Погребенный в фантазиях

Шло жаркое лето. Люди, обливаясь потом, прогуливались по оживленному городу полному радостей жизни. Визг тормозов нарушает всеобщую идиллию: кажется, кому-то не повезло быть задавленным автомобилем. Но его это не тревожит. Такова жизнь. Вот ты сидишь за компьютером, что-то учишь, готовишься к новому учебному году. А вот ты в предсмертных конвульсиях лежишь под колесами легковой машины, истекая кровью, не в силах шевельнуться и позвать на помощь. Можно долго раздумывать о жизни и смерти, но что это даст? Это лишь мысли, не более. Есть один красноволосый юноша девятнадцати лет. Он хочет изучить новый материал, сидя возле компьютера или с книгой дома, но уж точно не в институте. Почему же? Ведь в его возрасте другие заводят друзей, девушек, водят их в кино и на вечеринки. Однако это уж точно не тот случай. Печально, но Сасори не имел друзей. Был лишь один, но он остался в другом городе, когда парнишка переехал. Один. Всегда в одиночестве. Сидит и зубрит, когда его сверстники гуляют и веселятся, строя личную жизнь. Акасуна не из таких людей. Он предпочтет тихий вечер с музыкой и чашкой горячего чая большой компании. Он любит познавать новое. Впрочем, он вообще мало что любит. И мало кого. Что хочет подросток? Ведь скоро его тихая жизнь кончится, придется идти работать… — Сасори-чан! — протянула бабушка, которая вернулась из магазина. — Ты все еще дома?! Опять она за старое. Парень прикрыл крышку ноутбука, вытащил наушник и вздохнул: — Где мне еще быть? — ответил он с огромной неохотой. — Сходи, проветрись! Мне до твоей старости тебе жопу подтирать? — вскрикнула она, злобно посмотрев на юношу, который даже позы не изменил с ее ухода три часа назад. Смолчав, Сасори отложил технику, источающую знания и шлак, и вышел в тесный коридор. — Мне нужны продукты. А тебе нужна пара вещей, а то ходишь как подзаборник. Хватит меня позорить — взбесившаяся Чие буквально кинула деньги на тумбочку для внука. Единственного внука. Ее терпение тает, словно кубик льда на сковородке, когда Сасори попадается под горячую руку. — Пошла к черту. Я все равно не имею права есть твою еду из общего холодильника, — буркнул он, шнуруя кеды. Схватив деньги, он потянулся к ручке двери — люблю тебя, пока. Но, увы, Чие слышала лишь то, что хотела слышать, а именно лишь первую часть его слов. В порыве гнева она кинула в почти закрытую дверь вазу, которая разбилась вдребезги. Повезло, что не в голову, а то после прошлого раза до сих пор осталась отметина. Да, осколок все же пролетел по щеке молодого человека прежде, чем он успел полностью закрыть дверь. Скрыв у выхода на улицу царапину и вытерев кровь, он направился в магазин, в чем был. Белая кофта, черные джинсы. Немного потрепанный вид. Под стать его образу жизни. Дойдя до магазина, он услышал мерзкий, тошнотворный и до боли знакомый смех кучки людей. -… А он! Представляешь! — с иронией протянула девушка. — Какой ужас. А ты что? — кажется, ее собеседница не проявляет к этому разговору никакого интереса. Ей более важен собеседник в телефоне, с кем ведет переписку. — Ты меня не слушаешь! — взбунтовалась первая — Я тебе тут душу изливаю! — Ты ее изливаешь не только мне. Кричи громче и об этом узнает весь город, — усмехнулась другая. — Обе хороши, блять, — начала было третья, особо их не слушавшая. Но ее они раздражали. — Заебали, лучше гляньте, кто идет! Всеобщее внимание четверых принял на себя Сасори. Как же не вовремя. Почему именно сейчас? Он же старался быть наиболее тихим. — Какие люди! А так сразу и не заметишь. Это же наш карлик — смазливое личико! Как поживаешь, друг? — к нему вплотную встал парень. От него разило пивом и сигаретами. А его темная челка была в чем-то… Мерзком. От этого Акасуне стало абсолютно не по душе. — Я иду в магазин, отойди, Учиха. — с каменным лицом, Сасори попытался обойти парня, но тот вновь преградил ему путь. — Какие мы дерзкие, — девочки за углом тихо шептались и смеялись. — Пойдем-ка, отметим скорый учебный год! — черноволосый силком потащил упирающегося Сасори к ним, не взирая ни на что. А вот и «теплое» приветствие. Долго его не было. Учиха поставил его прямо в центр сей компании. Как мог, но Акасуна сохранял непринужденное выражение лица, отобрав руку у Саске. — Тише, тише! Не злись, мелкотня. — Знаешь, Сасори-кун, а я давно хотела тебе признаться… — Заговорила девушка с розовыми волосами —, но никак не представлялось случая. Ты всегда мне нравился. Правда. — как только она стала подходить вальяжной походкой к парню, сзади послышался щелчок телефона. — Не лги мне. Отойди. — Красноволосый хотел ее оттолкнуть от прохода, но она цепко схватила его за волосы и наклонила голову. — Ты теперь мой парень. А значит – раб. На колени. — Харуно стала давить парня к земле, но он не позволял этого, пытаясь убрать ее руку. — Какой неподатливый. Девушка сказала: «На колени». Тебе надо два раза повторить, шваль? — Учиха, держа телефон в одной руке, смачно ударил коленом под дых Акасуне, от чего он рефлекторно упал на колени. Хотелось просто исчезнуть. Но, сперва убить их. Убить их всех. Однако его телосложение не внушало эффекта. Никакого. — Уже лучше, раб — лепетала дева — Поцелуешь меня? Мы же теперь пара. — Она наклонилась к его лицу и приблизилась. Акасуна никогда не видел девушку так близко. Он смутился. Сакура остановилась в сантиметре от зажмурившегося, красного от стыда парня и не смогла сдержать смеха. Она рассмеялась. Жестоко. В глаза. — Смотрите! Ахаха, он поверил! Смотри не кончи, ебаный задрот. — она резко отпустила его волосы, выдрав небольшой клок. – Ой, это твое. –Сакура положила их на землю и подожгла. Неприятный запах вонзился в нос Сасори, который опустил голову, еле сдерживая гнев. — Ладно, с него хватит. Пошли отсюда. — Сказала девушка с телефоном. – Ну, правда, хватит. — О-о-о, глянь-ка! — Учиха продолжал снимать все на камеру — Хината, ты его защищаешь? Да вы друг друга стоите. Может, ты ему поможешь встать? Нет? Ну и заткни пасть. Третья все молчала. Ей было не до смеха. Ни до чего. Она не мешала, да ей было его жаль. Но не больше, чем Хьюго. Ей было, впрочем, даже наплевать. Темари лишь бросила усмешку, непонятно к чему. На прощание Саске одарил Акасуну ударом с ноги в челюсть, от чего он упал и харкнул кровью. — До встречи, мудак. — Они скрылись за углом, идя на очередное веселье. Акасуна лежал на асфальте в собственной крови. Нащупал языком шатающийся зуб. «Черт» — подумал он. В такие моменты лучше всего было бы просто провалиться сквозь землю. Глубоко вздохнув, парень встал и все же пошел в магазин. Войдя в маркет, он сразу же получил шепот за спиной и косые взгляды. Теперь он похож на избитую собаку. Стараясь не обращать внимания, прошел к хозтоварам, нашел салфетки. Вытирая рот, шею и руки от крови, он ни о чем уже не думал. Лишь о том, как стремительнее попасть домой. Сасори взял немного: салфетки, воду, хлеб, молоко и йогурт. Его он припасет для себя, но его надо спрятать. Это только его напиток. — Молодой человек, что с Вами? Может, «скорую» вызвать? — взволновалась кассирша, испуганно смотря на уже далеко не белую кофту. — Нет, спасибо, Юкиба-сан, не стоит. Он ее знал. А она его имени даже не вспомнила, хоть он, фактически, был постоянным клиентом. Скорее, она знает его бабушку, даже очень хорошо. Но это не играет особой роли для него. Как можно быстрее парень покинул магазин. «Черт, одежда. Еще это покупать» — вспомнил он. Но в таком виде было бы негоже явиться в ближайший вещевой центр. Тихо, как мышь, красноволосый вошел в квартиру. Йогурт он скрыл в ящике, в надежде его потом вытащить. Зашел на кухню. — Ты быстро, — заметила Чие, готовя ужин — Что-то случилось? .. — она обернулась и увидела побитого внука. — Я принес продукты, как ты и просила. — Он поставил пакет на стол вместе со сдачей и, к своему удивлению, попал в объятья бабушки. — Что произошло, милый?! — она судорожно осматривала его, вытирая лицо от грязи и остатка крови. — Сасори, прошу, только не молчи. Я же беспокоюсь за тебя, сукин ты сын. «Лучше соврать. Так меньше суматохи и разбирательств». — Да ничего такого, все в порядке. Я упал по дороге, — как можно убедительнее ответил Акасуна— там был бордюр и об него ударился. Не переживай, иди спать. Я доготовлю. — Ты врешь, — она заглянула в его полные ненависти карие глаза — чувствую, что врешь. А врать ты так и не научился. Даже если это и правда, то слишком глупая. — Нет, правда… — тот продолжил оправдываться, но замолчал. Перед глазами возникли образы одногруппников. Его охватила злоба, горечь и ненависть. Стиснув зубы, он стыдливо отвел глаза, сглатывая ком в горле. — Иди спать. — Выдавил он дрожащим голосом. Чие лишь напомнила ему, что он не должен это терпеть, а дать сдачи. Не маленький уже, впрочем. Пора бы. Как только Сасори остался один на кухне, он вернулся обратно с йогуртом, жадно отпивая. Металлический привкус. «Вот ублюдок»- крутилось у Акасуны в голове. После ужина он лег спать с трудом. Сон никак не шел, в голову лезли разные способы мести. Ночная тишина и мрак поглотила комнату, и галлюцинации окутали его разум.