, тебе удобно! — Не я заставлял тебя выбирать бумеранг. — Всё равно нечестно! — Да уймись уже, Шестой. Думаешь, пистолетами легче? — Да ты заодно с Четвёртым! Пока он держит — ты-то на медленном огне дожариваешь! — Ну-ну, уймитесь. — Сказал тот, у кого руки под надёжной защитой, когда мы тут страдаем. — Ха-ха. — Неженки. — У-у-у, как страшно, Второй! — Что сказал?! — Хе-хе. — Э-э, это моё какао, Восьмая! Какого чёрта, верни! — Нечего зевать! И вообще, разве суровый мужчина, имя которого говорят лишь шёпотом, пьёт какао? — Плохо. — Что именно? — Что вообще смеют произносить моё имя. И не заговаривай меня! Тут кроме какао и нет ничего! С этими странными белыми и розовыми штуками! В виде сердечек! — Это суфле. И оно тебе нравится. — Неправда! — Хо-хо. — Ты-ы!.. — Это что, Боссы Вонголы? Шум и разговоры вмиг стихли, и все напряглись. Никто не почувствовал приближения постороннего. — Тсунаёши, — мягкое звучание имени заставило названную вздрогнуть. Подобный тон и полное имя в иной ситуации она посчитала бы слишком интимным. — Ты всё же пришла сюда. Только не в его исполнении. — Мы думали, ты уже не успеешь. — Всмысле? И что здесь происходит? И где это — здесь? Я что, умерла? Собственная догадка ужаснула, но это ведь логично? Давно умершие Боссы Вонголы и она. Ками-сама! — Нет-нет! Ты жива и всё хорошо. По крайней мере, сейчас точно, — решил «успокоить» её Джотто… — Что значит «по крайней мере»? — …но сделал лишь хуже. — Мы горим. Разве не видишь? — холодное замечание Второго. — Ч-что? Оглянувшись, Тсуна только сейчас заметила, что славный лесок был невероятно маленьким, а его границы медленно тлели и сужались. Но что более ужасало, так это то, что было за границами леса. Сплошной серый дым с чёрными проблесками. — Что это? — слов не было описать, какую боль она ощутила в этот момент. Почему? — Твой внутренний мир. Она непонимающе обернулась ко Второму, Риккардо, но продолжил вновь Первый. — Это правда. Я всё сейчас объясню, но это затянется, поэтому почему бы тебе не присесть и не разделить с нами трапезу? — Трапезу, ха! Сидим на траве у костра и пьём какао! Если бы нас увидели Главы Альянса или враги… — Какао? Было бы здорово, спасибо! — Пхе. — Успокойся, Фабио. После небольшого переполоха и делёжки еды все наконец-то были готовы к разговору. — Видишь ли, в чём дело. Как ты знаешь, тебя выбрали наследницей из-за наследственности и пламени. — Да, но я не наследница. — Пожалуйста, не перебивай, — мягкий укор. — Простите. — Так вот. У тебя очень сильное пламя, но наследство у тебя оказалось не одно. Это случилось из-за меня, ведь ты мой прямой потомок, но также, как оказалось — прямой потомок моей жены. И пусть наш роман длился недолго, он был весьма ярок. Но все наши дети и внуки и последующие поколения почему-то владели одним лишь пламенем и крайне редко — Небом, и тем слабым. Мы думали, что это цена за наш союз, так как однажды нам сказали не совершать подобной ошибки и тем более не создавать новую жизнь. Но мы были счастливы вдвоём и слишком ослеплены любовью, чтобы обращать внимание на какие-либо предостережения, имеющие особенную силу, в то время. Никак не связанные с Вонголой, но всё же довольно сильные физически и наделённые харизмой и потрясающей интуицией, но с ужасно слабым пламенем — никто не мог овладеть и долей тех навыков, которыми обладала моя жена. Но тут появляешься ты. С огромным количеством Небесного пламени, так ещё и со склонностью ко второму наследству. Я не поверил себе, когда осознал это. Прошло много времени, но ты оказалась первой. Это удивительно. Но сразу же решил не рассказывать об этом, и со временем ты стала бы прекрасным Десятым Боссом Вонголы и привела её к Величию. Я знаю, что тебе пришлось бы пройти через столько мерзости и безжалостности, но правда в том, что сделать это могла лишь ты. Тсунаёши, ты невероятная девушка — и даже не подозреваешь, сколько силы спрятано в тебе и сколько тебе по плечу. С друзьями ты смогла бы пройти это испытание и раскрыть себя, полюбить. Вот только ни я, никто из нас не ожидал того, что произошло. И самое ужасное, что никто не может повлиять на историю, мы просто призраки прошлого, что оказались заперты тут. Я… понимаю, какую боль доставило произошедшее, и… — Нет. — Тсуна? — Я думала, что мне больше незачем жить. Я всю жизнь была одна, всю мою жизнь никто не хотел дружить с Никчёмной Тсуной, никто не хотел даже помочь, даже позвать на помощь, когда надо мной издевались. И когда появилась мафия и связанные с ней люди, разве я прогнала хоть одного? Я всем раскрыла душу. Так что же я получила в итоге? Самоуничижение и мысли о суициде? Если бы только вовремя не появился Урахара-сан… Что было бы со мной? Она не обвиняла, нет. Понимала особенно ярко, что вины его и остальных тут нет. Что плохого в том, чтобы любить — и быть плодом этой любви? Что плохого в ответственности? Глубоко внутри и она понимала, насколько правильным было её назначение на роль Десятой Вонголы. Тсуна не знает, насколько любил Нану Иемицу и была ли там любовь. Не знает, насколько хорош оказался новый Наследник, раз она оказалась лишь выброшенной пешкой. И не знает, насколько действительно ценили Хранители. Но факт в том, что они все ушли и позволили оставить её в таком состоянии, прекрасно осознавая её как личность. Весьма слабую, подростковую, чересчур эмоциональную, немного романтичную и полную надежд. И если бы не Урахара-сан — Тсунаёши потеряла бы себя в эмоциях, вере и огне. Но разве Джотто мог такое испытать? С самого начала он был готов к принятой роли и целенаправленно шёл к ней. Джотто. Не она. Какое тут понимание? Бред. Видя терзания своей «внучки», Примо вздохнул и понял бессмысленность дальнейших объяснений. Вместо этого просто, немного равнодушно сообщил: — Всё равно мы скоро исчезнем и больше вряд ли увидимся. — Что? — Как я сказал ранее, наследство моей жены имело место быть, но преимущество было у меня. До встречи с тем Шляпником. Дальше завертелось, так сказать, колесо Фортуны. Подавив пламя, что, кстати, невероятно удивительно и даже невозможно, ты полностью отдала себя новой стихии. — О чём вы? Я ничего такого не делала! — Твоё окружение. Оно всё буквально расстелило тебе дорожку на новый избранный путь. — Я не понимаю, о чём вы, — Тсуна чувствовала себя беспомощной перед такой информацией, но, что ещё хуже, у неё появлялись сомнения. — Ты поймёшь со временем, главное верь всем, кто сейчас рядом с тобой — они очень сильно переживают за тебя и готовы на многое ради тебя. У нас мало времени. Запомни: не бойся пламени — оно это ты и ты это пламя. Доверься ему и отпусти, иначе не выживешь. — Да что происходит?! — Тебе нужно спешить. Иди прямо в туман и стань — наконец — единой с собой. — Чего? Погодите, объясните всё нормально! Молчавшие и наблюдавшие за ходом диалога Боссы Вонголы начали движение, но опередил всех закативший глаза Риккардо, взявший молниеносно Тсуну на руки и запустивший её со всей силы в туман. — А-А-А-А-А-А, ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, БОЛЬНОЙ ТЫ УБЛЮДОК, Я ЗАПОМНЮ ЭТО, ПОНЯЛ?! — Да-да, — совершенно не впечатлённый угрозой Второй помассировал рукой шею и лёг обратно на мох, облокотившись о мощные корни. — Можно было и помягче. И кто только следит за её речью? — пожучил Джотто. — Я не ты, — холодно бросили ему в ответ. Остальные также молча пожали плечами и устроились поудобнее. — Бли-и-ин, а я скучаю по тем большим и удобным цветам, на которых так сладко спалось. — Слишком много хочешь для матёрого мафиози, Третий. — Но хорошо же было? — Это да.***
Пусто. Блекло. Безвозвратно. Страшно. Приземление оказалось на удивление мягким, я даже не упала, просто как пёрышко опустилась на ноги. Довольно странное ощущение. Вокруг было тихо, а дым, на удивление, не ощущался вовсе. Зато внутри всё вопило от жуткой опасности, грозящей буквально отовсюду. Казалось, шаг — и подорвёшься на мине, и разорвёт тебя на кусочки, и кончено будет всё. Поэтому, несмотря на спокойную обстановку, я всё же была напряжена, стараясь почувствовать направление атаки. Вряд ли это сработает, по правде говоря, но хотя бы минимизировать урон хотелось бы. Я до сих пор не была уверена — валяюсь ли где-то под наркотой или действительно нахожусь во внутреннем мире? Могла ли с помощью медитации преодолеть барьер и войти в себя? Но подобное происходит после огромного количества часов тренировок, а та попытка в первый раз оказалась провальной. Да и не помню этого на самой тренировке, верно? — Дура. Крупно вздрогнув и напрягшись ещё сильнее, как могла старалась почувствовать противника, но голос исходил отовсюду, а его источника невозможно было отыскать. Хотя преследовало стойкое ощущение, что даже если не было бы дыма, больше похожего на плотный туман, то всё равно бы не смогла найти его. — Как есть дура. Ты правда думаешь, что тебе такое под силу? Самой войти во внутренний мир, так ещё и отыскать меня? Мне казалось, мы это проходили. Дурочка. Возмутиться хотелось невероятно, но осознание, что враг прав и не хвалится, а реально намного превосходит меня, заставил подавить в себе малейшее сопротивление и вспышку ненужных эмоций. Странное чувство ностальгии было отброшено подальше. Враг до одури опасен — и я не в состоянии справиться с ним. Даже от Реборна ни разу не ощущалось хоть отдалённо подобной жажды смерти. Какой план? Есть ли возможность сбежать? Как показала ситуация ранее, затащили сюда меня насильно и отпускать точно не планируют. Почему вообще собираются убить? Разве мой мир — не мои правила и друзья? Почему даже тут такое дерьмо? И что значит «уже проходили?» — Ну и слабачка. Ни физически, ни ментально. Боишься любого шороха и взгляда. Совсем как зайчик в осознании себя жертвой перед пастью льва. Как настолько никчёмное создание могло получить меня? Жалкое зрелище. Больно жалящие слова попали прямо в точку, и вмиг в уголках глаз собрались слёзы. С силой прикусив нижнюю губу до крови, я всё ещё пыталась отыскать пути отступления и местоположение противника. Чувствовала себя, словно открытая книга, и ни одно унижение ещё не цепляла так сильно. А если ты безоружна и слаба, то следует отступать. Мысли воспользоваться пламенем даже не существовало. — Ещё и себя в угол загнала. Ты вообще хоть немного подумала, к каким последствиям приведёт твоя пламенная голодовка? Нет? Оно и видно, тупа как пробка. Я и сама прекрасно знаю, насколько мелкой и глупой являюсь, ясно? Подумаешь, глаза раскрыла. Лучше, разумеется, не стало. Мне больно, понятно? И я не хочу больше обжигаться. — Тупая! Давно таких не видела. Запомни! Место мусора на мусорке, а ты себя разве там нашла?! — неожиданный крик в явной попытке доминирования в ином случае заставил бы меня по привычке сжаться, но происходящее явно давно вышло за рамки нормального, поэтому и сдерживаться смысла нет. Что за странное ощущение? — Какая разница, где я себя нашла? Это совершенно не меняет сути! — Ещё как меняет! Да пошли всех этих ублюдков! Всех! У тебя есть ты, и ты сама справишься! Подумаешь, кинула тебя кучка идиотов без капли Воли! Так и радуйся! Избавили тебя от стольких проблем! Если они поступили так в самом начале пути, дальше что было бы? В самый ответственный момент отвернулись, даже не думая о твоей боли! Лицимеры! Так сожми свою гордость в кулак да стань лучше! Стань сильнее! Это просто ещё один виток, преграда на твоём пути! Перешагни и расправь, наконец, крылья! Вдохни полной грудью этот воздух свободы! Думаешь, какая-то мафия может стать у тебя на пути? Да никогда! У тебя есть всё! Возможность, сила, ум! Даже семья и сторонники! Поверь в себя! — Да ты думаешь, я не пыталась?! Каждый день просыпаясь, смотря в зеркало, я видела лишь жалкую, ничтожную девчонку, которая не в силах удержать хоть капли уверенности и так дорогих мне людей! Переступая через себя, улыбаясь, пряча глубоко внутри свою боль, я тренировалась, училась и ещё раз тренировалась! Унижения? Каждый день проходила через них! Позволяла издеваться и смеяться над собой, сводя всё в шутку, не давая и повода считать, что со мной что-то не так! А оказалось, что и гроша всё это не стоит! Старалась, я так старалась! Но этого никогда не хватит… — переведя дух, хрипло выдохнула я. Я не понимала, почему неизвестный так яростно вдруг пытался доказать неправильность моих действий, как и почему сама повелась на это. Откуда он знал такие подробности моей жизни и почему вёл себя так, словно это и его жизнь тоже и моё поведение оскорбляет его, было решительно не ясно. По крайней мере, иногда проскальзывали высокие ноты и логично было бы предположить, что враг — женщина. Однако, всё это меня сейчас совершенно не волновало. Даже заметив, что стало невыносимо жарко и душно, я не обращала никакого внимания на это. — И что, позволишь пламени поглотить тебя? Я считала, что шинигами смог уберечь тебя от этой доли, но ты сама же и загоняешь себя в угол. Прямой путь на персональный костёр! — беззлобная усмешка любителя наблюдать, как сгорают эпохи. Шинигами? О чём она? — Пусть так! Лучше я сама сожгу себя, чем вновь позволю этому произойти! Крайне странный диалог принял ужасный поворот, где импульсивность стояла во главе угла, а слова, сказанные неизвестной выскочкой, задели слишком личное, и я почувствовала, как внутри поднималось что-то тёмное и тягучее, полностью накрывая волной чистого гнева, а глаза медленно застилала ярость, что так долго копилась внутри и состояла из моря унижений и претензий как со стороны, так и к самой себе, усердно прорываясь наружу. Да что она понимает? И знаете, что? Сдерживать себя я не стану. Если кто-то начинает наезжать на тебя, логично захотеть сделать это же в ответ? — Думаешь, знаешь всё лучше всех и вся? Ты что, бесчувственный робот? Говоришь, что ты есть сама у себя и сама справишься? Слова того, кто самолично оттолкнул всех от себя и разорвал все связи, насмехаясь над ними! Считаешь, что таким образом станешь неуязвимой и можно перестать бояться ножа в спину? А после сожалеть о всех тех, кого сама же и выбросила. Смешно! Я никогда не боялась вводить кого бы то ни было в свою жизнь и совершенно точно не жалею об этом, даже если после меня и предают! Это определенно того стоит. Но пламя — это совершенно другое. Узы по пламени — совершенно другое! Пламя нежное и ласковое, чистое и незамутнённое. Я знаю, что оно поддерживало меня всю мою жизнь! Всегда оберегало и согревало. Во времена, когда я крошилась по частям, только оно всегда было рядом. Именно поэтому я больше никому не позволю его запятнать. И если для этого мне придётся убить саму себя, пусть так. Так что единственная жалкая тут — только ты. — выдохнула. Горло страшно саднило, и вспомнить, когда в последний раз я позволяла себе так кричать, было очень трудно. Зато внутри всё как будто успокоилось, со словами сошёл груз и дышать стало намного легче. Выговориться было так неожиданно хорошо. Однако ответом мне стояло оглушительное молчание. Даже дым, что замер от моей тирады, начал движение совсем иное, чем прежде, и это явно было плохим знаком. Словно какое-то предзнаменование. И что более странно, я только сейчас поняла, что могла слышать. Это не были слова или звуки передвижений. Я слышала эмоции. Будто свои собственные, но в то же время понимала, что это не так, и видела параллель между ними. Тонкая, прозрачная стена, что не до конца давала осознать их природу, но осознание было таким четким, что я чуть не задохнулась. Удивление, неверие, немного восторга и радости, странное удовлетворение, но в тоже время было очень много боли и сожалений, и невыносимой грусти. От непонятной тоски мне так захотелось разбить, разломать, разрушить эту тонкую на вид стенку и соприкоснуться, словно два обожжённых нерва, до боли и хруста, что не кричать невозможно, и лишь тогда — успокоиться и сплотиться. Но стоило только подумать об этом — и стена превратилась в неприступную, мощную крепость, и нечто за ней перестало быть видимым. — Что же. Если таково твоё желание, я не против. Обманчиво спокойный тон заставил меня содрогнуться от ужаса. Кажется, теми импульсивными словами не только я задела что-то личное. — Ты права, я совсем не понимаю природу человека и его действий. Обычно для этого и существует мост и свет, к которому стремлюсь, который понимал и помогал понять всё это. Однако когда теряешь этот свет каждый раз, то спустя некоторое время ты теряешь и тягу к нему. — Ч-что? — я была в ступоре от такой резкой смены темы и настроения. Но упорно чувствовалось, что говорят это не просто так. А ещё острое ощущение, что смотрят прямо на меня, слегка нервировало. Как меня видят в таком дыму? — Раз таково твоё желание, я исполню его. — Что ты имеешь ввиду? — пахнет жареным, ОЧЕНЬ сильно пахнет жареным! Нужно валить как можно скорей. — Почему бы тебе не отведать собственного огонька, Тсунаёши? Она назвала меня по имени. Почему? «Дзампакто — то, что вы искали. Ваша материальная решимость». Что? — Ха? И весь дым тотчас обратился ужасающим огнём.