Вован-дурак

Владимирский централ, ветер северный, Этапом из Твери, зла немерено, Лежит на сердце тяжкий груз, Владимирский централ, ветер северный, Хотя я банковал, жизнь разменяна, Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз… Михаил Круг «Владимирский централ»

      Вот уже месяц я нахожусь в стенах древней английской чародейской школы под названием «Хогвартс». За этот месяц список впечатлений, нелогичностей и просто затруднений стал таким, что никакого забора не хватит, чтобы описать в подробностях.       Начать следует, конечно же, с завтрака. Купленная по случаю скатерть-самобранка стала непременным атрибутом каждого приема пищи, поскольку жрать ту стряпню, что, как оказалось, давали в Большом Зале по рабочим дням, да и по выходным тоже, было решительно невозможно. «Овсянка, сэ-э-эр!» Как результат, все наши вместо овсянки и тыквенного сока имели на столе ароматнейшие булочки с маком, корицей или вареньем, яблоки, пахнущие садом, летом и солнцем, очень вкусные конфеты и душистый чай из большого пузатого бронзового самовара. Угоститься свежей булочкой и чаем приходили и с других факультетов, мы не отказывали никому. Практически поселился за нашим столом Тони Гольдштейн и его друзья-приятели из Равенкло, очень частыми гостями были Фред и Джордж Уизли с Гриффиндора. Слизеринцы не приходили вообще, видимо, прониклись идеями своей чистокровности и избранности до мозга костей. Как я узнал в процессе, выходцев не из аристократии туда не брали в принципе, что только подтверждало мою теорию о повально царящей там петушиной заразе.       Скатерть я использовал совершенно легально. В первый же день, как только мы все увидели, ЧЕМ нас будут кормить на завтрак, и услышали от Доры, что такая же ситуация имеет место быть практически всегда, я раскинул свою скатерть на весь наш стол и показал непонимающим однокурсникам, как должен выглядеть завтрак в правильном понимании этого слова. На вкусный запах свежайшей выпечки пришла мадам Спраут, которая, отведав русского чаю, сразу же на месте разрешила устраивать подобное угощение столько, сколько мне будет угодно. Так что традиция русских чайных посиделок начала плавно проникать и сюда. Со временем у нас стали угощаться и некоторые другие преподаватели, та же Вектор, к примеру.       Вслед за завтраком начинались суматошные поиски классных комнат. Несмотря на то, что мадам Спраут таки раздала нам расписания, где указывались номера комнат, найти иной класс было делом весьма непростым. Лестницы оказались движущимися и могли запросто унести не туда, кое-какие двери открывались только после того, как их хорошо обкладывали матом (еще чего не хватало, дерево щекотать или на коленях ползать!), классы часто меняли этажи, на которых расположены.       Не меньшие проблемы доставляли привидения. Но если на помощь отца Доминика, нашего призрака, мы могли рассчитывать, он нам всегда помогал и давал отеческое напутствие, а кого постарше, говорят, даже исповедовал, то остальные в лучшем случае были нейтральны. Хотя такого откровенного недружелюбия, как, к примеру, слизеринский Кровавый Барон, они практически никогда не показывали.       Водился в замке и полтергейст по имени Пивз, мелкий и противный, каждое появление которого значило для кого-то серьезную неприятность. Он так и норовил облить кого-нибудь водой или чернилами, испустить прямо над ухом громкий неприличный звук, зашвырять скомканными бумажками, словом, досаждал, чем мог. Попытки его урезонить успеха не приносили. Кончилось тем, что я один раз послал его… по-русски, и, говорят, у Дамблдора потом недели две было сильнейшее расстройство кишечника. Вернувшись оттуда, куда послали, Пивз какое-то время вел себя тише воды, ниже травы. Спустя пару недель, конечно, он опять взялся за старое, но к хаффлпаффцам больше не приставал.       Когда же мы все-таки находили нужный кабинет, начинались собственно занятия. Проходили уроки по-разному, и на каждом из преподавателей стоит остановиться подробнее.       Первым же уроком у нас была травология, которую вела наша же декан мадам Спраут. Вела она «с огоньком», подробно и образно объясняя нам про разнообразную растительность и методы ухода за ней. Там же я напросился помогать ей по уходу за садом, снимая с деревьев яблоки и копая картошку. Не сложнее, чем у себя на даче было, а мне только в радость после сидения за партой походить с лопатой.       За одну парту со Сьюзен Боунс, кстати, сама мадам Спраут меня посадила. А я взял и подружился с рыжей девчушкой. Портфель ей таскать стал, вкусностями всякими угощал. Пускай Джастин, Эрни и Эдди все время злорадствовали по поводу того, что я чаще общаюсь с девчонками, чем с ними — пусть орут! Года через три кто-то сильно пожалеет. Зато, когда я иногда по вечерам пел песни под гитару, как минимум одна благодарная слушательница у меня была. Хотя даже и не одна, а две, Дора, если ничем в это время не была занята, тоже от меня в таких случаях не отходила.       Кстати, оказалось, что здесь, на Хаффлпаффе, семикурсники играли роль вторых наставников у первокурсников, помогая малышне врасти в школьную жизнь. Догадайтесь, кого назначили в наставники мне? Правильно. Дора тоже была вне себя от радости.       Подруга Сьюзен, которую звали Ханна Аббот, на совмещенных уроках часто сидела за одной партой с Тони Гольдштейном. Мой еврейский приятель против такого расклада отнюдь не возражал.       Мадам МакГонагалл преподавала у нас трансфигурацию. На первом же уроке она, иллюстрируя свой предмет, превратила свой стол в свинью и обратно.       С этим столом еще хохма получилась. Урок у нас был с Гриффиндором, то есть — в присутствии воплощенной головной боли в лице Гермионы Грейнджер.       Заходим в класс, садимся. На учительском столе сидит полосатая кошка. Сидит прямо, не шевелясь, кошки так не умеют. Ну точно, мадам профессор превратилась. Нет, чтобы начать вдруг лапкой умываться, или лечь, пузо на солнышко выставить, чтобы погладили, за ушком почесали. Знаю ж я это, сам кошатник махровый, коты сидят относительно спокойно только в том случае, когда спят.       Прозвенел звонок, в класс заходят двое хлопцев, смутно памятных мне по церемонии распределения.       - Симус, все-таки опоздали.       - Ага, Дин, хорошо, что преподавательницы нет.       Велико было их удивление, когда кошка прыгнула со стола и превратилась в мадам МакГонагалл.       - Финниган, Томас, надеюсь, что следующий урок пройдет без опозданий. В следующий раз я не буду столь снисходительна и сниму с вас баллы.       Оба понуро поплелись за парты, а профессорша начала свою речь.       - Трансфигурация — один из самых сложных и опасных видов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любой, кто вздумает хулиганить на моих занятиях, покинет этот класс навсегда. Я вас предупредила.       После длинной и мутной лекции нам дали практику в виде превращения спички в иголку. Не самое тяжелое превращение, как оказалось, но у многих не выходило. К концу урока выполнить задание получилось только у всезнайки Гермионы, которая сорвала голос, раз за разом выкрикивая заклинание, да у нас со Сьюзен. Причем я свою ВП даже не доставал, все руками.       Кстати, судя по канону, в прошлый раз так заплутали сам Гарик на пару с Роном. Но Гарик — вот он я, и даже не на Гриффиндоре, как оказалось, а Рон теперь в подземелье с насеста кукарекает.       Маленький дедок, которого звали Филиус Флитвик, преподавал теорию заклинаний. Читал он пока одну только теорию, но делал это с задором молодого, я аж заслушался. А вот другой препод, по фамилии Биннс и по сущности призрак, напротив, вверг меня в глубокое уныние. Свои лекции по истории магии он жевал так нудно, что полкласса сразу же заснуло и продрыхло до звонка на перемену.       Была в расписании и та самая пресловутая Защита от темных сил. Урок, как и следовало ожидать, превратился в фарс. Квиррелл свой предмет явно не знал, свои лекции читал, ужасно запинаясь и путая слова.       - У н…нас есть… что было. Мы об… этом гов…ворили. Сегодн…няшняя ситуация, к…которая есть. И нужно см…мотреть, какой мы м…можем… что делать… — ответствовал он, когда его спросили, как это он намерен победить оборотня.       - А сегодня в завтрашний день не все могут смотреть. Вернее, смотреть могут не только лишь все, мало кто может это делать, — сказал я в унисон учительским словам. Класс заржал.       - П…почему см…меетесь? — взвился Квиррелл. — М…мистер П…поттер сделал очень п…полезный в…вывод. Я п…попросил бы всех вас п…принять это к св…ведению. Н…не только л…лишь все м…могут с…мот…треть в з…завтрашний д…день, т…так и з…запишите. Н…не только л…лишь все…       Так того Квиррелла с тех пор и прозвали — «Не только лишь все». И ходили мы с тех пор на его уроки как на юмористическое шоу, где он периодически подбрасывал нам новые цитаты в стиле приснопамятного боксера, пошедшего в политику.       Система домашних заданий буквально убивала. Практически всегда, по каждому уроку, нас заставляли писать сочинение длиной в некую долю свитка пергамента, заменявшего здесь тетради. Писали здесь гусиными перьями, попробовал и плюнул с досады, поскольку сразу же сломал перо пополам и налил чернил больше, чем написал букв. Так что все свои домашние задания записывал на обычных тетрадях и обычными шариковыми ручками, купленными по случаю в магазине канцтоваров. И не только сам так писал, но и всех остальных убеждал. Кстати, Дора подсказала мне несложное заклинание, заставляющее ручки сочинять сочинения самостоятельно. А что, очень удобно, все равно эту муть никто и никогда не читает. Помним, помним, «а сердечник трансформатора мы сделаем из дерева под названием дуб, потому что никакой дуб в здравом уме этот диплом читать не будет» [34]. И число «пи» у этих же студентов, которые вырезали трансформатор из дубовой чурки, тоже принимало значение в вариации от трех до десяти…       По вторникам у нас была астрономия, как правило, в ночное время. Читала ее та самая молодая девица, замеченная мною ранее за учительским столом и которую звали Аврора Синистра. Вела она себя примерно так же, как Дора, и уже наверняка от нее могла уже чего-то услышать про наше новое пополнение.       А вот в первый же четверг было зельеварение, которое должен был вести главный слизеринский петух, то есть Снейп. От Доры мы уже знали, что гражданин отличается весьма мерзостным характером и люто гнобит на своих уроках всех, кто происходит не с его факультета, то бишь Слизерина, и особую «любовь» питает к выходцам с Гриффиндора. Хорошо еще, что нашими товарищами по несчастью были не его подопечные, и не люто ненавидимые им гриффиндорцы, а тихие и спокойные равенкловцы. Впрочем, даже одного, того самого первого урока, хватило, чтобы надолго испортить настроение всем нам…       Снейп начал свой урок с переклички, и ко мне почему-то придрался.       - Поттер, значит, наша новая знаменитость…       Класс сидел в абсолютной тишине. Ну какое тебе, мать твою, дело? Мне эта ваша слава нужна как зайцу стоп-сигнал. Вы меня не трогаете — я никого не трогаю. Наши все об этом уже прекрасно знали.       - Вы здесь для того, чтобы изучить точную науку и тонкое искусство приготовления зелий, —, а говорит-то как зловеще, будто вчера из могилы выкопался. — Поскольку на моих занятиях не будет этих глупых размахиваний палочкой, то многие из вас могут усомниться в том, что это вообще магия. Я не ожидаю, что вы будете в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла с его мерцающими парами, изысканную силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая чувства… Я могу научить вас, как разлить по сосудам известность, приготовить славу и даже заткнуть пробкой смерть, если вы, конечно же, отличаетесь от того стада твердолобых тупиц, которых мне обычно приходится обучать.       Вот зачем ты это все нам на уши вылил, а? Сам петух, так и всех вокруг запомоить хочешь? Не успел прийти, и уже оскорблениями кидается.       - Поттер! — внезапно обернулся Снейп ко мне. — Что я получу, если добавлю измельченный корень златоцветника в настойку полыни?       - Не могу знать, сэр! — отвечаю. — Вы нас этому еще не обучали, сэр!       - Так, а теперь скажите мне, Поттер, где бы я стал искать безоар?       - Не могу знать, сэр! — с такими крикунами лучше всего вести себя, как бравый солдат Швейк с офицерами, под началом которых ему доводилось служить. Ну, или как Петр Великий завещал — «Подчиненный должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Снейп же действует в точности, как подпоручик Дуб, «вы меня не знаете, но вы меня еще узнаете«…       - Поттер, какая, по-Вашему, разница между «клобуком монаха» и «волчьей ягодой»?       - Не могу знать, сэр! Мы этого еще не проходили, сэр!       - Поттер, Вам, случайно, никто не говорил, что Вы последний болван? — сказал Снейп поначалу тихо, затем он взорвался. — Так вот, тогда об этом Вам скажу я! Лично! Вы идиот, Поттер, и сын идиота, и внук идиота! Ни на что более не пригодный, кроме как быть посмешищем у всего волшебного мира! Ваша слава ничего здесь не значит! Никто и никогда на моей памяти еще не был настолько тупым! Двадцать баллов с Хаффлпаффа за непроходимую тупость! Вы меня не знаете, но Вы меня еще узнаете!       - Но, профессор Снейп, за что? Он же ничего не сделал! И мы на самом деле этого еще не проходили! — взвилась Сьюзен. Из общения с ней я уже знал, что она больше всего ценит справедливость. Чисто по-русски.       - А Вас, мисс Боунс, это вообще не касается! Если Вы настолько мелочны и недалеки, что взялись защищать этого идиота Поттера, то и сами недалеко от него ушли! Вы еще ноги перед ним раздвиньте, курица безмозглая! Еще двадцать баллов с Хаффлпаффа и отработка вам обоим у меня на неделю! Теперь уже за Вашу тупость, мисс Боунс!       А вот зря он это сказал, ох, зря. Ладно бы меня оскорбил, хрен с тобой, петушара ты вонючий, перетерплю, не впервой, но вот Сьюзен-то на самом деле ни в чем не виновата!       - Профессор Снейп, Вы не правы! — теперь, не выдержав, заорал я сам. — Ладно, меня Вы оскорбляете, я переживу, но вот Сьюзен тут точно ни при чем!       - НА МОИХ УРОКАХ Я САМ РЕШАЮ, КТО ПРИ ЧЕМ, А КТО НЕТ, ИДИОТ ВЫ БЕЗГРАМОТНЫЙ!!! ЗА ПРЕРЕКАНИЯ С ПРЕПОДАВАТЕЛЕМ ПЯТЬДЕСЯТ БАЛЛОВ С ХАФФЛПАФФА!!! — Снейп совсем вышел из себя. — ОТРАБОТКА НА МЕСЯЦ!!! И ВАМ, И ВАШЕЙ БЕЗДАРНОЙ ШЛЮХЕ!!!       Сьюзен выбежала из класса вся в слезах. Хватаю портфели, ее и свой, выскакиваю вслед за ней.       - ПОТТЕР! БОУНС! НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИТЕСЬ В КЛАСС! — заорал Снейп нам вслед.       - ПОШЕЛ НА Х…, М…К Ё…Й!!! — ору ему по-русски. Такого оскорбления все же прощать нельзя. И куда убежала Сьюзен?       Нашел я ее на берегу озера, сидела и плакала навзрыд. Подошел, начал утешать, вроде успокоилась. Отвел в гостиную, и сразу к мадам Спраут.       - Что такое? Гарри? Сьюзен? — мадам Спраут всех нас вне уроков называла исключительно по именам. — Что такое? Вы же должны были быть на зельеварении! И почему ты, Сьюзен, вся в слезах?       - Снейп, — всхлипнула девчушка, не отцеплявшаяся от меня. — Это все Снейп… Он наорал на меня… На нас с Гарри… Назвал недалекой… - слезы, чуть приутихшие, полились снова.       - ЧТО? Гарри, это так?       - В точности, мадам Спраут. Все началось с того, что Снейп неизвестно почему придрался ко мне, задавая вопросы по темам, которых мы еще в глаза не видели. Когда я по понятным причинам не смог дать ответ, он стал оскорблять меня и всю мою родню, называя идиотами и тупицами. Когда Сьюзен попыталась вставить хоть слово в мою защиту, он разъярился и на нее. Прочую кучу нанесенных Сьюзен прямых личных оскорблений я при дамах упоминать не собираюсь. После чего Сьюзен покинула класс и выбежала к озеру, где я ее и нашел, всю в слезах, и привел сюда.       - Это уже совсем из ряда вон! — нервно расхаживала по своему кабинету мадам Спраут, пока я отпаивал Сьюзен чаем. — Надо срочно связаться с твоей тетей, Сьюзен, и сообщить о том, что Снейп проявляет неподобающее преподавателю поведение, на первом же уроке лично оскорбив двух студентов. Насколько я помню, твоя тетя Амелия тоже училась на Хаффлпаффе, как и ты.       Блин, я ж совсем забыл! Сьюзен же — племянница Амелии Боунс, которая здешними ментами командует! Чтоб было понятнее — это по-нашему первый замминистра внутренних дел, генеральский чин. С соответствующими полномочиями. Что бы сделал, к примеру, сталинский нарком товарищ Берия, узнав, что некто в лицо и при свидетелях оскорбил его родную племянницу, с этим самым обидчиком? Думаю, ничего хорошего.       - Так, а вы что тут делаете? — мадам Спраут вдруг увидела, что в дверях столпились почти все наши первокурсники-хаффлпаффцы плюс мой еврейский приятель Тони Гольдштейн.       - Мы покинули урок вслед за Гарри и Сьюзен. Мы все видели и слышали! Мы слышали, как Снейп… — и они наперебой загалдели, что и как им довелось услышать. Такие четкие и совпадающие показания сразу от шести свидетелей редко в каком деле бывают.       Выслушав показания от всех наших, плюс еще от нейтрального Гольдштейна, пришедшего поддержать нас в трудную минуту, наша декан кинулась к камину — «звонить», как я это понял, тете Сьюзен, той самой Амелии Боунс. Звонила она методом кидания в камин щепотки какого-то порошка, от которого пламя приобрело зеленый цвет. После короткого, но эмоционального разговора мадам Боунс решила посетить нас лично.       - Сьюзен? Так это правда? — с порога спросила она.       - Да, тетя Эми… всхлипнула Сьюзен. — Снейп… Он… А Гарри за меня вступился… Но…       Амелия вежливо попросила меня покинуть помещение и осталась в кабинете декана наедине со Сьюзен, и они о чем-то беседовали примерно час. Все остальные с Хаффлпаффа собрались в гостиной, чтобы узнать, что же будет дальше. Старшекурсников, ясен пень, уже просветили новички.       - Мистер Поттер? Расскажите, пожалуйста, в подробностях, как произошел инцидент, — мадам Боунс с официальным выражением лица вышла из кабинета, выпуская вроде как успокоившуюся Сьюзен, а затем приглашая меня зайти и доставая из своего портфеля некий официально выглядящий листок бумаги.       - Вам полностью, мадам Боунс? — отвечаю ей. — Дело в том, что профессор Снейп нанес Вашей племяннице множество прямых личных оскорблений, которые лично я при дамах не произношу никогда.       - Полностью, пожалуйста. Не смущайте меня ругательствами, мистер Поттер, я за свою службу и не такого наслушалась. Я здесь не только как тетя Сьюзен и сама в прошлом студентка нашего с Вами факультета, а еще и как глава Аврората, в коем качестве имею право вести производство по уголовным и иным делам. В том числе и опрос свидетелей и потерпевших.       - Что ж, мадам Боунс, тогда дело было так… — и я рассказал во всех подробностях, что и как произошло сегодня на уроке. Мадам Боунс только успевала записывать, не, ну точно есть у нее какие-то замашки от товарища Берия, есть, вон, и взгляд у нее какой-то недобрый стал, аж самому немного не по себе. Как бы вслед за Снейпом на лесосеку не уехать.       - Мистер Поттер, я благодарна Вам за то, что вступились за мою племянницу, помогли ей и не стали замалчивать этот конфликт. Со своей стороны могу гарантировать, что последствия не заставят себя долго ждать. Вам бояться нечего, Вы — потерпевший, как и Сьюзен, — мадам устало вздохнула. — Если бы ты только знал, Гарри, что она для меня значит. Кроме нее, у меня ведь никого больше нет…       Весь официоз как ветром сдуло, вот что значит, когда семье больно делают.       - Прекрасно Вас понимаю, мадам Боунс.       - И хорошо, что ты ей помог. Делай так и дальше. Если что-то с ней произойдет — сразу же ставь меня в известность. Хорошо?       - Хорошо, мадам Боунс. Можете на меня рассчитывать.       - А за Снейпа не беспокойтесь. Такое я ему прощать не собираюсь, — мадам Боунс подошла к камину, и, когда пламя позеленело, крикнула: — Шеклболт! Праудфут! Стивенс! Боевая тревога! Всем отрядам срочно прибыть сюда!       Спустя пару минут из камина вышли крепкие ребята в красных балахонах. Ну, точно, «Всем лежать, ноги на ширине плеч, мордой в землю, руки за голову, работает ОМОН!», им бы еще свистки да дубинки, да форму синюю вместо красной, так точно сошли бы за ментов.       - Вызывали, мадам Боунс?       - Оцепить школу! Ударной команде — к подземельям Слизерина! Мы должны задержать Северуса Снейпа и не дать ему уйти!       - Стесняюсь спросить, почему? — спросил высоченный негр с серьгой в ухе.       - Это личное, Шеклболт, — ответила мадам Боунс.       Найти Снейпа оказалось делом нетрудным. Как выяснилось, мое последнее посылательство привело к взрыву котла, над которым стоял горе-преподаватель, и ему слегка ошпарило морду. Именно в таком виде, с мордой лица «слегка покрасневшего» цвета, его и притащили. Даже не под руки притащили, как это делали бы наши менты, а левитируя тушку в воздухе. Отдельно доставили ВП задержанного.       - Северус Снейп, Вы задержаны за неподобающее преподавателю поведение и множественное нанесение детям личных оскорблений, — сходу предъявила мадам Боунс.       - Я прот… тестую, — с трудом разлепив распухшие губы, сказал Снейп. — Эти два идиота своего заслуживают… сам Поттер и его шл…       - СИЛЕНСИО! — мадам Боунс взмахнула палочкой, и Снейп принудительно заткнулся.       - В чем дело, Амелия? — на шум и гам примчался Дамблдор. — В чем причина Вашего столь внезапного визита?       - Ваш преподаватель, — злобный взгляд в сторону Снейпа. — Ваш преподаватель сегодня в лицо и при свидетелях нанес глубокое личное оскорбление сначала мистеру Поттеру, а потом и моей племяннице, которая попыталась за него вступиться. Помимо обоих потерпевших, я собрала показания у шести свидетелей, и они все совпадают. Поэтому моей властью Северус Снейп арестован и будет находиться под стражей до окончания расследования по его делу. Думаю, не только Вашим нынешним студентам найдется, что сказать.       - Но почему? Вы преувеличиваете, Амелия, Северус иногда бывает несдержан, но зачем его за это арестовывать?       - Тогда как Вы, мистер Дамблдор, сможете объяснить вот это? — мадам Боунс сунула под нос старого маразматика листы протоколов допроса, наши со Сьюзен и всех остальных, кто был на том злополучном уроке. А там после детального описания всего того, что Снейп имел несчастье наговорить, стояли подписи, наверное, всего первого курса Хаффлпаффа и половины Равенкло.       - Но, Амелия, дети не могут быть свидетелями по делу.       - Позвольте мне решать, Дамблдор, кто может выступать свидетелем, а кто нет. Шеклболт! Робардс! Уведите арестованного и поместите в камеру! – все, доигрался гражданин Снейп, в «обезьянник» [35] попал. Вслед за ним убыли к месту дислокации все остальные менты. Последней нас покинула мадам Боунс, попрощавшаяся со всеми и попросившая, нет, даже приказавшая мне беречь и защищать ее племянницу. Ну, это мы и так будем делать…       С тех пор уроков зельеварения у нас весь месяц не было. Где-то через неделю после этого приснопамятного инцидента мадам Боунс снова пришла к нам в гости и сказала, что делу дали ход, ибо количество жалоб на Снейпа превысило все мыслимые и немыслимые рамки. Как выяснилось, обиду на злобного зельевара держали практически все выпускники школы за десять прошедших лет, за исключением разве что выходцев из слизеринского петушатника, которым Снейп на правах их же собственного декана всячески потакал. В результате инцидент с оскорблением Сьюзен стал соломинкой, переломившей спину верблюду. Узнав, что ненавистный профессор арестован, народ не стал сдерживаться, и показания полились рекой, что из Аврората, что из местного министерства. Шум стоял на всю старушку Британию.       Дамблдор, однако, ничего не забыл, пригласив меня на беседу через неделю после ареста Снейпа. Я же позвал на эту беседу еще и мадам Спраут, как своего декана.       - Входи, Гарри, входи, — пригласил Дамблдор нас. — Лимонную дольку?       - Спасибо, сэр, но я не голоден, — ответил я, избегая смотреть директору в глаза.       - Да, Помона, а почему Вы пришли тоже? Я же приглашал только юного Гарри.       - Я пришла, потому что он мне сказал о Вашем приглашении. Как его декан я несу ответственность за своего ученика.       - Что ж, — сразу скорчил кислую мину Дамблдор. — Гарри, мальчик мой, почему ты так резко отреагировал на слова Северуса? Ты должен научиться прощению…       - Возможно, я бы еще простил Снейпу…       - Профессору Снейпу, Гарри! — прерывает меня Дамблдор.       - Звание профессора еще заслужить надо. Как и уважение. Так вот, я бы, может быть, и простил Снейпу его несдержанность, бестактность и грубость, ограничься он в своих оскорблениях только мной. Но он выместил свою злобу и на Сьюзен, в лицо назвав ее, прошу прощения, гулящей девицей только лишь за то, что она осмелилась за меня вступиться. Когда же я сам встал на ее защиту, Снейпа это только еще больше разозлило, и он повторно нанес оскорбление не только мне, но и ей. Последствия этого Вам известны.       - Гарри, Гарри, ну почему ты меня огорчаешь? Северус — отличный преподаватель, да, возможно, он иногда повышает голос, но нельзя же столь резко реагировать на обычный рабочий момент! Тебе надо научиться прощать людей, ибо во всепрощении найдешь ты счастье…       - Когда Вы говорите, господин директор, ощущение такое, будто Вы бредите.       - В каком смысле? — удивился Дамблдор. — Гарри, мальчик мой, ты не хочешь мне что-то рассказать?       Так, мать твою, что по моей башке шарит? Не ты ли, пердун старый? Пшел нах, ё…, п…, х…, в…! А то сейчас санитаров позову! А-а-а, получил, вишь, задергался у тебя глазик-то!       - Нет, господин директор. Мне с Вами в данный момент беседовать больше не о чем.       - Что ж, ступай, мальчик мой. Когда ты поймешь глубину своих заблуждений, приходи еще.       Ну-ну, блажен кто верует. Давно ль ты, дедуля, сам санитаров развлекал в шестой палате? Еще захотелось? Так это легко устроить! Повторение — мать учения…       Забегая вперед, скажу, что Снейпа мы больше не видели. Мадам Боунс, не прощавшая оскорблений чести своей семьи, довела дело до суда и выиграла. Более того, на суде всплыл и тот факт, что Снейп оказался клейменым сторонником этого самого Того-Кого-Все-Боятся, это тоже использовали против него. Не помогло даже заступничество Дамблдора. Снейп был с позором изгнан не только из школы, но и вообще из магического мира, на него наложили заклинание, лишающее возможности подходить к детям ближе пятидесяти метров, а также неснимаемое заклятие полной немоты, сломали палочку и засадили на пятнадцать лет с конфискацией в местную зону. Ура, товарищи!       Дамблдору пришлось искать нам нового преподавателя по зельям. И он нашел его, затратив больше месяца, чтобы уговорить вернуться на работу давно ушедшего в отставку профессора Слагхорна. Так что с середины октября заступит новый препод.       После этого случая у меня состоялся разговор с мадам Боунс, и она фактически назначила меня Штирлицем в тылу врага, вежливо, но настойчиво попросив охранять спокойствие своей племянницы, мол, она сама прислать ментов на весь год не может, а если уж в школе возникнет нечто, могущее навредить жизни и здоровью учеников, то ставить ее в курс. То, что на премудрого директора надежды никакой, это мы уже поняли из инцидента со Снейпом. Борода многогрешная однозначно или в курсе, или в доле всего того, что происходит в стенах Хогвартса, а значит, «своих» будет покрывать до последнего. Прощал же он Снейпу скотское отношение к студентам, а слизеринцам все их выходки…       Еще одним последствием этого разбирательства стало резко улучшившееся отношение Сьюзен Боунс к моей скромной персоне. Да и не только ее, ибо об инциденте со Снейпом вскоре узнала вся школа. Так что гостей с других факультетов в нашей гостиной стало намного больше.       А вот что чувствовал тогда по отношению к ней я сам? Кто его знает. У меня ж в прошлой жизни отношения с девушками не очень-то и складывались. Редко с какой роман длился дольше второго свидания. Была одна, встречались больше года, да кинула она меня. Причем кинула, подозреваю, из-за того, что я не стал по первому намеку тратить свою зарплату на покупку ей «яблофона» [36] очередной на тот момент последней модели. Она же, как назло, именно этот «яблофон» хотела заиметь как самую заветную мечту своей жизни. Мой аргумент, что стоимость этой электронной цацки оказалась вдвое больше моей зарплаты, в расчет ею не брался. Хотя как по мне, так все эти электронные примочки — не более чем ненужные понты. А то и не поэтому, в нашей последней беседе, где она объявила мне о расставании, она про каких-то своих друзей-приятелей упоминала, богатых и с машиной. Думаю, это всем знакомо. Так что на момент той самой приснопамятной пьянки, приведшей к моему попаданию в тушку Пацана-Неведомо-Как-Выжившего, был я один, совсем один, без ансамбля…       Что ж, Вован, теперь тебе выпал шанс пройти свою дорогу заново. Будем надеяться, что в этот раз она будет удачнее. Для начала же… хотя бы не наплевать в душу тем, кто возле тебя. *** [34] Выдержка из реального студенческого диплома, очень хорошо отражающая реальную ценность абсолютного большинства всех этих студенческих изысканий. [35] Помещение в отделении милиции для временного содержания арестованных (жарг.) [36] Жаргонное название мобильного телефона «iPhone» производства компании «Эппл». В определенных кругах сие изделие служит предметом поклонения, что, учитывая принадлежность нынешнего директора компании «Эппл» к петухам, наводит на размышления.