***
Клубы горячего пара поднимались к потолку. Кожа на ладонях и ступнях сморщилась от долгого пребывания в воде, я сидел под душем уже, наверное, час. Внутренний диалог не принес ничего кроме расстройства и мигрени, мне стало душно, и я решил, что пора выбираться. Потянувшись за полотенцем, висевшим на крючке рядом с зеркалом, я отодвинул шторку для ванной и оцепенел. От увиденного сердце пропустило пару ударов, а потом забилось с бешеной скоростью. В центре запотевшего зеркала красовался отпечаток ладони. Какого хрена?! Мгновение — и липкий страх заполнил внутренности. Как он здесь появился? Я точно не мог его оставить. Или мог? Как? Вчера вечером? Пьяным облапал зеркало с собственным отражением? Но почему отпечаток проявился именно сейчас? И почему только один? Или это было в приступе паники после пробуждения? Но я вроде даже не заходил в ванную… Или заходил? По спине промчался рой холодных мурашек, меня настигло ощущение, что из маленькой комнатушки разом исчез весь воздух, пространство начало сужаться, стены — давить. Я поднял руку и приблизил дрожащие пальцы, не в силах заставить себя прикоснуться к стеклу. Размер следа походил на мою собственную ладонь, но было в нем и что-то чужое. Рука на пару миллиметров уже, пальцы чуть длиннее. Или кажется? Бред какой-то! Нездоровый мозг в ужасе исказил реальность, заставив испугаться чего-то непонятного, не поддающегося объяснению… потустороннего? Точно, бред. Я сжал полотенце в кулаке и несколькими рывками вытер запотевшее зеркало, стараясь не смотреть на собственное отражение. Потом пинком распахнул дверь и вылетел из ванной. Игнорируя головокружение и подступившую тошноту, начал лихорадочно напяливать на себя первую, попавшуюся под руку одежду. Нужно срочно покинуть квартиру.***
Когда я пришел в себя, уже второй раз за день, дом со злосчастным зеркалом в ванной был в десятке остановок. Первые полчаса после стремительного бегства из квартиры я просто энергично шагал вперед, не разбирая дороги, не обращая внимания на прохожих, едва замечая светофоры. Натянул шарф до носа, заткнул уши наушниками. Треки в плеере сменялись один за одним, выступая фоном для моего вынужденного путешествия. Физическая нагрузка и музыка, отрезавшая меня от звуков внешнего мира, помогали отвлечься.Lifeʼs wrapped in a riddle Easier said than done Hate to play the victim Rather run and hide Donʼt believe the mask It attempts to lie The perfect ten When reality caves in Donʼt tell me Tell my ghost Cause I blame him For all I donʼt want to know*
Центр отличался от остальных районов плотной исторической застройкой и малым количеством жилых домов. Наверное, ценители архитектуры нашли бы, на что здесь посмотреть. Я же эти дома видел на протяжении всей своей жизни, для меня они были привычными и примелькавшимися. Вот двухэтажный дом, выкрашенный в светло-бирюзовый, построен в начале двадцатого века по заказу столичного купца, модерн, окна необычной формы, растительные элементы в экстерьере. Сейчас там располагался музей геологии. Ряд величественных построек советской эпохи с характерными массивными формами и прямыми углами — научная библиотека, администрация, здания нескольких университетов, драматический театр. Мне никогда не нравилась их сдержанная серо-коричневая расцветка. Дома поменьше, пастельных тонов, занимаемые различными административными и культурными учреждениями. Каждое второе здание вызывало у меня какие-то воспоминания. Корпус родного университета, где проходило большинство занятий на младших курсах. Место тусовки неформалов, где я частенько зависал, будучи учеником старшей школы. Маленький независимый кинотеатр, показывающий авторские и фестивальные фильмы, которые практически невозможно найти в Интернете. Сюда мне нравилось водить Алину в самом начале отношений. Столько эпизодов из прежней жизни. Такие привычные дома и улицы, гуляющие прохожие, хорошая погода, нахлынувшие мысли — сейчас все это раздражало, угнетало и наводило тоску. От усталости я начал жалеть, что выбрался из дома, но и возвращаться туда совершенно не хотелось. Поэтому я просто продолжил тупо шагать вперед без цели и маршрута. В конце концов надоела даже музыка, но я все равно не вытаскивал из ушей крохотные затычки, они помогали отгородиться от окружающего мира. Достав из кармана телефон, я посмотрел на дисплей. 17. 03 Шел третий час моего бесцельного болтания по улицам. После длительной пешей прогулки по хорошо знакомым местам можно было сказать, что я почти в норме. Ноги начали гудеть от усталости, я зашел в небольшое кафе. Несмотря на расположение, близкое к центру, это место практически всегда пустовало, даже вечером в выходные. В небольшом полутемном зале было не больше десятка человек. Причина непопулярности заведения крылась, очевидно, в отвратительной кухне, с которой я имел неудачу познакомиться в прошлый свой визит. Поэтому, когда к моему столику подошла усталая официантка с натянутой улыбкой, я попросил только кофе. Хотя и это было ошибкой — когда замученная девушка принесла пузатую кружку из толстого белого стекла, оказалось, что напиток безбожно горчит. Что мне было делать? Я размышлял о перспективах на вечер. Можно пойти в кинотеатр и посмотреть первый попавшийся фильм, ближайший в расписании. Вернуться домой, и продолжая делать вид, что ничего не случилось, засесть в онлайн-игру. Или нарушить свое добровольное одиночество, позвав кого-нибудь присоединиться или напроситься в гости. Я снова достал телефон и начал листать телефонную книгу. Семья. Группа. Работа. Универ. Школа. Знакомые из музыкальной тусовки, из зала, из Интернета, дальние родственники. Дантист, парикмахер, швея, номера служб доставки, кафе и магазинов. В моей телефонной книге было почти три сотни контактов, и ни одного, кому бы я мог позвонить. Все прочие чувства постепенно вытеснила тоска. Среда, 23 марта 18.21 Стоя под козырьком офисного здания, в котором разместилась радиостанция, и глядя на падающие крупные капли, я размышлял, как поступить: вызвать такси, бежать до остановки, или подождать, пока дождь пройдет. Узнать с утра прогноз погоды и взять зонт я, конечно, не догадался. Впрочем, не я один — в обозримом радиусе еще как минимум два десятка таких же неудачников прятались от дождя под выступами и навесами. Из размышлений меня вырвал бодрый голос Ярослава: — Дизи, тебе же в центр? Поехали, подкину. Отказываться от неожиданной возможности добраться до дома в тепле, сухости и комфорте было глупо. Мы дошли до парковки, и я плюхнулся на переднее сидение красной «Мазды». Ярик внес мой адрес в поисковую строку навигатора. Мерный гул двигателя заглушила музыка, мы вырулили на проезжую часть. — У нас по плану на следующей неделе в эфире должны быть «Ambitious Smoothies», но вокалист предупредил, что интервью может сорваться, — сообщил коллега. — А что там у них? — Да мировое турне по городам и поселкам края, как это обычно бывает. Но если что, у меня уже есть варианты для оперативной замены. — Хорошо. После нескольких часов радио-болтовни мне не в радость было поддерживать диалог, но Ярику, видимо, захотелось общения. — Кстати, мы в эту пятницу играем в «Пантеоне», приходи. — Это можно, Панда вроде тоже туда собиралась. А кто там еще выступать будет? — Да как обычно, местные всякие. Я тебе кину ссылку на встречу, как дома буду, — сказал Ярослав, не отрываясь от дороги. — Хорошо. Из колонок доносились бодрые гитарные рифы и тенор вокалиста. Я прислушался к треку, пытаясь разобрать английский текст, что-то про эльфов и драконов. Заметив мою сосредоточенность, Ярик спросил: — Дизи, случилось чего? — А? — На тебе в последнее время лица нет. Что с тобой? Я только пожал плечами. Что со мной? В голове всплыли тщательно подавляемые уже несколько дней невеселые мысли. Моя жизнь летит к чертям. Я не могу пережить разрыв с девушкой. Меня предал лучший друг. На работе сократили. Безумный монстр преследует меня в кошмарных снах. Я не знаю, что мне делать, и как жить дальше. И главное, для чего? — Все в порядке. Я вроде всегда такой. — Не всегда. — Всегда. Что тут еще можно было ответить? — Нет, — коллега покачал головой, все так же не глядя на меня. — Я тебя уже достаточно знаю, и вижу, что сейчас ты не такой. Обычно ты намного веселее и жизнерадостнее. По крайней мере, был, пока с девушкой не расстался. Неужели все так плохо? — Плохо? — я тяжело вздохнул и отвернулся к окну дверцы, разглядывая пустующие тротуары. — Пожалуй, да… Ты прав, разрыв меня очень подкосил. Да еще и с работой фигня эта. Ну и вообще настроение какое-то… стремное. — Это весна, детка! — Ярослав звонко щелкнул пальцами, я пропустил его фамильярность мимо ушей. — Весеннее обострение. У половины моего окружения крышу рвет: поэты пишут душещипательные стихи, художники рисуют мрачные картинки, особо тонкие натуры планируют переезд в Северную Столицу. Повсеместное уныние, обострение комплексов и истерики. — Хаха, видимо, и я вхожу в этот круг. — Тоже планируешь переезд? — Нет, просто крышу рвет, — мне почему-то стало весело от этих слов. — Так, а что с твоей бывшей женщиной, вы же уже три месяца как расстались. Или она мозги тебе ест? — Нет, не ест, — пару мгновений я колебался, стоит ему рассказывать, или нет. — Да там, знаешь, Ярик, некрасивая история. Она теперь встречается с моим другом, который был мне очень близким. Можно сказать, лучшим. Ярослав удивленно вскинул брови: — Оу. Да, это неприятно. Но, наверное, это то, что уже никак нельзя исправить? — Нельзя. — И остается лишь вычеркнуть этих людей из своей жизни. — Остается. — Ну, если только ты не обладаешь библейской милостью, добротой и всепрощением. Но я бы лучше вычеркнул. — Хах, точно не обладаю. Вот и я вычеркнул. Но пока все это весьма болезненно. Да и в целом как-то странно все сейчас. Ты же сам сказал, весна. Вот и у меня то ли весеннее обострение, то ли что… Как будто бы жизнь куда-то не туда завернула. И сокращение еще это. Не знаю, почему я вдруг решил ему это рассказать. Наверное, просто устал все держать в себе. Мы никогда особо близко не общались. Может быть, напрасно? — Ты думаешь о том, что ошибся, выбрав эту девушку и этого друга? — Да. — Знаешь, Дизи, меня на днях позабавила цитата. «Если долго листать свой плейлист вниз, можно дойти до времени, когда ты был счастлив». Но постоянное оглядывание на прошлое и мысли о том, какие ошибки ты допустил, вряд ли к чему-то приведут. Лучше думать про то, как не наделать новых. Так что отпусти и забудь. — Новый день укажет путь? Ярослав засмеялся, его смех заразил и меня, но притворное веселье не могло скрыть того, что есть на самом деле. Я боялся. Того, что происходит со мной. Странных снов, навещающих меня постоянно, и их героя, явно желающего мне зла. Своего будущего. Завтрашнего дня. Отгоняя от себя навязчивые мысли, я тряхнул головой и спросил: — У тебя тоже такое было? — Наверное, каждый через это проходит, - расплывчато ответил он. — Это болезненно, особенно в отношении друзей и близких. Но ты становишься старше, развиваешься, и в какой-то момент все приходит к тому, что ты классный, самодостаточный и тебе никто не нужен. А может быть, это ты не нужен никому. Я понимал, что Ярик тоже хочет чем-то поделиться, но никак не мог уловить скрытый смысл его слов. Когда машина остановилась у очередного светофора, он продолжил свою мысль: — Еще каких-то пару лет назад у тебя был друг, которого можно выдернуть из дома в два часа ночи, и поехать на другой конец города за табаком для кальяна. Или за вкусными печенюшками. Или просто так позвонить и встретиться, потому что тебе грустно, одиноко и вдруг захотелось общения. А сегодня твой запас курительных принадлежностей укомплектован на год вперед, печенюшки можно в любое время купить в супер-маркете рядом с домом, а друга у тебя больше нет. Зато ты всегда можешь решить свои проблемы самостоятельно. Это взрослая жизнь, Дизи. Увы. — Взрослая жизнь такой отстой. Ярик невесело усмехнулся, я продолжил наблюдать за тем, как встречный ветер гоняет капли по лобовому стеклу. Не то, чтобы мне не нравился этот разговор, но захотелось сменить тему: — Чем будешь заниматься, когда нас сократят? — Да тем же, чем и всегда. Но больше внимания посвящу программированию — своей основной специальности. Сейчас у меня это как фриланс, но я чувствую, что пора укореняться. А ты? — Не знаю. Реально, не знаю, что делать. — Что, совсем никаких идей? — Ярик повернул голову и взглянул на меня, в его голубых глазах светилась крайняя степень любопытства и удивления. — Даже думать об этом не хочу. — Знаешь, как ни смешно такое слышать, но людям со стороны всегда почему-то виднее твои перспективы. Это-то и бесит, правда? Вот я, например, с ходу могу накидать тебе с десяток направлений, в которых ты бы мог успешно развиваться. — Хах, валяй, — я откинулся на сидении, сцепив пальцы в замок за головой. — Ну, музыку мы сейчас опустим, про нее ты и сам все знаешь, давай к более реальным вариантам работы. Во-первых, ты можешь продолжить на другой радиостанции, так как у тебя есть опыт. Выбрать то, что тебе интересно — диктор, может, инженер, корреспондент, режиссер эфира в перспективе. Кстати, со своими внешними данными ты ведь и на телевидение можешь податься, ведущим, корреспондентом опять же. Только вот вид свой тебе придется привести к человеческому. Или наоборот — создать для себя нишу, вести авторскую передачу, музыкальные обзоры, рассказы о жизни субкультур, что-нибудь такое, круто же? Я промолчал, возражать и спорить все равно не было смысла. Он продолжил: — Или вот твое увлечение качалкой. Тренером не хочешь стать? К тебе бы девушки табуном ходили. Да и парни тоже, ты же во всем этом реально разбираешься. Ну, я уж не говорю про то, что ты всегда можешь стать продавцом в музыкальном магазине, или в магазине одежды. Или спортивного питания, чего уж там. Ах да, и помимо всего этого, у тебя же есть высшее образование! Вот уж где куча перспектив, ты ведь теоретически даже в школу можешь устроиться? — Ага. — Смотри, как классно я могу распланировать твою жизнь за тебя. О-о-о, я еще придумал! Порно-актер! Вот куда тебя с ногами, руками и другими частями тела загребут! Половина псевдонима у тебя уже есть, фамилию придумаем. — Какая половина? Диззи? — Конечно! Ну, а то, что в столицу ради этого придется переехать — не беда! Для музыкальной карьеры твоей только плюс, и совмещать сможешь, да и деньги поди, хорошие. — Он театрально хлопнул себя по лбу и с наигранной досадой произнес: — Блин, что же это я такими классными идеями разбрасываюсь, надо было для себя приберечь. Меня это позабавило. Ярик все говорил правильно. Можно взять любого человека, и бегло оценив его взглядом «кухонного психолога» расписать данному индивиду миллион перспектив. Как он их будет осуществлять? Да не важно, это ведь уже не твое дело, твоя экспертная задача — озвучить и рассмотреть все эти перспективы, а то сам-то он их, глупенький, ни за что не увидит. — Ну так что, придешь в пятницу в «Пантеон»? — прервал мои раздумья коллега. — Постараюсь, но не буду обещать. Повисло неловкое молчание, которое я поспешил прервать вопросом: — Как у вас отношения в группе, кстати? — Мы уже шесть лет играем, притерлись. Мне и Косте за это время так и не удалось подружиться. Ты же его знаешь, да? Уже никто даже не помнит, что было причиной нелюбви между нами. Просто не сошлись характерами и все. В какой-то момент понимаешь, что идеальных людей не существует, и надо приспосабливаться к тем, кто есть. К тому же всем давно ясно, что у нас не хватает ни таланта, ни мотивации, ни везения, чтобы вырасти из рамок местечковой группы. Мы вроде с тобой уже обсуждали эту тему? Это осознание здорово нас сблизило, — он усмехнулся. — Это твой дом? — Да, четвертый подъезд. После того, как машина остановилась, Ярик повернулся ко мне, заглянул в глаза. Выражение его лица сделалось совершенно серьезным и сосредоточенным. — Знаешь, Дизи. Ты как будто сидишь на дне и ждешь, что придет кто-то. Спустится за тобой и поднимет на поверхность, осторожно придерживая под локоток. Я очень сомневаюсь, что будет так. Если кто-то и пожелает доставать тебя со дна, он будет рыбаком, чей крючок ты по глупости и неосторожности заглотишь. Да, он вытащит тебя из глубины. Но потом вспорет брюхо, выпустит кишки, зажарит и съест. Неприятная перспектива, правда? У меня в горле встал ком, я судорожно нащупал одной рукой замок ремня безопасности, а другой ручку двери и поспешил на выход: — Спасибо, что подвез. — На здоровье! Приходи в пятницу, еще поболтаем. ??.?? День закончился. Вот и отлично. Можно повесить на полочку маску задорного приветливого человека, у которого в жизни все более-менее складывается, которого интересуют кино, музыка, книги, научные открытия, собственное здоровье, геополитическая ситуация и проблемы окружающих. Наконец-то можно достать из холодильника новую подружку — бутылку виски — и провести с ней еще один уютный вечер. Уставиться в темную стену и наконец-то позволить себе побыть слабым и никчемным мальчиком, несчастной брошенкой, обиженной на весь мир. Поймать упоительное чувство тошноты от собственной персоны, подзарядить аккумулятор самоненависти, может быть, нанести себе парочку симпатичных маленьких увечий в подкатившем приступе. Мне охренеть как больно. Моя жизнь катится в пустоту, у меня окровавленная дыра в грудной клетке от уничтоженного сердца. Собственные родители меня знать не желают. Все мои надежды не оправдались, по ночам мучают кошмары, я просто боюсь жить дальше. Держусь из последних сил. Ладно, про увечья я пошутил, мне все еще слишком дорого мое тело. Пирсинга и татуировок пока достаточно. Хм. А может, проколоть еще раз хрящ и вставить штангу?... Поразмышляв еще несколько минут о бодимодификациях и своей несчастной судьбе, я уснул.***
Я открываю глаза и вижу треклятый потолок. Почему я его не перекрашу? Полупрозрачные светло-серые шторы отдёрнуты, весеннее солнце беспрепятственно проникает в комнату через окно. Ночью снова был дождь, в комнате пахнет сыростью, за окном слышен плеск воды в лужах на проезжей части. Перевожу взгляд ниже, и в следующий момент мои легкие схлопываются, пытаюсь вдохнуть и не могу. На постели, у моих ног в пол-оборота сидит Темный. Он пришел. Две верхних пуговицы простой черной рубашки расстегнуты, рукава закатаны до локтя, длинные прямые волосы обрамляют острое скуластое лицо, струятся по плечам искрящимся антрацитовым водопадом. Комнату заливает яркий солнечный свет, но его фигура как будто окутана полумраком. Безрассудный страх разливается удушливой волной, за секунду прокатившейся от грудины до кончиков ногтей. Сердце бешено колотится в грудной клетке с шумом разгоняя кровь. Меня бросает то в жар, то в холод, кожа покрывается испариной. Я не могу пошевелить даже пальцем. Ничего не происходит. Гляжу на него, не в силах сдвинуться и проронить хоть звук, он глядит на меня. Я в панике. В шоке. Темный сидит на краю постели, закинув ногу на ногу. Ждет чего-то? Или ждал? Моего пробуждения? Лишь снисходительная улыбка легко касается его губ. Мы просто смотрим друг на друга. Его бездействие заставляет трястись от страха. Я не могу пошевелиться, не могу набрать воздух в легкие, тело разбито параличом и не реагирует на приказы, просьбы и мольбы мозга. А Темный просто молча смотрит и улыбается. Беспомощность убивает. Я скован сотней невидимых цепей. Тело предало меня окончательно. Тону в собственном ужасе. Все это длится лишь мгновение, но, кажется, я умираю от страха… Звонкая трель десятка маленьких колокольчиков разогнала наваждение, вырвав меня из глубин кошмара. Это был сон. Еще никогда в жизни я так не радовался будильнику. Пятница, 25 марта 23.14 Алкоголь и сигареты помогали мне поддерживать сомнительное душевное здоровье вторые сутки. Я не курил с первого курса, но сейчас на это было наплевать. С одной стороны, я совершенно не хотел ехать на пятничную вечеринку, но с другой — нужно было выбраться из берлоги для поддержания образа социально-активного тусового парня. К тому же пить в одиночестве было слишком тоскливо и грустно, а в клубе хотя бы можно было отыскать компанию. Да и коллегу обижать не хотелось, подозрительно усиленно он зазывал меня на концерт. Видимо, хотел похвастаться тем, какая классная у него группа. В итоге, я решил не отказывать ему в этом удовольствии. Отправив Панде смс с вопросом «Ты в Пантеоне?» и получив утвердительный ответ, я вызвал такси. Успел я как раз к началу выступления «Black Diamond», ребята только что вышли на сцену и настраивали инструменты. С самого момента основания они вчетвером играли старый добрый hard’n’heavy, и последнее время почти не исполняли собственных песен, полностью сосредоточившись на каверах мировых хитов. Первым, с кем я познакомился из «BD» был барабанщик, Костя Александров, мы ходили в один и тот же тренажерный зал. Через него завязалось знакомство с гитаристом Ярославом, который в итоге позвал меня работать на радио. С их вокалистом я не имел возможности познакомиться лично, но был наслышан о том, какой он хороший. Миловидного Антона с темными волосами и бледной кожей за глаза все называли Белоснежкой. Впрочем, особо дерзкие и не за глаза к нему обращались так же. Хотя ребята были ровесниками, выглядел он моложе всех, не больше, чем на восемнадцать. Андрея Покровского, басиста, знала едва ли не каждая собака, он был заядлым тусовщиком и одним из команды организаторов большинства концертов и вечеринок в «Пантеоне», а также на других городских музыкальных площадках. Парни закончили отстройку и поприветствовали публику. Зазвучал перебор, первые аккорды, и группа начала исполнять песню, которая показалась мне смутно знакомой, но я никак не мог вспомнить название.You can’t quit until you try You can’t live until you die You can’t learn to tell the truth Until you learn to lie You can’t breathe until you choke You gotta laugh when you’re the joke There’s nothing like a funeral To make you feel alive**
Ребята играли хорошо, с душой, с задоринкой. Наверное, я судил о них предвзято, так как двое участников были моими знакомыми, но команда мне казалась достаточно харизматичной и перспективной. Даже немного жаль, что они недостаточно серьезно относятся к своему творчеству. Вдруг маленькие прохладные ладошки накрыли мое лицо. — Оля! — Я сразу же безошибочно определил их обладательницу. Подруга радостно улыбнулась, Саша, выглядевший рядом с ней уже как-то привычно, потянулся для рукопожатия. — Слушай, а эти ребята прикольные! – она кивнула в сторону сцены, слегка пританцовывая на месте. По несвойственной болтливости и эмоциональности Панды я определил, что она нетрезвая. Что ж, тем лучше, вопрос с компанией на вечер отпал сам собой. Подошли еще какие-то люди, как я понял, из Сашиной компании. На танцполе царил угар и безудержное веселье. «Black Diamond» играли самые популярные хиты классического рока и металла: «AC/DC», «Metallica», «Kiss», «Led Zeppelin» и других прекрасных команд, которых я незаслуженно обошел своим вниманием. Мы переместились за столик к незнакомой компании. Незнакомой она была только первые пять минут, через пятнадцать я знал про каждого, как его зовут, где он живет, чем занимается и в каком семейном положении. Через полчаса мы пили на брудершафт. Алкоголь, громкая музыка и веселое окружение как всегда помогали мне забыться. После выпивки и плясок перед сценой мне отчаянно захотелось курить, я бросил в компанию клич, на который отозвался немного пухлый парень в белой футболке и голубых джинсах. Напрягшись, я вспомнил, что его зовут Евгений, и он довольно успешен в жизни. У таких людей сложно определить возраст, с одинаковой вероятностью ему могло быть как двадцать два, так и тридцать пять. Впрочем, меня это мало волновало. Мы вышли на крыльцо. Женя что-то рассказывал о своем зимнем путешествии с друзьями по Средней Азии, я припомнил Яна, оказалось, что они знакомы. Еще бы, в этом городе, похоже, все друг друга знают. Я заметил вышедшего на улицу Александрова. — Костя, привет! — Привет, Денис. Не думал, что ты куришь, - он смерил меня озадаченным взглядом. — Да так, балуюсь просто. Вы прямо красавчики сегодня! — Хах, мы всегда красавчики, ты просто редко на наши концерты ходишь, — он щелкнул зажигалкой, затянулся, и выпустил густое облако дыма. — Если хочешь знать, где Ярик, он в гримерке с остальными. — Спасибо, потом его найду, — ответил я. Хотя был совершенно не уверен в своих намерениях общаться с коллегой. Тем временем толпа на улице начала постепенно рассеиваться, все возвращались в клуб. Мы еще пару минут поболтали втроем, потом я затушил сигарету и последовал примеру остальных. В коридоре и у раздевалки было подозрительно мало народу — все подтянулись к сцене. Интро. Четверо угрюмых музыкантов с сосредоточенными лицами занимались своим делом. А, в общем-то неплохо. Неужто ребятки будут играть пост-рок? Место у микрофона пустовало. Высокая брюнетка, оказавшаяся передо мной, резко дернулась к своей подруге: — Эй, это же «Offertorium», их вокалист это ащщщ, просто нечто! И тут на сцену действительно вышло нечто. Я остолбенел. Стены зашатались, земля ушла из-под ног, в глазах потемнело. Это был он. Темный!