Драгоценная госпожа Мэй (Сяо)

— А знаете, — откликнулась эта красивая лощеная дама, — я вас всех даже понимаю. Мой братец, он же совершенно ничего не решает, а наш дорогой правитель, да будет его правление долгим, никак не может решиться на решительные действия. А Нурхаци, он же, как ребенок… — Ребенок, управляющий вашим государством, — заметил светловолосый мужчина, — к тому же, весьма жестокий ребенок. — Ох, и не говорите, — обворожительно улыбнулась китаянка, —, но и наш жестокосердный повелитель притих, увидев столько вар… европейцев. Простите, все никак не привыкну. — К чему, — поглядел на нее в упор офицер, — к чему вы все никак не привыкните? — К тому, — она вскинула голову, смело встречая его взгляд, — что варвары — это теперь друзья. И тут же с горьким смешком добавила: — Которые опаивают моего брата. — Наше правительство, — начал он, — никогда не стремилось к тому, что сейчас происходит. И уж точно, мы не ставили целью превратить Вашего брата в наркомана. — Но Вы и не препятствовали этому, — она капризно поджала губы, исподлобья посмотрев на него, — к тому же, сейчас Вы явились с совершенно ужасными намерениями. — Но в чем же они ужасны, госпожа? — Он усмехнулся, — ведь мы просто желаем установить новую границу. Государствам необходимо иметь границы. — Ах, — она театрально вздохнула, — положим, что Вы правы. Но ведь Вы расширили Ваши границы, я уверена в этом! Пользуясь нашей растерянностью… — Госпожа, — он особо выделил это слово, — это политика. И это, ведь, Ваша растерянность. Ваше безвластие. Земля такого не любит. — Вы говорите, как тот варвар. Офицер устало вздохнул. — Госпожа моя, у Вас все варвары. — Ну, как же его звали, — она свела брови вместе, — Мао… Мао дунь, так кажется. — И он был прав, Ваш шаньюй Модэ. — Он не наш. А Вы, как я вижу, неплохо осведомлены об истории нашей империи. — Я много читал об империях Китая. Путь от Петербурга не близок, знаете ли. — Да, не близок, — она слабо улыбнулась, - Вы, наверно, сама жадность. Он вскинул брови. — Ну, Вы же поехали так далеко от вашей столицы. — Мне важно все, что связано с моей территорией. — Ах, — она поправила локон, — какие мелочи… Из сада раздался какой-то возглас. Дама стремительно встала. — Мне пора, господин Ван. Прошу Вас извинить мой уход. — До свидания, госпожа Мэй. — Мэй, — она снисходительно улыбнулась, — господин мой, правильнее будет госпожа Ян. И она вышла. *** — Господин мой, Госпожа моя, — ехидно произнес Казахстан, — Боже, какая вежливость. — Уж, какая есть, — Россия откинулся на спинку стула, в руках его были свитки с иероглифами, — кто-нибудь знает китайский? — Ваня, ты в Пекине. Больше половины людей тут знают китайский, — Казахстан весело улыбнулся, — наверно, даже, все. Кроме тебя. Кстати, а ты сам, на каком с этой девчонкой говорил? — На английском. И не спрашивай меня, откуда она знает английский. — Экстравагантная девица, — присвистнул казах, — Китай не говорит, Маньчжурия не говорит, а эта… Кстати, кто это? — Ян Мэй. Мэй Ян. Черт знает, где у китайцев имя, а где фамилия. Себя просит называть госпожой Ян. Младшая сестра Китая. — Так он же — Ван Яо. — А она — Ян Мэй. Наташа тоже не Брагинская. Кстати меня упорно называет господин Ван. — Так ведь, — Казахстан улыбнулся, — твою фамилию ей ни в жизнь не выговорить. Надолго мы тут? — Надолго, — Россия вздохнул, — пока договор не подпишем. А для этого мне нужен сам Китай. Или Маньчжурия. А не младшая сестренка этого наркомана. *** Ян Мэй осторожно развернула свиток, на котором красовались латинские буквы. Казалось, эти буквы не имеют никакого смысла, и не складываются в слова, но Ян Мэй прекрасно понимала, что здесь написано. Ей казалась восхитительной эта придумка — записать китайские слова латинскими буквами. Идеальный шифр! Она внимательно дочитала сообщение, что-то размашисто дописала в конце. Затем свернула свиток и аккуратно положила его в цилиндр. Ласково улыбнулась девушке-служанке, протянув ей тубу, шепнула: — Передай это нашему общему другу. Служанка зарделась, неловко поклонилась и стремительно побежала по дорожке, уходящей к северному выходу. Госпожа Ян неодобрительно качнула головой. Она прошла в свои покои, жестом выгнала служанок. Евнух, находивший при ней, дремал, но сон его был не естественен. - Опиум, - прошептала она по-английски, - вот что творит опиум. А потом долго смотрела на сад, особенно прекрасный в сумерки. - Интересно, - заметила она, все так же говоря по-английски, - мне пойдет имя Тайпин?