***
Лука разбогател на десять драхм, ведь тем же вечером у костра Афродита признала Силену. И с этого момента главной целью девушки было стать старостой домика, потому что она привыкла быть первой во всём. В лагере она начала раскрываться сильнее и нашла свой главный талант — она отлично ладила с пегасами; управлять ими у неё получалось так здорово, словно она была рождена для этого. Силена отлично говорила по-древнегречески и неплохо стреляла из лука, но вот когда дело касалось фехтования, её успехи были уже не так хороши. — Почему бы тебе не взять пример со своих сестёр и не пойти красить ногти? — предложила мускулистая девушка из домика Ареса, сбив Силену с ног. Было нечестно ставить дочь Афродиты в спарринг против дочери бога войны, ведь исход этого поединка был очевиден, но в лагере не было принято кого-либо жалеть. — Ой-ёй, я тебе причёску испортила? Прости, ведь ты теперь никому не сможешь показаться с растрёпанными волосами, так? — Хватит меня задирать, Кларисса! — возмущенно ответила Силена, смахивая пыль с футболки. — Я стараюсь изо всех сил! — Что-то не заметно. Кларисса убрала меч в ножны и пошла прочь. — Эй, мы ещё не закончили! — крикнула Силена, но её соперница даже не обернулась. Силена со злостью топнула ногой — она терпеть не могла, когда кто-то не воспринимал её всерьёз. — Не обращай на неё внимания, — посоветовал парень, стоящий рядом. Его улыбка показалась ей смутно знакомой, и она вспомнила, что часто видела этого парня рядом с Лукой. Он также принадлежал домику Гермеса, и у него, как у всех жителей этого домика, был лукавый взгляд и ехидная ухмылочка, словно он задумал какую-то шалость. — Я Клариссу давно знаю, она обожает измываться над слабыми. — Я не слабая! — заявила Силена. — А ты кто такой, кстати? — Крис Родригес. Лука говорил мне, что ты та ещё штучка, совсем не похожа на типичную представительницу домика Афродиты. — В моем домике все сильные, — продолжила защищать своих Силена, но сердце её стало биться чаще от слов Криса. Лука говорил о ней! Это было приятно слышать. — Бойтесь, как бы мы не пришли к вам ночью в домик и не раскрасили ваши лица новой палеткой от Диора. — Вряд ли у вас это получится, — услышала Силена голос за спиной. Это был Лука. — Домик Гермеса славится своими проделками, и вам нас не обойти. — Это мы ещё посмотрим, — заявила Силена уверенно.***
В домике Афродиты все были возмущены словами Луки, и несмотря на то, что многие девочки в лагере были в него влюблены, обида за домик оказалась сильней, так что план мести был придуман в течение пары часов. Дочери Афродиты (и пара сыновей) чуть ли не плакали, выливая брендовые парфюмы в одну ёмкость, хотя запасов туалетных вод в домике Афродиты было достаточно, так что совсем без ничего они не оставались. — Прощай, мой Живанши, — с траурным выражением лица прошептала староста домика, Изабель, выливая последний бутылёк в ведро. Оттуда несло ужасной какофонией разнообразных ароматов, какие только сумели достать дети Афродиты из закромов. — Я закончила! — сказала одна из девочек. В её руках был длинный шёлковый палантин, на котором ярко-красной губной помадой было выведено «Не переходи дорогу домику Афродиты!» — Я специально выбрала шарфик от Hermes, чтобы сильнее их задеть! — Идеально! — хихикнула Силена, и весь домик огласился радостными криками. Исполнять задуманное пошли втроём: Изабель, Силена и мальчик по имени Митчелл, которому выпала честь тащить вонючее ведро. — Гарпий вроде не видно! — шепнула Силена остальным. Гарпии бдительно следили за тем, чтобы никто не нарушал комендантский час и не болтался по территории лагеря в ночное время. Те, кто нарушал эти правила, подлежали съедению, но некоторым счастливчикам удавалось пройти мимо них незамеченными (как правило, ими были как раз дети Гермеса, затевающие какую-нибудь проделку) — тут было важно тихо ходить, а если застукали — быстро бежать. Домик Гермеса был погружён в тишину, но Силена не верила, что им удастся исполнить задуманное так просто. Возле домика наверняка было полно разных ловушек, поэтому они с Изабель крались очень медленно и осматривали каждый сантиметр земли, чтобы не спалиться раньше времени. Изабель понемногу разливала вонючее зелье по крыльцу и вдоль периметра домика, пока Силена с помощью Митчелла пыталась подвесить шарфик с провокационной надписью над дверью. Когда всё было закончено, от домика Гермеса несло, как от магазина Lush, разве что на порядок сильней, и у детей Афродиты слегка закружилась голова. — Тут ещё немного осталось, может, облить их обеденный стол? — предложила Изабель, передавая ведро Митчеллу. — И вот ещё что: будет нехорошо, если они просто снимут этот шарфик, прежде чем кто-либо его увидит. — Она достала из кармана баллончик, похожий на лак для волос. — Эту штуку мне в своё время подарила мама — фиксирует любые предметы намертво. Идеально для укладки! Ловким движением руки Изабель распылила лак прямо на шарфик. Силена для верности подёргала его, но тот не подался ни на миллиметр. — Потрясающе, Изабель! — восхищённо шепнула Силена, и в этот момент дверь в домик Гермеса отворилась и в проходе появился Лука. Чуть позади него стоял Крис и еще пара ребят. — Бежим! — крикнула Изабель, подталкивая за собой Силену и Митчелла. Но Силене в голову пришла ещё одна блестящая мысль. Выхватив из рук Митчелла ведро с остатками парфюма, она окатила ими Луку с головы до ног. Часть капель попала и на остальных ребят, но Лука получил своё сполна. В его глазах отразилась ярость, и прежде чем он закричал, призывая свой домик отправляться в погоню, Силена бросила ведро ему под ноги и побежала к своим. На полпути к домику послышался рёв гарпий. — Силена, поспеши! — крикнула Изабель. Она уже почти добежала до домика, Митчелл был в паре шагов от крыльца, а из открытой двери высовывались обеспокоенные лица ожидавших их родственников. — Я тебя поймаю, Силена! Тебе это так просто с рук не сойдет! — закричал Лука. Расстояние между ними сокращалось, несмотря на то, что у неё была фора во времени благодаря брошенному ему под ноги ведру, о которое он споткнулся. — Лука, оставь её! Гарпии близко! — закричал Крис, и словно в подтверждение его словам раздался ещё один вопль стремительно приближавшихся к домикам полукровок гарпий, надеявшихся съесть какого-нибудь нарушителя. Силена уже почти добралась до домика. У самой двери она обернулась, чтобы увидеть, как Лука остановился в паре десятков метров от неё, не решаясь бежать дальше, так как рисковал не успеть вернуться обратно, прежде чем гарпии доберутся до него. — Ты нам за это заплатишь, — сказал Лука, усмехнувшись в своей привычной манере. Пусть он и был зол на то, что она его обошла, но в его глазах отражалось восхищение её поступком, и это тешило её самолюбие. Послав ему на прощание воздушный поцелуй, Силена скрылась за дверьми домика, где ребята уже разливали по стаканчикам вишнёвый лимонад, собираясь отпраздновать успех.***
Наутро всех обитателей лагеря основательно порадовало зрелище, представшее их глазам. Снять позорный шарфик домику Гермеса удалось лишь на третий день (после этого Коннор и Тревис Стоуллы долго выпрашивали у Изабель её лак для волос, желая заполучить в коллекцию такую ценную вещь, но она посчитала, что хорошая укладка важнее дурацких драхм). Противный запах брендовых духов продержался до конца лета, причём первые пару недель всем приходилось пробегать мимо домика Гермеса зажав нос, потому что дышать было совершенно невозможно. Неизвестно, как именно самим обитателям домика удавалось терпеть этот запах — возможно, внутри помещения он ощущался не так сильно. На завтрак домик Афродиты шёл как по красной дорожке. Все их приветствовали, и это был, пожалуй, первый раз, когда этот домик стал чем-то известен в лагере, кроме разве что конкурса «Мисс Лагерь Полукровок», в котором они всегда одерживали верх. — Если бы ты дралась так же успешно, как делала пакости, то цены бы тебе не было! — едко заметила Кларисса, но по её взгляду Силена поняла, что каким-то образом сумела подняться в её глазах. Всё лето домик Афродиты сидел как на иголках, но дети Гермеса с местью не спешили. Возможно, они готовили нечто грандиозное, а может, просто пытались усыпить их бдительность. Расплата настигла домик Афродиты во время последнего захвата флага, в котором обычно участвовали все обитателя лагеря — дети Афродиты, Деметры и Диониса нечасто жаловали эти состязания своим присутствием, потому как воины из них были не ахти какие, но последнее мероприятие посещали все, так как это было традицией. — Тебе лучше следить за тылом, если не хочешь пострадать, — шепнул Лука, проходя мимо, и Силена сразу поняла, что дети Гермеса будут охотиться за её домиком. Сообщив своим о возможной провокации, она направилась к границе территории красной команды — её назначили пограничником вместе с каким-то парнем из домика Ареса. Игра началась, и Силена замерла, ожидая, когда появится Лука. Она была уверена, что он придёт поквитаться с ней лично. Прошло минут десять с начала игры, когда напарник из домика Ареса заметил движение у границ и бросился туда, намереваясь остановить возможное вторжение. Немного помешкавшись, Силена побежала за ним, но путь ей преградил её старый знакомый Лука. — Ну наконец-то! — заявила она, выхватывая меч. — Я уж думала, ты решил простить мне ту выходку. — Я несколько дней не мог отмыться от ваших духов, и весь лагерь надо мной потешался, — сказал Лука. — На этот раз тебе от меня не сбежать. — И что ты сделаешь? Может, отшлёпаешь меня? — игриво предложила Силена. Рука её дрожала — Лука был лучшим мечником в лагере, и если он попытается на неё напасть, то она точно ему проиграет. — А ты, я смотрю, уже дрожишь от страха. Лука взмахнул мечом, и Силену спасло лишь чудо — каким-то образом ей удалось заблокировать удар клинком, но лишь потом до неё дошёл смысл коварного замысла Луки. Одним движением он провернул её меч своим и выбил оружие из её рук. Меч отлетел в сторону, и у Силены не было ни малейшей возможности подобрать его — лезвие Луки впилось ей в грудь, заставив отступать назад. Когда её спина упёрлась в ствол дерева, она поняла, что попалась — отступать больше было некуда. — Мы придумали для вас нечто особенное, Силена, — пробормотал Лука, приближаясь к ней. Его клинок встал поперёк её горла. — И вам тоже придётся отмываться от этого несколько дней. Он сунул вторую руку в карман, и Силена поняла, что нужно срочно что-то предпринять, иначе ей несдобровать. Она коснулась пальцами меча Луки и с силой опустила лезвие вниз. Лука не ожидал, что Силена будет сопротивляться, и меч поддался ей. Едва понимая, что делает, она приподнялась на цыпочки и впилась губами в губы Луки. В какой-то момент она почувствовала, что он отвечает на её поцелуй, и тогда с силой толкнула его в грудь и бросилась бежать, успев по пути подобрать с земли меч. Сунув пальцы в рот, она свистнула, взывая к помощи. Лука, совершенно обескураженный неожиданным поцелуем, несколько секунд колебался, прежде чем броситься в погоню. — Ты такой глупый, Лука! — смеялась Силена, убегая вперед. Где-то над вершинами деревьев кружила черная точка, и она вновь свистнула. — Мне снова удалось одурачить тебя и сбежать! Лука ничего ей не ответил. Точка в вышине начала увеличиваться и превратилась в серого в яблоках пегаса. Пегас заржал, и Силена на бегу вскочила на него. — Давай, Клеон, поднимайся! Пегас взмыл вверх и замер на высоте пяти метров. Силена махнула Луке рукой. — Тебе повезло, что у меня нет с собой лука, — сказал он, скрестив руки на груди. — Ты и правда с характером, Силена. — Не злись на меня, Лука, я ведь делаю всё это любя! — засмеялась она, и вдали послышался сигнал, извещающий об окончании битвы. По итогам игры победил домик Ареса и союзные с ним домики, в том числе и домик Афродиты. Вот только выглядели дети богини любви и красоты просто ужасно — все, кроме Силены, были раскрашены в цвета радуги, и это явно было проделкой детей Гермеса. Больше всего досталось Изабель — на ней практически живого места не осталось. — Эти мерзавцы — братья Стоулл! Видать, очень им не понравилось, что я отказалась продавать им лак, — сказала она, пытаясь оттереть руки антибактериальной салфеткой. Краска сходила очень плохо и оставляла на коже бледные разноцветные пятна, которые невозможно было ничем оттереть. Хуже подгадить детям Афродиты было невозможно — они ведь так заботились о своей внешности! — Ужасно! — сокрушалась одна из дочерей Афродиты. — Нам ведь скоро уезжать из лагеря! Как я только покажусь в таком виде на улице?! Теперь-то Силена поняла, что именно хотел сделать Лука. «Вам тоже придётся отмываться от этого несколько дней». Смысл его слов стал для неё понятен. Отчасти она радовалась тому, что осталась чистой, но недолго — кто-то из домика Гермеса со словами «эй, а ты почему чистая?!» пульнул в Силену мешочек, наполненный краской, и вся её одежда и кожа окрасились в красный. — Эй, игра окончена, ты чего себе позволяешь! — крикнула Кларисса, сжимая в руках синее знамя побежденной команды. — Это неспортивно! — Я это решу, Кларисса, — вмешался Лука. — Будешь дежурить по домику неделю, — сказал он парню, кинувшему краску. Тот начал было возмущаться, но Лука добавил: — Она сумела избежать ловушки, а значит, заслужила право оставаться чистой. — Именно ты должен был поймать её! Это твой косяк, и я его исправил! — заявил парень, и пара человек из домика Гермеса встала на его сторону. Лука вздохнул, словно пытался сдержать нарастающий гнев. — Кларисса правильно сказала — это неспортивно. Домик Гермеса так не поступает, мы должны быть изощреннее в ловушках. То, что сделал ты, недостойно нашего домика. Силене было приятно, что Лука и Кларисса вступились за неё, правда главного им всё равно было не изменить — она оставалась покрытой краской, но радовало хотя бы то, что теперь она ничем не выделялась среди братьев и сестёр. Спор тем временем продолжался. — Я староста домика Гермеса! — воскликнул Лука. — Ты обязан мне подчиняться! А если не хочешь, то попробуй отобрать у меня мой титул в поединке! — Лука угрожающе поднял меч, предлагая брату сделать то же самое. Но тот поднял руки перед собой, признавая поражение. — То-то же. — Эй, ты как? — спросила Кларисса, и её голос был подозрительно участливым для девушки, предпочитающей издеваться над другими. — Всё в порядке, спасибо, — ответила Силена, наблюдая за тем, как Лука уводит своих с поля. Кажется, небольшой спор нисколько не выбил его из колеи: он выглядел блистательным и самоуверенным, как и всегда. — Терпеть не могу, когда кто-то наезжает на членов моей команды, — сказала Кларисса раздражённо, не спуская глаз с парня, который кинул в Силену краску. — На них могу наезжать только я. С этими словами она развернулась и пошла прочь, а Силена не смогла скрыть улыбки. Всё-таки глубоко внутри Клариссы оставалось нечто доброе, и иногда оно выходило наружу.***
Даже спустя неделю разноцветные пятна от краски всё ещё давали о себе знать. Их можно было увидеть на коже, если присмотреться, и какими бы скрабами дети Афродиты ни пытались их вывести, краска надёжно въелась в неё, и поделать тут было нечего. В конце лета Силена покидала лагерь вместе с большей частью его обитателей. Она знала, что Лука остается, и даже думала о том, что, может, стоит тоже остаться, но ей не хотелось оставлять отца одного. Староста домика Гермеса словно избегал её общества, возможно, думал, что Силена опять полезет к нему целоваться, хотя у неё и в мыслях такого не было. Ну, разве что пару раз подумалось, но это же ерунда. Изабель покидала лагерь навсегда — она уезжала учиться в колледж, поэтому встал вопрос о том, кто станет следующим старостой. Силена была избрана единогласно, ведь она не только лучше всех в домике умела стрелять из лука, метать копья и владеть мечом, но и стала инструктором по обучению полётам на пегасах. Таким образом, Силена всего за три месяца достигла цели и покидала лагерь, планируя вернуться следующим летом и на этот раз добиться от Луки взаимности.***
Следующим летом произошло знаменательное событие — в лагерь пришёл ребёнок одного из главных богов, Перси Джексон. Впрочем, в лагере он пробыл недолго и тут же свалил в поиск, забрав с собой сатира и надоедливую старосту домика Афины, которая постоянно так и вилась возле Луки, и Силена решила воспользоваться её отсутствием, чтобы сблизиться с ним. Лука по каким-то причинам всё чаще находился в дурном расположении духа, и застать его в хорошем настроении было сложно. Силена догадывалась, что, возможно, он беспокоился за Аннабет, ведь она отправилась в весьма опасный поиск, и кто знает, что могло произойти. Когда настал день летнего солнцестояния и выяснилось, что поиск Перси завершился удачно, Лука совсем помрачнел, хотя весь лагерь радовался тому, что никакой войны не будет (кроме домика Ареса, который очень на это рассчитывал). Впрочем, поговорить с Лукой ей удалось в тот же день, хотя она и не искала его общества. Он сам пришёл в её конюшню. Кроме них никого внутри больше не было; пегасы не в счёт. — Что происходит, Лука? — спросила она, чувствуя, как от его мрачного взгляда по телу бегут мурашки. Он был так подавлен. — Силена, ты ведь доверяешь мне? Она кивнула, не понимая, к чему он ведёт. — Силена, скажи, ты видела когда-нибудь свою мать? — Однажды. Год назад она пришла к моему отцу и попросила его отпустить меня в лагерь. — То есть ты с ней даже не поговорила? Силена кивнула. Она помнила ту обиду. Родная мать удостоила её лишь взглядом — ни тебе приветствия, ни объятий. Она пропадала неизвестно где тринадцать лет и пришла в её дом как ни в чём не бывало, словно всегда была рядом, и даже слова ей не сказала. Силена не хотела ехать в этот лагерь, потому что ей не хотелось подчиняться матери. Та не имела права решать, что ей делать. Отец с огромным трудом уговорил её приехать сюда, и она сделала это ради него. — Боги нас вообще ни во что не ставят. Словно мы не дети им, а игрушки, с которыми было прикольно поиграть, но потом игрушка надоедает, и её выкидывают. — Они же боги. Они не могут напрямую влиять на наши судьбы, — попыталась защитить богов Силена, но в глубине души она в это не верила. Ведь мать нашла время прийти к её отцу и попросить привезти Силену в лагерь. Значит, она могла хотя бы открытку на день рождения прислать, это ведь никак не влияет на её судьбу! Ей хотелось чуточку внимания! Разве это так много? — Силена, если ты доверяешь мне, то не будешь от меня отрекаться, — сказал Лука, и его голос был таким жалобным, что Силена была готова отдать всё на свете, лишь бы он больше не страдал. — Я никогда от тебя не отрекусь! — произнесла она, приближаясь к нему. — В чём дело? Поделись со мной! — Это я похитил молнии Зевса, — сказал он, и сердце Силены рухнуло вниз. — Нет! Лука… — Я хотел начать эту войну, я хотел, чтобы боги поубивали друг друга. Они недостойны править Олимпом. До них было время титанов, но те пали, и теперь пришло время эре богов подойти к концу. Наступает наше время, эра полукровок! Ты бы хотела править миром, Силена? Со мной! Как Гера правит вместе с Зевсом! Слова Луки были сладки, как мёд, и звучали так воодушевляюще! Если бы она знала, к чему всё приведёт, то прогнала бы Луку, но в тот момент она была околдована его словами. — Ты ведь стала отличной старостой, Силена. Из тебя получится прекрасная Владычица мира. Боги подвергают нас опасностям, их не заботят наши судьбы. Они посылают нас в опасные поиски, а что там с нами случается, их не волнует. — Лука провёл пальцем по шраму, и Силена поняла, что он вспоминал тот поиск, в ходе которого и получил этот шрам. — Если мы обретём их власть, то сможем одним взмахом уничтожить всех монстров, и полукровки будут в безопасности! Ложь всегда так сладка, и Силена поверила его словам. Ей так хотелось, чтобы все её друзья были в безопасности и жили мирно. — Хорошо, но что я должна сделать? — Пока ничего, — сказал он, подойдя к ней и обняв за плечи. — Мне просто нужен кто-нибудь в этом лагере, кто будет верен мне. Большинство моих последователей уйдёт со мной, но я хочу, чтобы ты осталась. — Нет, я хочу пойти с тобой! — умоляла она, но он покачал головой и, наклонившись, нежно поцеловал её в губы. Силена всей страстью отдалась этому поцелую, чувствуя себя в безопасности в его объятиях. — Ты нужна мне тут. Никому не рассказывай о нашем разговоре. Никто не должен знать, что ты моя союзница. — Он провёл подушечкой большого пальца по её губам. — Обещаешь? Она кивнула, и Лука, поцеловав её ещё раз напоследок, покинул конюшню, а потом — и лагерь. Вместе с ним ушёл и Крис Родригес, а через некоторое время — некоторые другие полукровки, в основном не признанные богами жители домика Гермеса. Несмотря на то, что Лука пытался убить Перси, Силена верила, что он достоин доверия. Об их последнем разговоре она так никому и не рассказала.***
Прошло ещё одно лето, и в этот раз Силена решила остаться в лагере на зиму. Лука за всё это время нечасто связывался с ней, последний раз — сразу после воскрешения Талии. Он хотел убедиться, что всё идёт по его плану, и заодно напомнил Силене, как важно было для него знать, что в лагере есть кто-то, кто ему верен. От его слов она лишь сильнее твердила себе, что поступает правильно. Той зимой в лагерь вместе с Перси и Талией пришли охотницы Артемиды. Силена жутко поругалась с ними на тему того, что любовь и отношения с мальчиками — это просто замечательно, и нет смысла лишать себя таких радостей. Охотницы окружили её, словно гарпии, и Силена не знала, что случилось бы, если б в этот момент к ним не подошли девочки из домика Ареса, которые встали на сторону Силены. Они не защищали права на любовь, просто им не нравилось, что кто-то из пришлых смеет приставать к местным. — Вы тут никто, вы не принадлежите этому лагерю, так что ведите себя прилично, иначе я вам все стрелы переломаю! — раскричалась одна из девчонок, и Силене пришлось сдерживать её, потому что ещё чуть-чуть — и дочь Ареса бросилась бы на охотниц с кулаками. Спор остановил пробегавший мимо Хирон. Судя по его вздоху, это была не первая стычка между обитателями лагеря и охотницами. Силена мысленно пожалела о том, что Кларисса в этот раз не осталась в лагере на зиму — её отправили по каким-то важным делам. Если бы она была здесь, то этим охотницам ох как не поздоровилось бы! Вопреки своим принципам в этот раз Силена решила всё-таки поучаствовать в захвате флага против охотниц. Ей до одури хотелось расцарапать этим самодовольным девчонкам лица и выдергать им все волосы, и наконец-то для этого появился официальный предлог. Не то чтобы Силена стала лучше драться на мечах или стрелять из лука, просто её в кои-то веки взбесили настолько сильно, что аж трясло. Однако когда она встретилась с какой-то охотницей один на один, весь боевой пыл пропал, потому как эта девчонка была невероятно ловка и явно хорошо закалена в бою. Охотница увернулась от удара мечом и выбила щит из рук Силены, а потом отбежала в сторону и натянула тетиву. Находясь в десяти шагах от соперницы, Силена понимала, что не успеет убежать или хотя бы добраться до щита. Стрела вылетела из лука, и Силена замерла, боясь даже представить, куда та воткнётся. Но в этот момент перед ней возник щит, вылетевший откуда-то справа. Стрела ударилась о него, и щит полетел дальше. Силена посмотрела вправо и увидела старосту домика Гефеста — видимо, именно он кинул щит наперерез стреле и тем самым спас девушку от ранения. Охотница тем временем вытащила меч и бросилась на Силену, не желая сдаваться так просто. Сын Гефеста (кажется, его имя было Чарльз, но все звали его по фамилии — Бекендорф; они с Силеной за всё время жизни в лагере едва ли перекинулись больше, чем парой фраз) бросился к ним. Силена попыталась парировать удар, но меч соперницы сбил шлем с её головы. В этот момент Бекендорф наконец-то добежал до них и перехватил удар. Они с охотницей какое-то время сражались друг с другом, пока их схватку не прервал сигнал, извещающий участников об окончании игры. Охотница остановилась и тут же убрала меч в ножны, а потом отошла в сторону, чтобы подобрать стрелы. После этого, не сказав ни слова, она направилась к месту сбора. Силена и Бекендорф проводили её недоумевающими взглядами. — Спасибо, что спас меня, — с облегчением произнесла Силена. — Я так испугалась! — Хорошо, что я оказался поблизости, — ответил он смущённо. — Мы ведь из одного лагеря и должны защищать друг друга. — Да уж, эти охотницы, похоже, всех здесь достали. — Особенно парней. Уж очень они нас не любят. — Ну и дурочки! — хихикнула Силена. — Я вот очень люблю парней, они классные. Бекендорф лишь усмехнулся в ответ, и они вместе направились к месту сбора.***
Кларисса вернулась в начале лета, причём не одна, а в компании Криса Родригеса — того самого, что двумя годами ранее встал на сторону Луки. Он выглядел совершенно иначе, словно был безумен. Он едва кого-либо узнавал и шарахался от любой мелочи. Кларисса надеялась, что мистер Ди сумеет вылечить его. Все говорили, что Крис сошёл с ума из-за того, что побывал в Лабиринте Дедала. Кларисса полгода выхаживала его у себя дома, прежде чем рискнуть привести в лагерь. Как-то раз Силена и Кларисса столкнулись на тренировочной арене рано утром, пока все остальные завтракали. Кларисса была одета в броню и изо всех сил рубила несчастное соломенное чучело мечом, словно оно ей чем-то досадило. Силена не могла припомнить, приходила ли та на завтрак. Всадив меч прямиком в «живот» чучела, Кларисса вдруг вскрикнула и осела на землю. Она явно не знала, что Силена стояла всего в нескольких шагах и наблюдала за ней. Послышались всхлипы. Силена не знала, что ей делать — то ли тихонько сбежать, пока её не заметили, то ли подойти к Клариссе и утешить. Она решила выбрать второй вариант. Заметив Силену, Кларисса вскочила на ноги; глаза её горели яростью. — Что ты тут делаешь так рано?! — воскликнула она, вытирая слёзы. — Уже время завтрака. — Разве? — удивленно спросила она и посмотрела в сторону столовой. Там уже было полно народу, и Кларисса, шмыгнув носом, дёрнула рукоять меча на себя и направилась к выходу. — Эй, может, тебе нужна помощь? — предложила Силена. Состояние Клариссы её обеспокоило — никогда ещё она не видела дочь Ареса настолько уязвимой, никогда не видела её плачущей, даже когда однажды её выносили из леса на щите во время битвы за флаг, а ведь рана у неё тогда была серьёзной. Но она мужественно терпела боль, не издав ни звука. — Ничего мне не нужно, забудь всё, что тут видела, — гаркнула Кларисса, покидая арену. — Иначе я тебя поколочу. С того дня Силена начала потихоньку присматривать за Клариссой, но больше в минуты душевной слабости она её не заставала. Второй проблемой был Бекендорф, староста домика Гефеста, которому она, по всей видимости, нравилась. Силена ощущала определённую благодарность к нему, всё-таки он её спас, но каких-то более глубоких чувств она к нему не испытывала. Её сердце всё ещё было занято Лукой. Как-то раз Силена поделилась своими подозрениями насчёт чувств Бекендорфа с несколькими сёстрами, и те вдруг радостно захлопали в ладоши. — Давно пора, Силена! — Наконец-то ты пройдешь испытание Афродиты! — Что ещё за испытание? — удивилась Силена. Ни о чём подобном она никогда не слышала. — Да брось ты, неужели не знаешь? — заговорщицки подмигнула ей одна из сестёр. Убедившись, что Силена и правда ничего не знала, она театрально вздохнула, сделала драматическую паузу и продолжила: — Каждая дочь Афродиты должна влюбить в себя парня, дать ему надежду, а потом разбить ему сердце! — Ужасно! — воскликнула Силена, поражаясь услышанному. — Это жестоко! — Нет же, глупая! Это такая проверка! — продолжила другая сестра. — Если у тебя получится, то ты можешь считаться истинной дочерью Афродиты. — А какой в этом смысл? Если я не пройду эту проверку, Афродита вычеркнет меня из завещания? — Все проходили эту проверку, Силена. И ты тоже должна! — не унимались сёстры. Но Силена никак не могла поступить таким жестоким образом с Бекендорфом. Он был таким добрым и отзывчивым. Вот если бы можно было разбить сердце Луки! Но тот, похоже, совсем забыл про неё — прошло уже много месяцев с тех пор, как он последний раз связывался с ней через Ириду. Любил ли он её? Или он просто использовал её чувства в своих целях? Нет, она не должна сомневаться в Луке. Он сказал, что нуждается в ней, поэтому она должна продолжать оставаться верной ему.***
Неугомонные сёстры словно специально подстраивали всё так, чтобы Силена чаще сталкивалась с Бекендорфом. В случае, когда домики Афродиты и Гефеста дежурили в один день, они менялись так, чтобы Силене и Бекендорфу приходилось работать вместе. Они периодически просили его зайти, чтобы починить кран в ванной или ещё какую-нибудь мелочь, которую наверняка могли починить и сыновья Афродиты, но те неожиданно превращались в неумех, поэтому Силена подозревала, что сёстры подговорили и братьев тоже. Терпение её лопнуло, когда она обнаружила, что любимая заколка, которую ей в детстве подарил отец, сломана. Никто не признался в поломке, и Силена закатила такую истерику, что после этого домик ещё дня три ходил при ней на цыпочках, боясь разозлить, хотя Силена была известна в лагере своим спокойным и добрым нравом. Поход к Бекендорфу она всё откладывала, хотя понимала, что он сумеет починить эту дурацкую заколку за пару минут. Чем больше она о нём думала, тем сильнее проникалась к нему симпатией и сочувствием. Она ни за что бы не согласилась разбить сердце такому замечательному человеку. Плевать на проверку. Кто такая Афродита, чтобы устраивать ей какие-либо проверки? Она не имеет никакого права диктовать ей, что нужно делать. — Привет, Чарли, — сказала Силена, найдя Бекендорфа в кузнице. Она была одной из немногих, кто звал его по имени. Возможно, она вообще была единственной, кто это делал. Просто ей нравилось обращаться к нему по имени, а он, похоже, был не против. — Силена! — воскликнул он. Его руки по локоть были измазаны машинным маслом, как, впрочем, и вся его одежда. — Что-то случилось? — Да. Можешь это починить? Она протянула ему заколку, и он сначала хотел взять её в руки, но потом заметил, что те перепачканы, и направился к умывальнику. — Ты прости за беспорядок. Я знаю, ты любишь, чтоб всё было чистенько и стояло ровно, по струночке. — Да, люблю. Но не беспокойся, я ведь понимаю, что ты работаешь, — улыбнулась она. Все в лагере знали, как серьёзно Силена относилась к проверкам чистоты, поэтому, когда наступала её очередь ходить по домикам и отмечать уровень чистоты, все старались вылизать свои домики до блеска, так как любая полоска пыли на столе могла послужить поводом для снижения оценки. Было заметно, что Бекендорф несколько смущался своего внешнего вида, ведь Силена нагрянула неожиданно. Но она уже почти не замечала грязи: её взгляд был устремлен на то, как ловко пальцы Бекендорфа раскручивали ось заколки, каким сосредоточенным в этот момент был его взгляд. Обычно он носил рубашки с длинными рукавами, но в кузнице было жарко, и он разделся до безрукавки, так что Силена могла видеть, какими накаченными были его руки. Она никогда раньше этого не замечала. Как она и думала, заколка была починена за пару минут, и когда Бекендорф протянул её ей, Силена заметила мозоли и шрамы на его руках. Но это было неважно, потому что все признавали, что его руки были золотыми, и весь лагерь был уверен, что нет такого механизма, в котором Бекендорф бы не разобрался. — Спасибо, — пробормотала Силена, не понимая, отчего краснеет. Она застегнула заколку и расстегнула обратно — механизм застёжки оказался ещё более удобным, чем был раньше. — Ты улучшил её! — Да, теперь она надёжнее, но расстёгивать всё равно будет несложно, — сказал Бекендорф с гордостью, и в этот момент Силена поняла, за что лагерь так любит этого парня.***
Бекендорф всё-таки сделал первый шаг, пригласив Силену на фейерверки в День Независимости, которые домик Гефеста обычно запускал в этот день в небо. Это случилось в тот день, когда они с Аннабет в очередной раз пытались захватить флаг, а вместо этого спасли Перси и Бекендорфа от бронзового дракона. Тогда Силена впервые почувствовала, что может несколько больше, чем просто махать мечом в разные стороны. Вряд ли это можно было списать на сестёр, но Силена явно подозревала, что те каким-то образом завербовали и Квинтуса, потому что иначе она никак не могла объяснить тот факт, что её с Бекендорфом поставили в одну пару для охоты на скорпионов, к спинам одного из которых был привязан лавровый венок, который необходимо было добыть, и это при том, что в лагере полно других полукровок, с которыми Силену можно было поставить в пару. Впрочем, в этот раз она нисколько не расстроилась, потому что с Бекендорфом она чувствовала себя в безопасности. К тому же она всё-таки согласилась пойти с ним на свидание, решив дать ему шанс. Правда, до этого события оставалось около двух недель, а в лагере в это время много всего происходило; дурацкий лабиринт навевал страх на всех полукровок, а сердце Силены разрывалось от выбора: оставаться ей преданной Луке или поверить Хирону и Перси, осознав наконец, что Лука совершает ошибку? Лишь рядом со старостой домика Гефеста она чувствовала стабильность, словно он одним взмахом сильных рук мог решить любую её проблему. Пока сёстры по домику радовались тому, что Силена наконец-то сможет пройти проверку Афродиты, сама она была уверена, что ни за что не позволит себе поступить так с Бекендорфом. Лишь потом она поняла, что просто не сможет разбить ему сердце, потому что тогда она разобьёт своё. В тот день у них не получилось достать лавровый венок, хотя со скорпионом сразиться им удалось, правда, на пару с братьями Стоуллами, которые одновременно с ними набрели на этого монстра и не пожелали его уступать. Бить скорпиона вчетвером было довольно весело: они с Бекендорфом прикрывали друг друга, и Силене даже удалось пару раз атаковать и один раз отлететь к дереву от удара мощного хвоста (хорошо хоть не поранилась, ведь яд скорпиона — довольно опасная штука). Она призналась, что готова рубить таких скорпионов каждую неделю — это было отличной тренировкой, и ей было приятно осознавать, что она всё-таки делает успехи в управлении мечом. Спустя сутки после того, как выяснилось, что на территории лагеря находится вход в лабиринт Дедала, объявился Лука. Силена, конечно же, рассказала ему обо всём, что знала, в том числе и о том, что Перси, Аннабет, Гроувер и Тайсон отправились на поиски Дедала. — Значит, нам нужно поспешить… — сказал Лука. Он выглядел измученным и усталым, словно не спал несколько дней. Под глазами у него легли тёмные круги, но это, похоже, ничуть его не беспокоило. — Я не знаю, когда мне удастся снова связаться с тобой, Силена, но я больше не буду пользоваться Иридой — это становится слишком опасно. Они смогут отследить нас, и тебя вычислят. — Но… — Я найду другой способ связаться с тобой. А пока продолжай собирать информацию для меня, ладно? Она кивнула, и образ Луки рассеялся в радужной дымке.***
После фейерверков Силена согласилась встречаться с Бекендорфом, и это стало самым большим облегчением в её жизни. Всё это время она цеплялась за чувства к Луке, уверенная, что они важны ему, но с каждым разом понимала, что ошибается, что он просто использует её в своих целях. Её нынешние отношения отличались от тех, что были между ней и Лукой. Отношения, построенные на лжи, не могли приносить радость. Мистер Ди вернулся в лагерь к концу лета и вылечил безумие Криса. Тот не сразу вернулся к своему обычному состоянию, но, несмотря на то, что когда-то он был в стане врага, другие обитатели лагеря помогали ему во всём, чем могли. Либо они просто боялись приставать к Крису из-за Клариссы. — Знаешь, вы отлично смотритесь вместе, — сказала Силена, когда они с Клариссой в очередной раз столкнулись на арене. — Почему бы вам не начать встречаться? — Что за глупости ты несёшь, — ответила Кларисса сухо. — Доставай меч, пришло время снова надрать тебе зад. Силена исполнила её приказ и приготовилась защищаться. Атаковать ей Кларисса всё равно не позволит. — Я видела, как вы с Крисом болтали о чём-то и смеялись у озера, — продолжила Силена. Она не могла спокойно смотреть на то, как двое людей, которые явно друг другу нравились, продолжали держать дистанцию. После того, как Крис стал прежним, Кларисса совсем изменилась. Она начала чаще улыбаться, а однажды Силена заметила, как дочь Ареса поправляет прическу, разглядывая себя в отражении меча. Не нужно было быть дочерью Афродиты, чтобы понять, что Кларисса влюблена. Те её слёзы наверняка были связаны с состоянием Криса, но теперь всё это было позади. — Он мой друг. Я выхаживала его полгода, так что тут нет ничего такого, — с раздражением ответила Кларисса, но сила её удара почему-то уменьшилась, словно мыслями она была где-то далеко. — А вот Крис, похоже, считает, что вы не просто друзья, — заметила Силена. Кларисса аж застыла от удивления. — С чего ты это взяла? Он тебе что-то говорил? Будто вспомнив, что нужно скрывать свои чувства, Кларисса тут же продолжила орудовать мечом, но не так агрессивно, как обычно это делала. — Я ведь дочь Афродиты — мне нетрудно понять, когда парень в тебя влюблён. Кларисса лишь недоверчиво хмыкнула, и больше они эту тему не затрагивали. А Силена с грустью отметила, что из всех парней только чувства Луки ей не удалось осознать сразу. Так легко она попалась в его сети, и вряд ли это случилось потому, что он был сыном Гермеса — самого хитрого бога Олимпа. В нём было нечто особенное, располагающее к себе. Неудивительно, что так много полукровок встало на его сторону. Через пару дней вечером, когда все покидали амфитеатр, чтобы разойтись по домикам и лечь спать, путь Силене преградила Кларисса и потащила её в сторону кустов. — Ты чего творишь? — заныла Силена, вырывая руку из цепкого захвата Клариссы. — У меня из-за тебя синяк выскочит! — Хватит ныть! Синяки и царапины — гордость полукровок! Силена продолжила поглаживать руку, ожидая, когда Кларисса соберётся с духом и скажет наконец то, что собиралась сказать, но всё никак не спешила. — Чего тебе нужно? — не выдержала Силена и первый раз в жизни увидела в глазах Клариссы настоящую панику. — Если ты кому-нибудь расскажешь, я проткну тебя копьём! — зашипела Кларисса, показывая на своё оружие. — Поклянись рекой Стикс, что не расскажешь! — Может, не стоит тогда ничего мне говорить? — предложила Силена, потому что давать такую громкую клятву ей не хотелось. — Ладно, — снисходительно ответила Кларисса. — Но я всё равно тебя прикончу, если ты кому-нибудь хоть намекнёшь… — Да поняла я уже! В чём дело? — Ты сказала, что Крис смотрит на меня не только как на друга. Это правда? — Конечно, правда! — заявила Силена. Пусть в кустах было темно, но в свете бликов костра, пробивавшихся сквозь кустарник, было видно, что Кларисса покраснела. — Он ведь тебе тоже нравится? — Да, но… — Кларисса схватилась за голову и тяжко вздохнула. — Мне кажется, он боится сделать первый шаг. — Интересно, почему? — едко заметила Силена. — Ты ведь вряд ли размажешь его по стенке, если он это сделает. Кларисса вопреки ожиданию Силены не стала демонстрировать агрессию. Похоже она прекрасно понимала, что не так уж просто подкатить к такой воинственной девчонке, как она. — Что мне делать? Ты ведь дочь Афродиты и знаешь все эти ваши любовные штучки. Поделись секретом! — Да нет у нас никаких секретов, — рассмеялась Силена. — Просто мы делаем то, что велит нам сердце. — Хватит говорить загадками, изъясняйся проще! — Да куда уж проще! Ну ладно, обычно девушки просто всячески поощряют все попытки парня сделать первый шаг, и если парень не идиот, он всё поймёт. — А если идиот? — Ну, сделай первый шаг сама. Ты ведь такая смелая, Кларисса! Почему бы тебе самой не взять Криса за руку и позвать на свидание? — Что?! — воскликнула Кларисса в ужасе. — Я не могу этого сделать! Давай что-нибудь другое! — Но почему? Здесь нет ничего такого! — А что если ты ошибаешься? Что если он посмеётся надо мной или… — Если он это сделает, ты всегда можешь размазать его по стенке, — хихикнула Силена. — Но если честно… вы с Крисом очень хорошо ладите, и если вдруг по каким-то причинам он тебе откажет, то вряд ли будет смеяться над твоими чувствами. Ведь ты столько всего сделала для него. Если он правда твой друг, то никогда не посмеет так поступить с тобой. — Это правда… — задумчиво произнесла Кларисса. — Ладно. Я сделаю это. Прямо сейчас! — Сейчас? — удивилась Силена. — Пока смелость не оставила меня. Силена не верила своим ушам, но решила поддержать подругу в этот важный момент её жизни. — Не бойся, у тебя получится! Я верю в тебя! Кларисса сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она уже было отошла от Силены, но потом вдруг обернулась и сказала: — Знаешь, я всегда думала, что дочери Афродиты — глупые пустышки, которым не свойственна смелость. Ведь вы бесполезны в бою, а значит, от вас никакого толку. Но если честно… я бы сейчас с бо́льшим удовольствием сразилась с армией монстров, нежели сделала то, что собираюсь. Для любви тоже требуется невероятная смелость. — Это так, — ответила Силена, улыбаясь. — Нам есть чему поучиться друг у друга, да? Кларисса кивнула и направилась в сторону группы ребят из домика Гермеса, среди которых был Крис. Он отделился от толпы по её зову, и они вместе направились куда-то в сторону деревьев, а Силена осталась в кустах, ожидая, когда парочка вернётся. Их не было наверное около получаса, и Силена уже начала скучать, но вскоре эти двое вернулись к костру, держась за руки, и Силена поняла, что Кларисса всё-таки решилась на признание, а Крис ответил ей взаимностью. Через пару дней уже весь лагерь знал, что Крис и Кларисса встречаются. С тех пор Кларисса и Силена начали общаться чаще и вскоре стали подругами. Лучшей защитницы Силене было не найти. Да и подруги лучше — тоже.***
— Я в это не верю, — шептала Силена. Сообщение о том, что Лука стал Кроносом и по сути перестал существовать, стало для неё громом посреди ясного неба. Как бы сильно Силена ни желала поддержать Луку, как бы сильно ни винила мать в собственном одиночестве, но то, что происходило сейчас, когда лагерь оказался на грани войны, когда монстры напали на лагерь, когда землю оросила кровь полукровок — всё это казалось безумием, и Силена больше не хотела в этом участвовать. Ей очень хотелось рассказать обо всём Бекендорфу, поделиться секретом, попросить у него совета, потому что она знала, что он поймёт, он обязательно поймёт и простит. Он никогда от неё не отвернётся. Но потом приходило сомнение. Она слишком ценила их с Бекендорфом отношения, чтобы рисковать ими. Сейчас она уже не понимала, как могла любить Луку, поэтому твёрдо решила для себя, что больше не будет ему помогать. К тому же Луки больше нет — теперь есть лишь Кронос, а уж ему помогать она не будет тем более. Но всё изменилось, когда она поехала на зимние каникулы домой и как-то вечером её навестил Лука. То есть Кронос. Хотя нет, он был совсем как Лука, разве что глаза его были теперь золотыми и голос казался чуть ниже и твёрже, но он говорил от имени Луки и вёл себя так, словно никакого Кроноса не существовало. — Ты не понимаешь, Силена. Если ты не будешь мне помогать, я всем расскажу, что ты шпионила для меня. Интересно, что тогда скажут твои друзья? — Не пытайся запугать меня! — Силена, если я буду знать, что они замышляют, я смогу одержать быструю победу, без жертв! Ты ведь хочешь, чтобы все они выжили, так? Я не хочу их убивать, но для того, чтобы обезопасить их, я должен быть на шаг впереди. Понимаешь? Я делаю это для того, чтобы спасти всех нас! Кронос всем воздаст по заслугам, он простит всех, кто пожелает присоединиться к нему! Твой вклад в эту войну неоценим. Только ты можешь спасти их. Если ты этого не сделаешь, они все умрут. Наши силы огромны. У богов нет ни шанса на победу. Подумай, на чьей ты стороне, Силена. Я предлагаю тебе быть на стороне победителей. Слова Луки, как сладкий яд, проникали в её разум, и она не могла этому сопротивляться. Они были логичными и понятными, Лука знал, на какую больную мозоль нужно надавить. Он знал, как ею манипулировать. Больше всего на свете она боялась потерять Бекендорфа, и теперь Лука предлагал ей выбор: быть его шпионом, и тогда её возлюбленный будет жить, либо отказаться, и тогда умрут все. — Ладно, я согласна продолжать работать на тебя. — Отлично, Силена, — сказал он, погладив её по щеке. Он наклонился, собираясь её поцеловать, но она отстранилась. — Нет, я люблю Чарли. Пообещай мне, что он будет жить! — Я его не трону, — сказал Лука, не раздумывая. Он взял её за руку и вложил в ладонь небольшую вещицу. Она оглядела её и поняла, что в её руках лежит серебряный браслет с брелоком в виде косы. — Я обещал придумать, как нам связываться друг с другом. Используй его только в крайних случаях и никому не показывай. — Хорошо, — выдохнула Силена. Она хотела верить в то, что поступает правильно.***
— Значит, они хотят взорвать мой корабль? Что ж, посмотрим, как у них это получится. А что насчет сроков? — Завтра в полдень. — Логично, ведь завтра вечером мы уже будем в Нью-Йорке. Хорошая работа, Силена. Она отключила связь. Чувство тревоги не покидало её вот уже долгое время. Лагерь Полукровок несколько месяцев как вступил в открытое противостояние с Лукой, и особенно её беспокоил тот факт, что во всём этом участвовал её парень. Пусть Лука и обещал, что с Бекендорфом ничего не случится, меньше бояться она от этого не перестала. Силена общалась с Лукой в лесу, где никто не мог бы её обнаружить. Возвращаясь в лагерь, она постоянно озиралась по сторонам — так сильно боялась, что кто-нибудь вызнает о том, что она шпионка. Возле кузниц показался Бекендорф, и она направилась к нему. — Как дела? — спросила она. Бекендорф всегда радовал её, рядом с ним было очень спокойно. Он чмокнул её в губы и махнул рукой куда-то вглубь кузницы. — Мы подготовили необходимое количество греческого огня. Теперь остаётся только доставить его на корабль и поджечь — и Кронос отправится кормить рыб. — И всё это сделает Перси? — спросила она с тревогой. Ей было жаль этого парня, но так было нужно — чем быстрее Лука захватит Олимп, тем быстрее закончится эта война и все будут в безопасности. — Перси и я, — ответил Бекендорф. Силена забыла, как дышать. Её ноги чуть подкосились, но она облокотилась о дверь и сумела остаться на ногах. Бекендорф заметил это и спросил: — В чём дело? — Чарли, пожалуйста, только не ты! — Не беспокойся, мы всё рассчитали. Мы с Перси сумеем незаметно пробраться на корабль, установить взрывной механизм и скрыться — ты даже не заметишь моего отсутствия! Сам Перси в одиночку бомбу не поставит — слишком сложно для него, это могу сделать только я. — Но неужели нет больше никого из детей Гефеста, кто бы… — Силена, — он взял в ладони её лицо и внимательно посмотрел ей в глаза, — я староста, и это мой механизм. Я не могу просить кого-то другого сделать за меня грязную работу. К тому же я не первый раз отправляюсь в подобные вылазки. Раньше ты так не боялась. — Раньше всё было иначе! — выкрикнула она. Ей безумно хотелось рассказать ему, что буквально несколько минут назад она сообщила Луке об их плане, и теперь им точно не удастся пробраться на корабль незаметно. Это ловушка, и теперь Бекендорф попадётся в неё. Ей хотелось кричать от отчаяния. — Почему иначе? — с подозрением спросил Бекендорф. — Понимаешь… — начала она, собираясь всё рассказать, но не смогла. Даже сейчас она не могла признаться ему, что шпионит для Луки. — В этот раз на корабле будет Кронос. Ты первый раз будешь так близко к нему. Бекендорф рассмеялся. — Что мне Кронос, подумаешь! Он ничего не сможет поделать, когда греческий огонь потащит его корабль на дно. Ты слишком волнуешься из-за такой ерунды, любимая. Мы с Перси справимся, и нас встретят в лагере как героев! Он обнял её, и она уткнулась носом ему в шею, дрожа от страха и едва сдерживая слёзы. Она надеялась, что Лука сдержит слово и не тронет Бекендорфа. Пусть его пленят и упрячут куда-нибудь до тех пор, пока война не окончится. И тогда Силена сможет всё ему объяснить, и они наконец-то смогут жить в мире. Но когда Перси пришёл с задания один, стало ясно, что Бекендорф больше никогда не вернётся в лагерь. Силена была убита горем. Она не могла простить себе то, что её возлюбленный погиб — именно она была виновата в его смерти, именно она рассказала Луке о том дурацком плане. Потом было пророчество, обещающее Перси смерть, и подготовка к битве с Кроносом. Силена не хотела никого видеть, запиралась в домике и пыталась заедать боль конфетами из кондитерской её отца — именно они в своё время пленили Афродиту. Но теперь они по вкусу походили на картон. — Пожалуйста, Силена, сходи куда-нибудь и развейся! Хватит сидеть взаперти! — просила её самая юная сестра — Люси. В конце концов Силена покинула домик лишь ради того, чтобы перестать мозолить родственникам глаза своим горем. Она пошла в конюшню, надеясь, что поездка на пегасе сумеет немного отвлечь её. Раньше она обожала эти поездки. По пути к конюшне она встретила Клариссу, которая ругалась с детьми Диониса. Силена остановилась и прислушалась. — Ты ведь знаешь, что я могу быть прав, Кларисса! — воскликнул парень по имени Поллукс. Он был старостой домика Диониса и в прошлом году потерял в битве брата-близнеца. — Больше некому им быть! — Да как ты смеешь! — взревела Кларисса и бросилась на Поллукса с кулаками. Тот не стал отпираться и охотно вступил в схватку. Другие его братья и сёстры бросились их разнимать, и Силена тоже. Обхватив Клариссу за талию, она попыталась оттащить девушку в сторону, но Кларисса была похожа на боевой танк, и Силена закричала, пытаясь словами привести подругу в чувство. Наконец Кларисса заметила её. Остальные тоже остановились и посмотрели на Силену уже знакомыми ей взглядами — жалеющими и печальными. — Прости, — шепнула Кларисса. — Я не знала, что ты рядом. — А если бы меня не было, ты выбила бы Поллуксу все зубы? — Он сам нарвался! — заявила Кларисса, и тот тут же начал отпираться. Кто-то из его домика пробормотал: «Не надо, только не при Силене!», и он успокоился. Все споры затихали, когда Силена была рядом — из уважения к её трауру. Бросив на Клариссу презрительный взгляд, Поллукс вместе со своей компанией удалился. — Какого чёрта тут происходит? — поинтересовалась Силена. Кларисса всё ещё продолжала сжимать кулаки. — Эти уроды… никто не знает, кто шпион! А они бездоказательно выдвигают обвинения! — Они думают, что ты шпион? — удивилась Силена. — Конечно, нет! Хотя после той стычки с домиком Аполлона, когда я отказалась вести свой домик в бой из-за того, что они зажали нашу колесницу, кто-то попытался обвинить меня в подобном. Но большинство предпочитает винить в этом Криса. — Криса? Но почему? — И лишь через секунду после того, как она задала этот вопрос, ответ сам дошёл до неё. Ведь Крис когда-то был на стороне Луки. Мог ли он сохранить ему верность? Сам Лука ничего не говорил о том, что в лагере есть ещё кто-либо, поддерживающий с ним связь. — Крис больше не с Лукой! Он вспоминает его с ненавистью, он бы ни за что не вернулся к нему! — кричала Кларисса в отчаянии. — Я верю тебе, — ответила Силена, положив руку подруге на плечо. — Спасибо, — ответила Кларисса, едва сдерживая слёзы. Только с Силеной она могла не строить из себя непобедимую воительницу и показать свои истинные чувства. Только с Силеной и Крисом она могла позволить себе быть слабой. — Мы найдём этого шпиона! — солгала Силена, ведь сейчас ей нужно было как-то утешить Клариссу, а ложь — лучшее средство. Интересно, что скажет подруга, когда выяснит, кем на самом деле была Силена? Возможно, попытается убить — уж она-то может. В какой-то момент Силене захотелось, чтобы Кларисса узнала правду и убила её — тогда больше не пришлось бы лгать своим. Она бы присоединилась к Бекендорфу, хотя вряд ли бы они встретились в загробном мире. Он наверняка попал в Элизиум, а предателям там не место.***
— …одна половина домика Гермеса защищает мост Манхэттен, а вторая — мост Бруклин, — сообщила Силена Луке, спрятавшись в одном из бутиков на Пятом авеню. Её братья и сёстры отчаянно разбрызгивали парфюм по всей улице, со смехом вспоминая, как они подшутили над домиком Гермеса. Они надеялись таким образом задержать монстров, которые не очень любили резкие запахи. — Погоди, а домик Ареса? — Они не придут, — с горечью в голосе произнесла Силена. Майкл, староста домика Аполлона, даже отдал ту летающую колесницу в знак примирения, лишь бы Кларисса перестала упрямиться и пошла вместе с ними в бой, но дочь Ареса была непреклонна. Весь её домик остался в лагере, и без них было довольно тяжко, учитывая, что они были лучшими воинами. — Прекрасно! — самодовольно прошипел Лука. Он совсем потерял связь со старым собой и теперь походил лишь на Кроноса. — У меня есть отличный подарок для них. — Лука! Ты ведь обещал, что не тронешь полукровок! Ты сказал, что Кронос простит их! Тогда почему ты нападаешь на нас? — Потому что вы сопротивляетесь! Что я могу сделать? — Ты обещал! Если все полукровки погибнут, то в чём тогда смысл твоей победы? Глаза Луки вспыхнули золотом, и Силена судорожно сглотнула. Этот взгляд навевал на неё ужас. Он больше походил на киборга, нежели на человека. — Ладно, есть у меня одна идея, — сказал Лука. — Если они сумеют пережить эту атаку, то я дам им шанс: я предложу Перси Джексону сдаться. Но если он откажется, то я больше ничего не смогу поделать. Всех, кто захочет к нам присоединиться, мы примем, Силена. Если хочешь, чтобы твои друзья выжили — уговори их согласиться на капитуляцию. Силена понятия не имела, как ей это сделать. Но когда началась битва, когда на Пятой авеню появились монстры, ей уже было не до этого. На её глазах гибли друзья, и она ничего не могла с этим поделать. Если всё и дальше так пойдёт, то капитулировать будет некому. — Как думаешь, если мы сдадимся, он позволит нам жить? — спросила Силена Митчелла. Тот уставился на неё с удивлением. — Никто ни за что не сдастся, Силена. Кронос хочет поработить мир, ему плевать на полукровок. Лучше уж умереть, чем наблюдать, как он восстаёт. В этот момент она поняла, какой же дурой была. Всё это время она думала, что её действия помогают Луке одержать победу во имя спасения всех полукровок, но разве это было его целью? Силена шла к отелю «Плаза», и по пути ей попадались тела павших воинов. Ещё несколько часов назад они вместе покидали лагерь, но теперь часть из них вернётся туда лишь в похоронных саванах. В её голове стояла лишь одна мысль: «Это моя вина, я убила их. Они все погибли из-за меня. Я доверилась Луке, а он обманул меня. Я хотела их всех спасти, но в итоге сделала только хуже!» На террасе отеля, выходящей в сторону Центрального парка, на кушетке лежала Аннабет. Рана на плече была отравлена ядовитым клинком, она умирала. Тут и там сновали дети Афины, держа в руках бинты и нектар. — Где Уилл? — крикнул светловолосый парень, брат Аннабет. Кажется, его звали Малкольм. — Они с Перси идут сюда, — крикнула какая-то охотница. Силена молча наблюдала за суматохой, не зная, куда себя деть. Мысль о том, что она виновата в том, что эти люди ранены, её не отпускала. Хорошо, что Уилл всё-таки успел спасти Аннабет. Он отличный целитель. Он сумеет спасти раненных и хоть частично исправить ошибки, которые Силена натворила. Она схватила холодную салфетку с подноса и приложила её ко лбу Аннабет. Она, Аннабет и Перси остались здесь втроём. — Это всё моя вина. — Нет, Силена, как это может быть твоя вина? — слабо пробормотала Аннабет. Силена хотела рассказать ей правду, но слова комом застряли в её горле. — Если бы я умела драться лучше… «Если бы я не была такой дурой!» — подумала она и заплакала. Перси пытался её утешить, сказав, что человек, который сумел подружиться с Клариссой, самый настоящий гений. И тут Силене в голову пришла мысль. — Именно. Нам нужен домик Ареса. Перси недолго её отговаривал, потому что знал — если кто и сможет убедить Клариссу, то только она. — Клеон! — позвала Силена своего любимого пегаса. На нём она добралась до лагеря. Внутри было тихо и темно, дети Ареса находились в своём домике. Рядом с ним стояла колесница — та самая колесница раздора, которую домик Аполлона решил всё-таки отдать домику Ареса, но это не изменило решение упрямой Клариссы. Внутри было тихо и мрачно. Дети Ареса сидели на кроватях, одетые в броню, вооруженные до зубов и бесконечно скучающие — им наверняка хотелось отправиться в Нью-Йорк и хорошенько подраться, но никто не смел пойти против решения их старосты. Крис был тут же — сидел рядом с Клариссой, а сама она начищала электрическое копьё. — Кларисса, могу я поговорить с тобой? — спросила Силена. Кажется, её вид удивил детей Ареса — она была покрыта пеплом, в который превращались поверженные монстры, кровью и слизью, но внешний вид её сейчас не волновал. Главное — уговорить Клариссу. Та спокойно встала и, схватив с собой копьё и шлем в форме морды кабана, направилась к выходу; Крис пошёл следом. Силена не стала просить его остаться в домике — возможно, он сумеет помочь ей уговорить подругу. — Я знаю, о чём ты собираешься просить, но мне плевать, — заявила Кларисса, положив шлем и копьё на колесницу. — Я уже решила, что никуда не поеду. Мы остаёмся защищать лагерь. — Кларисса, если все полукровки погибнут в Нью-Йорке, то смысла в защите лагеря больше не будет, — возразила Силена. — Прошу тебя, не упрямься. — Нас вечно используют, как пушечное мясо! — вспылила Кларисса. — Как какая-нибудь битва, так сразу домик Ареса в авангарде — они же лучшие воины! Мы постоим в сторонке, а потом заберём выигранный приз, ведь зачем чем-то делиться с домиком Ареса, они тупые вояки, им хватит того, что с кем-то удалось подраться! — Кларисса дрожала от гнева. — Знаешь, как обидно такое слышать?! Да, мы хорошие воины! Да, мы любим сражаться, но это не значит, что с нами можно не считаться! — Кларисса, все в лагере ценят твой домик! Сейчас люди в Нью-Йорке умирают, понимаешь! И им нужна ваша помощь, и если ты им не поможешь, то обижаться будет не на кого! — Значит, такова их судьба! А мы останемся тут и примем бой! И если нам суждено погибнуть тоже, то пусть так оно и будет. — Послушай её, Кларисса. Не совершай ошибки, — вмешался в разговор Крис. Кларисса гневно взглянула на него, а потом развернулась и пошла прочь. — Я пойду патрулировать территорию. А ты, Силена, возвращайся в Нью-Йорк и сражайся. Больше им рассчитывать не на кого. Кларисса удалялась прочь, и Силена не могла поверить в то, что её попытка уговорить подругу провалилась. — Подожди! Может, я ещё сумею уговорить её! — сказал Крис и бросился за ней. Силена молчала. Она не знала, что делать. Она не могла вернуться в Нью-Йорк без домика Ареса. Взгляд её упал на копьё и шлем, которые так и остались лежать на колеснице. Ей в голову пришла идея. — В темноте они не заметят разницы, — прошептала она себе под нос. Подкравшись к домику со стороны леса, она заглянула в окно. Дети Ареса собрались в кружок в углу комнаты и обсуждали решение Клариссы. На кровати их старосты лежали красные доспехи — она так и не решилась вооружиться, хотя остальные были готовы к бою. Стараясь не шуметь, Силена сумела протащить доспехи Клариссы через окно. Скинув с себя окровавленную броню, Силена переоделась в новенькие доспехи, надела на голову шлем в форме кабана и взяла в руки электрическое копьё. Раскрыв дверь в домик Ареса и максимально подражая голосу Клариссы, она крикнула: «С оружием на выход! Мы летим в Нью-Йорк биться с Кроносом!» Для верности она ударила копьем по земле, и тот пустил электрическую вспышку. В ответ ей раздались ликующие крики детей Ареса, которые словно только и ждали, когда их поведут в бой. Силена тем временем бросилась к конюшням, где хранились колесницы, управляемые конями-скелетами. Те фыркали, пускали дым из ноздрей и били копытами о землю, словно тоже ждали начала битвы. Найдя среди них колесницу Клариссы, Силена вскочила на подножку и взялась за поводья. Колесница взмыла в воздух, и вслед за ней помчались колесницы остальных детей Ареса. Силена надеялась, что они успеют вовремя. По всему Нью-Йорку горели пожары, тут и там вспыхивали новые очаги возгорания, и тушить их было некому. Силена летела к Эмпайр-стэйт-билдингу — толпы монстров оцепили здание в кольцо, и именно там она увидела огромного змия с мощными острыми клыками, которые готовы были разорвать Перси и Аннабет на части. Но Силене удалось отогнать часть монстров с помощью детей Ареса, и с криком «Арес, вперёд!» она бросилась на змия. Она пыталась ослепить его копьем, но тот успешно уворачивался от её атак, и копьё лишь скользило по прочной чешуе, не причиняя змию ни малейшего вреда. Фехтование никогда не было её коньком, и теперь она жалела, что так мало тренировалась. Дети Ареса, сражавшиеся рядом, были облиты кислотой, и лишь ей одной удалось увернуться от кислотной струи. — Ты сможешь! — послышался голос Перси. — Только ребёнку Ареса суждено убить эту змеюку! Силена была в ужасе. Она не была ребёнком Ареса. Их с Перси взгляды встретились, и в этот момент ей показалось, что он понял, что перед ним была не Кларисса. Но через мгновение она поняла, что выбора у неё всё равно не было — либо она атакует змия, либо он её убивает. — Арес! — крикнула она, поднимая копьё. Едва она замахнулась, как змий плеснул в неё потоком яда, и её доспехи тут же начали дымиться. Упав на спину, она тихонько вздохнула. Сначала Силена не почувствовала боли, но через пару секунд уже едва могла дышать. Кожа на её лице плавилась и горела, яд попал в дыхательные пути и жёг изнутри. Она не могла глотать, не могла плакать, потому что слёзы причиняли лишь боль. — Нет! — услышала она пронзительный крик. Это был голос Клариссы. Она всё-таки догнала их. Она всё-таки прилетела в Нью-Йорк. Кто-то снял с Силены шлем и доспехи. От боли глаза её слезились, и она не видела, кто это сделал. — Почему?! — продолжала Кларисса, но Силене было слишком больно отвечать. Некоторое время она пыталась прийти в себя, и когда ей это удалось, она поняла, что змий был уже уничтожен Клариссой. Силена всё-таки рассказала правду. Она показала всем браслет с брелоком в виде косы — доказательство того, что именно она была шпионом. Она попросила у всех прощения и раскаялась в содеянном, мечтая хотя бы перед смертью освободить душу от тяжкого груза предательства. Она думала, что все ребята возненавидят её, но ни в глазах Клариссы, ни в глазах Перси, ни в глазах остальных полукровок, стоящих рядом, она не видела упрёка. Они были поражены, а Кларисса плакала, сидя рядом с ней на корточках и придерживая её голову. Яд змия всё сильнее впивался в лёгкие, и Силена с трудом могла продолжать говорить. Ей хотелось попросить Клариссу перестать плакать и сказать ей, что она была для неё лучшей подругой, что она была так дорога ей. Яд достиг глаз, и она потеряла зрение. Посреди белого света она вдруг увидела Бекендорфа. Он улыбнулся и протянул ей руку со словами: — Я ждал тебя, любимая. Его взгляд был таким любящим, таким тёплым… Она чувствовала, что он знал, какое именно предательство она совершила, но всё равно не отрёкся от неё. — Чарли… — прошептала она, не понимая, жива она или уже умерла. — Я вижу Чарли… Она надеялась, что друзья услышат эти слова и поймут — она уходит не одна. Бекендорф пришёл, чтобы забрать её с собой в Элизиум.