Гнездо иволги

Мисс Кимберли и мистер Сэмюэль Тортон действовали так слажено: мужчина точно знал, что белокурая исполнительница пожелает сыграть дальше, и уверенно подавал нотные листы – что Элисон не могла не спросить: — Вы давно знакомы друг с другом? Тётушка упоминала в письмах, что вы иногда её навещаете, дорогой кузен. — О, ну ваша тётя любила собирать у себя в гостях молодых людей, иногда даже устраивались музыкальные вечера и тут бывало довольно оживлённо, — ответил торопливо Сэмюэль. Почему-то Элли показалось, что от столь простого вопроса оба смутились — мисс Кимберли даже сбилась, аккорд прозвучал особенно громко, и вдова на софе встрепенулась. — Уже поздно, моя дорогая. Будем прощаться с нашей гостеприимной хозяйкой. Сэмюэль тоже сразу засобирался, раз дамы уходят, то и ему не стоит задерживаться. В дверях обе леди поблагодарили за гостеприимство и пригласили Элисон к себе. — Это даже не обсуждается, мы ждем вас у себя на чай через день, когда вы немного отдохнёте, — заявила миссис Нейман, решительно затягивая ленты шляпки на подбородке. — А я позлоупотребляю гостеприимством моего приятеля мистера Шелдона еще пару дней, так что тоже надеюсь увидеться в ближайшее время, — тепло улыбнулся кузен на прощанье. Когда гости выходили, в дверях образовалась небольшая толчея — приехал из городка священник, он опоздал, задержался у тяжелобольного, но не мог не зайти, не поприветствовать новую хозяйку Эбриксон-холла от себя лично и от лица прихожан. Элисон была тронута таким вниманием и передала прощальные подарки: добротное издание библии, ежедневник в дорогом кожаном переплёте для священника и сумму денег в конверте для нужд церкви. Когда все наконец-то ушли, Элли поняла, что действительно устала. Новые знакомства, волнение, впечатления, все это её немного вымотало. Тихонько, чтобы никого не беспокоить, она прошла на кухню и улыбнулась: кухарка Меган оставила на столе поднос с печеньем и стаканом молока, всё это было накрыто такой же, как вчера, белоснежной салфеткой с вышитой в уголке монограммой Э.А. Еще вчера Элли удивилась заботе тётушки — в доме заранее подготовились к прибытию новой хозяйки. Тихонько напевая, она поднялась вместе с подносом на второй этаж, в свою комнату, где уже приветливо горел камин. Отпивая по глоточку молока из стакана, Элисон устроилась за небольшой конторкой — писать письмо матушке. Разгладила плотные листы с водяными знаками на специальной подставке, окунула перо в чернила, что хранились в маленьком пузатом пузырьке с посеребрённой ребристой крышкой, и вывела первые строчки ровными округлыми буквами: «Дорогая моя матушка, в первую очередь спешу поинтересоваться, как Ваше драгоценное здоровье? Как скоро Вы сможете приехать сюда, в наш новый дом?» Конечно, пугающие подробности про тёмную карету были опущены, зато Элли подробно поведала про всех гостей и как новые знакомые были добры и приветливы. Описывая тех, с кем познакомилась, юная мисс то и дело возвращалась к образу кузена — вспоминала его улыбку, жесты, шутки. И пару раз мечтательно вздохнула, чего еще совсем недавно себе не позволяла, ведь после смерти отца они остались почти без средств и о том, чтобы составить достойную партию, оставалось лишь мечтать. В особенно тяжелую зиму, когда не было денег на дрова, они с матушкой шили воротнички и прочие женские мелочи, украшая их тончайшей вышивкой. Правда, сдавали готовые изделия в дамский магазинчик под большим секретом, ведь зарабатывать на пропитание благородным леди самим было ужасно неприлично. А вот поехать и стать компаньонкой для богатой родственницы — это вполне допустимо, или гувернанткой для чужих детей. Элли не раз слышала, как матушка молится, просит уберечь дочку от подобной судьбы. Хорошо, что всё благополучно закончилось, еще бы болезнь отступила, и радости Элли не было бы предела. Теперь же она, подперев кулачком подбородок и глядя на пламя в камине, представляла себя на балу в красивом платье или на прогулке в новенькой шляпке… Очнулась мечтательница, поняв, что в каждой воображаемой картинке рядом с ней присутствует Сэмюэль. Она покраснела до кончиков ушей, хоть никого рядом не было, и посыпала написанное песком, чтобы чернила не размазались. Отправить послание Элисон планировала из Нершигтона, когда поедет за покупками и с ответными визитами. Сложив листок, она закрыла коробку с письменными принадлежностями и старательно закрутила чернильницу. Проговорила молитву. После чего подмигнула портрету на стене. Выяснить, кто же был изображен на картине, Элисон пока не успела, но перевешивать полотно передумала: джентльмен уже не казался таким суровым. — Спокойной ночи! — прошептала она ему и задернула полог на кровати.