Заколдованный круг

— Свенсон, Свенсо-о-он! — позвал Ове и прислушался. — Ну куда ты делся-то? — Я здесь, — мрачно отозвался альфа, и Ове, улыбнувшись, поспешил на голос. Он привел его к дверям ванной комнаты. Ове дернул створку, но она не подалась. — Ты чего там окопался-то? Ушел, сказал, что будет сюрприз, а сам взял и потерялся… — Я не потерялся. Иди. Я скоро. — У тебя все в порядке? — вдруг встревожившись, спросил Ове и приложил ухо к двери. В ванной комнате бежала вода. Больше ничего слышно не было. — Свенсо-о-он! — Ну что? — в голосе альфы отчетливо послышалось страдание, и Ове окончательно перепугался. — Что с тобой? Свенсон! Не молчи! — Бляяя… — прохрипел альфа. — Ове, Единым прошу, иди отсюда, а? Вернись в кроватку, укройся одеялком, а я скоро приду. — Как это я уйду и укроюсь, если у тебя такой голос? Что случилось? Тебе плохо? — Мне не плохо. Мне просто фантастически, невъебенно охрененно. В смысле я охреневаю так, что небо в алмазах. Ове, уйди! Уйди, чтоб тебя! — Свенсон! Ты заболел? Может, врача? Свенсон! Отопри дверь! Слышишь? — Да что ж ты за омега-то такой! — заскулил Свенсон с мукой, и Ове пронзило острым состраданием. — Ты что, не понимаешь? Мне не к врачу, мне… Мне на толчок надо! А ты под дверью стоишь и меня… смущаешь! Но Ове действительно ничего не понимал. На толчок? Свенсон с загадочным лицом ускакал из спальни уже битых полчаса назад. И… И если ему только сейчас надо на толчок, то что он делал в ванной комнате все это время? — Свенсон! — тревожно позвал он еще раз. — Ове, чтоб тебя, уйди! Уйди немедленно, или меня порвет с брызгами! Ове перепугался окончательно и затряс запертую дверь так, что с той стороны задвижка заклацала. Картины, которые тут же встали перед его глазами, были одна страшнее другой. Свенсон бледный и умирающий, Свенсон распростертый на полу, Свенсон протягивающий дрожащие руки за помощью, но не способный ее получить из-за проклятой запертой двери. — Свенсон! — Бляяя… — донеслось из-за двери, а потом Ове услышал звуки, которые… Которые спутать с чем-то другим было просто невозможно. Ове отскочил от двери, смущенный не меньше Свенсона, и залепетал: — Прости, прости, я… Я уже ушел… Я думал — вдруг тебе плохо, думал, может, помощь нужна… Свенсон за дверью вдруг захохотал. — Ове, ты невозможен. Просто невозможен… Оооо! О господи! Да чтоб я когда-нибудь еще добровольно сделал такое! — Что? — совсем уж задушено пропищал Ове и сделал шажок еще дальше от двери. — Клизму, дурачок. Я сделал себе клизму, чтобы быть… чистеньким для тебя, если ты захочешь… Я же тебе обещал… — Свенсон примолк и вдруг снова возмущенно заорал: — Но ведь ты даже в такое дело просто не можешь не сунуть свой любопытный нос! Ове выпучил глаза, Ове прикусил кулак, Ове закрутился на месте, раздираемый самыми противоречивыми чувствами, Ове станцевал что-то вроде джиги-дрыги, шлепая себя двумя ладонями по заднице и прыгая по коридору членом вперед, Ове послал куда-то в мировое пространство выразительный «фак», показал туда же язык, а после вновь вернулся к двери в ванную комнату и, прижавшись к ней, нежно сказал: — Свенсон, я тебя люблю. За тонкой филенчатой преградой раздался тяжкий вздох, потом послышалась какая-то новая серия возни, вода течь перестала, дверь внезапно распахнулась, и мощные руки альфы прижали Ове к широкой груди. — Я тебя тоже, малыш. Я тебя тоже…