***
На дом опустилась мёртвая тишина. Гарри уже час как ушел в свою комнату и, наверное, сейчас крепко спит, хотя как можно сомкнуть глаза, когда у лучшей подруги убили родителей, она сама находится в подавленном состоянии, а директор Дамблдор сообщил о том, что на него открыта охота. Не то чтоб его раньше не пытались убить, но вот так открыто ему этого еще не заявляли. Сам многоуважаемый бывший профессор трансфигурации находился всё там же, стоя у распахнутого окна и смотря на уже немного убывшую луну. Наверное, он думал о Римусе Люпине, о том, что ему сейчас несладко и что с утра у него опять будет болеть голова. А, может, об очередном деле Визенгамота. Или о ремонте Хогвартса, ни с того ни с сего затеянного Попечительским советом, у которого до этого лета состояние каминов замка вопросов не вызывало, и через который он не может забрать мальчика в школу раньше первого сентября. Он мог размышлять о накаляющейся обстановке в стране и о состоянии дел в Ордене Феникса и о многом еще. Но почему-то сейчас в его голове крутилась навязчивая мысль, что это не конец, что налет на Грейнджеров не просто акт устрашения, а нечто большее. Хотели бы запугать или надавить побольнее на юношу, так давно бы это сделали, ведь родственники его друзей особо не прятались. Маг чувствовал: нападение непростое, скорее всего, будут еще, это начало чего-то нового и грандиозного в кампании Лорда Воландеморта. Сейчас он просчитывал возможных жертв. Конечно, если брать во внимание, что первыми были родные мисс Грейнджер, то логичней предположить, что следующими будут Уизли, Лонгоботомы и Лавгуды. Вот только точны ли эти догадки, и если да, то в каком порядке будут отбирать жертв?.. Разумеется, он со всеми ними связался, предупредил о возможной опасности, или хотя бы попытался это сделать, и предложил помощь. Мадам Лонгоботом свято уверена в защищенности своего поместья, поблагодарила за предупреждение и добавив к защите ещё несколько заклятий позаковыристей, заняла круговую оборону, заявив, что у неё, конечно не особняк Блэков, но всё равно она с удовольствием посмотрит на того сумасшедшего, который ринется брать мэнор штурмом. Ксенофилиус Лавгуд, как всегда, воспринял все неоднозначно, с одной стороны вроде бы с аргументами согласился, а с другой… Уизли же вообще выехали из страны к дальним родственникам в гости, и когда они вернутся, Альбус не знал, впрочем, как и их каминного адреса, потому пришлось ограничится совой и тремя патронусами, ответ на которые он до сих пор не получил. Поэтому четверть часа назад он поднял с постели Кингсли и попросил связаться с Авроратом Испании, чтобы местные власти выяснили, где сейчас находится семья начальника Отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов. Но отклика и оттуда не было. Поэтому оставалось только ждать, что он, впрочем, и делал. На востоке небо уже порозовело, где-то далеко-далеко вступало в бразды правления утро, в жителей Англии наступал новый день. Альбус все так же смотрел вдаль через оконные стекла. Ответов по-прежнему не было. Он не мог больше ждать, нужно было что-то делать. Поэтому отойдя от уже ставшего почти что родным подоконника, маг направился на первый этаж к выходу из дома. По дороге Дамблдор заглянул на кухню, чтобы оставить записку гостеприимным хозяевам. Потом так же тихо и бесшумно вышел на крыльцо, спустился с него, прошел за ограждающий барьер, в последний раз бросил взгляд на дом и исчез.***
Он долго не мог заснуть. Всё ворочался на кровати, переворачиваясь с одного бока на другой. Как только закрывал глаза, его воображение тут же рисовало то страшные картины произошедшего, то усталое и заплаканное лицо подруги. Так Гарри и пролежал до рассвета, погружаясь в прерывистый сон и тут же просыпаясь. Наконец, в шесть утра он поднялся и, одевшись, вышел в коридор. За соседней дверью было тихо. Поттер тихонько отворил её и переступил порог. Гермиона заворочалась на кровати и откинула край одеяла, невольно демонстрируя свои ноги. Парень подошел ближе и, укутав подругу, сел на рядом стоящий стул.