Доверие и преданность

Лайл одернул на себе оливковый мундир и вновь занес руку над дверной панелью апартаментов Вейдера. Но вновь, повинуясь разъедающему душу волнению, он отдернул пальцы. Штурмовик, стоявший на посту, наблюдал за ним уже несколько минут, а Лайл прошелся по коридору из конца в конец, заламывая руки, и снова остановился перед дверью. Вытер лоб, расправил плечи. И снова отступил на шаг от двери и прислонился к стене. «Когда же ты наконец войдешь?» — думал штурмовик, следя глазами за нервным юношей. Адъютант вытирал платком вспотевшие ладони, потом долго комкал тоненькую тряпочку, мял в руке, засовывал в карман. Затем единым слитным движением метнулся к двери, вдавил кнопку на панели и нырнул в темную глубину дверного проема, в апартаменты Темного лорда. Штурмовик покачал головой. «Бывают же безумцы!» *** Лайл торопливо прошел через комнату и остановился у медитационной камеры. Она была открыта. Его ждали. Ждали давно. — Я думал, ты никогда не решишься войти. Лайл вздрогнул, услышав этот голос. Ему на миг показалось, что не было того бесконечно долгого времени в плену, не было повстанцев, клятвы верности Восстанию, Люка… — Я был в тюремном блоке, милорд. Люк Скайуокер… — Ты пришел, чтобы поговорить о Люке Скайуокере? — в голосе ситха послышались раздражение и угроза. Кеннор стиснул зубы, но все же кивнул. — Да, сэр. Я пришел поговорить о нем. — Кеннор! — Сэр… Лайл на секунды прикрыл веки. Руки дрожали, и он знал, что Повелитель Тьмы не мог этого не заметить. — Я хотел сказать, сэр, что он не сдастся. Люк предан друзьям и Альянсу. И еще я хотел попросить за него… — В СИБ это сочли бы изменой! — отрезал Вейдер, поднимаясь с кресла и делая шаг навстречу Лайлу. — Ты пришел, чтобы поговорить о Скайуокере! — прорычал ситх. — Он сейчас не имеет значения. — Но он… — Значение сейчас имеешь только ты. Я поручился за тебя. Возможно, зря? Лайл испуганно вскидывает голову. Смотрит прямо в визоры маски. Не видно глаз за ними… И это всегда самое трудное. Видеть бы глаза… По ним же все ясно. А маска эта… — Я вас никогда не предавал, сэр… Вы же знаете, тот шпион, которого я сдал, уже давно работал на СИБ, базу Шарленто-Ла-Роб мы перестали использовать несколько лет назад, а тот завод… Ну вы же знаете, его все равно собирались закрывать и уже вывезли все самое ценное, что там было… Я просто… Сэр, вы же знаете… Темный лорд поднял ладонь, и Кеннор умолк, опустив голову. Он глубоко вздохнул и закусил губу. Он часто так делал, когда считал себя правым, но не смел этого говорить. — Почему же тогда ты так настойчиво меня избегал? Жесткие механические пальцы подцепили подбородок и дернули вверх, заставляя посмотреть в глаза. В визоры маски. Не видно глаз… Почти две недели отчаянной игры в прятки. Приказы через датапад и напарников, отчеты по электронной сети и постоянная настороженность в коридорах, чтобы не столкнуться нос к носу и не знать, что при этом говорить. А память — проклятая память! — подбрасывала воспоминания, в которые странно было верить: темный силуэт на фоне белоснежных больничных стен, рука на щеке и голос. Голос, просивший потерпеть еще чуть-чуть, пока безликий дроид, которому потом сотрут память, штопал рану и удалял повреждения, оставшиеся после допроса у повстанцев. Рука, гладящая свежие еще шрамы на груди и плечах. И снова этот голос, уговаривающий согласиться на операцию, чтобы вылечить сердце. — …слишком большой риск. Я не могу потерять тебя, Лайл… Ты должен жить. — Зачем я вам, сэр? Лайл отстраняется, и рука Вейдера нехотя отпускает его. — Я… я знаю, что вы хотели найти Люка… Я помог вам, чем смог. Он в камере, он вас ждет, я сказал ему, что вы придете. Я сказал, что вы не причините ему вреда, что вы… Я просто хотел, чтобы он вас узнал и… и полюбил. Идите к нему! — Лайл перевел дух, тряхнул головой. – Сэр? Идите же… Невидимая сила погладила его по плечам, заставив вздрогнуть. — Не надо, милорд… Незримые руки спустились по спине, с нажимом проведя вдоль позвоночника, обвили за талию и потянули вперед. Лайл уперся ладонями в металлические пластины, но и это слабое сопротивление было смято уже настоящими руками лорда. Кеннор судорожно выдохнул, прижимаясь щекой к прохладным доспехам. — Ты рисковал. Безумец! Мне доложили, что ты ушел к повстанцам! Только позднее я узнал, что ты пленник… Ты сделал все, чтобы я думал, что ты уходишь. К твоей семье. К Альянсу. Но оказалось, что все это время ты загонял в ловушку Скайуокера! Слишком велик риск… Это не стоило того, что ты пережил. Лайл не ответил на это. Он не сказал, что доверие Люка Скайуокера стоило чего угодно. Не сказал, что чего угодно может отдать за то, чтобы сейчас услышать благодарность за проделанную работу. — Тебя пытали… Они заплатят за это, ты слышишь? Я испугался, Лайл. Я впервые за столько лет по-настоящему испугался… — Сэр… Лайл крепче прижался щекой к доспехам, мечтая, чтобы этой преграды не было между ним и его повелителем. Сколько же времени он этого не чувствовал! Сейчас, если прислушаться, можно услышать, как стучит чужое сердце. — Ты так и не понял за столько времени… Я не отпущу тебя, юноша. Не отпущу… Лайл вздрогнул и прикрыл глаза. Тиски, сжимавшие сердце, разжались. Он наконец мог позволить себе расслабиться. И крепко обхватить обеими руками талию Повелителя Тьмы. — Сними маску, — прошептал он.