Скажи, как понравиться Германии?..

Утро в Берне началось как обычно. Лихтенштейн неохотно приоткрыла глаза от ярких, солнечных лучей, что задорно прорывались сквозь легкие, светлые занавески. Хотелось еще немного понежиться, прижавшись щекой к мягкой подушке, однако девушка не стала медлить. В другие дни она еще могла позволить себе подобные слабости, но не сегодня! Почему именно этот день был особенным? У Лихтенштейн сегодня был день рождения, но эта дата не была таким важным событием в отличие от того, какое оно имело честь ознаменовать. "Интересно, а что подарит мне братик?" - подумалось девушке. Она невольно улыбнулась. Наверняка вручит ей что-нибудь на завтраке со своим обычным, серьезным видом. А сам подарок... Хотя чего гадать, это просто обязан был быть новый милый альбом для рисования, где на первой странице будет самый дорогой и важный подарок - рисунок, выполненный Вашем. Не то чтобы блондин стал действительно талантливым художником, но его рисунки для Лихтенштейн (собственно, они и возникали только благодаря ее молчаливому, нежному, но непререкаемому давлению на сурового вояку) всегда отличались какой-то особенно теплой простотой и сердечностью. И именно ими больше всего дорожила девушка. Впрочем, даже если Швейцария и запамятует о Дне рождении сестры, что было маловероятно, то у Лихтенштейн уже давно хранился для самого Цвингли не менее особенный и драгоценный презент. Именно сегодня она наконец решилась сообщить Швейцарии, насколько ей дорога его забота и внимание, и что Лихтенштейн не намерена отдавать брата кому-то еще. И, самое главное, что ее чувства - не основанный на эмоциях безудержный порыв юности, который прогорит сразу после яркой вспышки, ее любовь - сильное, ровное и жаркое пламя. Нахлынувшее волнение заставило блондинку без дальнейшего промедления покинуть теплое пристанище кровати с пуховым одеялом. Ваш ведь правильно поймет ее?.. Он ведь взрослый мужчина, и он всегда понимал сестру. И не оттолкнет и сейчас, ведь и за его заботой и грубоватой, но искренней братской нежностью скрывалось, как надеялась Лихтенштейн, нечто большее. И все же девушка была слишком взволнована и смущена, чтобы вот так сходу решить этот вопрос. А если она недостаточно хороша для Цвингли?.. Ну, грудь у нее, конечно, не такая, как у Венгрии (об Украине лучше сразу скромно умолчать), но все же... Да, подстраховаться определенно не мешало. *** - Венгрия, скажи, я могу понравиться Швейцарии? - спросила Лихтенштейн давнюю знакомую. Блондинка, не решившись встречаться с братом до того, как все прояснит, специально незаметно ушла из их коттеджа ранним утром. К счастью, Венгрия тоже уже была на ногах и охотно приняла ее. - Ты хочешь понравиться Швейцарии? - Венгрия явно была удивлена и весьма серьезно задумалась. - Я хочу быть уверена, что у меня получится, - кивнула Лихтенштейн. Однако сведенные брови Хедервари и ее довольно хмурое лицо настораживали. Неужели она переоценила себя?.. Неужели брат так и не перестанет воспринимать ее лишь хрупкой, застенчивой девочкой? - Слушай, а тебе точно Швейцария нужен? - наконец спросила Венгрия. - Разумеется, - Лихтенштейн даже возмутилась от такого вопроса. - Нет, серьезно, может еще кого найдешь? - настойчиво спросила Элизабет. - Мне больше никто не нужен! И сама я Ваша никому не отдам! - честно предупредила блондинка, и глаза ее решительно заблестели. - Ох, ну ладно... Значит, Австрию все-таки сведем с Пруссией... Бесит этот хам с манией величия, а Швейцария хотя бы хозяйственный. Но не судьба... Значит, понравиться Швейцарии... О, придумала! Устрой просмотр романтического фильма, улучи момент, возьми за руку и... - Я поняла, - быстро сказала Лихтенштейн, пока Венгрия не увлеклась пикантными подробностями. Что ж, совет мог бы быть хорош, если бы уже давно не был проверен на практике. Итог: посапывающий на плече Швейцария, заснувший через пятнадцать минут после начала фильма. *** - Австрия, скажите, как мне понравиться Швейцарии? - брюнет как всегда сидел за фортепиано, сочиняя очередную мелодию, и Лихтенштейн было не очень удобно беспокоить его. Однако время поджимало, ей вскоре нужно возвращаться домой, иначе брат потеряет ее и будет волноваться. - Швейцарии... - Родерих немного помолчал, погружаясь в воспоминания о том времени, когда они были близки. - И чего ты с ним связываешься... - Ваш очень хороший, - робко сказала Лихтенштейн. Почему-то вдруг ей стало тревожно от того, что она решила поговорить с тем, кто хорошо знает брата. - Хороший... Я знаю, что хороший, - резковато и с какой-то горечью ответил Австрия. - Даже слишком хороший. Но дурак. - Брат не... - Дурак, потому что сам я не смог ничего ему сказать, а он не понял, даже не догадался, - сбивчиво и хмуро сказал Эдельштайн, и Лихтенштейн вспыхнула. Она все поняла без дальнейших разъяснений, Ваш был дорог не ей одной. Но все-таки хорошо, что до этого девушка побывала у Венгрии... - Знаете, то же самое мог бы сказать вам и Пруссия, - тихо произнесла блондинка. И поспешила уйти, стараясь не обращать внимания на удивленный и недоверчивый взгляд Австрии, устремленный ей вслед. *** - Германия, скажите, я могу понравиться Швейцарии? - спросила Лихтенштейн у Людвига, который как раз заканчивал ужин. Естественно, состоящий из пасты. Италия же уехал навестить Романо и Испанию, поэтому позаботился о соответствующем количестве еды для немца. Тот не стал возражать, что и сам может о себе позаботиться, однако от еды следовало избавиться поскорее, чтобы не испортилась. - Почему бы и нет, - Людвиг сперва тщательно прожевал угощение перед ответом. - Вы всегда заботитесь друг о друге, и вам не нужна ничья компания, так что действуй смело. - Но что мне делать? - Действуй по-свойски и компанейски, - предложил Германия. - Швейцария, думаю, будет рад отправиться с тобой на охоту или рыбалку. - Вот как... Лихтейштейн умолчала о провалившемся, опять же ранее, подобном опыте. Тогда она ужасно обрадовалась поездке, но... Швейцария сам испортил все удовольствие от нее. Он не позволил даже приблизиться к ружью, боясь, что хрупкая, беспомощная сестра с перепугу что-нибудь себе отстрелит. Вместо ночевки на природе, реки и прочих живописных пейзажей они ночевали в придорожном отеле, чтобы Лихтенштейн, не дай бог, не простудилась на ветру и свежем воздухе, чтобы нежная девичья кожа не пострадала от укусов мошкары. А уж дикие, опасные и коварные лесные звери и вовсе стали уже притчей во языцех и подразумевались как сама собой разумеющаяся опасность. Нет, Лихтенштейн уважала трепетную заботу Цвингли, но так же трепетно ей хотелось порой треснуть его за это сковородой, потяжелее и покрепче. И не важно, что на невинном и спокойном лице девушки при этих мыслях сияла неизменная чистая улыбка. *** Делать нечего, Лихтенштейн пришлось спешить домой, к брату, так ничего для себя определенного и не решив. Она увидела его, только-только приблизившись к дому. Он стоял на пороге, встревоженно хмуря брови, винтовка нервно покачивалась на плече, пока он ходил туда-сюда, стуча сапогами по дереву. Лихтенштейн вздохнула со снисходительной улыбкой. - Братик... - позвала блондинка с уже более широкой улыбкой. - Сестренка, куда ты пропала?! - Швейцария тут же кинулся к ней. - С тобой все хорошо?! - Конечно, братик. - Почему ты ушла? - уже спокойней спросил Швейцария. - Я пришел тебя будить к завтраку, но тебя не было. - Я вышла прогуляться, - пояснила честно девушка. - Не уходи так больше, ладно? - попросил Швейцария. Лихтенштейн удивленно кивнула. Ваш явно чем-то расстроен, такое паникерство слишком даже него. - Братик, что-то случилось? - спросила заботливо Лихтенштейн. - Все в порядке... Просто я удивился, что тебя нет с самого утра. Вот и... - Швейцария неловко замолчал, опустив глаза. - Братик, ты же не можешь навечно привязать меня к себе, - ласково, но неосторожно заметила она. Швейцария от этих слов неожиданно вздрогнул и резко отвернулся. Лихтенштейн растерянно молчала. Она его обидела?.. - Братик... - блондинка торопливо приблизилась к нему и коснулась ладонью широкой спины, чтобы убедиться, что она не натворила какой-нибудь глупости. - Братик, я же рядом. И я тебя никогда не оставлю. Швейцария неуверенно глянул на нее, не в силах отвести взгляда от ярких изумрудных глаз. - Сестра... Ты обещаешь? - Обещаю. Решившись, Ваш быстро обнял девушку. Лихтенштейн так и замерла, робко прижавшись к мужчине. Ваш, конечно, обнимал ее до этого, но сейчас объятия были какими-то другими. Более крепкими и открытыми. Сердце ее забилось быстрее от зарождающихся в сердце радости и тепла. Она нужна ему! Всегда была нужна, и Лихтенштейн это знала, но ведь так хорошо наконец убедиться окончательно... - Ваш... Ты только мой, да? - И ничей больше, - подтвердил Цвингли, уже с обожанием смотря на это сокровище в его руках. Лихтенштейн, покраснев, счастливо улыбалась. - А ты ничего не забыл, дорогой? - Забыл?.. Ах да, с Днем Рождения, моя милая, - спохватился Швейцария, ласково гладя светлые, мягкие локоны. - А еще? - Лихтенштейн многозначительно склонила голову. - Еще? А, ну конечно, подарок... - Швейцария задумался. - Я хотел предложить тебе самой его выбрать, если честно. - Хорошо, - тут же согласилась Лихтенштейн. Австрия был прав, порой до Швейцарии долго доходят элементарные вещи. Поэтому девушка сама первой приблизилась к лицу брата для поцелуя. Швейцария удивленно моргнул и с некоторым смущением опустил руки на талию сестры. Хотя если учесть, что именно это он собирался сделать утром, когда пошел будить девушку, действия ее не были неожиданными. Швейцария мягко и довольно осторожно прикоснулся к ее губам, впервые ощутив их нежность и теплоту. Однако Лихтенштейн тут же крепко обвила его шею руками, не отрываясь от блондина метко пнула раскрывшуюся от удара дверь и толкнула Цвингли внутрь дома, скрывая их от всех случайных и посторонних глаз.