69

Когда Василиса нарисовалась на пороге, мы чинно сидели на своих местах. Перед нами на прилавке красовались: прошедший испытание имитатор, флоггер, флакон со смазкой и черная повязка на глаза, которую Гепард откопал в одной из витрин. Я примерно представлял себе, для чего эта штука, а потому не возражал. Рожи у нас с Ником были одинаково довольные, и по ним Васька сразу все прочитала. Ну, еще бы! Шрифт-то плакатный. — Натрахались? — спросила она, переводя взгляд с меня на Гепарда и обратно. — Так точно! — сладко улыбнулся в ответ Ник. — И с товаром определились. — Вижу. Так-с, ща посчитаю, покурите пока, котики. Могёте вот чего полистать, — она бросила нам каталог татуировок. — Может, и себе что-то нарисовать захотите. — Ты и этим занимаешься? — полюбопытствовал Ник. — Да, на дому. А ты думаешь, я зря с первого класса в художку ходила и пять лет в долбаном художественном вузе штаны протирала? Мы с Димоном вместе в салоне работали. Теперь я рисую на дому. Тату, пирсинг, шрамирование во всех положенных и неположенных местах, — она протянула нам по визитке. — Могу яйца под хохлому расписать, а писюны — под гжель, и стразами украшу. Гламурненько будет! — Вась! — фыркнул Ник, а я заржал, представив себе пригламуренный хер. — А стразы обязательно? — выдавил я. — Это как твоей душе угодно, Котик, — великодушно ответила мне Васька. — Ладно, листайте пока, я скоро. Она исчезла за дверью, находившейся между двумя витринами, а мы с Ником переглянулись, одинаково пожали плечами и погрузились в изучение каталога. Васька вернулась, когда мы посмотрели все картинки, покурили и снова начали целоваться. — Опять лижутся! — голос Василисы сыграл роль ведра холодной воды. — На минуту оставить нельзя! Ник, блин, ты всё такой же! Я до сих пор помню, как утром ноги свести не могла! Пожалей Котика, он же не сядет потом! Убери лапы, говорю, кобелина! — она шлепнула Гепарда по руке, которой он гладил меня по спине. — Ладно, Васюнь, не психуй, — миролюбиво ответил он. — Сколько с меня? — С нас, — поправил я, — ты тоже не Березовский. — Окей, — не стал спорить Ник. — Полторы штуки, — Васька протянула ему товарный чек. — Это я тебе по старой дрючбе, со скидкой. — Хорошо, — мы почти одновременно достали кошельки и отсчитывали нужную сумму, а Василиса принялась паковать наши покупки в пакет с логотипом магазина. Товарно-денежный обмен произошел быстро к обоюдному удовольствию сторон. Перед тем, как попрощаться, Васька отвела Гепарда в сторону и что-то долго говорила ему на ухо. Ник в ответ усмехался, приподняв левую бровь, и кивал. Напоследок Василиса звонко чмокнула его в щеку и подтолкнула к выходу. А еще я заметил, что глаза у неё стали блестеть ярче после возвращения из своего кабинета, а на щеках румянец заиграл. — Ну всё, чао, котики! — она проводила нас до дверей. — Если что-то еще понадобится — всегда рада. Ах да, там, в пакете, подарок от фирмы. Дома посмотрите! — на этом нас почти выставили за порог магазина, на котором, как прежде, висела табличка «Закрыто». Похоже, работать сегодня Василиса не собиралась. Ну, да это не мои проблемы. — Куда теперь? — спросил я. — А ты как думаешь? — доставая из пачки сигарету, полюбопытствовал Гепард. — Плетку тестировать, да и что за подарок посмотреть надо. Интересно же! — Согласен. Васька просила дома пакет разбирать. Тогда давай пожрать что-нибудь купим и ко мне. Блин, Артур, тебе не надоело на дорогу столько времени убивать? — вдруг спросил он, бросив взгляд на часы. — Не понял? — Я думаю, что оставшиеся дни ты можешь у Ники пожить. Лучше эти два-три часа в постели провести, чем в метро. — Это она тебе сказала? — я тоже достал свои сигареты и прикурил, пряча под полуопущенными веками радостный блеск глаз. — А то кто же еще! Все уши мне прожужжала, спать мешала, на холодную постель и стояк жаловалась, — перечислял Ник. — У кого стояк? — прыснул я. — У Ники? — Именно! Видишь, до чего твои отлучки зеленоглазую блондинку довели! У тебя же, насколько я помню, всего одна сумка была, так? Я кивнул, уже не пытаясь скрывать улыбку. — Ну, так вот, сейчас едем в твоё Голосеево, ты собираешь свои шмотки, делаешь тёте ручкой и ко мне. Согласен? Или возражения есть? — Никак нет, — отрапортовал я. — Надеюсь, у тёти их тоже не возникнет. У неё сейчас и без меня забот хватает. Я... — договорить мне не дала чуть не сбившая меня с ног толстенная деваха. По сравнению с ней Машенька — дюймовочка просто, а это слон какой-то или кашалот. Подплыла эта гора жира к двери Васькиного магазина, узрела табличку «Закрыто» и смачно выругалась. Потом повернулась к нам, увидела в руках Ника фирменный пакет и спросила: — Вы тоже с возвратом? — Что, простите? — изогнул бровь Гепард. — Товар назад принесли, — пояснила она. — Я вот купила два дня назад, кучу бабок отвалила, а он не работает! Фуфлом торгует сучка эта татуированная! — А что у вас не работает? — продолжал любопытствовать Ник, а я даже отвернулся, чтобы не заржать. — Ну, что, по-твоему, женщины здесь покупают? — нахмурилась толстуха. — Надувных мужчин? — Почти, — теряя терпение, пояснила «возвратница», а я почувствовал, что сейчас точно рассмеюсь. Да под этой тушей любой мужик лопнет, как воздушный шарик, а не только надувной. — Вибратор я покупала. Она мне его расхвалила, «топ продаж, топ продаж»! Ну, я ухи-то и развесила, купила, — понизив голос, жаловалась она Нику. — А он взял, да и сдох на второй день! — А вы батарейки менять не пробовали? — с изумительной вежливостью спросил Гепард. — Да быть того не может, чтобы так быстро сели! — безапелляционно заявила толстуха. — Магазин в любом случае закрыт, что вам терять? Купите новые и попробуйте, хотя, погодите. У меня как раз с собой есть, давайте, доставайте его — проверим, — предложил Ник. — Кого? — вылупилась Кашалотиха на него. — Вибратор. Заменим батарейки и проверим, — на полном серьезе предложил Гепард. — Прямо здеся, что ли? — Почему бы и нет? Вы же в переулок со мной не пойдете, — озвучил очевидное он. — Еще чего! — возмущенно фыркнула та. — Я из ума еще не выжила! Откуда мне знать, что ты не насильник или бандит? — Вот и я о чем. А здесь и людей-то нет. Давайте. Девка покраснела как помидор и достала из своей сумки топ продаж. Но не тот, который розовый был, а тот, который черный. Двадцать девять сантиметров. Ник, в свою очередь, нарыл в пакете батарейки и протянул ей: — Проверяйте. Больше ломаться баба не стала, взяла батарейки, сунула их вместо своих, нажала на кнопку и... негромкое жужжание оповестило нас о том, что Ник оказался прав. Васька была последней, кто оказался виноват в столь скором выходе товара из строя. Дальнейшее произошло очень быстро. Покраснев еще сильнее, Кашалотиха развернулась и унеслась прочь со скоростью, которой я лично от неё не ожидал. Теперь я ржал уже в голос, складываясь пополам и выкрикивая: — Не могу! Блин! Брак... Твою мать! Некондиция! Это же как надо трахаться, чтобы за день батарейки уложить? — Нашел, чему удивляться! Я думал, она его и вовсе того... раздавила, — с серьезной миной начал Ник, но не доиграл — тоже сорвался, и теперь ржали мы оба. А я внезапно вспомнил еще одну очень важную вещь. — Ник, — отсмеявшись, сказал я. — А у тебя, случайно, знакомого фитнесс-тренера нет? — Есть, а тебе он на кой? — Да не мне, — махнул я рукой. — Машеньке... — и я рассказал ему историю похудения Бегемотихи, упомянул о том, что та яоем увлекается, и о нас с ним знает. — Так-с, — почесал в затылке Ник. — Кажется, я знаю, кому позвоню. У твоей подружки целая куча проблем, и не только с лишним весом. Сейчас. Он достал телефон, полистал список контактов и нажал вызов: — Тимур? Привет. Это Ник. Узнал? Приятно. Слушай, ты все там же? Хорошо. У меня для тебя клиентка есть. Ага. Четырнадцать. Да. Сам увидишь. По полной помочь надо, понял? Конечно, как всегда. Спасибо. И тебе. Пока. Он повесил трубку и пояснил, пряча аппарат: — Тимур тоже в нашем ансамбле танцевал. А потом он фитнессом увлекся и по этому делу пошел. Тренер из него вышел высший класс, а еще — он человек восточный и большой любитель женщин. Они ему полной взаимностью платят. Помню, мы часто волком друг на друга по молодости смотрели. Конкуренция, — всё это Ник рассказывал, пока мы шагали к метро. — Ну так вот, клиентки его частенько в красавца-тренера влюбляются, что резко увеличивает эффективность занятий. А ухаживает он как! Песня! Тысяча и одна ночь! — Вы... — начал я. — Не трахались. Никогда. Тимка — стопроцентный натурал, но не гомофоб, а потому мы отлично ладим. Правда, первое время он все меня вылечить пытался, по саунам с девками таскал, потом плюнул и сказал, что я больной и жопой думаю. На том мы и порешили. Но в своей сфере Тимур один из лучших. Если он твоей Бегемотихе не поможет, тогда я не знаю. — А что означает «по полной программе»? — Это значит: с комплиментами, цветами и прочими пошлыми атрибутами влюбленности, — пояснил Гепард. — Тима влюбит в себя твою Машеньку на раз-два. — Ник, а ей четырнадцать всего, — напомнил я. — Я сказал «влюбит», но не сказал «трахнет», — улыбнулся он. — А выиграют от этого все. Тимур развлечется, Машенька забудет о яое, гей-порно и прицепом о нас с тобой. Как результат, она похорошеет, а Тимка красиво удалится, сделав это так, будто она его бросила. — А если нет? — Я уже говорил — возраст относительного согласия. Насиловать твою драгоценную Бегемотиху никто не собирается, не боись, — похлопал меня по плечу Ник. — Поверь, она потом не раз тебе «спасибо» скажет. Я прикинул хрен к носу и подумал, что так действительно будет лучше, а потому записал телефон Тимура, чтобы передать его Бегемотихе. До дома тёти Люды мы с Гепардом дошли вместе, остановились у двери подъезда и я сказал: — Подожди меня здесь, окай? Если тетка дома, мне будет сложно пояснить, кто ты. — Понятное дело. Надо было мне парик напялить и мини-юбку, — прыснул он. — Как думаешь, прокатил бы я тогда за Нику? — Не-а, — покачал головой я, — и слава Богу. Лады, я сейчас. И в этот раз дверь мне тоже открыла Машенька, а тети Люды, на моё счастье, дома вообще не оказалось. — Ой, ну наконец-то! А то мама уже раз пять звонила и спрашивала — вернулся ты или нет, и где тебя носить может. — А ты? — А что я? — пожала плечами она. — Я сказала, что ты мне не докладываешь. — Умница! И вот тебе за это — записывай телефон. Фитнесс-тренер Тимур, один из лучших, Ник ему о тебе уже рассказал. — Ой, — Машенька схватилась за щеки. — Я не пойду сама. Я боюсь. — Слушай, ты похудеть хочешь? — Да. — Ну, так звони ему! — Нет, — покачала головой Бегемотиха. — Почему? — Боюсь, — пискнула Машенька. — Может, ты со мной сходишь? Хотел я уже рявкнуть в ответ, но она так на меня посмотрела и столько мольбы было в глазах, что я вздохнул и сказал: — Окай. Схожу. А сейчас я к себе в комнату — вещи собрать. — Как вещи? — ахнула она. — Ты что, уже уезжаешь? — Не совсем. Переезжаю я, — пояснил я, открывая дверь «своей» комнаты. — К нему, да? — выпалила Машенька. — Да, — не стал отрицать я очевидное. — И матери твоей головняка меньше. Разрулили, кстати, то дело? — Нет, — горестно сообщила она. — Разбираются. Мама извелась вся прямо. А ей ты что скажешь? Правду? — Ты что! Нет, конечно, — я посмотрел на неё, как на полоумную. — Я ей сказал, что у девушки ночую. И ты смотри не проболтайся, она же моей сразу доложит, а та — отцу. И тогда писец коту Ваське, — всё это я пояснял, бросая в сумку свои вещи. — Он у меня гомофоб, поняла? — Ага, — кивнула Машенька, — но ты же обещал меня к тренеру сводить... — И отведу. Созвонимся и сходим. Не вешай нос, Машуль, прорвемся! Через полгодика ты себя не узнаешь. Парни сами за тобой бегать будут! — Ой, не надо, а, — отмахнулась она. — Даже если и похудею, все равно тут еще и пластический хирург нужен. — Зачем? — я сунул в сумку журнал Гепарда и застегнул молнию. — Чтобы рожу исправить! — Вот дура ты! Всё у тебя, как надо. Похудеешь, прыщи пройдут и всё. Я знаю, что говорю! Ладно, Маш, поскакал я. Бывай. Я позвоню тебе завтра и обо всем договоримся, идет? — я протянул ей уже не нужный мне ключ от их квартиры. — Идет, — тяжело вздохнула она, провожая меня до двери. По пути я захватил из ванной свою зубную щетку и полотенце, сделал Бегемотихе ручкой и захлопнул за собой дверь. Гепард поднялся со скамейки мне навстречу, и мы быстро пошагали к метро. Я обернулся и увидел, что Машенька стояла на балконе и провожала нас взглядом. Я махнул ей рукой и достал из пачки сигарету. Ник поднес мне зажигалку и улыбнулся: — Ко мне? — К тебе. А куда же еще.