Один звонок вечером.

Мужчина проснулся от шума. Резко вскочив с кровати, он направился на источник шума. Дверь во вторую спальню была приоткрыта. Рен заглянул в комнату, но девушки, которая нежилась бы в кровати, не было. Постель была заправлена. Актер вздрогнул, когда до него снова донесся шум и звон. Шаги быстрее направлялись к кухне. Взору брюнета предстала знакомая картина: девушка стоит на куче коробок и тянется к полке, одной рукой держась за дверцу той самой полки. Мужчина подошел к девушке и обнял, тело рыжевласки мгновенно напряглось, совсем она не привыкла, что к ней прикасаются вот так просто. Рен спустил её на пол и потянулся к кастрюле, вопросительно глядя на стоящую рядом девушку. Могами быстро поняла, о чем он спрашивает, просто глядя на нее. — Да, вот эту кастрюлю я хотела достать. Спасибо, — легко с улыбкой произнесла Кёко. — Надо бы спустить все полки и шкафы для твоего удобства, — размышлял Цуруга, глядя в глаза девушки, потому как домашние шортики и свободная майка очень шли красавице, и из-за этого сложно было сконцентрироваться на чем-то другом, кроме стройных ног и открытом плече. — В следующий раз просто позови меня, хорошо? — Ага, — прощебетала девчушка, как солнышко, ставя заветную посуду с водой на плиту. — И, кстати, доброе утро, Рен. — Доброе утро, Кёко. — Лицо само освещалось улыбкой, когда любимая называла его по имени. — Можешь идти в душ, а я пока завтрак приготовлю. — обернулась девушка к мужчине. — Хорошо. Цуруга удалился из кухни. Дверь в ванную захлопнулась и зашумела вода. «Как же сейчас хорошо, спокойно. Кёко, видимо, немного отпустила вчерашнюю ситуацию.» Завтрак по объёму больше напоминал обед на несколько персон. — Мы ждём гостей? — решил спросить мужчина. — Нет, — улыбнулась девушка, понимая, что Цуруга шутит. — Тогда ты решила меня убить и стать веселой вдовой? — заявил актер, наблюдая как у собеседницы напротив сначала округлились глаза, а потом прищурились, она приняла его игру, в точности на площадке чайной церемонии. — Рен! — взбунтовалась рыжеволосая пассия, ей нравилось такое неформальное общение, нет семпая и кохая, есть просто Рен и Кёко. — Если не начнешь сейчас же есть, то мы опоздаем, у нас и так времени в обрез. — Скучная, — пробубнил себе под нос так, чтобы его не услышали, словно озорной мальчишка, а не 22-летний состоявшийся мужчина. — А? — Ничего, приятного аппетита, говорю. — Приятного.