Шантаж

Вот, казалось бы, какие могут быть проблемы для двадцатипятилетнего мужчины найти себе партнёра по увлечениям? В миллионном городе. В современном мире со всеми возможностями для общения в виде клубов, вечеринок, сайтов для знакомств и социальных сетей. Огромные. Огромные проблемы. Если мужественная внешность прячет робость и неуверенность в себе, а внутреннее самоопределение и увлечения, так скажем, не слишком одобряются большинством. И, самое грустное, будут абсолютно не поняты друзьями и родителями, если они про них узнают. Про отношение на работе лучше вообще промолчать. Плохо, когда твои потребности воспринимаются извращением, но если ты — мужчина, и тебе нравится жёсткий секс с представителями своего пола, глупо рассчитывать на понимание или принятие. Саша Маневич, или Маньяк, как ласково называли его друзья, вздохнув, щёлкнул мышкой — очередное письмо на тематическом сайте отправилось адресату: двадцать пять лет (жаль, что ровесник, а не старше), в профиле фотография крепкого мускулистого торса с широкой грудью (отлично просто), позиционирование Доминант (то, что надо), онлайн (кул). Оценив по достоинству косые мышцы пресса и объёмные бицепсы, Маньяк решил, что такому самцу он бы отдался в крепкие руки: то, что партнёр должен быть сильнее его — а лучше бы и сильнее, и старше, — обсуждению не подлежало. За месяц, что Саша был зарегистрирован на форуме, им было отправлено и получено немало сообщений, но итогом стала лишь одна встреча в кафе с мощным накачанным мужиком — наличие выдающейся физической формы было единственным его достоинством. И от которого он сбежал через десять минут после начала разговора, услышав сказанное с придыханием слово «фистинг». Грубость, боль — на это Саша согласился бы, тело и мозг жаждали подчинения, но не такого, нет. Позволить натянуть себя на руку как игрушку из кукольного театра? Бр-р-р. А если вспомнить впечатляющий размер кулака? Бр-р-р в квадрате — плечи непроизвольно передёрнулись. Зря он не обговаривал табу и предпочтения заранее, то, что ему казалось торговлей собой и попыткой взаимных манипуляций, являлось на деле проявлением разумной безопасности. Да только признаться, что высокий, атлетически развитый парень позиционирует себя нижним — было непросто. А уж выложить незнакомому человеку все свои интимные желания казалось просто невозможным. По крайней мере, не с первого же письма? Вот и в отправленном сообщении кроме: «Добрый день, не хотели бы Вы встретиться с послушным молодым человеком?» - не содержалось ничего конкретного. Как минимум половина людей, получившая подобные мэсседжи, даже не реагировала на них. Вторая половина либо состояла из прикалывающихся малолеток, ищущих развлечений, либо из вирто-дрочеров всех возрастов. Настоящего, реального Верха среди них до сих пор не попалось. Наверное, отсутствие фотографии и малое время регистрации делали анкету потенциального саба непривлекательной для опытных Домов. «Да и заняты они уже все», — Саша с тоской посмотрел на экран и обновил страницу, с удивлением заметив ответ: «Ок. Сегодняшний вечер устроит?». Вот так быстро? Без вопросов, обмена фотографиями, хотя бы какого-то подобия разговора? «Да» — пальцы напечатали и тут же нажали отправку, не позволяя сомнениям завладеть головой. Три месяца без секса, без той горячей и грубой ебли, в которой теряешь себя, растворяешься в чужих желаниях. Без секса ещё можно продержаться на самоудовлетворении, но вытерпеть девяносто два дня без удовольствия от подчинения гораздо сложнее, это и послужило основной причиной скоропалительного вторичного согласия прийти по присланному через пару секунд адресу. Оказалось, что телу одиночество перенести труднее, чем душе. Впрочем, душа особо и не страдала — любви не было. Зато бывший любовник дарил массу классных впечатлений, подводя своими действиями к опасному краю между кайфом и невыносимой болью. Почувствовать снова обжигающую смесь восторга и унижения, радости и страха, принимаемой страсти и самоотдачи хотелось дико. Жаль, что они расстались, но на групповуху Саша не соглашался, а Артём не терпел отказов. Но в остальном он был… Хватка требовательных пальцев на горле, рывок за волосы, запрокидывающий голову, колено, властно раздвигающее ноги, и большой твёрдый член, который вколачивается раз за разом… да, о да! Положив руку на собственный вставший от одних воспоминаний член под джинсовой тканью, Саша прикрыл глаза и облизал губы — может, в этот раз ему повезёт? Нет, не повезло. Ужасно, катастрофически не повезло. Первая мысль: шутка, разводка — кто-то из той самой части малолетних дрочеров решил приколоться над приятелем и дал чужой адрес. — Эм-м, я, наверное, ошибся? — на пороге, открыв дверь, стоял невысокий и худой молодой парень. Сердце, только-только замедлившее лихорадочный стук — прошло не меньше пяти минут на площадке, пока Саша смог побороть волнение и нажать на звонок, — вновь застучало, но уже не от предвкушения, а от стыда за собственную глупость. «Да он младше меня! И он явно не тот, к кому я шёл!». — Заходи, — юноша, который никак не мог быть обладателем шикарного рельефного тела с фотографии на сайте, посторонился. И Саша, не понимая зачем, послушался. Что-то в голосе, какие-то властные хрипловатые нотки не позволили ему сразу же развернуться и сбежать. — Санни-гай двадцать пять? — повернув ключ в двери и вытащив его из замочной скважины, спросил парень. Увидев в глазах Саши панику, кивнул. — Это ты. И ты пришёл по адресу. — Но… Я не понимаю, — удивление, шок, неверие — всё это прозвучало в голосе и отразилось на лице, пока Саша, застыв соляным столпом в прихожей, оглядывал того, кто стоял перед ним: короткий светлый ёжик волос, правильные черты лица, серые глаза, смотрящие с любопытством и насмешкой в ответ. Симпатичный, если не сказать больше, но слишком молодой, слишком! Взгляд опустился ниже: пропорциональная худощавая фигура с неширокими плечами, впалый живот под чёрной без рисунка футболкой, узкие бёдра и длинные ноги в светлых до белизны голубых джинсах. Не то, совсем не то. — Ты не тот, кто на фотке! — наконец получилось сформулировать причину своего ступора. — И ты явно моложе двадцати пяти! — «Бля, а если он не один? Конечно не один, его ж соплёй перешибёшь! А если это вообще какая-то гомофобная банда, отлавливающая таких, как я? Кто-то рассказывал про… А-а-а, я вляпался! Пиздец!». — Это просто шутка, да? — от прозвучавшей какой-то заискивающей нотки в голосе самому стало противно, но ситуация слишком выбила из колеи, чтобы сохранять невозмутимость. — Я лучше пойду, извини за беспокойство. — Ты останешься, — парень покрутил перед его лицом ключом, потом демонстративно убрал его в передний карман джинсов и, обойдя побледневшего Сашу, отправился вглубь квартиры. — Проходи! Не бойся, я тебя не обижу! — и с нескрываемым ехидством добавил: — Если не попросишь! «Да действительно, чего я зассал-то?» — Саша глубоко вдохнул, сжал и разжал кулаки: «Он ниже меня, младше и слабее. Никаких проблем, если дойдёт до драки. Если он один. Но вроде в квартире больше никого нет, все-таки компания не смогла бы сидеть так тихо. Тем более, компания каких-нибудь отморозков. Будет выебываться, отниму силой ключ и уйду», — и повторил шёпотом вслух: — Никаких проблем. Сделав ещё несколько глубоких вдохов, он прошёл в комнату, не снимая ботинок — вдруг уходить придётся в темпе? Замер на пороге, оглядывая помещение — слава всем богам, никакой пьяной компании, никаких борцов за «натуральность мужиков». Напряжение потихоньку отпускало: парень был один — усевшись в кресло, он внимательно наблюдал за своим гостем. — Дима, — чувствуя себя как на экзамене и в последний момент «проглотив» фамилию Крыленко, представился хозяин. Своё собственное волнение, ничуть не меньшее, чем у пришедшего, ему удавалось скрыть, даже принять расслабленно-вальяжную позу получилось, хотя внутри всё дрожало, как натянутая струна. — Садись, — Дима приглашающе махнул рукой на диван напротив себя. — Не волнуйся, поговорим, и потом, если захочешь, уйдёшь, держать не буду. — Да у тебя и не получится, — бросил небрежно Саша, ужасно стыдясь своей первой реакции — затрясся, как девственница в лапах насильника, стыдоба, и сел аккуратно на краешек дивана. — Силёнок не хватит. — А если связать? Нравится, когда тебя обездвиживают? — наглый малолетка резко подался в кресле навстречу, и его белозубая улыбка стала ещё шире, когда Саша непроизвольно отшатнулся, откидываясь на спинку дивана, и выматерился, вновь выпрямляясь. — Слушай, тебе хоть восемнадцать-то есть, школота?! — разозлённый невольной демонстрацией своей растерянности, последнее слово Маньяк почти выплюнул. Не зря ему дали друзья соответствующее прозвище и не только из-за фамилии: когда он сердился, сводя широкие черные брови вместе, и выпячивал массивный подбородок — внешность преображалась до неузнаваемости и легко могла испугать слабонервных. «Школота» не пошевелился, так и застыл, наклонившись вперёд, но улыбка со смазливой мордашки сползла, к моральному удовлетворению Саши. Зато в серых глазах загорелся упрямый огонёк, а крылья носа расширились, втягивая воздух с еле слышным свистом. — Есть. Не волнуйся. Мне двадцать, если уж так интересно. «Как Лёшке», — подумал Маневич, его младшему брату на днях должно было исполниться столько же. — И ты будешь не первым нижним у меня, возраст, знаешь ли, значения не имеет. Я тебе докажу, — серые глаза чуть потемнели, а в спокойном тихом голосе прозвучала властная уверенность, вызвавшая у Саши странное ощущение в пояснице, будто кто-то погладил прохладными пальцами, он даже пропустил на редкость самоуверенное заявление про «будешь нижним». Дима, вновь вернув на лицо самодовольную улыбку, нагло врал — у него не было никакого опыта в БДСМ-ных отношениях. Сексуальные партнёры были, но никого он не пробовал всерьёз подчинить себе, так — изображали иногда в постели что-то, дурачась. А хотелось взаправду, по-настоящему, чтобы в глазах, смотрящих на него снизу вверх, горела преданность и любовь. Именно для того, чтобы не спугнуть недостаточным количеством лет и неопытностью, на форуме в графе возраст значилось «двадцать пять». Дима решил, что лиха беда начало, главное, раскрутить на встречу, а там что-нибудь да придумает по произведению нужного доминантного впечатления, но не ожидал, что пришедший парень окажется таким здоровенным лосем сантиметров на десять, если не пятнадцать, выше его самого. «Ничего, большой шкаф громче падает. А он первый написал мне, сам пришёл — значит… значит, ему НУЖНО. И он прогнётся», — решил Крыленко, разглядывая своего визави: красивая спортивная фигура, черные волосы закрывают уши и шею, и, к сожалению, почти прячут глаза — понять какого они цвета не удавалось. Лицо грубоватое, нос длинный, зато рот красивый — чёткий, не пухлый, но и не тонкой линией, — то, что надо. «Интересно, он часто делал минет? Вот это было бы круто — поставить его на колени и трахнуть в рот… Так, пора действовать. Показать ему, кто здесь главный!». Рывком прыгнув на диван, Дима оседлал Сашины колени, ухватив за предплечья, чтобы не получить ненароком кулаком в нос, и решительно присосался к понравившимся губам. От такого напора Сашу просто парализовало, а в груди перехватило дыхание, обалдевшими глазами он выпялился на захватчика его рта. «М-рм, орехово-зелёные — вот какие у него глаза», — подумал Дима, не прекращая умелого поцелуя — в этом-то он был спец без обмана. Поняв, что жертва неожиданного нападения смирилась и стала активно отвечать, не пытаясь, впрочем, перехватить инициативу, Крыленко почувствовал себя увереннее. Перестав удерживать чужие руки, он запустил ладони под тонкий джемпер, гладя и царапая кожу, обрисовывая подушечками выступающие мышцы, добрался пальцами до сосков. Сжимая и проворачивая их до лёгкой боли, добился от Саши тихого стона. — Тебе нравится? Скажи мне, — немного отстранившись, Дима усилил сжатие, наблюдая, как в орехово-зелёных глазах растёт желание, а зрачок уменьшается от доступа света. — Да… — Маневич, ошеломлённый, потерявшийся, согласился, не отдавая себе отчёт, что подчинился первому приказу. Зато это отметил спрашивающий и, вытащив правую руку, погладил Сашу по подбородку большим пальцем, поощряя. — Видишь, я могу дать тебе, что ты хочешь, — оба понимали, что заявление весьма преждевременное, но как аванс вполне сойдёт, по крайней мере, так решил один из них. Поглаживание нижней челюсти превратилось в болезненный захват, адреналин и опьяняющее чувство власти бушевало в крови: Дима почти уже любил «своего тихого бугая» — как он назвал мысленно парня, позволившего ему вести в поцелуе, не сопротивляющегося и такого одуряюще послушного со своим стонущим «Да». Чтобы завладеть этим сильным телом полностью, нельзя было ошибиться, необходимо было удержать первую маленькую победу, доказать, что он имеет право отдавать приказы, а рост, вес, возраст — не важны. Но сводящее с ума темно-бархатное возбуждение пронизывало насквозь и требовало выхода, затмевая интуитивное намерение не спешить. — Раздевайся! — Дима, уперевшись руками в спинку дивана по сторонам от головы Саши, приблизился вплотную лицом к лицу, передавая взглядом серьёзность команды, чтобы даже мысли не было ослушаться, и затем поднялся на ноги, не мешая исполнять приказание. Маневич удивлённо моргнул, не полностью поверив в происходящее: его только что целовал и тискал этот худосочный пацан, выглядевший не старше семнадцати лет. А теперь требует раздеться, словно они уже устоявшаяся в отношениях пара или будто бы перед ним доступный мальчик по вызову, готовый на всё с первым встречным! Вот только глаза… в глазах было что-то, от чего не хотелось спорить, а тянуло подчиниться. И эта странная внутренняя тяга заставляла уже злиться: на себя, что отдал контроль так легко, на парня, что обманул, соврав про возраст и выставив чужую фотку, и на всю ситуацию в целом — неправильную и даже в чем-то карикатурную с точки зрения крупного Саши, чуть не поплывшего под руками мелкого обманщика. Но, в конце-то концов, он ничего не теряет и ничем не рискует, а секса хочется — решил так и потянул руками край джемпера вверх. И потом, он всегда сможет кое-чем удивить «юного Господина»! Не зря же в его приоритетах числились партнёры сильнее, кто смог бы физически подтвердить свою власть — одними грозными взглядами Маньяка не укротить! — Ты молодец. Умница, — похвала, когда Саша снял джемпер, прозвучала хрипловато-томно, будя неясные отголоски внутри, серые глаза повлажнели, пробегая взглядом по выпуклой груди и кубикам пресса. — Дальше! Но растерявшийся в первые минуты от решительного и требовательного напора, с которым пацан на него напрыгнул, Маневич уже вернул себе достаточную трезвость ума. «Развести меня решил, сопляк, раз я — нижний типа, бери и еби вот так запросто! А то, что секса на сессии вообще может не быть, он слышал? Даже не спросил ничего, даже про мои табу и стоп-слово не заикнулся. Ну попробуй только меня трахнуть, не жалуйся тогда, Асподин хренов. Хуй тебе, а не моя жопа», — подумал, опустив глаза на пряжку ремня и расстёгивая джинсы. Злобная усмешка осталась незамеченной Димой, бесстыдно рассматривающим тело отлично сложенного мужчины. Возбуждение у Саши не прошло, но вот реализовать его он решил не тем способом, что предполагал неопытный доминант. Но пока оставлял ещё небольшой шанс тому исправить ситуацию, все-таки впечатление от поцелуя и от смело хозяйничающих по телу рук было приятным… и правильным. Недостаточным, правда, чтобы сдаться без боя на милость победителя. Сняв ботинки и оставшуюся одежду, он замер перед Димой, практически красуясь своей наготой. Если бы перед ним был тот, чью власть над собой он готов был принять, то опустился бы на колени, но сейчас покорность являлась исключительно мнимой. Это читалось и в позе, и в выставленном подбородке, и в нагло прищуренных глазах. Ох, быть бы ему выпоротым за такое своеволие опытным Домом — мечты, мечты, где взять-то такого опытного, чтоб заметил, понял, покорил? На секунду уйдя в свои мысли, Саша не заметил, как раскрытой ладонью Дима толкнул его резко в грудь, и от удара плюхнулся обратно на диван. Тут же достаточно длинные пряди на затылке оказались схвачены в кулак: — Теперь расстегни мне штаны! Ты понял? Ответь! — пальцы сжались крепче. — Да, я понял. Саша, в принципе любящий, когда его так держали — специально не стригся коротко, чтобы длина волос позволяла ухватить их в горсть, — сейчас недовольно поморщился: ошибка. Слишком быстро, слишком грубо, попытка насилия, а не доминирование. — Да, понял — кто я? — переспросил Дима, пока ловкие пальцы освобождали его от джинсов и стягивали трусы с круглой задницы, на которую тут же и перешли ладони, щупая, оглаживая и сжимая. Член удостоился лишь взгляда, впрочем, крепкий и достаточно крупный ствол с розовой головкой понравился, положительную оценку вызвало и отсутствие растительности на лобке: похоже, гигиена соблюдалась на ура. Но Саша уже давно перерос тот возраст, чтобы приходить в восторг от одного вида вставшего на него хуя, каким бы он ни был. — Кому ты будешь сосать? — не дождавшись правильного ответа, Крыленко решил подстегнуть, как ему показалось, затормозившего нижнего вопросом и дёрганьем за волосы, уж слишком не терпелось погрузить член в охуенно сексуальный рот. Все планы и идеи по поводу возможных практик, так же как и намерение познакомиться поближе, вылетели из головы перед видом приоткрытых губ. «О-о-о, а вот это ты зря, очень зря», — протянул про себя Саша. И где-то на периферии ещё проскочило: «Жаль». — А кому? — он поднял глаза на стоящего перед ним. — Ты мне кто?! Да никто! Пацан, которому захотелось ебли с садо-мазо, так она сейчас у тебя будет! — рывок за талию, откидываясь назад, и они уже оба на диване. — Эй! Прекрати! — Дима попытался вывернуться, но спущенные брюки не давали свободы ногам, а руки оказались жёстко зафиксированными крепкими ладонями. — Ну уж нет, — подминая под себя узкое тело, пропыхтел Саша, несмотря на разницу в габаритах ему пришлось напрячься изо всех сил, чтобы удержать своё преимущественное положение. «Не такой уж сопляк», — мелькнула мысль. — Теперь ты у меня нижний, видишь, как бывает? — навалившись сверху, он давил всем весом продолжающего бороться Диму. — Нихуя! С-сука! — тот вывернул шею, сползая с дивана, и, как только под затылком появилось пространство для размаха, заехал лбом в нос взбунтовавшемуся, ещё недавно такому покорному и тихому «своему бугаю». От удара у Маневича пошла носом кровь, и он озверел, становясь действительно похожим на маньяка. — Я тебе покажу, уёбок, что такое доминировать, я тебя, блядь, щаз так отдоминячу, ходить не сможешь! Съехав вместе со своим противником на пол, он, выкрутив тому руки, завалил Диму лицом в пол, заломив его локти за спину и удерживая в болевом захвате, вынудил приподняться на коленях в неудобной и унизительной позе. — Ну давай, скажи мне кто ты, а? — несмотря на ярость, Саша не собирался насиловать парня, просто хотел преподать ему урок. Если бы тот признал его главенство, то и секс мог бы получиться по взаимной договорённости, конечно, с изменённой расстановкой ролей. Но молчание в ответ провоцировало на более решительные действия: пришлось задрать до упора вывернутую кисть и задать повторный вопрос: — Кто теперь нижний? — Ты! — извиваясь как змея, Крыленко ещё раз попытался вырваться, не обращая внимания на дикую боль в руках — кости, казалось, готовы сломаться, стоило лишь немного усилить нажим. — Вот ты, а! Что, так хочешь, чтобы я тебя жёстко выебал? — с каким-то весёлым недоумением спросил Саша, упорное сопротивление заведомо более слабого противника заставляло проникнуться к нему невольным уважением. — Да ты только и можешь, что блеять! «Это ошибка! Я, наверное, пойду!», — передразнивание вышло так себе из-за сбитого дыхания, но если и требовалось что-то для того, чтобы у Маньяка сорвало крышу, то это были правильные слова. — Еби уже! — а эти отбросили последние сомнения. Зарычав, он убрал одну руку из хватки, но не дал ни малейшей слабины, чтобы Дима смог ей воспользоваться, сплюнул на ладонь и, растерев слюну по члену, направил его между белых половинок узкой задницы. — Сам попросил, — выдохнул он, чувствуя, как головка с трудом проникает в тугие мышцы. — При-каз-зал, а-ах, — с краткими выдохами выдавил Дима сквозь зубы. То, что он фатально ошибся, поторопившись с активными действиями, и потерял все шансы на ведущую роль — он понял, но не собирался давать над собой ещё и моральной власти. Да, против сотни килограммов живого веса он не справится, тем более, застигнутый врасплох со спущенными штанами и стоящим членом. Не ожидал, что внешне согласный на пассивную позицию столь неожиданно и резко взбрыкнёт. Теперь осталось только терпеть. «Не можешь победить, выйди из поражения с достоинством», — это Дима и пытался сделать, не показывая ни одним стоном насколько ему больно. — Давай поактивнее, я засну так! — когда первая волна режущих ощущений притупилась, удалось сказать целую фразу практически без запинки. От такой наглости Саша заскрипел зубами и, отбросив всякую жалость, стал вбиваться со всей силой в горячее и невыносимо тесное нутро, роняя редкие красные капли из разбитого носа на спину между сведённых лопаток, тут же пропадающие на темной ткани футболки. «У него ведь не было никого наверняка, я — первый», — эта мысль привела к быстрому, но оглушительному по силе оргазму, он застонал, переставая удерживать заломленную руку, и упал, вжимаясь в спину перед собой, тяжело дыша через рот. Освобождённый от немилосердной хватки Дима рухнул грудью на пол, сверху придавила расслабленная и нихера не невесомая туша, но, как только он смог разжать намертво сомкнутые на нижней губе зубы, он постарался по максимуму издевательски произнести: — И это все? Да ты спринтер хуев, стометровка за десять секунд! «Пиздец, он борзый!» — с восхищением и смутным сожалением, что всё случилось именно так, как случилось, Саша откатился на пол и сел рядом с Димой. — Ты как? — спросил виновато, сдувая волосы с глаз, чтобы посмотреть в лицо того, кого только что грубо трахнул. — Отлично! Хотя хуй у тебя мелковат, я люблю потолще, — поднимаясь с трудом на четвереньки, практически прорычал Крыленко сквозь зубы, нормально говорить не получалось — анус при движении вспыхивал огнём, словно в задницу засунули головешку из костра и проворачивали. — Я в ванную, — встал на ноги, не глядя на сидящего, и натянул джинсы. — А ты вали, — неуверенный шаг в сторону. — Ключ оставлю, — бля, как больно! Ещё шажок. — Дверь захлопни. Стараясь двигаться прямо и ровно, он вышел в коридор и только там схватился за стену, чтобы не упасть. Переставляя ноги мелкими шажками, прошёл мимо входной двери, выложил из кармана ключ на обувницу — мысленно надеясь, что урод, которого сдуру пригласил домой, съебёт по-быстрому, пока сам он будет в ванной. За то, что тот мог что-нибудь спереть, не волновался — денег нет, драгоценностей тем более. Разве дорогой мобильный на столе рядом с диваном... «Нет, не возьмёт. Он не из таких. Мудак, но не сука». Когда Дима закрыл защёлку и остался в относительной безопасности, его затрясло. Первый опыт в качестве доминанта провалился с треском. С омерзительным стуком зубов, нервной дрожью и дёргающей пульсацией в порванной жопе. Обхватив руками плечи, Крыленко заставил тело прекратить трястись и не разрешил жалости к себе завладеть сознанием. Лучшее оружие против самоуничижения — злость и смех. «Заебись, первый блин комом!» — из зеркала глянули безумные глаза. Заметив в отражении на шее тёмную кровавую полосу, Дима ухмыльнулся: «Зато первая кровь за мной. И я теперь во всех смыслах не девственник! Интересно, памяти на смарте хватило запечатлеть знаковое событие? Сделал, блядь, хоум видео!». Одевающийся Саша вздрогнул, услышав хохот из-за двери ванной. «Псих», — решил он, натягивая шмотки с дикой скоростью. Желание извиниться испарилось напрочь.