Кривое зеркало

Коридор, поворот, лестница, заклинание, дверь… В руках темного эльфа как и годы назад поднос с чашкой чая и вазочкой засахаренных фруктов. Умственные потуги требуют множества калорий, а Даламар верный и заботливый ученик, потому просто обязан таскаться по пыльным коридорам Башни с дурацким подносом. Боится ли он? Нет, конечно, нет. Чего ему бояться теперь? Если бы Рейстлин хотел — убил бы еще по своему возвращению. Он, Даламар, нужен своему бывшему учителю, как прикрытие перед Конклавом, как слуга и… в конце концов, как собеседник. Не с живцами же ему беседы вести! Есть, конечно, еще Циан, но то ведь Циан, для него обсуждения магических трактатов и редких артефактов представляют весьма сомнительный интерес. Циану подавай практику, а Маджере не любит разбазаривать магические силы на такие пустяки. Тем более, когда этих сил практически нет. Почему бы ему не убить Рейстлина, пока есть возможность? Этому Локи эльф сказал, что из страха. Но ведь он не боится, верно? Нет, естественно, нет. Просто Даламар терпелив. Это одно из качеств, приобретенных за время его обучения у Властелина Времени и закрепленных в попытках того завоевать божественный престол. Он просто подождет. Так гораздо вернее. Рейстлин не сможет вечно прятаться, ограничиваясь чтением и научными изысканиями — таков его характер. Рано или поздно, но в его голову придет очередная самоубийственная затея, и он задействует все имеющиеся ресурсы для ее воплощения в жизнь. Все — в том числе и своего экс-ученика. Но это мелочи. Темный эльф выкрутится, ему не впервой. Тяжелые двери рейстлинова кабинета медленно отворились. Даламар прошел внутрь и, минуя огромную плоскость стола, за которым сидел Властелин Времени, оставил свою ношу на маленьком столике рядом. Рейстлин этого будто бы не заметил, погрузившись в чтение, но эльф, вопреки обыкновению, не покинул своего учителя с поклоном, а остался стоять на месте чего-то ожидая. Наконец маг поднял голову. В золотых зеркалах его глаз отразился отстраненный интерес. Но лишь на мгновение. — Спрашивай, Даламар, — сухо позволил Маджере, возвращаясь к книге. Эльф одарил его еще одним внимательным взглядом, но все-таки решился. — В чем подвох, шалафи? Рейстлин ненадолго замер, после чего попросил повторить вопрос. — Вы отпустили Локи домой. Так просто. Без выгоды для себя. В чем подвох? Маг закрыл книгу и чему-то усмехнулся, глядя на темный переплет. — Сколько в человеке литров крови*, Даламар? — абсолютно спокойно и обыденно спросил он бывшего ученика. Тот несколько раз моргнул, пытаясь найти связь своего вопроса с этим, заданным шалафи. Но затем подобрался и четко, будто на очередном опросе по пройденному, выдал: — Около шести. Рейстлин кивнул. Он поднялся с кресла, опираясь на посох, и медленно подошел к окну. Створки были чуть приоткрыты, и попадающий в зазор меж ними свет окрасил половину бледного лица в прежний золотистый цвет. Даламар почтительно терпел, пока величайший маг Кринна «налюбуется» весенними пейзажами, безжалостно искажаемыми проклятием Раэланы. — В Бездне не должно было быть столько мертвецов. Мертвыми заведует Чемош, как ты наверняка знаешь… Так зачем они Такхизис? — обернулся маг к эльфу с очередным вопросом. Тонкие черты эльфа оживились в бесполезном поиске ответа. Рейстлин терпеливо ждал. В конце концов тот покачал головой. — Неужели совсем никаких мыслей? — Она… просто захотела? — предположил Даламар. — Да. Она просто захотела. Ради насыщенности цвета песка. — Но при чем здесь… — Локи? Это сущность любых богов — беспросветная и отчаянная скука. Длинная жизнь тому способствует. Рано или поздно, но он снова заскучает и выдаст себя. Не суть чем. — Выдаст? — Его Лже-Коварство находится в таком же положении, как и я. Для всех мы — мертвецы, но на самом деле это не так. Локи не выдаст меня — ему не выгодно, пока тоже самое могу сделать я. Да и поздно… — Рейстлин привычно скривил губы в горькой однобокой усмешке. Несколько секунд тишину в кабинете нарушал лишь треск дров в камине. — Но Вам тоже не выгодно его выдавать. Тонкие губы мага снова тронула усмешка. — Пока нет… Ты свободен, Даламар. *** К глубочайшему удивлению и разочарованию Локи, во дворце его хватиться не успели. Эйхерии и придворные недоуменно переглядывались, когда мнимый Всеотец шествовал мимо них в тронный зал, — для них после его отбытия с дипломатической миссией прошло меньше получаса. Да и очень странно выглядит Всеотец, прячущий правую руку где-то в рукаве левой. Скрывшись с чужих глаз и проверив, чтобы эти самые глаза шли вместе со своими владельцами куда подальше, трикстер снял с себя иллюзию и снова с раздражением осмотрел поврежденную по милости некоего давно почившего старика-параноика конечность. А как сохранять спокойствие, когда твоя драгоценная рука приобрела родной, но ненавистный сине-узорчатый оттенок, и даже искусная иллюзия бога лжи не может это замаскировать? Да никак! «Даже не смотри на эти книги», — говорил Рейстлин. «На них стоит магическая защита», — говорил Рейстлин. Но не говорил он, какая именно защита там стоит, и чем она грозит его нежному полу-ётунскому организму. Но, вероятно, смертный и сам не знал. Потому что когда произошло то, что произошло, маг издал некий многозначительно хмык, а ученик его, Даламар, даже завистливо вздохнул. Хотя чему именно здесь завидовать, Локи так и не понял. Хелева рука портила все его планы об упорядочении полученной на Крине информации и дальнейшем ее применении в суровом Асгардском быте. Конечность нужно было срочно возвращать в привычный цвет, иначе… полный Свартальхейм. И чем решил помочь песочноглазый? Снял заклинание? Рассказал, как его снять самому? О, конечно нет — ему это не выгодно! Он пихнул ему с собой книгу. По зачарованию. Мол, твоя копия ее уже и так изучила… Немые возмущения и набросочные планы возмездия вдребезги разнес звук отпираемых дверей. Локи торопливо натянул на руки перчатки и накинул на себя привычную иллюзию. К трону, шурша по полам светлым плащом, приблизился один из эйхериев. — Всеотец, — он склонился перед сидящим в знак покорности. — Я велел не беспокоить меня. — Я знаю Всеотец, но там прибыл Ваш сын… — Какой еще сын? — непонимающе поинтересовался Локи. Эйхерий похлопал глазами. — В-ваш сын, Всеотец. Царевич Тор. И с ним лорд… лорд Беннер. Царь издал многозначительное «угу». А потом до него начал медленно доходить смысл сказанного. — Как Тор? Как Беннер? Какого лысого кендера?!.. Упс.