Кривое зеркало

Черный маг Баригус Тольнег выскочил за своим товарищем темным эльфом Нелиасом почти тут же, как за тем захлопнулась дверь. Кто, интересно, сказал такую глупость, мол, эльфы не пьянеют? Так вот: это наглая и глупая ложь. Ибо трезвым выдумать чушь подобную той, что нес данный представитель остроухого народа — невозможно... Баригус очень хотел в это верить. Нелиас, которого они с Акристой ждали все в тех же "Минотавровых Рогах", за тем же угловым столом чтобы отправиться для обучения обратно в Вайрет, заявился ночью через трое суток после своего неожиданного исчезновения. При этом объясняя причину задержки тем, что он подумал, будто Фегур — это Циан Кровавый Губитель, якобы рассказал о нем жрецам Такхизис, они вместе его преследовали, а потом Фегур встретился с настоящим Губителем, жрецов убил, а Нелиас чудом спасся. Это ли не пьяные бредни? Во-первых, Нелиас сказал, что сообщение жрецам передал через Берхарда. Но Берхард — всего лишь падший соламниец, по какому-то недоразумению не умерший или перешедший под могучее крыло Темной Королевы, а ставший жалким вором с редкой специализацией на магических артефактах. Откуда ему знать, как связаться с Ее жрецами?.. Хотя, ладно, это, пусть немного, но возможно: специализация — редкая, потому вполне вероятно, что заказывают у Берхарда краденое и подобные личности... Но все поведанное Нелиасом дальше — ни в какие ворота не лезет! Фегур, безумный настолько, что решил связаться с кендером? Кровавый Губитель, этот блистательный дуэт зачем-то преследовавший? И Нелиас, выживший там, где не смогли двенадцать жрецов Такхизис? — Все это правда! Кендера этого звали Кастельян, и был он дрессированный! А Фегур на самом деле — какой-то бог из Азгеды Лакир... Локир... Нет — Локи! И он напустил на темных жрецов своих двойников... Акриста, еле-еле до того сдерживающаяся, наконец заливисто рассмеялась. — Ты сам себя слышал? Бог по имени Локи из какого-то неведомого Азгеда, убивающий жрецов другого бога метательными ножами и дружащий с кендером? Нелиас взглянул на ту с нескрываемой обидой. — А Паладайн в Войну Копья бросался в драконидов фаерболами и тоже дружил с кендером. Его-то ты богом считаешь? — Если я не путаю, это известно только со слов того кендера, — с насмешливой улыбкой напомнила Акриста. Эльф ненадолго заткнулся. Но затем снова упрямо поднял взгляд и начал гнуть свою линию. — Это не так важно. Важно то, что потом ко мне пристал этот Кастельян и расказал, что Циан гнался за Локи, чтобы доставить его к Рейстлину Маджере, от которого тот сбежал... Уголки пухлых губ плавно опустились, выказывая легкое отвращение. — Опять Рейстлин. Что за навязчивая идея — учиться у давно погибшего мага-ренегата?... — ...и они шли в Вайрет, чтобы предупредить Конклав о надвигающейся угрозе, — продолжал Нелиас, полностью игнорируя даже сам факт того, что его пытаются образумить. Акриста покачала головой. Баригус слушал эльфийские бредни все так же молча. — Но Локи поймали, поэтому рассказать о возвращении Маджере должны мы. Он одарил товарищей многозначительным взглядом, ища поддержки. На несколько секунд за угловым столом воцарилась резко контрастирующая с общим гамом таверны тишина. — Ты идиот, — наконец заключил Баригус. Нелиас дернулся от этих слов будто от пощечины. Женщина посмотрела на человека с одобрением, полностью разделяя его мнение. — Рейстлин никогда не выходил и не выйдет из Бездны. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра — никогда! Слова его были резкими, злыми и наполненными какой-то подавляющей уверенностью. Будто являлись прописной истиной, не терпящей никаких доказательств или возражений. — То есть, в части про Локи, Циана и кендера тебя ничего не смущает? — недоверчиво, с нотками возмущения в мягком голосе переспросила женщина. — Возвращение ренегата-Маджере на Кринн, по-моему — самое реалистичное в этом увлекательном рассказе... — она обернулась к медленно закипающему от негодования эльфу и поджала губы. Баригус, заставляя собеседников вздрогнуть от неожиданности, с громким стуком поставил на стол стакан, из которого пил вино. — Кендер, которого не гонят прочь? Определенно правдиво. Некоего Тассельхофа терпел не то что один человек, а целый отряд. Гость из другого мира? Почему бы и нет? Та же Бездна, по-сути, другой план бытия. Циан Кровавый Губитель появившийся у Квалиноста? Также возможно, но вряд ли. Предательство Такхизис ему так просто с рук не сойдет, а драконы не идиоты. Что же до последнего... Темная Королева обожает мучения смертных и ненавидит предателей. А еще обладает потрясающей ум гордыней. Потому упустив одного из виновных, со второго она глаз не спустит. Рейстлину не сбежать... К шуму "Минотавровых Рогов" прибавился противный скрип ржавых петель закрывающейся двери. Мужчина и женщина синхронно обернулись ко входу. Нелиаса снова куда-то понесла нелегкая. Баригус ничего не говоря встал с места и, поглубже надвинув капюшон, двинулся за эльфом. Очнувшаяся от неожиданно появившихся мыслей Акриста крикнула ему вслед, ничуть не заботясь о десятках лишних ушей, находящихся в помещении: — Если Маджере — второй, и его теперь не выпустят, то кто тот, что сбежал?.. Снова громыхнула на ржавых петлях дверь. *** Нелиас несся по спящему Палантасу так, будто его снова нашли разгневанные темные жрецы. Но те редко забредали в город, защищенный Паладайном и Гилеаном. Узкие улочки Нового Города мелькали одна за другой перед не желающими что-либо видеть глазами, но и ночные грабители, ждущие в переулках праздных гуляк, подобных ему, не рисковали приближаться к фигуре в черной мантии. Темных жрецов в городе не было, но Тьмы оттого здесь было не меньше — черные маги едва ли были менее опасны. Откуда им знать, что малец, едва прошедший Испытание, находясь сейчас в страшном волнении, вряд ли сможет произнести хоть сколь-нибудь значительное заклинание, чтобы дать отпор? К тому же, темный эльф не замечал бандитов вовсе. Его волновало нечто другое. "Как они могут? Как могут мне не верить?" — мысленно негодовал эльф. Выросший в Квалиносте, при дворе Беседующего с Солнцами, он до сих пор не мог спокойно воспринимать то, как самонадеяны и непочтительны люди по отношению к таким, как он, отступникам. Ладно, неверие Нелиас еще мог понять, но это насмешливое "идиот", обращенное к нему... Кем возомнил себя этот Тольнег? Едва ли он старше него, Нелиаса, пусть и молодого по меркам своей расы, но по меркам людей перевалившего за столетие... Улицы становились шире, здания монументальнее, и скоро эльф остановился, недоуменно оглядываясь. Сам того не замечая, умудрившись не встретить ни одного патруля, он дошел до центра Палантаса: в нескольких десятках метров обнаружился храм Платинового Дракона. — Что мнешься, Нелиас? Пойдем назад. Или, если желаешь, ступай исповедуйся, не зря же ты так сюда спешил, — раздался прямо над ухом смутно знакомый хриплый голос. Нелиас немедля обернулся и миг молча всматривался в прохожего, пока, наконец, с удивлением не опознал в нем ненавистного Баригуса. При свете взошедшей Солинари черные волосы человека отливали серебром, как и его собственные, а обычно светлые глаза — наоборот, казались темными и голодными. Но этот голод никак не касался эльфа, на которого тот даже не посмотрел. Нет. Как и в первый раз, взгляд Баригуса был устремлен на ломающую своим силуэтом чуть различимый горизонт Башню Высшего Волшебства. — Я спешил не сюда, а просто оттуда, — неопределенно ответил Нелиас. Теперь человек внимательно всмотрелся в его лицо. — Ты хочешь власти, могущества и боишься, что не закончивший обучение Даламар не сможет дать его тебе в той мере, в какой мог бы его мастер. Поэтому так цепляешься за возможность того, что Маджере жив, — с новой насмешкой произнес Баригус. В ответ он не получил ничего ни утвердительного, ни отрицательного, но знал, что попал в точку по тому, как опустил глаза в камень площади его собеседник. Он заложил руки за спину и продолжил, расхаживая из стороны в сторону с ностальгическим выражением на белом в лунных лучах лице: — Рейстлин, безусловно, знал больше своего ученика. Но ни это ли знание заставило его искать того, что он получить не смог и не сможет? Абсолютная власть неподъемна в одиночку неискушенному юнцу. Ею надо делиться... — Баригус замолк, будто вслушиваясь в собственные слова. — Да, делиться, — удовлетворенно повторил он. В его темных глазах заплясали искорки беспричинного веселья. — С более мудрыми и сведущими, с теми, кто знает, что делать с возможностями, которые она открывает. Но Маджере не понял этого, сам загнал себе в ловушку, из которой никогда... Баригус вдруг замолк, глядя куда-то поверх эльфа, в сторону храма Паладайна, погруженного в нежный сумрак едва горящих огней. Веселье мигом оставило его лицо. Он смотрел на разворачивающееся пред ним действо мрачно и холодно. Желая понять, что могло прервать столь вдохновенную речь, Нелиас тоже обратил взгляд на храм и замер в ужасе. Приглушенно ругаясь, из под свода обители светлых жрецов появился тот самый Фегур... или все-таки Локи? Но важно было не это. Поддерживаемый тем за плечо, рядом с лже-драконом тихо ступал вернувшийся из Бездны Рейстлин Маджере и озарял путь холодным светом посоха Магиуса. Затем в кругу света появилось третье действующее лицо — известный все еще незамеченным магам темный эльф Даламар. Еще несколько тяжелых шагов, и свет, даже не моргнув, исчез вместе со всеми теми, кого недавно освещал. Тишину спящего Палантаса прерывал лишь разбивающийся о мраморные стены ветер. — Мы должны сообщить Конклаву, — подал все-таки голос Нелиас. Он не стал говорить о том, что был прав, что идиоты все те, кто не хотел его слушать. Это было бы как-то по-детски, глупо. Баригус уже и так это понял. Злость, с которой тот очерчивал взором границы чернеющей в ночи Шойкановой Рощи, показывала это яснее ясного. Некоторое время человек продолжал вглядываться вдаль, будто не услышав сказанного. Темный эльф хотел было повторить, но внезапно Баригус посмотрел прямо ему в глаза, кривя презрительно губы. — Много на себя берешь, — сообщил он просто, без угрозы или чего бы то ни было еще. — Но надо сообщить... — машинально повторил Нелиас. — Нет, — отрезал маг и эльф уже не смог поспорить. *** От выстукивания по столешнице мелодии, придуманной вчерашним бардом, Акристу отвлек в очередной раз звук открывающейся двери. Без особого интереса глянув на входящего, она обреченно вздохнула. Насвистывая себе под нос какую-то абсолютно другую мелодию, между столиков принялся лавировать юный светловолосый кендер. Дорога его была отнюдь не прямой и весьма путанной, сопровождалась глупыми вопросами к завсегдатаям таверны и неизменными одалживаниями у них вещей, но, в конце концов, привела именно к угловому столику, за которым сидела темная волшебница. — О, привет, — кендер смущенно шмыгнул носом и пару раз пружинисто перевалился с носка на пятку. Этот жест наверняка можно было бы признать милым, будь на месте Акристы кто-либо другой. Но на своем месте была именно она. — Чего надо? — довольно грубо ответила женщина на приветствие. Кендер надул было обиженно губы, но тут же, видимо, что-то вспомнив, растянул их в улыбке. — Меня зовут Кастельян Красные Щечки, я верный спутник, друг и помощник бога кендеров Локи из Асгарда!.. Ой, наверное, я сказал совсем-совсем запутанно, и ты меня не поняла... Прости, пожалуйста! Я слышал, что у магов много-много дел, поэтому я не буду тебя так уж сильно отвлекать, чтобы ты о каком-нибудь из них совершенно случайно не забыла... Хотя, вы здесь уже почти неделю сидите, даже не пытаетесь куда-нибудь вжикнуться, поэтому я вряд ли смогу отвлечь тебя от дел. Потому что, когда абсолютно никаких (даже не важных) дел совсем-таки прямо нет, то отвлечь от них при всем-всем желании не получится. Даже у меня. Пусть я и намного способнее моего четвероюродного кузена Колленофа Попрыгунчика, но все-таки я... — Я тут причем? — уже с явной неприязнью прервала грозящий затянуться на ближайшую пару эр монолог. Как ни странно, слова воришки ее задели. Дел у их странной компании и правда никаких не придвидилось, и они просто сидели и пропивали собственные деньги — занятие, как ни крути, магов не достойное. Тем более не достойное магов черных — самых амбициозных из всех. — Ты не видела моего друга Локи? Он ходит в такой странной зеленой одежде и с высоко поднятым подбородком... Ой, ты же его уже точно один раз видела в этой самой замечательной таверне, в тот день, когда он прибыл сюда... Точнее это был уже вечер, чуть пораньше, чем сейчас, да и было гораздо светлее, потому что на небе висела полная Лунитари, а сейчас на небе только звезды и Солинари... Ну, может, и Нуитари еще, но я ее никогда не видел, да и светит она наверняка совсем незаметно, она же черная, а черный свет в черную ночь заметить очень трудно. Наверное, у черных магов очень хорошее зрение. Акриста с тихим стоном укрыла лицо руками и едко пробурчала себе под нос: — Какая интересная информация — кендерам не открыт лик Нуитари. Что за несправедливость? Нас клеймят порождениями мрака, а настоящие его порождения злы недостаточно, чтобы видеть Черную Луну... Женщина хмуро взглянула на продолжающего стоять на том же месте человечка поверх сложенных на столе рук. Тот к ее удивлению молчал, поднеся палец к губам и нахмурив бровки, словно пытаясь сосредоточиться. — Ты видела его после этого? Ну, после того, как видела в первый раз? — не слишком стройно, но при этом и не по-кендерски растянуто изложил свой вопрос Кастельян. Акриста отрицательно покачала головой. — Очень нехорошо, — кендер снова шмыгнул носом, и теперь волшебнице его было почти жаль. Но только почти. Человечек пружинисто двинулся к выходу, причем, совершенно самостоятельно, к легкому изумлению всех присутствующих. Особенно трактирщика. Дверь за кендером все так же противно взвизгнула. И тут же взвизгнула повторно: вместо ярко одетой фигурки явилась громада в черных одеждах, вместо надоедливого говоруна — долгожданный и немногословный коллега. Акриста села настолько прямо, насколько ей это позволяла неудобная лавка и низкий стол. — Ну как, догнал? — обратилась женщина к вернувшемуся Баригусу Тольнегу. — Догнал, — подтвердил он, и отчего-то Акристе стало жутко неуютно. — И что? Баригус как-то странно хихикнул. — Кто, интересно, сказал такую глупость, мол, эльфы не пьянеют? Так вот: это наглая и глупая ложь...