Потребность в нежности

Нет-нет, тогда ещё о сексе не думалось. Просто мысли, что хотел бы проводить больше времени с Гриссомом, узнать его лучше, просто быть рядом. И Грег, которого Гриссом везде таскал с собой… Ник чувствовал раздражение, но не понимал почему. Видел, как Грег заходит к Гриссому в кабинет, по делу, разумеется, они же работали вместе, Грег имел полное право, а вот Ник нет, его начальницей теперь была Кетрин. О нет, мысли о том, что он мог влюбиться в пятидесятилетнего мужика его даже не посещали, он бы посмеялся над ними, случись такое. Он находил себе одну девушку за другой, и каждый раз что-то не складывалось. Они были недостаточно хороши. Это могло длиться долго, очень долго, и закончиться ничем. Но Ника похитили. О, о чем он только не передумал, лежа в той могиле. Впрочем, когда в плексигласовом гробу появились муравьи, он смог думать только о Гриссоме, о том, что тот не остановится, что обязательно Ника найдет. Ведь он такой, он бьется за своих, а Ник точно знал, что для Гриссома он свой. И они пришли и спасли, Ник выдержал, Ник дождался. И Гриссом тоже был там, он держал ладонь поверх стекла, а Ник касался его снизу. Гриссом назвал его старым детским именем, которое использовал только отец. И… Ник позволил закопать себя вторично, потому что Гриссом сказал, что так надо. А потом и в машине, увозящей его оттуда, и в больнице Ник ждал только одного: когда к нему подойдет Гриссом. И боялся, что так и не подойдет. Но тот пришел, и ещё один винтик, держащий сердце Ника на замке, развинтившись, упал и исчез. Тогда он, вцепившись намертво, держал руку Гриссома, как утопающий соломинку, а тот гладил его по отрастающим волосам и шептал нежно: «Пончо». Тогда большего и не надо было. Но вот больница осталась позади и отношения отца с ребенком стали неуместны. Вот тогда-то Ник и понял, что потребность в нежности со стороны Гриссома осталась. Понял и испугался своих чувств, они были не нужны, глупы и страшны. Ник верил, что остается гетеросексуальным мужчиной, девушки менялись, как перчатки, в доказательство этого. А ещё они иногда заезжали за ним на работу, Ник хотел, чтобы Гриссом видел, что у него все хорошо. Хотел ровно до того момента, пока Гриссом не позвал в кабинет: — Ник зайди, пожалуйста, скажи мне, что происходит? — Гриссом закрыл за зашедшим Ником дверь и, полуобняв, коснулся локтя, подталкивая к стулу. Вот тогда-то от одного этого прикосновения по телу Ника прошел разряд. Они оба были достаточно взрослыми, чтобы знать, что это значит. Гриссом молча прошел к столу и сел, опустив подбородок на руки, Ник прошел следом и уселся перед столом, понурив голову. Они молчали, не зная оба, что сказать и как реагировать. — Ну я пойду, — наконец встал Ник, не в силах выносить молчания. — Иди, — позволил Гриссом, в свою очередь радуясь тому, что не придется ничего говорить, и тому, что решил спросить здесь, а не заезжая домой к Нику. В общем, обоим было всё ясно, но проблема осталась. Теперь уже известная обоим проблема. Но девушки перестали приезжать за Ником на работу, хотя всем было ясно, что их стало ещё больше. Гил тоже страдал, но по иному поводу. Сара, в отличие от Ника, значительно лучше переживала отказ. У них всё было нормально, он не беспокоился за молодую женщину, а вот Ник… Если так пойдет и дальше, им придется расстаться. Гил не хотел терять Ника, ни как криминалиста, ни как человека, но происходящее сейчас имело всего два пути — либо они становятся любовниками, либо нехорошо расстаются. Причем первый вариант вполне может привести к второму. А второго не избежать, если затянет с первым. Гил вроде со смирением ждал логичного наступления второго варианта, но чем дальше, тем больше понимал, что он не хочет так расставаться с Ником. У варианта с любовниками была одна вполне бы устроившая Гил концовка — Ник перебесится, получив желаемое, и потеряет интерес, они мирно расстанутся, оставшись друзьями, и жизнь снова войдет в колею с новым опытом. К тому же им совсем не обязательно практиковать анальный секс, получить удовлетворение можно и другими способами. Пока Гил только думал об этом и решался, Ник уже всё для себя решил: — Подпиши, — он резко вошел в кабинет и положил на стол заявление об уходе. — Что это? — Гил поправил очки и принялся читать, понимая, что времени на раздумья уже не осталось. Итак, хочет он оставить Ника рядом, хочет получить шанс всё исправить, или они сейчас расстаются? Он порвал заявление и предложил: — Давай всё это обсудим? За ужином? — За ужином? — Ник с ужасом ощутил, как его щеки покрывает краска. Понимал ли, что его приглашают на свидание, или нет? Поднявшийся гнев «он не такой!» делала особо глупым отреагировавшая другая часть тела, бодро вздымающая брюки прямо в лицо сидящему Гилу. — Да, просто поужинаем и поговорим, сегодня, сейчас, — Гил не собирался так форсировать события, но паника в лице Ника обещала неприятности. Да и однозначная реакция на предложение подсказывала, что нужно делать всё как можно раньше. Кто знает, что Ник успеет наворотить, оставь его одного. — Но я не одет, — только сказав это, Ник понял, какую сморозил глупость. Ужинать вовсе не обязательно в дорогом ресторане, забегаловки тоже подойдут. — Мы можем поужинать у меня дома. — Нет, Гил не собирался делать это так скоро, но всё углубляющаяся паника Ника не оставляла других вариантов для развития событий. Отпусти его сейчас и потеряешь навсегда. — Хорошо, поехали, — услышал Ник свой голос, думая о том, как бы поприличнее выразить отказ. Но слова сказаны, а значит путей назад не осталось. Одна только маленькая деталь — сейчас начало рабочего дня. Точнее ночи. Ника трясло, он не понимал, как переживет эту ночь. А ещё ведь нужно работать. — Ты сегодня работаешь со мной, как освободимся, так и поедем. — Гил понимал, что Ника в таком состоянии не стоит выпускать из поля зрения. Вообще, лучшее, что сейчас можно сделать, это снять с Ника штаны, развернуть и трахнуть в зад. Вот только Гил пока к этому не был готов. Но всё же закрепить свой успех нужно было. Он обошел вокруг стола, положил руку Нику на бедро, другой погладил щеку, взял за подбородок, чтобы не передумал в последний момент, и коснулся губами губ. Ник издал какой-то мяукающий звук, дернулся (Гриссом держал крепко) и кончил. Только тогда Гил отпустил его. — Мне нужно поменять штаны, — Ник смотрел умоляюще. — Беги, — кивнул Гил, погладив на прощание по заду. Ник зайцем влетел в туалет, закрылся в кабинке и, расстегнув ремень, опустил штаны до колен. По счастью, они не успели промокнуть, досталось только трусам. Он расшнуровал ботинки, избавился от предмета, несущего доказательство страсти, выругал себя за то, что не подождал с разговором до конца рабочего дня, когда бы все разошлись. Но кто знает, как тогда бы всё повернулось. Член снова требовал к себе внимания. Вообще дрочить в туалете на работе несколько странно, но кабинка закрыта, а если бы Ник этого не сделал, то целый день не смог бы сосредоточится на деле. Закончив, Ник взял мокрые трусы, их было бы неплохо сейчас же и постирать, но можно представить, о чем подумает кто-то, зайдя в туалет и застав его за этим занятием. Он и сам то же самое подумал бы. Ник улыбнулся, его ждет ужин с Гриссомом, а потом, наверное, ночь. Точнее в их случае утро. Не все ли равно, что о чем сейчас подумают? И все же он скомкал трусы и, убрав руку в карман, вышел из кабинки. Его встретил заинтригованный взгляд Грега. Ничего друг другу не сказав, они разошлись по своим делам. Ник пошел в раздевалку бросить несчастные трусы в ящик (ну, а куда ещё, не с собой же на дело брать?), попутно подумав о том, что сегодня ему здесь лучше не переодеваться, а то кто войдет, объясняйся. А потом двинулся на работу, к Гриссому, к Гилу. Он старался не слишком к нему подходить и не часто обращаться и даже пореже смотреть в его сторону. Грубая ткань рабочих брюк и нежная плоть члена оказались плохо совместимыми с порнокартинками в голове и объектом, вызывающим их. Или лучше сказать, излишне хорошо совместимы? Нет, это, конечно, хорошо и приятно, но не на работе, когда вокруг трупы. Ник прекрасно понимал, что он сам подумал бы о человеке, который возится с изнасилованной и убитой девушкой и у которого стояк. Ну точно не то, что человек этот думает о том, что после смены его трахнет стоящий здесь же начальник. Едва дождавшись окончания смены, Ник едва ли не первым прыгнул в машину, Гил медленно сел за руль, посмотрел на него: член стоит, зрачки расширены, щеки горят, но в лице упрямство. Даже если Гил до этого думал, что все ещё может кончиться чем-то другим, то сейчас было очевидно, так и только так. Стало страшно, но Ник по счастью не форсировал события, сидя смирно, стараясь не смотреть на него и лишь изредка сглатывая чересчур быстро вырабатывающуюся слюну. Гил закрыл глаза, открыл и нажал на газ. Похоже, дело может дойти и до анального секса. Нет, он не собирался этого допускать, но если вдруг, он должен быть готов. По пути он свернул к непримечательному магазинчику, торгующему в том числе и смазкой. Предложение пойти вместе оказалось стратегическим просчетом: Ник согласился. Впрочем, это даже облегчило дело, одного взгляда на них двоих хватило продавцу, чтобы выставить на прилавок нужную баночку. Но и ухудшило тоже, когда Ник решил сделать ответный жест и купить что-нибудь в этом же магазине для них. Кольца и груз для члена и яичек не вызвали особой реакции, но вот когда продавец достал розовые пушистые наручники… Ник так покраснел и ретировался из магазина, что пришлось их купить. НЕТ! Не для того чтобы использовать на нем… хотя… может быть… когда-то… Ник в розовых пушистых наручниках должен смотреться забавно. Оставалось только забрать коричневый непрозрачный пакет и отказаться от других не менее полезных и забавных приспособлений. Впрочем, хвостик в попу Гил едва не купил, но это было бы слишком. Добравшись домой, Гил положил крем и пару настоятельно рекомендованных продавцом презервативов (особенно для первого раза) на столик рядом с кроватью. И едва обернулся, встретился взглядом с Ником. Пришлось продемонстрировать наручники, иначе все случилось бы уже сейчас, а Гил пока не был к этому готов. Посадив Ника на диван и вручив книжку о размножении насекомых, Гил взялся за приготовление пищи. Нет, пиццу всегда можно было купить, но это было бы слишком быстро, да и всё время ожидания им бы пришлось друг с другом общаться, а Гил и к этому пока не был готов. Потому он взялся за длительный вкусный ужин. Немножко вина, чтобы расслабиться, вот лично он до этого никогда с мужчиной не спал. Рыба для усиления потенции, вот в необходимости этого Гил не был уверен, но уж лучше пусть она будет, если они далеко не уйдут, чем её не будет, если они захотят продолжить. Ну вот все приготовления подошли к концу, пошел неспешный разговор ни о чем, во время которого Ник выглядел так, будто уже согласен на наручники, даже розовые, и, черт с ним, пусть будут пушистые! В Нике было столько силы и энергии. Столько жажды и любопытства. А в последние минуты ещё и столько нетерпения, что Гилу стало страшно за свою жизнь. Ещё немного, и этот парень встанет, легким движением одного пальца откинет в сторону стол и возьмет желаемое. Гил едва не передернулся от ужаса, но в последний момент удержался, Ник мог бы неправильно понять. Наконец, собравшись с силами для того, что ему сейчас предстояло сделать, он встал и подал Нику руку: — Пойдем спать. Ник подскочил, теперь его взгляд выражал затравленный ужас, он попытался одним движением снять с себя футболку, брюки и носки, в чем, разумеется, не преуспел. — Не надо, я хочу сам это сделать, — а вот паника Ника почему-то разом успокоила Гила. — Ты когда-нибудь занимался любовью с мужчиной? — Нет, — Ник не понимал, что происходит, только он готов был горы свернуть, а тут едва смог позволить Гилу приобнять себя и отвести на подгибающихся ногах в кровать. Наверное, дай ему сейчас яблоко, он и его бы не смог удержать. «Ну здорово, два девственника в одной кровати и розовые наручники в комплекте, — думал Гил, стаскивая футболку с Ника, — а, да и одному из которых сорок, другому пятьдесят» Впрочем, по Нику возраст не был заметен. Лаская прекрасные рельефные плечи, торс, шею, Гил искренне наслаждался ощущениями. Ник был безумно красив, а его тело в отличной форме. Гил нагнулся и взял губами стоящий сосок. — О черт, опять! — Ник казался искренне расстроенным. — Что именно? — Гилу не сразу удалось прийти в себя. — Вот, — Ник показал на мокрое пятно, расплывающееся на штанах, и вид у него был такой, будто он готов расплакаться. Это показалось очень чувственным. Гил освободил его от брюк и носков, облизал сперму с члена. Ник дернулся, явно ещё слишком чувствительный. — Ты сможешь продолжать? — Гил немного надеялся на ответ «нет», тогда бы сегодня они дальше не пошли. Но увы. — Минут через пять, — виновато прошептал Ник. — Глупый, почему стесняешься? Это я должен быть благодарен, что ты хочешь меня так сильно. — Гил медленно исследовал тело Ника, залезал во все потайные места, искал точки, воздействие на которые вызывает наибольшую реакцию. Наконец и у него встал, а то впору беспокоиться, что с мужчиной не сможет это сделать. Раздевшись, он лег рядом, они начали целоваться, а Гил медленно вводил один палец Нику в анус. Тот дергался, смущался, зажимался, но под конец расслабился и доверился, он только тихонечко выдохнул, когда один палец сменился двумя. Гил бросил взгляд вниз и убедился: член его снова стоит. Он потянулся за кремом, а когда обернулся назад, увидел подставленные для наручников руки. Увидев крем в руках Гила, Ник вспыхнул и, закинув за голову руки, пошире развел бедра. Похоже, ничего другого не оставалось. Гил встал, вытащил из пакета наручники, приковал Ника к спинке кровати, надел презерватив, обильно смазал кремом и пристроился между ног. Ник закрыл глаза и задержал дыхание, ему было так страшно, что если бы Гриссом не приковал его, он бы просто убежал. Один, два, три… пять… десять секунд ничего не происходило. Ник открыл глаза, Гриссом терпеливо ждал. — Я хочу видеть твои глаза. — Пожалуйста, не надо, — это прозвучало так слабо и по-детски, что Нику стало стыдно. Он попытался отвернуться, но Гриссом ему этого не позволил. Тогда Ник снова зажмурился. — Открой глаза, — не приказал, а попросил Гриссом. Ник послушался, а когда в него начал проникать член, задохнулся и приоткрыл рот, куда тут же проник большой палец Гриссома. Пришлось так и остаться с открытым ртом до конца — не кусать же его. Растянутая часть закончилась, и теперь Гриссом проникал туда, куда не доставали пальцы. Всё глубже и глубже, теперь Нику удавалось не сжимать зубы каким-то чудом. И вот Гриссом вошел в него целиком. Ник пожалел, что позволил связать себе руки, член Гриссома оказался немного более длинным, чем было бы комфортно, и он, похоже, это понимал, но почему-то ничего не старался с этим сделать. Более того, как раз он выглядел сейчас вполне довольным тем, что руки Ники связаны, а рот полон пальцами, и ничего сказать или сделать невозможно. Неожиданно Гриссом приложил палец к губам. — Ш-ш-ш, молчи, понял? Ник как мог кивнул. Тогда Гриссом вытащил пальцы из его рта, раздвинул бедра двумя руками ещё шире, а потом толкнулся и умудрился войти ещё немного дальше. Ник застонал. — Ш-ш-ш, терпи, — повторил Гриссом. И начал двигаться внутри. Чуть назад — полностью вперед — чуть назад — полностью вперед, потом выходя до середины, потом выходя почти полностью, и каждый раз удар получался все сильнее. Ник плакал, извивался, но молчал и безмолвно молился, чтобы это не заканчивалось. Эта боль… сейчас и здесь она была ему нужна. Гриссом трахал его то быстрее, то медленнее, то очень медленно, то очень быстро. Пока не нашел определенный ритм, в котором Ник снова возбудился. Забавно, он и не заметил, что это прекращалось. Но сейчас возбуждение всё усиливалось и усиливалось. Он хотел, чтобы Гриссом положил ладонь ему на член, но заметив, что Ник хочет что-то сказать, Гриссом опять приложил палец к губам. Ник проклял наручники, без них он бы уже давно избавился от напряжения. Гриссом начал двигаться иначе, и напряжение немного спало, потом снова так, как нравилось Нико, опять замедлился, снова ускорил темп, и в итоге Нику стало все равно, с какой скоростью происходит соитие. Он выгнулся и кончил, мышцы ануса резко сомкнулись, но смазка и скользкий презерватив позволили Гриссому выскользнуть из тела, он снял его и кончил на живот Ника сам. «Так вот он что делал! Он подстраивался, чтобы кончить одновременно. Это… это было так интимно!» — Ник дернулся чтобы благодарно его обнять, но руки все ещё были скованы, Гриссом быстро нырнул за ключами в пакет и освободил Ника. Вот теперь они могли обняться. Пережитые эмоции оказались слишком сильны, и они почти сразу заснули, чтобы проснуться уже по будильнику, требующему вставать на работу. — Я ещё хочу, — требовательно сказал Ник. — Завтра утром, — пообещал Гриссом. Они оба не были уверены, что всё прошло именно так, как задумывалось. Но если они попробуют ещё разок… или два… или поживут вместе месяцок, быть может, им легче удастся разобраться в своих чувствах? Ну, а пока они знали только одно, они должны попробовать ещё.