Their Verdict of Vagaries

Гарри с такой силой грохнулся на твёрдый каменный пол, что чуть дух не вышибло. И первым, что он осознал, было то, как он судорожно хрипит, лёжа на тротуаре какой-то улицы. Отдышавшись, он открыл глаза и часто заморгал. День. Гарри старался понять, где очутился, но перед глазами всё плыло. Очков он не нащупал. Он несколько раз сглотнул, пытаясь смочить пересохшие рот и глотку, но напрасно. Из-за ослабшего зрения Гарри занервничал, потому быстро поднялся и похлопал себя по карманам. К счастью, палочка лежала под ним. Он быстро подобрал её и крепко сжал, но ощущения под пальцами тут же напомнили, что это старая палочка Драко, а его давным-давно сломана… Впрочем, лучше так, чем ничего, пусть даже нынешняя ему не подходит. Он ещё раз проверил карманы, пытаясь найти очки, но вместо них нащупал мантию-невидимку, о которой почти забыл. С одной стороны Гарри обрадовался: мантия могла пригодиться, но с другой — удивился. Если всё, что с ним произошло, когда он отключился, было на самом деле — в чём он отчего-то сомневался — почему при нём осталось всё, кроме очков? Может, они слетели, когда Волдеморт швырнул в него убивающее проклятие?.. Вот и объяснение. Опять убивающее… Где он вообще? Гарри направил палочку на глаза и сделал то, что следовало сделать уже давно — подправил зрение. Оно не стало безупречным, всё-таки он плохо управлялся с этим заклинанием, но заметно улучшилось. Гарри осмотрелся. Он стоял на самой обычной маггловской улице. Неподалеку слышались шаги прохожих и шум машин, а прозревшие глаза различили силуэты в конце дороги. Улица, где появился Гарри, была безлюдна. Солнце висело низко, и если не знать, где север, не разберёшь, закат это или рассвет. На ум пришла неожиданная мысль. Гарри повернул ладонь к небу и опустил на неё палочку. — Укажи. Та развернулась почти на сто восемьдесят градусов, указывая на север. Значит, утро. Теперь осталось понять, где он. Похоже, в центре какого-то города; скорее всего, Лондона. Гарри уже собрался аппарировать, но куда?.. Под Хогвартсом, наверное, до сих пор идёт битва, а он здесь — в городе. Но он не мог вернуться… просто не мог. Побродить по улицам? Так Гарри поймёт, где оказался, и уже потом решит, куда податься. Интересно, давно ли он «умер»… в том, что он жив, сомневаться не приходилось. Ему нужно замаскироваться. Не мог же он гулять средь бела дня — не когда Волдеморт и Пожиратели Смерти жаждут найти его и прикончить. Гарри шмыгнул в переулок, создал зеркало и неохотно в него посмотрелся. После всего, что он натворил, видеть собственное отражение не хотелось… По своим меркам Гарри считал себя чудовищем. Зеркало показало то, что он привык видеть; разве что теперь он казался старше. Гарри попытался представить, что сидит на очередном уроке Трансфигурации, только на этот раз нет рядом Гермионы, готовой помочь, если что-то пойдёт не так… Гарри мог изменить цвет волос, глаз, овал лица, но если честно, он не хотел меняться кардинально. Он всего лишь хотел остаться таким, каким себя чувствовал, быть собой: с потемневшими от усталости глазами, потрескавшимися губами и мрачным видом. Вот каким он хотел быть, а не прятаться за личиной какого-нибудь красавца. Знакомые не признают в нём прежнего Гарри, потому что теперь он — другой по сути. Единственное, что он подправил — длину волос, чтобы надёжнее прятать под неровными прядями шрам, и ещё немного улучшил зрение. Больше ничего менять не хотелось. С другой стороны, оставлять, как есть, казалось неразумным… Так уж ли они не похожи: тот, кем он стал, и кем был? Это ведь один и тот же человек. Оставить вот так было глупо, но он больше ничего не смог придумать. Гарри трансфигурировал мантию в маггловскую одежду — с ней можно было затеряться в толпе — убрал зеркало и вышел на главную улицу. Секунду он раздумывал, не спрятаться ли под мантию-невидимку, но в такой суматохе толку от неё не было. Он брёл мимо людей, не видя лиц. В Хогвартс возвращаться не хотелось; если честно — совсем не хотелось. Интересно, Волдеморт умер от того проклятия, или его кто-то добил? Впрочем, пока жив он, Гарри, Риддл тоже не погибнет… А что произошло с Дамблдором? Похоже, он был просто сном. После всего, что произошло, Гарри чётко понимал одно — теперь он оказался здесь, в городе. Он вдруг вспомнил, что нужно осматриваться, читать вывески, чтобы понять, где он. Гарри тут же завертел головой, но замер, кое-что заметив. — Извините! — на резко остановившегося посреди улицы чудаковато одетого мальчишку налетел маггл; остальные старались обходить его стороной, лишь качали головами и сразу же забывали. И в самом деле, на Гарри косились слишком часто. Казалось, не будь эти люди такими серьёзными, они бы, изумлённо вздёрнув брови, рассмеялись, но сейчас всего лишь задерживали взгляд и спешили дальше. Впрочем, мысли Гарри занимало другое. Магглы были одеты по какой-то старинной моде: дамы в нарядах пастельно-кремовых тонов, все как одна — в перчатках и с сумочкой; мужчины — на улице их было удивительно мало — в костюмах и с портфелями. Они растерянно поглядывали на его красную футболку и джинсы и — на случай, если странно выряженный мальчишка был иностранцем — сторонились. На секунду подумав, что оказался в центре какой-то театральной постановки, Гарри попытался найти выход. Но люди уверенно шли вперёд по своим делам. Никто не сновал туда-сюда, пытаясь создать видимость массовки. Потерянный, Гарри вяло зашагал вместе с остальными, только чтобы не слишком сильно выделяться. Ему встречались престранные личности, например, тащащие тяжёлый металл и многие другие, и все они были одеты одинаково старомодно. Даже магазины, указатели и сама архитектура казались образчиками стиля из прошлого. Гарри прочёл вывеску и окончательно убедился, что находится в Лондоне. Даже больше: теперь он знал, где поблизости некоторые важные магические здания. Дырявый Котёл, например. Уж там-то он узнает, что, чёрт возьми, здесь творится. Гарри миновал несколько улиц, точно зная, что магический бар должен быть где-то рядом. И наконец увидев его, остановился. Это что, шутка? Бар тоже выглядел совершенно иначе… Может, всё это сон? Может, так рассудок пытается защитить его от суровой реальности? В таком случае, попытка неудачная — Гарри серьёзно занервничал. Пусть он почти год не видел Дырявый Котёл, но не мог же бар так измениться! Гарри медленно шагнул ближе и, убедившись, что поблизости нет магглов, трансфигурировал свою неудачную маскировку в мантию. Он подошёл к двери, вошёл… И оцепенел. Похоже, сон продолжался — внутри всё тоже было по-другому. На прежних местах остались лишь лестница на второй этаж да вход на Диагон Аллею. Гарри долго стоял в дверях, прежде чем прошёл в зал. Бармен Том стоял к нему спиной. — Здравствуйте, Том. Бармен обернулся, и Гарри чуть не подпрыгнул. Тридцатилетний крепкий мужчина явно не походил на горбатого старика. Странно, что он не понял этого, глядя на волшебника со спины. Хотя этот человек был очень похож на того бармена, которого знал Гарри. Родственник? — О. Хм, извините, я принял вас… — Мы знакомы? Гарри вдруг вспомнил, что ему не следует так фамильярно обращаться даже к знакомым. Если, конечно, он не хочет, чтобы его узнали. — Эм, нет… нет, мы раньше не встречались, — твёрдо ответил Гарри. — Тогда откуда вам известно моё имя? — Ээ… я обознался. Том — если его на самом деле так звали — минуту с любопытством рассматривал Гарри, прежде чем отставил стакан, который протирал, видимо решив, что не так уж и важно, откуда странный незнакомец знает его имя. — Так чего изволите? — Э, сливочного пива, пожалуйста. Бармен почти начал наливать стакан, когда Гарри вдруг вспомнил. — Нет, стойте, простите… мне нечем платить. Том перевёл на него хмурый взгляд. — Простите, — повторил Гарри. — Я сейчас вернусь, просто стащу у кого-нибудь денег, хорошо? — Разумеется, — уже нетерпеливо ответил бармен. Гарри отрывисто кивнул — больше самому себе — и зашагал к выходу, думая, как бы снять в Гринготтсе немного монет. Увидев толпу волшебников по другую сторону кирпичной стены, он снова замер. Но на сей раз не потому, что они были странно одеты и что он опять выбивался из толпы — с этим всё казалось более-менее предсказуемо — но потому что сегодня на Диагон Аллее царило радостное оживление. В последнее время Гарри от такого отвык. Первое, что пришло на ум — Волдеморт мёртв, но радость толпы была совсем иного рода: словно они не знали бед. Разве они не понимали, с каким ужасом столкнулись? Не понимали, что битва, на которой он побывал, замарала страницы их истории множеством смертей? Диагон Аллея выглядела точь-в-точь как в тот раз, когда Гарри впервые оказался здесь одиннадцатилетним мальчишкой. Его начало мутить от всеобщего счастья. Взрослые останавливались перекинуться приветствиями, дети улыбались, закупаясь школьными принадлежностями, хотя — если Гарри правильно помнил — до сентября ещё было далеко. Но опять же, всё кругом выглядело старше, даже не так — древнее… Пытаясь не обращать внимания на эти странности, он шагал прямиком к банку волшебников. Величественное мраморное здание напомнило о дне, когда Гарри впервые попал в волшебный мир. Сейчас та жизнь казалась далёкой, а радость и предвкушение — совсем выцветшими. Он поставил ногу на первую ступеньку Гринготтса и снова застыл, вдруг вспомнив два очень важных момента. Люди удивлённо поглядывали на оцепеневшего и уставившегося в одну точку молодого человека. Если Гарри только что вернулся с Битвы за Хогвартс… почему работники из Министерства не латают дыры, которые остались после того, как они с Роном и Гермионой верхом на драконе проломили одну из стен? Банк должны были закрыть, а гоблины — рвать и метать, разыскивая Гарри. Да даже если забыть об этом, как он собирается войти и спуститься к своему сейфу? Нельзя ведь просто сказать: «И снова здравствуйте. Давайте забудем всё, что было — могу я воспользоваться своим хранилищем? Имя? Гарри Джеймс Поттер». Его тут же загребут в Министерство Магии, а Пожиратели Смерти, прознав об этом, легко уведут из прогнившей коррумпированной системы прямиком к Волдеморту, который медленно, и главное, так чтобы наверняка, его убьёт… В общем, Гарри так и не понял, почему банк цел и невредим, а люди веселы и спокойны. Но для того, чтобы снять комнату в Дырявом Котле и привести в порядок мысли, по-прежнему нужны деньги. И новое имя. Какое же выбрать? Нужно что-нибудь легко запоминающиеся. Впрочем, раз сейчас ему даже идти некуда — Нора и Коттедж Шелл вспоминались с содроганием — деньги были нужнее… Оставался ещё Хогвартс, но стоило подумать, сколько человек там полегло, и желание возвратиться в школу сразу же испарилось. Гарри хотел пойти туда, где Волдеморт не додумается его искать — если он, конечно, жив. Гарри уже подташнивало от залитой солнцем Диагон Аллеи и её радостных посетителей — это было неправильно. Пожалуй, единственное, что ему осталось — украсть деньги. Совесть не мучила. Что такое воровство по сравнению с желанием выжить? У него просто нет выбора. Все кругом так беззаботно счастливы, и если он стащит немного монет — никто не умрёт. Ему и нужно-то всего восемь галлеонов. Осталось найти, у кого красть… Гарри решил не использовать мантию-невидимку: парящая у сумки рука точно привлечёт ненужное внимание. Мантия больше помогала прятаться, нежели красть. Тем более, Гарри считал, раз уж собрался воровать — надо рисковать. Он глубоко вздохнул и начал приглядываться к людям. Дети и матери отпадали сразу — вот уж низость из низостей. Искать нужно того, кто действительно стоил воровства. И Гарри увидел такого человека. За уличный столик ресторана усаживался, поправляя окуляр, напыщенный мужчина в богато украшенной рубинами и золотом мантии. Со стороны он смотрелся весьма потешно; впрочем, теперь раздумывать было не над чем: Гарри собирался украсть бумажник, который торчал из сумки, небрежно перекинутой через спинку стула… Он уже пять минут пристально следил за не замечающим его богачом, поджидая удачной возможности. Решив, что будет делать, Гарри спустился со ступеньки и расслабленно зашагал к волшебнику, пытаясь рассчитать время. Как раз в эту секунду из ресторана вышла официантка, чтобы принять у посетителя заказ, и Гарри вздохнул с облегчением. Самое время. Он сбавил шаг, пропуская волшебников, что прошли между ним и по-прежнему не замечающим его богачом… Гарри подошёл ближе. У него секунд десять. Восемь — официантка записывает заказ. Шесть — богач заказывает что-то ещё. Пять — Гарри подходит совсем близко. Четыре — официантка уточняет заказ. Два — Гарри возле сумки. Один — он мягко обхватывает бумажник и тянет его на себя. Сунув бумажник в карман, Гарри отвернулся, выдохнул и уже собрался было отходить, когда его крепко схватили за запястье. В мгновение ока оказавшийся рядом волшебник рванул Гарри за руку, выдёргивая её из кармана мантии вместе с портмоне. — И что же вы собирались с этим делать, молодой человек? — богач зло потряс бумажником перед его носом. — Я… — Гарри не знал, что сказать. — Вор! Как ты посмел посягнуть на мою собственность! Как тебя зовут? — Гарри… Мур, — выдумал он. Отчего-то первой на ум пришла фамилия «Мур». — Что ж, мистер Мур, — гневно произнёс мужчина, — я работаю в Министерстве Магии и вправе увидеть ваш паспорт! Я с лёгкостью могу усложнить вам жизнь за ваше возмутительное поведение! Что, если бы я хранил в своём портмоне важные документы, а? Что — спрашиваю я вас? — Я… я прошу прощения, я просто… я не хотел… — Молчать! Паспорт, пожалуйста. — Простите? — Паспорт! — почти прокричал богач. Гарри изумлённо рассматривал волшебника, крепко сжимающего его запястье. — Простите, но… я не понимаю. Злые глаза превратились в две узенькие щёлочки на пухлом лице. — Не корчи из себя идиота, мальчишка! — Я не лгу! Я, правда, не понимаю, о чём вы говорите — что за паспорт? Богач казался удивлённым; впрочем, похоже, он не поверил. — Сколько тебе лет? — Семнадцать. Глаза волшебника словно исказились. — Дата рождения? — 31 июля. — Год? — 1980. — 1980? 1980? Да ты не только вор, но ещё и лжец! Ты пойдёшь со мной в Министерство Магии и ответишь перед законом! — Ч-что? Нет! Вы не можете туда меня отвести! Я не понимаю, о чём вы, но мне туда нельзя… я… я!.. — МОЛЧАТЬ! Волшебник взмахнул палочкой прежде, чем Гарри успел выхватить свою, и в следующую секунду он был связан без шанса на побег и магию. Он так просто — можно даже сказать, глупо — попался. Его застали врасплох, такого Гарри точно не ожидал. А потом они аппарировали.