III. Трон Тельмара

Дженни испуганно отпрыгивает назад, наступая на оставленные на траве маки. Несколько раз вопросительно хлопает глазами. Открывает было рот, чтобы что-то возразить рыцарю, но их обоих отвлекает резкий звук доставаемого из ножен меча. — Стража! — кажется, от громогласного возгласа Верховного короля, который выступил из тени яблони, содрогается земля. Ярость клокочет внутри правителя над всеми правителями, он едва сдерживает в себе порыв покромсать ненавистного тельмаринца если не мечом — то голыми руками. Но где-то из глубины сознания тонкий голос подсказывает Питеру, что за самосуд по закону его самого отправят на лавку подсудимых. Стражники с полуслова понимают своего короля, с обеих сторон зажав вернувшегося рыцаря и завернув ему руки за спину. — Никогда тебе не доверял, — шипит Питер, приблизившись лицом к лицу к обездвиженному Роланду. — И был прав. Если ты за этим вернулся, то лучше бы тебе вообще никогда не возвращаться. Страха в глазах тельмаринца нет ни капли, не смотря на столь уязвимое положение. Он лишь гордо вскидывает подбородок, с вызовом глядя на Питера: — Не тебе судить, король. — Ах, не мне?! Это как искра в разлитое масло. Питер сам не понимает, когда тяжелый кулак взлетает в воздух и со всей силы бьет тельмаринца в лицо, рассекая скулу. Тот едва удерживается на ногах. В голове шумит. Как только глаза снова обретают возможность различать очертания предметов в пространстве — Роланд снова поворачивается лицом к королю. В глазах — ни капли сожаления, лишь нескрываемое презрение. — В подземелье на хлеб и воду! — цедит сквозь зубы Питер. — Пока не будет созван суд для вора! Лицо Верховного короля перекошено от гнева. Он резко оборачивается к замершей Дженни. Ревность внутри него клокочет не тише разыгравшейся в Восточном море бури. Предала — словно грубым, заржавелым тесаком по вынутому из груди сердцу. Касалась другого — тяжелым копьем сквозь выставленную на показ душу. Дарила ему свою любовь — стрелой прозрачную ясность сознания вдребезги. Перепуганная королева все еще тяжело дышит, пытаясь сложить в голове все частички мозаики произошедшего воедино. Когда король и королева встречаются взглядами — Питер четко читает в её глазах ненаигранный страх. Но страх не от того, что Питер застигнул их врасплох, страх скорее от неожиданности того, что случилось раньше. С души Верховного короля словно падает скала - нет, не предавала. Просто вовремя не смогла защититься. В голове упрямо снова и снова проигрывается сцена, свидетелем которой стал Питер. Он увидел их случайно, когда Дженнифер и Роланд покинули стены Кэр-Параваля. И какое-то внутреннее чувство заставило последовать за ними и, притаившись в тени, наблюдать. В голове возникает новый вопрос — а если бы он не стал свидетелем украденного поцелуя — рассказала бы ему Дженни? Или все-таки скрыла? А что, если это уже не впервые? Новая волна ревности захлестывает с головой. Будь она материальной — сбила бы с ног и унесла вглубь, не отпустив на поверхность здравомыслия схватить хотя бы глоточек свежего воздуха. Питер ошалело смотрит на растрепанные волосы жены, как ветер заставляет легкое платье трепыхаться за спиной, слишком откровенно обвив силуэт женской фигуры… Он не позволит больше никому ее касаться! Нет, даже смотреть не позволит. Прикажет возвести дворец внутри дворца, с садами за каменной стеной, чтобы никому ни пробраться, ни взглянуть. Только его королева, принадлежащая по закону… Дженни поводит плечами от холода, солнце уже зашло за горизонт, но сказать что-то первой не решается. Глаза Питера сейчас как две льдинки, а рука продолжает сжимать эфес со львом, даже костяшки пальцев побелели. Пожалуй, таким разгневанным она его еще не видела. Кажется, в этот раз милая шутка для разрядки обстановки не поможет. Слишком ярко нарисовав в своем воображении мощные стены и башни, в которых будет прятать свою избранницу, Питер трясет головой, отгоняя наваждение. Сколько раз Эдмунд учил его, что не стоит принимать решений под влиянием эмоций — ведь самому потом стыдно будет. — Джен, — Питер смотрит разочарованным взглядом, соблюдая дистанцию в несколько шагов, — вернись в замок, ладно? Королева кивает, не смея подать голос. В обычной ситуации она бы бросилась на шею, потрепала непослушные волосы, приласкала ладонью, вот только сейчас у Джен такое ощущение, что оттолкнет. Не стоит даже пробовать. — Проведите, — приказывает король оставшимся стражникам, сам же уходит в другую сторону. Нужно спустить пар. Сейчас лучше бы ему никто не попадался. Тренировочный лагерь пуст, поэтому Питер достает меч, выбирает самого крепкого болвана в железных латах и принимается наносить ему удары до изнеможения, пока от тренировочного приспособления ни остается лишь груда погнутого железа и щепок. Слушая скрежет пробиваемого металла, он пытается хоть на минуту выбить из головы увиденное на закате. *** Дженни сидит на краюшке широкой кровати, словно приговоренная к смерти. Она не сдвинулась с места с тех самых пор, как ее туда привели стражники. Чувство двойной вины давит непосильным грузом. Вина перед Роландом за то, что в упор не замечала его проявлений внимания, списывая все на крепкую старую дружбу. А Питер… Не известно, когда он вообще захочет ее видеть после сегодняшнего. В комнату, словно ураган, врывается королева Отважная, а за ней — Тумнус. — Дженни! — щеки юной королевы раскраснелись, а подол платья измазан. — Почему Роланд в темнице и к нему не пускают даже нас?! — Наверное, потому что так приказал твой старший брат, — отрешенно объясняет Дженнифер. — Они снова поссорились?! Я убью его, это не повод! — Почти, — поправляет леди-рыцарь. — Он меня поцеловал на глазах у Питера. И вот после этого они уже поссорились. Тумнус таращит глаза, а Люси лишь недовольно поджимает губы, бормоча себе под нос: — Так и знала, что этот «романтик» что-то подобное выкинет. — Прости, что? — не понимает Джен. — Его вытащить из тюрьмы нужно! Питер приказал созвать суд, давно такого не было! И его признают виновным. Закон считает тяжелейшим из преступлений посягательство на чужую жену. Еще и против воли. — А можно так обставить дело, чтобы свести к минимуму его вину? — оживляется королева Бесстрашная. — Есть, один, — отвечает Тумнус, переглядываясь с Люси. — Отлично, что бы там ни было… — восторженно начинает Дженни, но Тумнус прерывает ее смущенным взглядом: — Должно быть не против воли. Ты должна была бы заявить, что Вы целовались по обоюдному согласию. Тогда вину разделят на двоих… — Вы с ума сошли?! — Джен вскакивает с кровати. — Как я могу такое сказать? Питер от меня навсегда отвернется, это ведь… Как предательство! Нужен другой выход… А наказание? В Нарнии ведь нет казни, правда? Что грозит Роланду? По сути… — Либо гнить в тюрьме… — предполагает Тумнус. — Нет, — возражает Дженни, — это ведь только за очень тяжкие преступления. — Ты — жена короля. Верховного. Нанесение вреда репутации королевы… — продолжает фавн. — Я думаю, Питер будет за изгнание, — вмешивается Люси. — Ну… В изгнание — это ведь не смерть и не тюрьма? Повод начать все с начала… — Джен! — нетерпеливо перебивает юная королева. — А ты сама не хочешь оставить Кэр-Параваль, Питера, всех нас, и тоже начать жизнь с начала? Просто ведь, когда все, что любишь, что нажил — далеко и недоступно. Мы не можем этого допустить, он наш друг! — Друзья так не подставляют, — обиженно отвечает Дженнифер. — А вообще — вам лучше уйти. Уже поздно. Если Питер застанет нас за обсуждением плана освобождения Роланда… — Да что с тобой такое?! — Люси вскакивает на ноги. — Твой друг, который не раз спасал тебе жизнь — в беде, а ты боишься, что на тебя Питер обидится?! С каких это пор королева Бесстрашная у Питера на побегушках?! — Лу, ты не понимаешь! — в ответ повышает голос жена короля. — Нет, я тебя не понимаю, — с досадой отвечает Люси, — Тумнус, пойдем. У нас мало времени. Фавн в замешательстве смотрит сначала на одну королеву, потом — на другую. Неловко кивает Дженни и покидает королевские покои вслед за Люси. Королева Бесстрашная остается одна. Она медленно опускается на пол, опираясь спиной о кровать. Вслушивается в тишину, пытаясь расслышать приближающиеся шаги, но никто не приходит — ни через час, ни через два, ни под утро. Королеву давит чувство вины, а в глазах стоит полный разочарования взгляд глаз цвета моря. Она зла на Роланда и больше всего боится того, что те безмятежные и полные доверия и нежности отношения, что были между ней с Питером, больше никогда не будут прежними. Королева засыпает на полу в одежде, когда за окном становится уже светло. *** Удар. Новый. Еще один. До полного исступления, когда ноги больше не в состоянии стоять твердо на земле, а на пальцах едва не стерта кожа от не выпускаемого часами эфеса меча. Еще несколько тренировочных болванов в щепки. Ревность тянет на дно тяжелым камнем. Не сказать, что этой ревности не было раньше между ними. Причем, обычно она выступала со стороны Дженнифер. А он глумился над ней, успевая замечать, как такая реакция все-таки тешит самолюбие. А вот теперь он по ту сторону баррикады. Питер устало валится на кучу сена в деревянном сарае с мишенями для стрельбы из лука. Сквозь щели в крыше видно ночное небо, почти беззвездное. Вспоминает последние поездки в Тархистан, званые обеды на сотни персон. Питер не раз ловил на себе заинтересованные взгляды тархинь. Питер считал, что не нужно быть выдающимся красавцем, чтобы привлечь южанку. Ведь для тарханов женщина — словно наряд. У самых богатых и, нередко, толстых — красавицы с бездонными глазами, длинными изогнутыми ресницами, тонкой талией и округлыми бедрами. А тут вдруг — молодой король с вышколенным в битвах телом, да еще и волос светлый — невиданное чудо из чудес для рожденной в Тархистане. Откуда им знать, что где-то за великой пустыней такой — каждый второй? Тархистанцы не берут женщин в далекие поездки. Как же тогда разозлили Дженни эти мимолетные взгляды из-под длинных ресниц и соблазняющие улыбки в адрес ее короля. Питер тогда ей строго сказал, чтобы не преувеличивала. А сам — соблюдал осторожность, чтобы не дать ни единого повода скомпрометировать свою честь. Главное — ни при каких условиях не остаться наедине с чужой женой, пусть даже на несколько мгновений. Тархистанский закон безжалостно карает за посягательство на чужую избранницу. Южный обычай всегда разделяет женщин и мужчин. После застолья мужчины оставались за столом и, с бокалом крепкого пьянящего напитка, обсуждали политику, в то время как женщины уходили в другую часть дворца и развлекались при помощи пения, игры на музыкальных инструментах и последних сплетен. Когда Дженнифер в первый раз должна была покинуть Питера вместе с тархинями — она отнеслась к этому с интересом. Вот только разговор не клеился. Какой должна быть идеальная драпировка на платье — она не знала. Да и список самых завидных женихов Ташбаана не произвел на нее никакого впечатления. Решив поддержать беседу, королева начала воодушевленно рассказывать о рыцарских турнирах и трофеях, о том, как королевы Люси и Сьюзен ездят на охоту, о приключениях на корабле, но вместо ожидаемого интереса вызвала у окружающих ее девиц лишь непонимание и отвращение. С тех пор она ненавидела те моменты, когда обед в Ташбаане заканчивался, и дамы должны были удалиться, едва не цепляясь за рукав Питера с немой просьбой разрешить остаться. Путаясь в собственных размышлениях, окончательно выбившийся из сил король Великолепный проваливается в глубокий сон прямо в тренировочном лагере.