Спасение

Падал вниз, не отдавая себе отчёта о том, что ниже уже некуда. Клал свои чувства и эмоции штабелями к своим ногам и топтал. Топтал, не жалея своих дорогих туфель и остатков чести, которые уже стали ненужным дерьмом. Теперь уже ничего не нужно, ни семья, ни чистая кровь и ни прочая хвалёная херня без которой, казалось, он раньше жить не мог. Где теперь валяется честь аристократов Малфоев, где польза от чистоты крови, где его гордость? Ответ прост. Всё это уже валяется в большой навозной куче, засасывая потихоньку и самого Малфоя младшего. Отец в Азкабане, мать свихнётся скоро от горя, а сам Драко, наверное, станет изгоем. Пока что живёт на непрочной поверхности стекла. Ему нужно спасаться, ему нужно спасение. Потому что он теперь одинок, потому что он не умеет быть одиноким. Убивал себя мыслями. Медленно и мучительно. Пытал воспоминаниями, выворачивая лёгкие. Больно. Больно, блять. И теперь это неизбежно. Хотелось орать и рвать на себе волосы. Ему всего семнадцать, а повидал он столько, сколько не видел, он мог поклясться, ни один старик. Удивлялся, как ещё не поседел. А, может быть, был уже седой. Ведь на его белых волосах проседь может быть едва заметна. Ему всего семнадцать, а всё внутри изъезжено, как будто он умер уже раз десять. Или двадцать. Чёрт знает. Мёртвому не нужно считать количество своих смертей. Потому что, он уже умер однажды. Мёртв один раз. Один раз и всё. Один только раз он чувствует это. А Драко почти каждый день тихо умирает. Ему всего семнадцать, а тело ломит так, как будто прожил лет сто. Ломит от постоянных попыток покончить с собой и постоянном их предотвращении каким-нибудь мимо проходящим. Судьба так смеётся над ним, что ни одна попытка самоубийства, (а их было, поверьте, множество) не увенчались успехом. А ведь ему всего семнадцать, а он уже до охуения многого лишился. Он должен спасаться. Должен барахтаться. Либо сдохнуть уже наконец и закончить всё это. Потому что он устал. Но спасение не приходило. Поэтому он решил выбрать второе. Сидел сейчас на полу в туалете Плаксы Миртл и думал. Думал, что он уже давно умер, потому что внутри было пусто и тихо. Ни голоса Люциуса, ни своей собственной совести, ни мыслей о будущем. Только страх за прошлое, что засасывал его в самую пучину. Взял палочку в правую руку и отрешённо взглянул на неё. Это же так просто, дружище, раз и всё. Теперь-то уж наверняка. Кажется, ему никто не помешает. Сейчас он может оставить всё здесь. Оставить всё, что тяжелило, оставить свои мысли, оставить тут, на холодном полу, свой труп и, на тот момент, уже ничейную палочку. Вот, сейчас, наконец, он будет чувствовать покой. Покой, которого так чертовски не хватало. И тишину, но не ту, которая сейчас в его голове, а ту действительно нужную тишину. О которой он уже и забыл, которую он уже не чувствовал. Но он уже ничего не чувствовал. Закрыл глаза и увидел темноту, которая постоянно его преследует. Вязкая и противная. Пустая темнота, у которой нет ни конца не края. Именно она и затягивает его, смешивая с собой, оставляя от Малфоя одно большое чёрное пятно. Это же так просто. Раз и тебя нет. Теперь он сам зависит от себя. Наконец. Закатил рукав на правой руке и уставился на глубокие, но почти затянувшиеся порезы, от которых остались только шрамы. Мадам Помфри может заживить почти всё. Но тогда это было действительно не нужно. Каждый день Блейз говорит ему что-то о том, что нужно просто пережить, это переломный момент, скоро всё пройдёт. Обычно Драко верил ему. Но сейчас казалось, что этот переломный момент продлится всю его оставшуюся жизнь. А разве это нужно? Разве он на это себя обрекал? Он не сможет, слишком слаб для этого. Начал вертеть палочку в тонких пальцах, которые он совсем недавно рассёк об разбитое им же зеркало. Специально, конечно. Сейчас он в любой подходящий момент пытался сделать себе больно. Но больно не было. Боль была только где-то внутри его, затмевая любую боль физическую. И это раздражало. Часто, когда он смотрел на кровь, которая почти каждый день вытекала из собственноручно причинённых ран, ему хотелось блевать. Ему казалось, что та кровь, которая течёт в его жилах, и есть самая грязная. Отложил палочку в сторону и коротким ногтем с силой провёл по предплечью. Потом ещё и ещё, оставляя красный след. Сжал левую руку в кулак и с силой ударил об пол несколько раз. Костяшки пальцев начали покрываться алой жидкостью. Чёрт, опять без боли. Он так хочет почувствовать её, почувствовать в полной мере, чтобы она заглушила всю ту херню, которая творилась в душе. Хочет этого больше всего на свете. Ощущать. Он не может ничего уже чувствовать в свои семнадцать. Без всяких эмоций смотрел на свою кровь. Старуха МакГонагалл трясётся за его жизнь. Ещё бы, ей, как директору, не нужны проблемы с Министерством. А он ей их доставит. Прямо сейчас. Он снова взял палочку и приставил к горлу. Вот и всё. Сейчас ты скажешь два заветных слова и отделаешься от этого дерьма, которое называл жизнью. Малфой закрыл глаза в надежде увидеть привычную темноту. Увидел. В последний раз. Сейчас он избавится от неё. Он не боится смерти, поэтому не будет терять время на душетерзания. Их было слишком много, что уже тошнит. Лишь вжал палочку сильнее в шею. Последний вздох. Нужно насладиться им. - Авада… В туалет влетела Грейнджер. Драко проклял всё на свете и грязнокровку – в первую очередь. Но не то ли это спасение, которое ты так яростно желал? Она стоит и смотрит своими большими глазами. Не понимает. И не нужно ничего понимать, дура, тут же всё понятно, тупая идиотка. Молчи. - Малфой, что… Молчи, блять. Либо дай закончить начатое, либо проваливай. Он до сих пор сжимал палочку в руке. Она окинула его быстрым взглядом. Не уйдёт и не позволит ему закончить то, что он задумал. - Экспелиармус. Зачем? Зачем она сделал это? Вроде бы все хотят его смерти, а она, что, отдельный экземпляр? Или, может, только так казалось, что лучше сдохнуть, чем тяготить жизнь остальным? - Зачем? – сорвалось с губ глухо, что заставило Грейнджер дрогнуть. Она молчала и смотрела ему в глаза - Зачем? - Так нужно. - Нет, не нужно. Зачем ты это сделала это? Для чего? - Ты должен благодарить меня за то, что я спасла тебя. Спасла. Спасла его. Спасение пришло тогда, когда он уже отчаялся и не надеялся на его прибытие. И это спасение –Грейнджер. Грязнокровка, которая случайно забежала в туалет. Судьба определённо дико выхохатывает над ним. И самому захотелось истерично орать и смеяться. - Убей меня. - Нет. - Грейнджер, пожалуйста. Глупо вымаливать смерти у своего спасителя. Конечно, он это понимал, но уже настроился на самоубийство. Он точно должен был совершить его прямо сейчас. Он бы успел, наверное, если бы не думал так много. Он бы прикончил себя до прихода Грейнджер и она застала бы в туалете только его труп на холодном полу и палочку, которая застыла в ослабленной хватке. - Малфой, тебе всего семнадцать, а ты снова пытаешься покончить с жизнью, - да, всего семнадцать. Да, хочет – ты не берёшь в расчёт, что всё может наладиться? Или, может быть, не думаешь вообще о том, что станет с окружающими, если ты умрёшь? – её дрожащий голос сжимал лёгкие и выворачивал внутренности. - Убей меня. Гермиона закусила губу и, казалось, сейчас расплачется. В несколько шагов подлетела к Малфою и упала на пол рядом с ним. - Что ты вообще творишь?! – проорала она. Откуда ему вообще это знать? Ему просто надоело жить. И всё. Вот единственное объяснение. Разумное объяснение, которому способствовали угнетающие мысли, рассечённые в кровь руки и внезапное отсутствие чувств. Он, правда, не знал, что он делает. Не было сил думать об этом. Грейнджер разрыдалась. - Зачем? – снова сухим шёпотом. Девушка устремила на него свои заплаканные глаза. - Я тебя спасла, а ты хочешь умереть? В который раз? Всё наладится! Ты вообще не думаешь об окружающих?! Не отдаёшь себе отчёта в том, что с ними будет? Малфой, тебе всего семнадцать! Семнадцать. Всё наладится. Не думает, что станет с окружающими. Она тебя спасла. Спасла. На секунду эти слова вбились в голову, но потом мгновенно соорудилась привычная стена, об которую всё, что было сказано Грейнджер, разлетелось на куски. Он никогда не думал, как будет обращаться со своим спасением. Примет ли его или, может, отвергнет? Не верилось, что оно сможет так просто разрушить то, что накапливалось в Малфое уже много времени. Такое было просто невозможно разрушить. Он мог заведомо знать, что не примет спасение, но, надеялся, что это будет не так. Надежды не оправдались. Он всё там же, на том же месте. Наедине со своими переживаниями и Грейнджер, которая тихо рыдает и бормочет что-то о том, что он сможет пережить всё это. Не сможет. Он продолжит умирать внутри и пытаться умирать снаружи. Пока судьба, наконец, уже не позволит ему закончить начатое. Потому что то, что спасает, не всегда спасительно, а смерть не всегда убивает. Потому что он не сможет выкарабкаться. Старается, но не выходит. Получается, что отныне смерть для него единственное спасение.