69

Похоже, в последнее время моя челюсть слишком часто брякается на полы, столы и прочие твердые поверхности. Так и синяки заработать недолго! Но по-другому отреагировать на то, что я узрел, не получилось. Краем уха я слышал, что есть девчонки, которые прутся от геев. Их еще яойщицами называют. Они гей-порно обожают и рассказки всякие о голубой любви. Они их пачками читают и даже сами пишут. Как-то мне один такой опус показали. Ржал я долго. Со всех этих «губок», «попок» и «ротиков». Сладкая сперма с запахом ванили чуть не стоила мне травмы рожи, коею я едва не приложился о стол. Какая сперма на вкус, я тогда еще не знал, но в том, что её запах не имеет ничего общего с ванилью, был уверен абсолютно, успел уже к тому времени нанюхаться. О диком количестве розовых соплей в этом сочинении я вообще умолчу. Короче, герои той рассказки были похожи на кого угодно, только не на парней. Читали эту срань такие же дурочки недотраханные и... Машенька. И не только читала. Гей-порно она тоже уважала, судя по количеству посещений соответствующих сайтов, и по фотографиям, которые я нашел у неё на ноуте. По соседству с Бибером и подобными ему звездецами. Теперь я понял, почему она мне любовника приписала. Такие яойщицы в любых идущих рядом парнях геев видят, а мы еще и обнимались с Владом. Точно любовники, а как же иначе? — Эй, ты какого хрена делаешь? — раздалось у меня над головой. Вот блин, спалился! Бегемотиха-то уже тушку свою выстирала, оказывается! Фигня война, главное — маневры. — Да вот думаю, что первым твоей матери показать: кино, фото или рассказы, — протянул я, разворачивая к ней монитор, на котором здоровенный негр засаживал по самые яйца какому-то латиносу. Теперь от рожи Машеньки можно было смело прикуривать или на самом оживленном киевском перекрестке вешать, вместо светофора. Она пыталась сообразить, чего бы мне такое ответить, и не могла. А я продолжил: — Ты бы хоть историю чистила, что ли? Или предки никогда сюда не заглядывают? Она отрицательно покачала головой, но я это и так понял. Папику-бизнесмену явно не до этого. А матушке и в голову не может прийти, что дочка интересуется подобной грязью! Моя мать тоже никогда бы не подумала, что ее мальчик, не далее чем сегодня, с парнем трахался, а потом с другим лизался. Мама знала, что я давно не девственник, но я же не девка, чтобы невинность до брака блюсти! На частую смену моих подружек она особого внимания не обращала, напомнила только, чтобы осторожен был, и подкидывала деньжат на резинки. В отличие от тупицы Машеньки, я историю чистил ВСЕГДА. А крем для рук, стоящий на самом видном месте, никакого подозрения не вызывал. Равно как и штука для выдувания мыльных пузырей, валяющаяся в ящике со всякой-всячиной, куда мать не заглядывала никогда. Но и попадись она матери на глаза, та никогда бы не догадалась, что я с этим делаю. — Ну, чего заткнулась? — гаденько ухмыльнулся я. — Кино? Фотки? Или рассказы? Или всё сразу? Оптом-то дешевле будет! — Чего ты хочешь? — спросила Бегемотиха, сглотнув и плюхаясь на стул. — Я? Чтобы ты от меня отвалила! Киев мне есть кому показывать, зоопарк меня мало интересует, равно как и всякие музеи. Я сюда не для этого приехал. Матушке твоей мы скажем, что ходили, были и видели, а на самом деле ты будешь своими делами заниматься, а я — своими. Кроме того, мне нужен ключ от квартиры. Не собираюсь я больше тебя дожидаться, а то вдруг ты решишь еще что-нибудь себе нарастить. — И ты ничего никому не скажешь? — Нет. Я не стукач, в отличие от некоторых. Я тебя даже историю чистить научу! — проявил великодушие я. — Честно-честно? — спросила Машенька настолько по-детски, что мне даже жалко её стало. — Угум-с, ну так что? — Договорились, — шмыгнула носом Бегемотиха. — Будет тебе ключ, и ходить куда захочешь будешь. С любовником своим! — не удержалась-таки от шпильки. — Ты опять? — нахмурился я. — Я ведь и передумать могу! — Снова, — огрызнулась Машенька. — Мне вообще-то пофиг, с кем ты спишь! — Вот и договорились, — расплылся я в добродушной улыбке сытого крокодила. — Так куда мы с тобой завтра идем? — В музей Великой Отечественной войны. — Заметано. А теперь сюда смотри, жертва порнухи, — я показал Машеньке, как чистить историю, а перед тем, как свалить из кухни, сказал: — А вообще тебе вот сюда надо, — я щелкнул мышкой, открывая страницу «Славянской клиники». — Похудеешь, и жить сразу станет легче! Во всех смыслах. Я наведался в ванну, вытащил из машинки почти сухое белье и развесил его на балконе, благо тот в моей комнате имелся. А потом запер дверь изнутри на защелку, достал телефон, отыскал номер Ника и нажал вызов. Ответил он быстро: — Да. — Привет еще раз. Это Артур. — Я догадался, — в его голосе слышалась улыбка. — Чего хотел? Свой адрес тебе сказать? — Нет, — усмехнулся я. — Я согласен. — Трахнуться? — Нет! В клуб завтра сходить, — я старательно не замечал его ехидства. — Заметано. Встретимся в семь вечера в том кафе, где обедали. — Форма одежды? — Свободная. Тебе понравится, Артур. До встречи. Перед тем, как он отключился, я услышал на заднем фоне такой знакомый ранний «Helloween». Одна из моих самых любимых песен «Хранитель семи ключей»*. Я хмыкнул — неужели Ник тоже любит такую музыку? Вот так совпадение! Остаток этого дня я провел, бесцельно валяясь на кровати, слушая музыку и пытаясь представить себе этот клуб. То, что я видел в сети, давало слишком мало информации. Сильно смущал меня тот факт, что музыка там будет явно не из разряда моей любимой, но... Придется с этим смириться, в конце концов, я туда не музыку слушать иду. Самое смешное, что в музей мы с Машенькой все же пошли. Во-первых, торчать до семи вечера дома — это очень веселое, увлекательное и захватывающее занятие. Во-вторых, военная техника меня всегда перла, а возможность увидеть своими глазами легендарные танки и самолеты выпадает не так уж часто. В-третьих, тетя Люда сказала, что её знакомая работает в музее ВОВ* экскурсоводом и все нам с Машей покажет. Впрочем, о посещении музея я не пожалел. Мне было действительно интересно, а Машенька вела себя на удивление тихо и мило. И даже оделась, как человек, а не как пиздец на подпорках. Длинный темный сарафан в вертикальную полоску делал Бегемотиху на порядок стройнее. Свои новые волосы Машенька собрала в хвост, и мне даже было нестыдно идти с ней рядом. Я от души нафоткался рядом с танками, пушками и самолетами, посидел в кабине вертолета, когда-то летавшего над Афганом. Заценил изысканный дизайн сшитых из человеческой кожи перчаток, полюбовался плетками эсэсовцев и катанами японских офицеров. Чисто по-туристически нагреб на память проспектов, сувениров и прочей хрени, а потом пообедал вместе с Бегемотихой в небольшой кафешке, расположенной рядом с музеем. Впрочем, обедал только я. Машенька сосала через трубочку минералку, старательно не обращая внимания на мою заваленную снедью тарелку. Худеть решила, что ли? Подкалывать ее я не стал, у меня вообще было удивительно хорошее настроение. Его омрачало только то, что Влад мне так и не позвонил. Ах да, он же от меня звонка ждет. Покаянного. Ню-ню, поглядим, кто первым сдастся! Никогда я ни за кем не бегал, и начинать не собираюсь. В общем, не знаю, как Машенька, а я посещением музея остался доволен. Потом мы с ней прогулялись по Андреевскому спуску*. Мы шли между пестрыми рядами торговых палаток, и мне всё сильнее хотелось купить какую-нибудь сувенирную срань. Блин, раньше я за собой шопоголизма не замечал! Я старался удержать себя в руках, но... Фигню я все-таки купил. Проследил Машенькин восхищенный взгляд и улыбнулся сам. Она на картину с уморительным котом смотрела, и я решил сделать финт ушами. Тем более, я планировал сегодня вечером смыться в клуб. Надо было задобрить Бегемотика. К тому же, у тети Люды наметилось внеплановое ночное дежурство. Всё складывалось в мою пользу. Короче, картину я купил, благо мог себе это позволить, и тут же презентовал Машеньке. Она от такой моей щедрости в осадок выпала и дар речи потеряла. А потом выдавила: — Ты это... зачем? — Просто так! — чеширнулся я на все тридцать два зуба. — Я не возьму, — попыталась отказаться Машенька. — Это дорогой подарок. — Слушай, кончай ломаться, а? — я достал сигарету. — Кошак тут реально зачетный. Будет тебе обо мне напоминать. А не хочешь брать — выброси. Мне она тоже ни к чему, — я повернулся к ней спиной и услышал негромкое: — Спасибо. — На здоровье, — я дождался, когда Бегемотиха снова со мной поравняется. — И вот еще что, я сегодня вечером свалю, а вернусь поздно. Пусть это будет нашим маленьким секретом. Идет? — А куда ты? — К любовнику, — многозначительно протянул я. — У нас на сегодня групповушка запланирована. С участием детей и домашних животных! — Дурак! — возмущенно фыркнула она, снова заливаясь краской. — Извращенец! — А ты — яойщица! — парировал я. — И на кой оно тебе, а? Ну, трахают парни друг друга, а тебе-то от этого какой кайф? Бегемотиха промолчала, но из красной сделалась пунцовой, и я понял, что кайф был. Да еще какой! Судя по интенсивности румянца. М-да, жалкое зрелище. Но с другой стороны, кто на неё, такую, позарится? А гормонам не прикажешь. Вот она и дрочит, глядя на красивых мальчиков, вместо того, чтобы собой заняться и в реале парня найти. Блин, как же все запущено! — Ну, так мы договорились? — вернулся я к первоначальному вопросу. — Иди, куда хочешь! — махнула рукой Бегемотиха. — Ключ у тебя теперь есть, а маме я ничего не скажу. — Умница, мороженое будешь? — решил я еще порыцарствовать. — Нет, — буркнула она. — Там калорий много! — О-о-о, — понимающе протянул я. — Сечешь тему! Глядишь, через полгодика и о порнухе забудешь, в реале оно куда приятнее! Ну, пойдем тогда? — Угу, — кивнула Машенька, прижимая к себе картину. Домой мы попали в четвертом часу. Тетя Люда уже ушла на работу, так что отчитываться было не перед кем. Я принял душ, отзвонился матери, рассказал, чем занимался эти дни и чем планирую заняться. Ответил на кучу вопросов и с чувством выполненного долга повесил трубку. И тут же снова ее поднял. Звонил Ник: — Привет. — Хай. — Хотел уточнить — всё в силе? — под знакомые рифы Шульдинера* спросил он. — Ясен пень. Это «Death»? — не удержался от вопроса я. — Он самый. А ты, значит, рокер? — ироничное удивление меня нисколько не задело. — Да. — Класс! — Это почему же? — Узнаешь. В семь, у входа в ту тошниловку, — напомнил мне Ник и повесил трубку. Остаток времени я провалялся в постели, стараясь не думать о том, что ждет меня этим вечером. Определенным было только одно желание, не имеющее ничего общего с душевными терзаниями и сомнениями. Я хотел трахаться. Поцелуй на озере до сих пор не шел у меня из головы. И откровенное предложение Ника поехать к нему и просто переспать. Без обязательств, клятв и всей подобной срани. Просто тела. Разве не за этим я сюда приехал? Ужинал я в гордом одиночестве. Машенька трапезничать отказалась. Что-то слишком уж рьяно она худеть взялась. Ну, да не моё это дело! Со смаком покурив после еды, я напялил светлые джинсы, черную футболку, стянул волосы в хвост и направился к месту встречи.