Hollywood Undead - Save me
Солнце совсем недавно поднялось над головой, а уже так нещадно пекло. Нагретый, словно в бане, воздух и горячий песок, жар которого чувствуется даже сквозь плотную подошву обуви. Казалось, если бы сейчас притащить яйца со сковородкой и поставить все это дело на камни неподалёку — можно пожарить недурную яичницу. От этого адского пекла спасала только прохладная вода. Выливать её на тело, жадно глотать каждый раз — вот что было райским наслаждением. Марси стояла посередине размеченного поля. Впереди были небольшие стойки, на которых их дожидалось оружие. Она боялась сказать «пистолет», ей было ужасно страшно. В жизни все не так, как в игре или на экране телевизора. Она поняла это уже тогда, в тот день, когда на её глазах убили Прайма. Сегодня Гэри будет учить её стрелять. Вернее сказать, будет пытаться. Гэри говорила, что стрелять можно научить даже камень, если будет такая нужда. А Марси боялась одного слова «стрелять». Научившись стрелять, смерть будет ей подвластна. Она сможет убить человека одним лишь движением, мимолетным нажатием курка. Это и пугало, и восхищало её. Но она должна это сделать. Во имя её жизни и её будущего. Стрельбище, где они стояли, было недалёко от базы. Идти пешком здесь было десять минут, и вот их уже ждали зевающие, взмокшие военные, что с улыбкой приветствовали улыбчивую Гэри. «Интересно, она действительно рада или просто пьяная?» - думала Марси, следуя за группой разговаривающих, о чем-то своём, товарищей. Эти люди были чем-то новым для девушки. Одно их существование сводило её с ума. Порой она думала, что все это — большой розыгрыш и эти люди просто актёры, хорошо выполняющие свою работу. Но каждый раз встречаясь взглядом с Оптимусом, она понимала, что так хорошо играть невозможно. Их вечерние разговоры по дороге домой, интересные его рассказы, обыденное молчание — все было таким настоящим. Они почти не говорили о своих чувствах. Боялись, быть может. Она не хотела напоминать об этом лишний раз, а он просто боялся всего этого. Так странно и смешно, но могучий лидер автоботов боялся типичных человеческих чувств. Ему было страшно думать об этом, ведь в итоге все сходилось к одному — у этих чувств нет будущего. Он знал, но не хотел признавать, как и она. Он выбирал самые длинные дороги, а если те быстро заканчивались — ездил кругами. Марси не верила, что ему не хватало её общения. Это было так неестественно, однако она смирилась с тем, что он не такой, как в фильмах. Да, он великий лидер и полководец - Оптимус Прайм, но он на одну тысячную теперь человек. И ничего уже не исправить. Побывав в шкуре человека однажды, ты никогда не забудешь испытанных чувств. Когда время выходило, он недовольно урчал мотором и нехотя выпускал её наружу, на прощание мигая фарами. Кейд и Тесса реагировали на это их поведение нормально. Какое им было до этого дело? Кейд, по крайней мере, не лез с вопросами. А младшая Йегер напротив, расспрашивала бедную Финч до самой койки, как бы пытая её и надеясь выведать хоть что-нибудь новенькое. А говорить было нечего — ведь они просто болтали и все. Никаких разборов чувств и прочей сопливой ерунды. Марси спохватилась уже находясь напротив стола, на котором лежали разные пистолеты и винтовки. Мысли затянули её и явно не хотели отпускать. Она несколько секунд смотрела по сторонам, не понимая, что вообще происходит. — Хоть раз в жизни стреляла? — спросила её Гэри, ловкими движениями заряжая пистолет. — Нет, — коротко ответила девушка, нервно сглатывая при виде пуль. Она помнила, как друзья учили стрелять её в тирах или на детских аттракционах, очень-очень давно. Как правило, она всегда промахивалась и стреляли за неё. — Встаёшь ровно, вытягиваешь руку, которой будешь держать оружие. Свободно, Марси, свободно. Не напрягай руку и не трясись, это не человек, а всего лишь мишень, — Гэри встаёт у стола и берет пистолет лёгким движением, словно он ничего не весит. — Прицеливаешься, ждёшь несколько секунд и нажимаешь на курок. Только уверенней, это все-таки не пластмассовая игрушка для дошкольника. Сначала я покажу, как это делается — потом ты, ясно? Не дожидаясь утвердительного кивка от девушки, Гэри прицелилась и зажмурила один глаз, пугающе улыбаясь. Шумно выдохнув, она нажала на курок. Громкий звук оглушил на несколько секунд, от чего светловолосая чуть ли не подпрыгнула. Марси шокировано уставилась на мишень, продырявленную в районе той самой точки. — Делов-то. Теперь твоя очередь. — Видишь цели? — Гэри указала на черный силуэт человека, на котором белым цветом были размечены круги вокруг одной большой красной точки. Девушка кивнула. — Отлично. Ты должна попасть в вон ту точку у головы. — Ам, ты только не отходи от меня, ладно? — Марси вздрогнула, когда коснулась холодного металла. Темноволосая лишь усмехнулась, но с места не сдвинулась. Руки трясутся, сердце бьется как бешеное. При одной мысли, что научившись стрелять она сможет убить любое живое существо, кровь стынет в жилах. Рано или поздно появится угроза, которую нужно будет устранить. И выбора у неё нет. Марси жмуриться и в последний момент, не думая, стреляет. Отдачу пистолета она почувствовала всем телом — лучше бы она не расслаблялась, а послушала Гэри. Тело трясётся как при лихорадке, и она понимает, что промахнулась. За её спиной слышится негромкий смех. — Какого же хрена ты глаза-то закрыла, солнышко? — спрашивает её Гэри, обхватывая грудь руками, трясясь от заливистого смеха. — Я… Я забыла. Тебе не кажется, что это плохая идея? — спросила её девушка, опуская пистолет обратно на стол. — Ну уж нет, мне нравится тебя чему-то учить. Так смотри, я буду тебя направлять, а ты нажмёшь на курок, идёт? — Гэри вновь встала сзади девушки, держа её за кисти рук. По сравнению с трясущейся Финч, Гэри была тверда и спокойна как статуя. Это объяснялось тем, что в этом деле она была мастером. Гэри наверняка делала это уже в тысячный раз, причём, явно с летальным исходом со стороны жертвы. — Не волнуйся ты так, в первые разы всегда страшно. А потом ведь и в людей стрелять будешь. — Ну и зачем так шутить? — Это не шутка, — пробормотала Гэри, наводя пистолет на цель. Она была так же холодна и спокойна, как металл пистолета. Можно было сказать, чтобы этот момент они были одним целым с ним. — Целимся и… Стреляй! Оглушающий звук выстрела и дым последовали после того, как она спустила курок. Марси прищурилась и увидела дырку от пули, что оказалась в районе левого лёгкого мишени. — Наш страдалец жить будет недолго, — задорно засмеялась женщина, отходя от девушки. — А теперь давай сама. Марси приняла позу, в которой стояла Гэри и попыталась откинуть все ненужные мысли. Пистолет был достаточно тяжёлым, и поэтому рука каждый раз тянулась вниз под его весом. Ноги тряслись как и руки, и со стороны это наверняка казалось ужасно смешным зрелищем. Собрав всю свою волю в кулак, она раскрыла глаза и навела пистолет на красную точку, моля всех богов помочь ей хоть в этот раз не промахнуться. Шумно выдохнув, она нажала на курок. — Вау, уже хоть что-то! — спустя несколько секунд Гэри подошла к девушке и чуть толкнула её в бок. Марси раскрыла плотно сжатые веки и ахнула — попала она чуть ниже бёдер. — Твоя проблема в том, что ты трясёшься как лавровый лист, но скоро это пройдёт. Ты будешь стрелять два раза в неделю со мной, дабы прокачать твои навыки серийного мужененавистника. — Ты издеваешься? Я ведь могу кого-нибудь убить. А если я в тебя случайно попаду? — девушка аккуратно положила пистолет на стол и отошла подальше от него. — Дорогая моя, в меня стреляли так много раз, что и не сосчитать. Так что волноваться не стоит. Ты же должна уметь за себя постоять, и я не всегда буду рядом с тобой. Рано или поздно тебе надо будет кого-нибудь прижучить, без этого никак.***
Когда Марси попрощалась с Гэри и Колином, Оптимус уже ждал её на пыльной дороге. Запрыгнув в салон, она тяжело вздохнула, потирая виски. В голове все ещё стоял шум, и её постоянные мигрени усиливались с каждым часом. Перед глазами плыло изображение уходящей вдаль дороги. — Как прошёл день? — непринуждённо поинтересовался Прайм, заворачивая на привычную длинную дорогу. Его голос вновь успокаивал её, и казалось, головная боль становилась тише. — Ужасно. Стрелять я не умею и никогда не научусь, — пробормотала девушка, мягко касаясь холодного кожуха двигающегося руля. — Я тоже так думал, когда учился. В этом деле самое главное — практика, — Марси тепло улыбнулась, ложась на спину и потирая уставшие глаза. Он умел её успокаивать. — Хотела бы я верить. Не знаю почему, но я боюсь этого. Сложно смириться с тем, что твоя реальность больше не твоя реальность. Да и убивать людей — немного не моя прерогатива. Представь себе такую сцену — я стою и убиваю какого-нибудь человека и меня совсем не беспокоит это. Я ведь никогда не буду такой, как Гэри или ты. — Знаешь, в этом ты права. У меня никогда не было выбора — я был избранным Матрицей Лидерства и после этого нормальной жизнью для меня стала та, которой я живу сейчас. Думаю, я смирился с этим. — Ну… Думаю, может быть я когда-нибудь смогу пересилить себя. Но для этого мне нужен хороший учитель. Гэри сложно будет со мной, — Марси стало стыдно после слов Оптимуса и ей больше не хотелось ныть из-за всего накопившегося — кто она такая, чтобы жалеть себя? Если Прайм сказал, что она сможет — значит, она сможет. — Когда-нибудь я сам буду учить тебя стрельбе, обещаю. — Правда? Насколько же это возможно? — усмехнулась Марси, поворачиваясь на бок. Тело словно звенело от усталости и спать хотелось сильнее, чем прежде. — Думаю, очень даже возможно. Марси прислушивается к шуму дороги, чувствуя, как сон медленно уносит ее. Она хотела спать, но не могла себе позволить упустить мгновения, проведенные с Праймом. Даже молча, слушая тишину друг друга. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, под его опекой. Раньше они проводили вместе целый день, не чувствуя ничего, абсолютно ничего. Он раздражал её, а она, наверняка, была неплохим объектом для изучения. Её бесили эти его долгие взгляды, что словно пытались дотронуться до неё, ощутить. Сейчас же она наслаждалась такими его взглядами, тонула в них как в омуте. Он тянулся к ней, ему нужна была её помощь. Ей приходилось, это был её долг. А теперь она жалеет о том, что не проводила с ним время так, как он был этого достоин. Но ведь сердцу не прикажешь, она не была виновата в том, что полюбила Прайма так поздно. С того момента, как она начала работать на НЕСТ прошло четыре дня. Они виделись лишь вечером, иногда переглядывались на базе. Этого совсем не хватало, девушка скучала по прежним денькам, когда они говорили утром и вечером. И Гэри как-то странно смотрела на них, словно начинала подозревать, в чем было дело. Марси особенно не хотелось кому-то рассказывать. Ей казалось, что если все узнают об этом — тот час же начнут осуждать. По идее ей должно было быть плевать, но мысль о том, что кто-то будет думать о них плохо резала изнутри своими когтями. В частности эти мысли были связаны с тем, что ей было тяжко представлять их совместное будущее, у которого не было ни шанса. Какая из них пара? Какие отношения? И какая семья, тем более. Она усмехалась каждый раз, когда представляла Оптимуса, сидящего за обеденным столом на кухне, читающего свежую газету и потягивая крепкий кофе. Марси было ужасно смешно, ведь такое совсем точно было невозможно. Девушка все еще чувствовала к Прайму эти невесомые, незаметные для других чувства. Ну, почти для всех других. Она свято верила, что у них могло быть будущее, пускай было много препятствующих этому вещей. — Оптимус, прости меня, — выдавила она из себя, произнося слова почти беззвучно, желая, чтобы он не услышал её. — За что? — уже чуть взволнованно спросил её Оптимус. — Я… Мне жаль, что все это произошло с тобой, — она хотела сказать то, что по-настоящему её волновало, но ей было стыдно. — Разве в этом есть твоя вина? — удивленно спросил её Прайм, готовясь вновь успокаивать её. — Я не знаю, но все равно чувствую себя виноватой. — Ты абсолютно точно не виновата. Если бы ты стояла и смотрела на это, зная, что можешь помочь физически — тогда бы я понял тебя… Он умолк, когда в темноте вечера, что пробиралась из окна, начала возникать светящаяся дымка, из которой появились очертания человека. Марси вскрикнула, а Прайм развернулся и с ужасным скрежетом металла встал поперёк дороги. Спустя мгновение дымка рассеялась и в прежней темноте сверкнула пара голубых глаз. — Какого, блин, хрена?! — закричала Марси, когда поняла, что до боли в мышцах вжалась в боковую дверцу. — Не пугайся так сильно, привыкнешь когда-нибудь, — засмеялась Руби, складывая руки на груди. — Что это за херня? И можно было бы предупредить как-нибудь? На телефон СМС-ку скинуть, нет? — все ещё кричала на девушку Марси, пытаясь унять бешеный стук в груди. — У меня нет твоего телефона, кстати говоря, — белокурая смотрела на неё с мягкостью, словно Финч до этого не кричала на неё и не ругалась. — Так раз ты с такой лёгкостью взламываешь чужие мозги, могла бы и телефон мой узнать. Телепатически, — уже более спокойно пробормотала девушка, недоверчиво проглядывая на соседку. — О, ты оценила? Да, это было трудновато, но я все-таки справилась, мне даже понравилось. — Класс! Просто чудесно! Надо тоже научиться, что ли. Полезная, знаешь… — Это ведь не весь список твоих способностей? — перебил её возмущения Прайм, разворачиваясь под гудки недовольных автолюбителей. — Ну, помимо трансмутации и возможности управления чужими мозгами, я ещё неплохо готовлю, кстати говоря. — усмехнулась девушка, складывая ноги на кожухе управления. — А если серьёзно? — буркнула Марси. — Ты смотрела фильм «Люси»? — Финч, на миг задумавшись, кивнула. — Я как она, только без некоторых её способностей. — То есть? — поинтересовался Прайм. — Телекинез и все связанное с ним, изменение формы тела и его химического состава, управление сознанием другого существа, полный контроль над своим телом. — Звучит так, словно ты очередной персонаж Скарлетт Йоханссон. Этакая сильная и независимая дива, — удивленно протянула Марси, рассматривая Руби вновь. — Я тоже так могу? — Нет, но ты можешь то, чего не могу я. У твоего тела свои особенности, и учитывая то, что ты не такая, как прежние неурийцы — ты более стойкая к окружающей среде. Скажем так, ты не до конца раскрыла свой потенциал. — Ва-а-у, и как же его раскрыть? — подняла одну бровь Марси, скептически поглядывая на белокурую. — Сначала твой организм должен отторгнуть все человеческое. Ты ведь рождена от человека. Твой отец был им. — Теперь понятно, почему он молчал обо всем этом. Хотел сберечь меня. Воспоминания об отце отразились на лице девушки мимолетно — слез не было, но на душе стало ужасно неприятно, словно кошки скреблись. Марси молилась на то, чтобы опять не разреветься. — Нет, — вмиг вся весёлость Руби исчезла и взамен ей пришло негодование и едва заметная злоба. — Он прятал тебя от всего мира, не желая и слушать меня. Если бы не его настырность, ты бы сейчас здесь не сидела.***
В большой просторной комнате свет мягко гаснет на фоне тёмных обоев, что словно поглащают его целиком. Даже тёплого света небольшого торшера не хватает, и тем более обычной настольной лампы. За письменным столом цвета красного дерева сидит женщина средних лет. Тёмные волосы аккуратно убраны в длинную косу, а карие глаза изучают бумаги с длинным растянутым почерком — явно письмена врачей. Она листает темную бумагу, плавным движением достаёт ручку и что-то пишет на бумаге, не отвлекаясь на свою гостью. На диване с алой обивкой лежит девушка, прикрывая глаза рукой. Выкрашенные розовые волосы, при таком освещении отдающие в бурый, веером раскинуты по мягкой ткани. Девушка ровно дышит и почти не двигается, с первого взгляда можно было бы сказать, что она спит. — Ну что же, милая, расскажи мне, что тебя беспокоит на этот раз, — тихо проговорила женщина, отрываясь от бумажек и смотря на розоволосую девушку. — Знаете, я в последнюю неделю вижу очень странные сны. Напоминают старый мультик про Щелкунчика. Я вижу… Снег. Обычный белый снег, ничем не примечательный. Я стою какое-то время на голой земле, а потом иду дальше, в сугробы, прикасаюсь к этому снегу, дышу полной грудью. Воздух такой тёплый, совсем не холодный. Это странно, но о каких странностях можно говорить, если речь идёт о сне? Я хожу по снегу, оставляю глубокие следы, сминаю снег в кулаке, а он все не тает и не тает. Так необычно, но приятно. И деревья… Деревья были такими странными. Вроде бы зеленые ели, но они такие высокие и голубоватые. Выше, чем наши, обычные, и цвет сильно отдаёт в синеву неба, они как будто его отражают. — Так… Но что-то напугало тебя, верно? — Да… Это не испуг, просто я словно что-то предчувствовала. Там была пещера. Рядом с тем местом, где была я. И там явно что-то было, но я не успела посмотреть, потому что проснулась. — Как ты думаешь, что это было? — Ну… Кто знает. Это ведь сон, там мог быть кто угодно. От страшного монстра из какого-нибудь ужастика и до директора моей начальной школы, — усмехнулась девушка, складывая руки на груди. — Ладно, закрыли тему со сном. Скажи, у тебя бывают такие моменты в жизни, когда тебе кажется, что ты неуязвима и непобедима? — женщина отложила бумагу и присела на край стола. — Наверное да, особенно когда что-то хорошо получается. Кажется, словно я могу взглядом проломить триста стен. — И как давно они начали появляться? В прошлый раз я их не видела, — женщина кивнула на скопление длинных шрамов на запястьях обеих рук. — Я… Эм… Ну, после конца старшей школы. Это не очень приятная тема для меня, — девушка прикрыла рукавами кофты свои руки и привстала с диванчика, потирая плечо. — Роза, я врач. Я должна знать, если у тебя есть какие-то проблемы. Вдруг рано или поздно ты закончишь вот так? Или заразишься гепатитом или другой инфекцией? Представь, что будет с твоим отцом. И что, в первую очередь, будет с тобой. — Я… В кабинет с громким стуком вошёл высокий мужчина, перебивая их разговор. Его светлые голубые глаза сверкнули в темноте грозно и пугающе, от чего по спине Розы пробежались мурашки. Отец часто пугал её так в детстве, но, как правило, он всегда после этого корчил какую-нибудь смешную гримасу, вызывая у дочери громкий смех. В этот раз его взгляд оставался суровым и это пугало ещё сильнее. — Роза, можешь идти, дальше я сам. Подожди меня в коридоре, я скоро, — поводив взглядом дочь, он прикрыл глаза и устало вздохнул, закрывая дверь. Вмиг его взгляд смягчился и он поздоровался с шокированной женщиной. — Ну что, все хорошо? — беловолосый присел на диван, собирая пальцы в замок. Женщина с проступами седины тяжко вздохнула, сняв очки с глаз и присев на край письменного стола. — Не думаю, что все хорошо… — она тяжко вздохнула и продолжила. — Мои подозрения с прошлого раза утвердились. Странно, что ты раньше не замечал этого, но, полагаю, что это биполярное расстройство второго типа. Это не страшно, но нужно ходить ко мне как можно чаще, я волнуюсь за сохранность ее жизни. Также, в прошлый раз она жаловалась, что по ночам ее мучают головные боли. Нужно сделать рентген мозга, лучше в платной клинике, ты ведь знаешь нашу бесплатную медицину, ни к чему хорошему она не приведет. — Ты уверена? — он нахмурился, на бледном его лбу, испещренном многочисленными морщинами, проступили капельки пота. — Более, чем. Саш, ты должен показать ее врачам. Боли приступами, она говорила, что иногда у нее течет кровь из носа, редко — из рта. Ладно из носа, это можно объяснить высоким давлением и слабыми капиллярами, но из рта! Это напоминает внутренние кровотечения, причем многочисленные. — Хм… — мужчина встал с дивана и медленно подошёл к зашторенному окну, пуская лучи солнца в мрачную комнату. — Ты бы хоть иногда убирала шторы, здесь темно как в канаве. — То есть тебя не беспокоит то, что я рассказала? А ты не думал, что у не может быть рак? Это ведь уже симптомы, Саша! — женщина качнулась и неровной походкой обошла стол. — Вряд ли это рак. И я не уверен, что она больна. Выглядит она хорошо. — Так, ладно. Я поговорю с ней сама об этом. Но то, что порезы на руках увеличиваются в количестве — явный признак нашего расстройства. Я пропишу ей таблетки, нужно ходить на тренинги и поддерживать её хотя бы морально. Я позвоню врачам и проконсультируюсь со специалистами! — Никому не звони, никто не должен знать о нас. Это важно. Тайна моей личности и её, не забывай. Я ведь не просто так когда-то уехал с ней и с моей супругой, земля ей пухом. Я рассказывал тебе эту историю очень давно, но такое вряд ли забудешь, — его глаза, усталые и осунувшиеся, в темноте казались неестественно голубыми. Взгляд был угрюм, и по спине женщины пробежался холодок. Вряд ли он ударил бы её, но этот взгляд вызывал у неё дикий страх, какого она доселе на испытывала. — Да… Тогда, в Луизиане. Я помню. Тебя пытались убить. Но почему ты уехал в Россию? Неужели нельзя было выбрать место поближе? — Здесь… Здесь когда-то жила моя семья. И тут были близкие друзья. Да и в такую дыру любой уважающий себя беженец не заползёт. — В любом случае, займись этим. Я волнуюсь за неё, глаз хорошего врача должен осмотреть её. Могу дать пару номерков знакомых, думаю, они могут дать точный диагноз за бутылку хорошего коньяка, — хмыкнула женщина, разбирая аккуратно уложенные на столе бумаги разных видов и размеров. — Я займусь этим. Не стоит волноваться, я не настолько безответственный. С ней все будет хорошо, — он мягко улыбнулся и забрал с диванчика плащ. — На следующей неделе позвонишь, хорошо? — женщина медленным шагом приблизилась к седовласому и обняла себя за плечи, посматривая на часы. — Конечно, обещаю. В воскресенье вечером, скорее всего… — он кивнул ей и открыл входную дверь, в последний раз коротко улыбнувшись. Закрыв дверь и прислонившись к ней спиной, щуря глаза и поджимая губы. Сидевшая на подоконнике розоволосая приторно улыбнулась, отрываясь от телефона. Он устало потянулся, и посмотрел в высокое окно. На небе частично мелькали голубоватые кусочки небосвода, остальное же пространство занимали тяжелые серые тучи. — Ну что, у меня рак? — усмехнулась девушка, покачивая ногой и скучающим взглядом рассматривая одежду отца. — Не говори глупостей, Роза. Просто ты очень много волнуешься из-за всякой ерунды. И сколько раз я тебе говорил прекратить это дело с лезвиями? Оно тебя до добра не доведёт, — седовласый угрюмо глянул на дочь, расправляя полы плаща и присаживаясь на лавочку рядом. — Не твоё дело, пап. Так что она точно сказала. Я слыша, что она постоянно была чем-то недовольна и расстроена. Опять из-за моего изменчивого настроения? — Не думаю. Дело в том, что ты вечно в так называемых «депрессиях». Прекрати заниматься этой чепухой, сколько я уже раз тебе говорил? Девушка притворно надула губы и подняла брови, что нехило разозлило её отца. Он прищурил глаза и близко развернулся к ней, почти вплотную. От такой неожиданности она качнулась назад, и если бы не подоконник и само окно за её спиной — точно бы свалилась. — Это серьёзно, дорогая. — Поехали домой? Я ужасно проголодалась. Съем целого быка, наверное, — она спрыгнула с подоконника и как ни в чем не бывало поплелась в другой конец коридора к надписи «выход», попутно рассматривая картины, что оживляли серые тусклые стены.