***
Мы не говорим о случившемся около недели, и, честно сказать, меня полностью это устраивает. Не то что бы я какая-то заноза в заднице, мне просто интересно о ее жизни, как она к этому пришла, как осознала, что она чувствует, когда целует кого-то? Я имею в виду, когда я целовала ее, мне понравилось, но может, у них это работает как-то по-другому? Другие ощущения и восприятия. О боже! А что, если в тот самый момент, когда я поцеловала ее, она захотела меня и с трудом держала себя в руках? Я смотрю в сторону Лексы, которая ходит мимо меня, болтает с девчонками, ведет себя, как обычно, и как обычно не очень-то разговорчива со мной. Она определенно точно хочет меня, но скрывает это! Не знаю, зачем я так сошла с ума с этой мыслью, но после очередного выступления в театре, когда все разбежались по гримеркам и стали обсуждать прошедший вечер, я тенью прошла мимо наших девчонок, останавливаясь у Лексы. — Помоги расстегнуть пуговицу, — прошу ее я, оборачиваясь спиной, где у самого основания шеи застегивался замок. Вообще-то, мне показалось это отличным поводом, чтобы начать разговор, но Грин же, не изменяя своим привычкам, сделала это молча, в секунду справляясь с пуговицей и возвращаясь ко своим делам. Ладно, Кларк, похоже, ты просто выбрала не самый подходящий момент. Второй момент настал в автобусе, когда все рассаживались по местам, и, слава Богу, я успела запрыгнуть рядом с Лексой, вызывая ее искреннее недоумение. Ну да, за прошедшие полгода я не особо проявляла к ней какой-то интерес, не то что бы она была безразлична мне, просто мы всегда держались нейтралитета, старались не затрагивать личные темы, хотя зачастую, особенно на пьяную голову, и шутили про пошлые вещи. Я от этого в основном воздерживалась. Я же приличная. — Хэй, — я подсаживаюсь к шатенке, расплываясь в широкой улыбке, — хорошее было выступление, да? — Зал был радушней, чем вчера. — соглашается Лекса, чуть сползая с кресла и продвигая ноги вперед. Пока группа вокруг суетилась и собиралась, а в автобусе практически никого не было, я быстро огляделась по сторонам, после чего чуть ближе наклонилась к Грин, чувствуя, как у меня буквально начинают потряхивать от интереса руки. Мама всегда говорила, что моя любознательность сведет меня в могилу, так что после того, как я посмела открыть рот, я мысленно попрощалась со всеми людьми, которых любила, потому как искренне рассчитывала, что Лекса огреет меня по голове. — Так… как ты осознала, что ты… — твою мать, Гриффин, что у тебя с головой, у тебя что, табу на слово «лесбиянка»? — что ты такая. — выкрутилась я, вызвав весьма противоречивые чувства у шатенки. Сначала тихий смешок, будто я задаю самые идиотские что ни на есть вопросы, а затем ее брови стянулись к переносице, тогда я вновь вспомнила о фразе мамы и крепко зажмурилась. Грин посмотрела на меня, как на ненормальную, после чего задала вопрос, который поставил меня в тупик: — А как ты поняла, что ты такая? Я по-идиотски пожала плечами, никогда по-настоящему не думая об этом. Я видела вокруг себя парней и девушек, я росла в традиционной семье, и, честно признаться, у меня никогда не было мыслей, что бывает какая-то другая жизнь. Я до сих пор не могу объяснить себе, почему в тот вечер нашла для себя Лексу весьма привлекающей, почему так спонтанно захотелось поцеловать ее, я не знаю. Внезапно, оборвав все мои мысли, шатенка едва ощутимо коснулась моего запястья кончиками пальцев, плавно и медленно ведя вверх, приговаривая: — Потому что их кожа мягче бархата, — объясняет она, наполняя меня каким-то странным чувством, — губы пухлые и сладкие, каждый изгиб тела идеален, — она доходит до локтя, и я с нервным смехом одергиваю руку, ощущая приятную щекотку и мурашки.***
Прошло еще несколько несчастных дней, а мысль о Лексе из моей головы так и не уходила. Иногда, у меня складывается такое мнение, что у меня большие проблемы. Я имею в виду, я действительно не могу перестать думать о ней. Точнее не о ней, а о ее сущности, об этой мягкой коже, как она там говорила, о губах и изгибах. Я смотрю на наших девочек, и все остается по-прежнему, я не чувствую тотально ничего, да, их тела красивы и эластичны, как и у каждого здесь, но стоит мне заметить стройную талию Лексы и ее идеально ровную спину, внизу которой красуется небольшая татуировка, я действительно понимаю, что у меня проблемы. Я считаю, что это банальный интерес вкусить что-то запретное, ведь каждый мужчина хочет при любом удобном случае снять пышное платье с дамы, увидеть, как она красива при лунном свете и прочая фигня. Frank Sinatra постоянно играет в нашем автобусе, рождая такое чувство прекрасного, что я невольно расслабляюсь, разваливаясь в кресле и думая, как идеальна моя жизнь. Как раз тогда, лежа в кресле и слушая Фрэнка, вперемешку с девичьими сплетнями, я приоткрыла глаза, чтобы понять, как далеко мы от нужного нам города, и тот же момент наткнулась на пронзительный взгляд зеленых глаз. Не знаю почему, но меня аж передернуло, и какое-то странное чувство заставило меня вспомнить о том самом поцелуе, а затем, словно обезумев, кинуть взгляд на пухлые губы Лексы. Чертовы пухлые губы, мягкая кожа, идеальные изгибы. Не знаю, кого больше я хотела проверить: себя или Лексу, но это становится чертовски интересно. Чисто из-за моей любознательности, я решила проверить шатенку, то, как бы она реагировала на меня, если бы я чуточку пофлиртовала с ней? Конечно, я не собираюсь с ней спать или встречаться, но меня просто разрывает от любопытства, клюнет ли она? Главное — делать это не настойчиво, и чтобы наша группа не видела этого, иначе, это может не очень хорошо все обернуться. Франк играл даже в баре после очередного выступления, и Богом клянусь, на меня нахлынуло такое чувство дежавю, что мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать Лексе о том, как она прекрасна при этом свете. Мягкие лучи розовых и синих ламп падали прямо на нее, делая ее необычайно красивой, я была словно загипнотизирована тем, как она общается с нашими ребятами, как дарит им улыбки, смеется над их шутками, и как, не изменяя себе, сжимает губами трубочку, элегантно потягивая коктейль. Мне кажется, я смотрела на нее настолько нагло и безотрывно, что она несколько раз поймала мой взгляд, после чего удивленно выгнула бровь, явно не понимая, чего я от нее добиваюсь. А действительно, чего? Решив, что пора проверить нестандартную сторону Лексы, и уловив нужный момент, я сама подсела к ней ближе. Ее лицо было без эмоционально, ну да, я как-то и не думала, что она станет верещать от радости или отталкивать меня, я люблю все накручивать. Ладно, Кларк, твой ход. — Ты всегда пьешь какие-то коктейли, — задумчиво протягиваю я, медленно ведя указательным пальцем по бокалу, чувствуя, как влажные капельки остаются на коже, — какой в этом смысл? Я имею в виду, в них почти нет алкоголя, они даже не расслабляют. — Чтобы расслабляться, не обязательно пить коктейли. Она это серьезно? Я не знаю, либо я снова пьянею, либо она смотрит на меня так, что я воспринимаю эту фразу двусмысленно, что в животе на секунду что-то сжимается от волнения. Я никак не могу оторвать взгляд от Грин, неотрывно глядя ей в глаза и чувствуя, как сердце взволнованно начинает биться чуть быстрее. Черт, она заставляет меня нервничать. — Ты когда-нибудь напиваешься? — спрашиваю я шатенку, вызывая ее хитрый взгляд, что внимательно изучает мое лицо. — Нет, — качает головой она, —, а что? — Боишься, что можешь перестать контролировать все вокруг? — срывается с моего языка быстрее, чем я могу себе представить. Зеленые глаза вспыхивают, становясь практически черными. Лекса отклоняется назад, окидывая взглядом помещение и делая совершенно безразличный ко всему вид. Я совершенно не понимаю ее, я что-то не так сказала или это вроде как больная тема? В любом случае, я сдаюсь, вставая с барного стула и, похлопав девушку по коленке, удаляюсь на свежий воздух.***
Зал шумит после очередного номера, пока я быстро переодеваюсь за кулисами, чувствуя, как неимоверно жарко в гримерке, как приятно гудят ноги, как быстро бьется сердце после сцены с танцами. Приятный шорох падающего платья наполняет комнатку, становится не так жарко, воздух окутывает обнаженное тело, пока я ищу очередной костюм на коробках с декорациями. Лекса врывается неожиданно, раньше остальных девочек, и заставая меня одну на секунду застывает. Боже, она действительно только что растерялась! Это смущение с нотками удивления скользнуло у нее во взгляде, после чего она прошла за моей спиной, также шурша одеждой и скидывая с себя ее. Я не знаю, какого хрена творилось, но все будто бы потеряло смысл, шум зала был где-то далеко, песни актеров — еще дальше, я просто стояла в этой чертовой маленькой комнате, в одних трусах, глядя на Лексу так, как никогда не смотрела, чувствуя, как смутное желание пульсирует внизу живота. Кровь неожиданно прилила к лицу от осознания того, что я действительно захотела ее. Захотела в том смысле, чтобы коснуться там, где концентрируется ее возбуждение, целовать снова ее губы и видеть, какая она — другая. Это было настолько постыдно и нахально с моей стороны — думать об этом, что я тут же нашла нужный костюм, надевая его через голову и мигом испаряясь из гримерки. Гостиницы в этом городе так себе, но мягкий джаз разливающийся в холле — исправляет все. Вся наша группа собралась после ужина в центральном зале, где было живое исполнение, и, наконец, этом момент снова настал, когда я могу прикрыть глаза и насладиться музыкой. Музыка — единственное, что делает меня живой. Кристиан, один из наших парней, приглашает меня на танец, и мы плавно кружимся рядом с другими парами, он на удивление много не болтает, позволяя мне в полной мере насладиться моментом, глядя через его плечо на Лексу, которая танцует рядом с мужчиной, который, видимо, один из посетителей гостиницы. Он гораздо старше наших парней, да и выглядит роскошней, а его парфюмом веет за километр, но он приятен, ничего не скажешь. Грин смотрит прямо мне в глаза, и наш зрительный контакт прерывается только из-за движений, когда мы находимся спиной друг к другу, она смотрит на меня внимательно, без всяких на то эмоций, и тогда я решаюсь на то, чтобы проверить ее — настолько ли она хладнокровна? Музыка становится совсем кульминационной, заставляя переполнять тело мурашками, и я прикрывая глаза, томно закусываю губу, а затем, из-под опущенных ресниц вновь смотрю на Лексу. Ее глаза нервно бегают! Попалась! Шатенка с невозмутимым видом аристократки наблюдает за тем, как играет пианист, пока я падаю рядом с ней, пытаясь отдышаться. Я могла бы танцевать, пока не умру, если бы не ноющие от боли ноги, особенно после выступлений, это всегда тяжело. Грин на секунду отрывается от игравшего и кидает на меня взгляд, ну наконец-то, она одарила меня вниманием. — Ты неутомима? — ехидно щелкает языком она, заставляя меня счастливо улыбаться, хватая воздух ртом. Мне категорически нечем дышать. — Веселюсь, пока могу, — смеюсь я, ближе пододвигаясь к Грин и замечая, как она чуть напрягается, еще бы, я в последнее время сама не своя, но ее реакция просто загадка для меня, — ты только послушай, как стучит мое сердце! Без зазрений совести я в секунду хватаю ее ладонь, опуская на свою грудь. Там, где сердце, разумеется! Нахально заглядываю в ее янтарные глаза, и никак не могу понять, что она чувствует? Ее рука покорно лежит сверху, едва касаясь моего платья, и меня это совершенно не устраивает. Я сильнее прижимаю ее руку к себе, моментально чувствуя, как тепло разливается между ног, а сердце только ускоряет свой темп. Закусив губу, я стараюсь подавить в себе тихий стон, но, кажется, Лекса, наконец, начинает осознавать, чего я добиваюсь, мягко убирая руку и рассеянно кивая мне головой.***
— Кларк, ты видела время? — шатенка протирает глаза, но ее лицо, и взгляд, и то, как она выглядит, совершенно не говорят мне о том, что она спала. Я немного сомневаюсь, пройти ли мне нагло в ее комнату, или применить все свое обаяние, чтобы она пригласила меня внутрь? Наглость — второе счастье, как говорится. Я откидываюсь на дверной косяк, опираясь на него всем телом так, что халат немного скользит по коже, приоткрывая все больше обнаженных участков у шеи и груди. Конечно, никакой идиот не завязал бы халат так, чтобы тот держался на честном слове, если речь, конечно, не идет о ночном походе к Лексе, которая, к слову сказать, в ночном белье выглядит совершенно невероятно! Она пренебрегает халатом, стоя передо мной в шелковых шортах и хлопковой сорочке, и я просто не могу оторвать взгляда от тоненьких лямок на ее хрупких плечах. Черт! — Я знаю, Лекса, — протягиваю я, как маленький недовольный ребенок, —, но я не могу спать на этих жестких кроватях, у меня невыносимо болит все тело… — Поэтому, ты пришла ко мне в третьем часу ночи? — да неужели, Грин ухмыляется? Она стоит с этой чертовски сексуальной ухмылкой и просто гипнотизирует меня взглядом, что мне безумно хочется впечатать ее куда-нибудь в стену и вновь поцеловать. Как в прошлый раз. Я не понимаю, что происходит, но ее руки неожиданно притягивают меня к себе, зажимаю рот, а затем она прикрывает дверь. Проходит несколько секунд, прежде чем она, склонившись над моим ухом, тихо шепчет: — Кто-то проснулся и, видимо, тоже решил посетить чужой номер. Я приоткрываю рот, касаясь языком ее ладони, и та мгновенно убирает ее, заставляя меня тихо хихикать. — Девочки поймут меня неправильно, если я приду к ним в это время и попрошу о массаже. — А я… — Лекса чуть наклоняет голову, хитро улыбаясь, — я пойму тебя правильно? — Не будь засранкой. — игнорирую вопрос я, и уже без стеснения прохожу внутрь комнаты, скидывая с себя халат прямо на пол, оставаясь лишь в коротких шортах. — Пять минуток, и я уйду. Пожалуйста, мне действительно нужны твои умелые пальцы… Шатенка громко выдыхает сзади. О да, Кларк, твои слова оказали нужный эффект, что может быть лучше? Она приближается беззвучно, что я пугливо дергаюсь на кровати, когда она присаживается рядом, а затем, спустя какое-то время, нагло перебивается сверху, усаживаясь бедрами на мою задницу. Моя кожа покрывается мурашками, а сердце с силой стучит в подушку, воздуха не хватает. Руки Лексы именно такие, какими я их себе представляла: прохладные, заставляющие меня выгибаться и дергаться под ней, чувственные, нежные и в то же время грубоватые, когда сильнее массируют кожу в районе шеи. Она отодвигает мои волосы в сторону, медленно ведя ногтями вдоль шеи и рождая во мне какое-то звериное желание, мой зад чуть поддается вверх, и тут же я чувствую ее плавное движение бедрами, она грубее прижимает меня к постели. Я с силой закусываю губу и зажмуриваюсь, отчаянно понимая, как нещадно возбуждаюсь от ее прикосновений, чувствуя, как предательски влажно и горячо между собственных ног. Наверное, это была не самая лучшая идея прийти сюда, к Лексе, посреди ночи, раздеться и заставить ее сделать мне массаж. Ее короткие ногти ведут по бокам, заставляя меня молча вздрагивать и шумно дышать, она так приятно чередует грубые щепания и разогрев кожи с мягкими поглаживаниями, что я буквально схожу с ума. Ее пальцы едва задевают грудь по бокам, и я уже понимаю, что мне нужно уходить, этого вполне достаточно, чтобы подразнить шатенку, однако, ноги становятся совершенно ватными, и у меня нет никаких сил, чтобы встать. — Хочешь перевернуться? — тихим осипшим голосом спрашивает она сзади меня, мягко водя кончиками пальцев по пояснице, и тут я понимаю, что боюсь. Боюсь того, что она хочет сделать, что будет дальше. Повернуться к ней лицом — значит остаться совершенно обезоруженной, обнаженной и раскрытой перед ней. Я практически тут же вскакиваю с кровати, на ходу бормоча о том, что мне уже намного лучше, и, накинув халат, покидаю ее комнату.***
Весь день прошел словно на иголках, я буквально физически ощущала на себе взгляды Лексы, и я действительно не понимала, что за хрень со мной происходит? Каждое ее движение в мою сторону вызывало во мне нервную дрожь, заставляющую пятиться назад. У меня есть смутное чувство о том, что Грин догадалась о моем плане, и теперь хочет перевернуть ситуацию так, что я сама загоню себя в угол. А ей это ничего не стоит. Даже перед самым выступлением, когда мы складываем руки друг на друга, и она кладет свою ладонь поверх моей, при этом буквально прожигает меня взглядом, я чувствую, как дрожат мои колени, все свое тело. Длинная дорога из штата в штат утомляла, но я всегда старалась найти в этот что-то прекрасное. Например, в этот раз мы сделали остановку у прекрасного леса и озера, где можно было прогуляться и размять ноги. Пока внушительная часть нашей группы рванула к воде, я предпочитала леса, с огромными высокими деревьями, удивительными растениями и животными. Мягко шагая по листве, я погрузилась в свои мысли, стараясь точно запоминать, куда иду, чтобы не заблудиться. Оказаться наедине с самой собой — оказалось превосходной идеей, по крайней мере, до тех пор, пока кто-то не толкнул меня к дереву, зажимая рот. Мое сердце тут же забилось, как сумасшедшее, и страх окутал все тело, мешая даже кричать. Чужие руки развернули меня к себе, и тут, в темнеющем пространстве, я поняла, что это Лекса. Она тут же приложила палец к своим губам, показывая, что нужно молчать. Я смутно понимала, что происходит, но ее тело плотно придавливало меня к дереву, заставляя мои зрачки возбужденно пульсировать. Руки схватились за ее плечи, сдавливая легкую кофту, ее ровное дыхание ложилось на мои губы, и я всеми правдами и неправдами держала себя в руках, чтобы не воспользоваться моментом и не поцеловать ее. Она была так близко, клянусь своей последней совестью, она была очень близко, лишая меня всякого личного пространства, почти касаясь меня носом, держа меня за талию и прижимая к этому чертовому дереву. — Лекса, — тихо позвала ее я, вернув ее внимание к себе, — что происходит? Она ласково провела рукой по моим растрепанным волосам, не отступая ни на шаг и кивая в сторону. — Там два лося, надо дождаться, когда они пройдут мимо и не привлекать их внимание. Они сейчас очень агрессивны… Я коротко кивнула, ощущая, как мое сердце все еще истерически отбивает ритм, грозясь выпрыгнуть из груди. Я как сумасшедшая облизывала губы, ощущая нервную дрожь, стоя рядом с шатенкой, внутри все сжималось, низ живота наполнялся жаром, и я слабо соображала, когда провела одной своей рукой по ее плечу, касаясь пальчиками шеи. Готова поклясться, что мне не показалось, что именно в тот самый момент ее бедра прижали меня ближе к дереву, так, что кора неприятно цеплялась за одежду. Я смотрела на ее губы, как полнейшая идиотка, мягко царапая ее шею ногтями. Но стоило мне обхватить ее шею сзади, чуть притягивая к себе, как откуда-то, со стороны дороги, раздались мужские голоса. Лекса тут же отпрянула, и я слышала, как она сама пытается восстановить дыхание. — Идем, нам нужно возвращаться. — говорит она, и тут же оборачивается ко мне спиной, выходя из леса первой.***
Лекса сегодня в хорошем настроении, она падает рядом со мной на диван в небольшой гримерке, пока идет репетиция и ребята ставят свет, настраивают звук. Шатенка протягивает какой-то злаково-шоколадный батончик, довольно показывая свое богатство, состоящее из парочки таких лакомств, которым она с удовольствием делится со мной. — Где ты это раздобыла? — интересуюсь я, раскрывая упаковку и чувствуя, как сладкий аромат наполняет мои ноздри. — Угостил администратор театра, — довольно улыбается та, — очаровательный мужчина. Я с ехидным смехом откидываюсь на диван, протягивая ноги так, что они оказываются на коленях Лексы. Подложив какую-то подушку под голову, я с интересом наблюдаю за ней, мягко толкая ее ступней. — Я думала… ты только по девочкам. С ума сойти! Вот это я выдала фразу! Да еще как, с эротичной хрипотцой в голосе, так, что глаза Грин тут же недобро загорелись. Ее рука плавно опустилась мне на щиколотку, поглаживая сквозь тонкую ткань хлопковых штанов. Я чуть подтянулась выше, но Лекса не отступила, подсаживаясь ближе, продолжая движение рукой, и я чувствовала, как каждое ее прикосновение отзывается между бедер, вызывая одержимое желание. Шатенка видела, что я особо не сопротивляюсь, поэтому, смелее гладила меня, доходя почти до коленки. Чувствуя, как обильно краснею, я никак не могла ничего предпринять, пока в секунду не накрыла ее руку свой рукой. Не хочу, чтобы она думала, что выиграла. Рывком поднявшись с дивана, я оказалась перед ее лицом, наблюдая, как живые эмоции сменяются передо мной, рождая такую гамму эмоций внутри моего тела. Ее ладонь все еще была в моей руке, поэтому, я медленно поднесла ее ко рту, замечая, в каком замешательстве находится Лекса, после чего мягко обхватила фаланги пальцев губами, забирая их в рот и тихонько посасывая. Грин сдержанно застонала, в тот самый момент я аккуратно коснулась языком ее пальцев, скользя по теплым подушечкам и чувствуя, как рот наполняется слюной. Зеленые глаза смотрели на меня не отрываясь, и я невольно заерзала, чувствуя, как сильно влажно становится между ног, как тело призывно просит разрядки. — Я не знаю, что ты делаешь, но это определенно неправильно. — осипшим голосом говорит Лекса, и я чувствую просто, как невыносимо тянет от боли низ живота, я хочу ее. Резко поддавшись ближе, я наклоняюсь к ее губам, вижу, как инстинктивно прикрываются ее глаза, но я не собираюсь ее целовать. Не так легко, дорогая. Касаюсь губами ее щеки, затем скулы, затем уголочка губ. Язык едва скользит вдоль ее закрытых губ, дразнится. Ее ресницы дрожат, а руки обхватывают мои запястья. — Скажи мне, что ты этого не хочешь… — дрожащим голосом шепчу я, едва захватывая зубами ее нижнюю губу, слыша, как прерывисто и часто она дышит. Хочет. Безумно хочет — я вижу это по ее зрачкам, которые полностью поглотили ее родной золотисто-желтый оттенок глаз. Обезумев от такой близости, я вырываю руки из ее хватки, кладя их на ее грудь и больно сжимая, слыша, как та тихонько стонет, вновь хватается за мои запястья. Боже, как в этой девушке есть столько силы воли сопротивляться? — Хорошо, я сделаю тебе маленький подарок… Я не знаю, откуда во мне столько похоти, наглости и желания одновременно, но я беру руку Лексы и сама направляю ее себе под резинку штанов, давая лишь коснуться нижнего белья, но этого вполне достаточно для того, чтобы понять всю мою одержимость. Шатенка стонет сквозь зубы, поддаваясь вперед и надавливая пальцами на влажные складки. Мои бедра отчаянно трясутся, и я делаю пару плавных движений навстречу ее руке, после чего с силой выдергиваю ее ладонь из собственных штанов. — На сегодня хватит… — стараюсь сделать голос как можно спокойней, — у нас репетиция. Наш выход.***
— Мне нужно с тобой серьезно поговорить. — голос Лексы холоден, после финального поклона, как только мы выходим на кулисы, она буквально берет меня за руку, раздражено отводя куда-то в сторону. Мы проходим кучу декораций, валявшиеся под ногами тряпки, коробки и прочую ерунду, я понятия не имею, куда она и зачем меня ведет, но я следую за ней. Ее тон не выражает ничего хорошего, и я уже мысленно готова к тому, что сейчас-то мне она и врежет за всю эту хрень, которую я творила на протяжении пары недель. Мои руки мелко трясутся, ноги подкашиваются, я никогда не видела Лексу такой нервной, как сейчас. Неожиданно, вокруг становится слишком темно, она буквально сталкивает меня в какой-то угол, так, что я приземляюсь на какой-то стол или тумбочку, или вроде того. Голос наших ребят слишком далеко, я практически не слышу их, мне поистине страшно. А вдруг она захочет убить меня? — Что ты делаешь? — наконец, решаю задать вопрос я, и тут же мой рот оказывается зажатым ее ладонью, а секундой позже ладонь заменяется ее ртом. Она целует меня так неожиданно и жадно, что я забываю дышать. Все внутри сжимается и трепещет от происходящего, кровь как сумасшедшая разносится по венам, и только ощущение ее настойчивых влажных губ, не дает мне умереть. Хотя я скорее умру от разрыва сердца! Черт, я никогда в жизни не могла бы подумать, что способна испытывать такое! Она грубо вжимает меня в какие-то чертовы коробки, или стол, какая к черту разница куда, она прижимает меня бедрами, и я чувствую себя просто тающим льдом, который растекается от любого горячего прикосновения Лексы. Ее руки, не теряя ни минуты, опускаются мне на грудь, сжимая в ладонях, вся моя кожа ужасно горит, я чувствую себя сумасшедшей! Я пропускаю ее волосы через свои пальцы, притягивая ее лицо ближе, чувствуя, как ее язык без стеснений встречается с моим, будто бы так всегда и было, будто бы это чертовски правильно. Это так невыносимо приятно! Я не представляю себе ничего лучше, чем ее прикосновения: отточенные, грубые, мягкие, возбуждающие. Она нетерпеливо задирает мое платье, эту кучу подъюбников, ругается вполголоса, что ненавидит эти чертовы куски ткани и я просто киваю ей в знак согласия, извиваясь от неудовлетворения. Я почти хнычу от наслаждения, когда она проникает рукой под шорты, поглаживая меня поверх белья, то надавливая пальцами, то едва касаясь. Прильнув к ее шее, я цепляюсь зубами за смуглую кожу, не в силах сдерживать стоны: — Либо ты сейчас сделаешь это, либо с утра у тебя будет пару подарочков от меня у тебя на шее… — севшим от безумия голосом шепчу я, прижимая шатенку ближе. Она входит в меня пальцами без предупреждения, хотя кому это надо? Ее движения быстрые и рваные, словно в лихорадке, она двигается стремительно и безжалостно, заставляя меня практически оседать на пол, я едва успеваю ловить воздух ртом, ясно ощущая, как вязкая горячая влага течет по ее пальцам. Вот хрень, я никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо, я слушаю наше сумасшедшее сбитое дыхание и непристойные звуки, наполняющие тишину, и мне кажется, что я вот-вот вырублюсь от переизбытка эмоций. Все тело бесконтрольно трясется, оно безумно влажное и разгоряченное. Лекса вновь впивается мне в губы поцелуем, медленно спускаясь к шее и посасывая кожу, боже, почему мы не делали этого раньше? Мне определенно нравится это. Безумно, с ума сойти как нравится! Неожиданно Грин становится передо мной прямо на колени, и я смотрю на нее снизу вверх, глядя на то, как горят ее глаза, как чертовски сексуальна она в этой полутьме, как ее руки задирают мое платье еще выше. Она не спрашивает меня ни о чем, потому как сама знает, что я готова на все. Я безумно хочу чувствовать ее каждой клеточкой своего тела, и тогда, словно читая мои мысли, она подползает на коленках ближе, а затем ее губы буквально обрушиваются на мои бедра, покрывая томными длительными поцелуями внутреннюю часть бедра. Я развожу ноги шире, после чего получаю поощрительное движение языком у самого центра. Я дергаюсь, в немой мольбе цепляясь за ее макушку и чувствуя, как это должно быть невероятно приятно. Мужчины никогда не делали подобного, и мне безумно интересно испытать это — каково это, когда тебя любят языком? И когда она впервые касается меня так, я клянусь, что будто бы умираю на секунду, будто бы тысячи нервных окончаний разом дали о себе знать, пронося по телу невероятную волну наслаждения. Лекса делает это снова, прислушиваясь к моему одобрительному стону, скользит языком ниже, вновь возвращается к клитору, лаская его и чувствуя, как крупно и сильно дрожат мои бедра. И у меня больше нет сил, чтобы сдерживаться, я скулю сквозь зубы, когда мощная волна наслаждения накрывает меня с головой, заставляя все тело содрогнуться, а колени подкоситься. Шатенка встает с довольной физиономией, поспешно облизывая свои губы и даря мне целомудренный поцелуй, будто бы только что переспала с девственницей, после чего задает совершенно идиотский вопрос: — Ну и что делать-то будем? — Я приду к тебе сегодня на массаж в начале третьего? Лекса тихонько смеется, поправляя мое платье, но все же утвердительно кивает, беря меня за руку и отводя меня в гримерку.