Their Verdict of Vagaries

Гарри лежал ничком и прислушивался к тишине. Совсем один. На него никто не смотрел. Здесь никого не было. Казалось, здесь нет даже его самого. Прошло много времени — если оно вообще шло — прежде чем он понял, что существует, что его не развоплотило, потому что он лежал — совершенно точно лежал — на чём-то. Значит, у него осталось чувство осязания и есть то, на чём он лежит. Вместе с этим осознанием пришло ещё одно: он обнажён. Будучи уверен, что один здесь, он не смутился, хотя это казалось интересным. Любопытно: если есть ощущения — стало быть, есть и зрение. Он открыл глаза и окончательно убедился, что и глаза у него были. Он лежал в ярком тумане; такого ему не доводилось видеть никогда. Клубящийся пар не окутывал окрестности; напротив — казалось, он ещё не сотворил их. Белоснежное нечто, на котором он лежал, не было ни тёплым, ни холодным — просто безликая плоскость, на которой можно лежать. Он сел — тело выглядело невредимым — и ощупал лицо. Без очков. Из бесформенной пустоты вдруг раздался звук: мягкие, приглушённые удары, будто что-то хлюпало, падало и извивалось. Такой жалостный, но отчего-то непристойный звук. Впервые захотелось одеться. Не успел он об этом подумать, как рядом появились мантии. Он тут же схватил одну и принялся натягивать мягкие, чистые, тёплые одежды. Поразительно, они появились по одному лишь его велению… Он встал и осмотрелся. Может, это огромная Комната по Требованию? Чем дольше он приглядывался, тем больше видел. Высоко над головой в лучах солнца сверкал громадный стеклянный купол крыши. Дворец? Кругом было тихо и спокойно, если не считать странных ударов и тихого хныканья из тумана… Гарри медленно повернулся. Похоже, окрестности создавали себя прямо на его глазах. Просторное, залитое ярким светом, чистое помещение с куполообразным потолком по размеру превосходило Большой Зал. И кругом совсем пусто. Он был здесь один, кроме… Гарри отскочил. Он увидел источник странных звуков: на полу корчилось нечто, похожее на маленького ребёнка с грубой, шершавой, словно ободранной кожей. Хватая ртом воздух, оно лежало под сиденьем, будто его — брошенного и нежеланного — выкинули с глаз долой. Гарри испугался бы его, не будь оно таким крошечным, хрупким и израненным. Гарри шагнул к существу, и атмосфера медленно изменилась. Кругом разлилась зловещая, но не кромешная темнота. И воспоминания о том, что случилось несколько секунд назад — а быть может, целую вечность — встали на свои места, когда он разглядел беспомощное омерзительное нечто. Чем бы ни было это создание, оно едва дышало. Ему нужна помощь… и Гарри должен был успокоить его. Он осторожно подступил ближе, медленно склонился над хныкающим дрожащим существом, которое, казалось, даже не замечало его. Теперь Гарри стоял так близко, что мог дотронуться, но он не мог собраться с духом. Будто трус… Позади вдруг раздался голос. — Ты не сможешь помочь. Гарри вскочил и резко обернулся. В развевающейся тёмно-синей мантии к нему стремительно шагал улыбающийся Альбус Дамблдор. — Гарри, — он распростёр белые невредимые руки. Гарри сжал кулаки. Заметив неприветливый жест, Дамблдор остановился. Повисла тишина. — Я долго ждал тебя, — продолжил директор, словно и не заметил его напряжения. — Разве ты не хочешь выслушать меня? Гарри не знал, что ответить. Он смотрел на бывшего наставника и чувствовал отголоски раскаяния… но этого было недостаточно, чтобы не винить директора во всём, что произошло. — Вы умерли, — вот и всё, что смог сказать Гарри. — Несомненно, — буднично согласился Дамблдор. — Но не ты, и это не ответ на мой вопрос. Ты выслушаешь меня? Снова стало тихо, пока Гарри думал, что ответить. Хотелось заорать на профессора, напомнить, почему он так зол и растерян, но что-то подсказывало — здесь ссору лучше не затевать. — Нет. Ничего не хочу от вас слышать. Похоже, каким будет ответ, Дамблдор догадался даже раньше, чем получил его. — Могу я узнать, почему? — Вы предали меня, — констатировал Гарри, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Когда вы учили меня уничтожать хоркруксы, когда твердили, что я должен убить Волдеморта, вы знали, что я обречён на смерть. Вы знали, что всё это — ложь… Вы должны были рассказать. Дамблдор внимательно смотрел на него. Ярко-голубые глаза потускнели, будто он не знал, как реагировать на такие слова. А потом, к удивлению Гарри, директор улыбнулся. — Я знал, что ты окажешься здесь. Знал, что тебе хватит отваги. Но эти слова лишь разозлили. Почему Дамблдор вёл себя так, будто Гарри не сказал ничего важного? — Если знали, — возмущённо начал Гарри, — почему не предупредили? — Знай ты, где окажешься, боюсь, всё произошло бы неправильно. — О чём вы? — Если бы ты узнал об этом месте раньше — никогда бы здесь не оказался. Гарри старался не думать обо всех неприглядных возможностях. А Дамблдор продолжал говорить, словно его слова вносили больше смысла. — Тебе очень повезло оказаться именно здесь, Гарри. Я удивлён, что ты так медлил при столь очевидном решении. Но полагаю, ты сумел обмануть и уничтожить… — Не продолжайте! — резко перебил Гарри. И снова тишина. Дамблдор, казалось, мог только смотреть на него. Существо под сиденьем, словно испугавшись его крика, всхлипнуло и беспокойно завозилось, потом и вовсе затихло. Гарри прерывисто дышал, стиснув кулаки. Как бы он хотел не злиться! Но по телу разливалось отчаяние и медленно сжимало горло. — Я не хотел, чтобы всё случилось вот так, — Гарри старался говорить спокойно. — Я просто… Это вы виноваты! — Я виноват? — Да! Вы… это вы ничего мне не рассказывали! — со злостью и стыдом выкрикнул он. — Из-за вас всё покатилось к чертям! Всё из-за вас… из-за вас… — Тогда я был уже мёртв, — тихо заметил Дамблдор. Услышав этот спокойный голос, Гарри вспомнил, что именно его разозлило. — Вы должны были при жизни рассказать, что мне придётся умереть. — И уничтожить те драгоценные минуты жизни, которые у тебя остались? — неверяще спросил Дамблдор. — Я не мог так с тобой поступить. — Но вы сделали только хуже, рассказав всё в последнюю секунду! — То, как ты принял правду — это твой выбор, Гарри. Дамблдор надолго замолк. Как и Гарри. Когда он вновь заговорил, в его голосе слышалось разочарование. — Возможно, я плохо тебя понимал… Существо снова зашумело. — Да? — спросил Гарри. — Похоже на то… — Но ещё не поздно сделать правильный выбор, — негромко отметил Дамблдор. — Всё кончено… — Волдеморт ещё не погиб, и, одолев его, ты сможешь вернуться. — Как я могу прислушаться к вашему совету? Вдруг это очередная уловка — и она вновь поведёт меня не по тому пути? — Ты сам делаешь выбор. — Даже если я вернусь, мне не исправить ошибок… — тихо произнёс Гарри, разглядывая корчащегося малыша под сиденьем. — Но тебе будет дан второй шанс. Гарри снова разозлился. — Почему именно мне? Почему не… не… — он сам не знал, что хочет сказать и потому наобум выпалил: — этому ребёнку? Дамблдор не торопился отводить от него взгляд, чтобы тоже посмотреть на безобразного младенца. — Это не самый разумный способ использовать свой второй шанс. Гарри задумался. — Оно живо? — Больше, чем может показаться, — почти печально ответил Дамблдор. В голове вдруг вспыхнула безумная идея. — Я могу его спасти… — Гарри прошептал это почти неслышно. — Ты не сможешь помочь, — повторил директор. — А мне суждено было умереть? Но вот он я — живой. — Гарри, ты можешь сделать правильный выбор… — Разве помочь кому-то — неправильно? Гарри отвернулся от Дамблдора и снова подошёл к существу, опускаясь рядом с ним на колени. Он протянул руку к дрожащему тельцу, уже готовый утешить и успокоить. Что-то подсказывало: так он сможет убраться отсюда. — Это поможет совсем не так, как ты думаешь, — предупредил Дамблдор. Гарри грустно улыбнулся, чувствуя, как знакомо припекло глаза. — Если мы больше не увидимся — мне подходит… Больше он не оборачивался и не ждал новых заверений. Пальцы коснулись уродливого младенца, и словно рывком портключа Гарри дёрнуло чуть повыше живота. Его потащило вперёд с такой силой, будто они преодолевали миллионы миль за час, во тьму, застилающую глаза и мутящую рассудок.