Помоги мне отомстить

      Приступ внезапной эйфории, охватившей его после выплеска эмоций, очень быстро сошел на нет. И, уже оказавшись в своей спальне, он почувствовал легкое сожаление. Тошнота подкатывала к горлу по мере того, как к нему приходило осознание произошедшего. То, что он поддался этому глупому порыву, было вполне объяснимо. Стресс, копившийся в нем уже третий месяц, толкнул его на необдуманное решение. Объяснимо, но омерзительно. Его брезгливость давала о себе знать. Он тут же бросился в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Теперь он старался включить холодный разум и найти себе хоть какое-то оправдание, чтобы успокоить взбунтовавшуюся совесть. Сколько девушек он перецеловал, считать давно не было смысла. Но ни один из тех поцелуев не принес ему столько противоречивых мыслей. То запретное удовольствие, плод которого он вкусил, несомненно придавало всей ситуации некий шарм. Но каким абсурдным был его поступок. Хорошо, если рассуждать честно и спокойно, то ему это было действительно нужно. И попадись ему любая другая девчонка, даже полукровка, он бы и глазом не моргнул. Даже надоедливая Панси могла бы рассчитывать на его ласку. Но дело было в том, что ему попалась именно грязнокровая Грейнджер. И он поддался. И он получил удовольствие. Это была секундная прихоть, которая дала ему минутное успокоение, а затем все вернулось, только усугубив его итак не самое приятное положение. Так и до нервного срыва недалеко. Он шумно выдохнул, привлекая внимание Блейза, который, следуя совету друга, все же сел за учебники. — Понял, — кивнул он и мгновенно достал из тумбочки наполовину опустошенную бутылку огневиски.       Драко ухмыльнулся тому, что друг понимал его с полуслова, а порой вообще — без слов. Он неаккуратно бросил книгу на стол, потому что собирался воспользоваться ей в ближайшее время. Чем быстрее он избавится от этой книжицы, тем скорее он забудет о Грейнджер. В голове что-то щелкнуло, и ему внезапно захотелось рассказать Забини о том, что только что произошло. О том, что вот уже почти месяц происходит. У него появились общие дела с грязнокровкой. Драко поморщился от этой мысли, делая вид, что это из-за горькой жидкости, которую он с таким энтузиазмом в себя вливал. Блейз, который отлично знал своего друга, почти ему поверил, о чем и говорила насмешливая ухмылка, прилипшая к его лицу. — Расскажешь? Или еще подождем? — наконец, спросил он, когда Драко в третий раз подставил пустой стакан, дабы друг его наполнил. — Если скажу вслух, то это точно станет правдой, — он постарался не встречаться с ним взглядом. — Значит, подождем, — игриво сказал тот и убрал опустошенную бутылку в ящик тумбочки, чтобы затем незаметно от нее избавиться.       Драко молча кивнул и откинулся на кровати, заложив руки за голову. Алкоголь немного рассосался в крови, отдаваясь по телу приятным теплом. Мысли снова вернулись к разбередившему душу поцелую. Он закрыл глаза, вспоминая ощущения, которые испытал. Такое низкое падение показалось ему необычайно приятным в тот момент. Но не сейчас. Вот почему он никогда не поддавался эмоциям. Потому что последствия могут быть самыми ужасающими. Он снова прокрутил в голове их разговор прямо перед тем, как приказал ей себя поцеловать. Вот оно!       Драко резко распахнул глаза и даже немного привстал на кровати. Он приказал ей себя поцеловать. Приказал. Его высокое положение осталось нетронутым. Это все равно, что приказать собаке подать лапу. Точно так же он относился к Грейнджер, как к собаке, которой он мог приказывать. Легкая улыбка коснулась его губ. Совесть отошла в сторону, давая понять, что такой ход мыслей ее вполне устраивает. Теперь, когда это осознание окончательно заняло его голову, появилось пьянящее ощущение власти. Он может ее использовать, как и подобает делать с такими ничтожными существами. Ведь так он и собирался поступить с самого начала. Его намерения не изменились ни на йоту, возможно, стали даже жестче. Еще целых два желания. И это может быть что угодно. Одурманенный разум предлагал различные варианты развития событий, многие из которых включали моральное, и даже физическое, унижение гордой Гриффиндорки. — У тебя очень коварная ухмылка, — сказал Блейз, — последний раз я видел такую курсе на третьем. — Кое-что придумал, — пожал плечами Малфой. — Только смотри, чтобы эту ухмылку не стерли с твоего лица раньше времени, — подсказал вошедший в комнату Теодор. Он слышал лишь последние две фразы, но этого было достаточно, для того чтобы понять, что Драко задумал что-то гадкое. Возможно, даже направленное против него.       Тео был спокойным и рассудительным человеком, который привык доверять своей интуиции и лишь нескольким людям, входящим в близкий круг. И сейчас его интуиция подсказывала, что кто-то может пострадать. — Тебе поговорить не с кем? — сощурил глаза блондин. — Нас твоя компания точно не интересует.       Нотт хмыкнул и прошел мимо парней к своему столу. Он уже подумал, что перепалка закончится, даже не начавшись, но не тут-то было. — Если ты еще раз захочешь мне угрожать, — тихо произнес Драко над самым его ухом, видимо, Теодор не расслышал, как он подошел. Впервые в жизни он был не рад тому, что в их комнате лежит дорогой ковер с высоким ворсом, — хотя бы подумаешь об этом, сначала вспомни, кто я и что могу с тобой сделать.       Драко сделал шаг по направлению к кровати, но его остановили слова оппонента: — Метка еще ничего не значит, — спокойно ответил тот. — Не тебе судить, что значит метка, — выплюнул Малфой. Он стоял посреди комнаты и не знал, что ему делать дальше. Продолжать этот разговор было бессмысленно. А прекратить его было уже невозможно, слишком долго длилась эта обоюдная вражда, чтобы в один момент все изменилось. А ведь последний год этим двоим удавалось полностью игнорировать друг друга. Даже, когда им приходилось выполнять какие-то парные задания по учебе, они умудрялись обходиться без слов, молча передавая друг другу нужные книги или ингредиенты. Он развернулся на пятках и посмотрел на Блейза. Для того было уже привычным явлением наблюдать за перепалкой однокурсников. В этом году они оба как с цепи сорвались, хотя прошло всего полтора месяца. И, кажется, Блейз начинал догадываться, что причина их беспокойства и желания наброситься друг на друга кроется в одном и том же. Это была девушка, в этом сомневаться не приходилось. Это снова была девушка.       Драко спокойно выдохнул и сел за свой стол. Ему на глаза тут же попался учебник, который ему отдала Грейнджер чуть ранее. Он открыл его на странице с оглавлением и нашел раздел с особыми зельями. Пробежав глазами по названиям глав, он нашел то, от чего можно было оттолкнуться. И вот на третьей странице главы он заметил название разыскиваемого зелья. Так просто, что он не смог сдержать ухмылки. Он выписал назначение, состав и условия для приготовления зелья, чтобы завтра показать Лаванде и захлопнул книгу с глухим звуком. — Завтра верни Грейнджер, — приказным тоном сказал Драко, опустив учебник на стол перед Теодором, — и не вздумай ее благодарить от моего имени. — И с каких пор я выполняю твои приказания, как верная собачонка? — он бросил многозначительный взгляд на Забини, которому снова пришлось оторваться от чтения. Мулат выгнул бровь, осматривая то, как Нотт и Малфой сцепились в новой схватке. — Ты же ее напарник. Должен беспокоиться о своей драгоценной грязнокровке. — Не смей так ее называть! Не смей вообще о ней говорить, — яростно рявкнул Тео, чего стоящий рядом Драко не ожидал. — Как легко тебя выводит из себя любое упоминание о ней, — ухмыльнулся Малфой, засовывая руки в карманы. Наверное, он сделал это, чтобы никто не заметил, как он сжимает их в кулаки. Ему было ужасно неприятно это признавать, но его это выводило из себя также, как и Тео. Любое упоминание о ней. Незаметно за этот месяц у него появилось столько ассоциаций с ней. А ее чертово имя он слышал повсюду. А еще он заметил, как Тео смотрит на Гриффиндорку в Большом Зале. Постоянно. И она часто ловит его взгляд. И, Мерлин, отвечает ему теплой улыбкой. Не так, как ему, на него она всегда смотрит с ненавистью или, в лучшем случае, холодно и сдержанно. — Если ты хоть пальцем ее тронешь… — Ты совсем оглох? Я же сказал тебе про угрозы минут десять назад. Какой же ты идиот, Тедди! — закатил глаза Драко. — Перестань меня так называть! — Теодор был готов наброситься на нарывающегося однокурсника прямо в тот момент. Он вскочил из-за стола и принял почти боевую стойку. — Ты не можешь даже придумать нормальной угрозы, не то что привести ее в исполнение! — он схватился за спинку стула, на котором несколькими минутами ранее сидел Тео, и отшвырнул его в сторону. — Прекратите быстро! — громко произнес Блейз, делая несколько шагов вперед и разводя парней в стороны. — Теодор, пожалуйста, выйди. Мне нужно успокоить Драко. — Это и моя комната тоже. С какой стати я должен уходить? — Тео, он пьян, ты же видишь!       Нотт перевел разгневанный взгляд с Блейза на Драко и нехотя вышел, закрыв за собой дверь. — Я не пьян. — Я понимаю, что на тебя сейчас многое давит, но зачем кидаться на Нотта? Вы уже год никак не контактировали, и все были счастливы, — с упреком сказал Забини, но тут же в его голосе прозвучала искренняя забота о друге. — Что происходит, Драко? — Все нормально. Я просто устал. Все нормально, — с нажимом повторил Драко, отворачиваясь от друга. — Расскажи мне, — настаивал Блейз. — Обязательно расскажу, когда будет что, — он поднял стул и придвинул его к столу Тео. — Это, конечно, очень весело — играть твою няньку, но в следующий раз я подожду, пока он разок тебя ударит, — улыбнулся Забини, поглядывая на успокоившегося друга. — Не посмеешь, — с такой же улыбкой ответил Малфой, — ты слишком боишься, что меня отведут к директору, если я побью этого придурка. — К директору говоришь? А, это вариант, — подмигнул мулат, надеясь, что подобная шутка не будет воспринята в штыки. — Спасибо, что ты мой друг, — с усмешкой произнес Драко, чтобы ни Блейз, ни он сам не могли посчитать его сентиментальным. — Будешь должен, — рассмеялся тот.       Драко кивнул и, сложа руки на груди, подошел к шкафу, чтобы приготовить рубашку на завтра. Блейз отворил дверь, сообщив ожидавшим возле входа Теодору, Грегори и Винсенту, что опасность миновала. — Нотт, — коротко сказал Драко, когда Теодор проходил мимо него. Остановившись и посмотрев на однокурсника, он увидел, что тот протягивает ему руку. — Малфой, — Теодор пожал его руку и спокойно вернулся к своему столу. В этом рукопожатии не было ни тепла, ни взаимного уважения, лишь сухая формальность, которой они придерживались, потому что были должны.       Больше этим вечером никто в их комнате не проронил ни слова. И уже, укладываясь спать, Блейз бросил случайный взгляд на учебник, из-за которого началась ссора. В его мыслях начало формироваться предположение о том, в чем реальная причина конфликта. В то, что год сдерживающих взаимную неприязнь однокурсников могла вывести из себя жалкая книжица с рецептами зелий, он верил с неохотой. Было что-то посерьезнее. Блейз отчетливо помнил, что на встречу Малфой уходил без учебника, значит, он встречался с владельцем. Но учебник принадлежал партнеру Теодора, а это — Грейнджер. Этого не может быть. Драко не стал бы так переживать из-за встречи с какой-то грязнокровкой. Он бы вообще не допустил такой встречи. Единственным допустимым вариантом было то, что учебник ему передала подруга заучки. Девушка Уизли. Она как раз была партнером Драко. Он не мог вспомнить ее имени, но помнил их встречу в совятне. То, как галантен и мил был Драко, когда приглашал ее на вечеринку. И то, как Драко уклонялся от темы, обещая рассказать все потом. "Только бы этот идиот не наделал глупостей,"  — подумал Блейз перед тем, как заснуть.

***

      Выбежав из кабинета, Гермиона не решилась отправиться в спальню. И, сидя в кабинке женского туалета, она корила себя за то, что готова была расплакаться из-за каких-то глупых слов бестолкового мальчишки. Она невольно вспомнила, как плакала в точно такой же кабинке на первом курсе, когда обиделась на слова Рона. Прошло немного времени, и она поняла, что влюбилась в этого мальчика, который спас ее вместе с Гарри. Она из всех сил старалась убедить себя в том, что не повторит того же с Драко. Не влюбится в мальчика, который ее обидел. А уж это он делал стабильно на протяжении всей их совместной учебы. И ее убеждения могли бы действовать еще долго, она бы безоговорочно верила в то, что не испытывает к Драко Малфою ничего, кроме жгучей ненависти. Да и это было для него слишком сильным чувством, просто недолюбливает. Могли бы действовать, если бы она не призналась себе, что была больше взволнована, чем обижена. Хоть слова парня и произвели на нее достаточно сильное впечатление, чтобы она выбежала из кабинета почти в слезах, сейчас она уже могла сохранить спокойный рассудок. И она могла противиться тому, что поцелуй ей, правда, понравился, но она решила не делать этого. Осознание того, что она получила от него удовольствие, с силой прорывалось сквозь толстый слой стыда и обиды. Сравнивать ей было особо не с чем, но поцелуй был хорошим. Отличным. Видимо, Малфой отлично натренировался, благодаря веренице девиц, что промаршировала через его кровать за годы его сексуальной активности. И ей стало бы гораздо легче, если бы она могла сказать, что поцелуй был хорош только в физическом плане. Его язык, его губы, его руки, блуждающие по ее спине и талии, пальцы в волосах — все это было превосходно. Но было что-то и помимо этого. Что-то выше всего этого. В ее мыслях будто что-то перевернулось. Сердце застучало с новой силой. Пусть не было того момента единения, которым она наслаждалась с Роном, но и поцелуи были ужасно разными. И чувства после них были разными. Это и пугало больше всего. Медленный и чувственный поцелуй с Роном принес ей успокоение и надежду, а этот чарующий и жадный, который подарил ей Драко, разбередил душу. Он вызывал в ней множество противоречивых чувств: и желание, и злость, и страх. Он просто сделал все сложнее. Не имевшая достаточно опыта в общении с парнями, девушка не знала, что ей делать дальше. Ей безумно хотелось об этом поговорить, спросить совета. Но это означало рассказать о том, кто был ее партнером в этом поцелуе. Последствия такого рассказа могут быть самыми ужасающими.       Когда она успокоилась настолько, насколько это было возможно, и пришла в свою спальню, ее встретила Лаванда. Остальные девочки сидели в общей комнате. Поинтересовавшись, почему Браун не наслаждается общим весельем и получив не самый логичный ответ, Гермиона решила, что сегодня даже не будет читать, а просто ляжет спать, чтобы поскорее забыться. Но соседка заметила ее состояние. — Гермиона, что случилось? — взволнованно спросила она. — На тебе просто лица нет. — Все нормально. Просто случилось кое-что, чего я не ожидала, — призналась девушка. Лаванда выжидающе посмотрела на подругу. — Как понять, что ты чувствуешь к человеку? — неожиданно для самой себя спросила девушка. — В смысле? Разве это неочевидно? — изумилась Браун. — Не в моем случае, — понуро ответила девушка, упав на кровать, отчасти от того, что этот день ее эмоционально вымотал, и она устала, а отчасти от того, что не хотела делиться своей историей, глядя Лаванде в глаза. — Рассказывай, что произошло! — еще более требовательно сказала блондинка.       Гермиона раньше никогда не обсуждала мальчиков с подругами, даже с Джинни, которая иногда делилась с ней откровениями по поводу своей любви к Гарри. Гермиона, видя, что эти чувства взаимны, всячески подбадривала подругу, но не советовала ничего конкретно, ссылаясь на то, что ее опыт был совсем небогатым. Но сейчас что-то внутри нее зажглось ужасным желанием рассказать об этом поцелуе. Она не доверяла Лаванде настолько, чтобы открыть все свои тайны, но высказать хотя бы немного негодования об этом терзающем чувстве было необходимо. Поэтому девушка решила лишь коротко пересказать события сегодняшнего вечера, не вдаваясь ни в какие подробности и, тем более, не озвучивая имена. В ее голове даже промелькнула мысль о том, что это может помочь ей в псевдодружбе с Лавандой. — Допустим, есть один человек, который вызывает во мне противоречивые чувства. Парень, — уточнила она, — я не уверена, что он мне нравится. Мы общаемся уже какое-то время, и я не замечала с его стороны никаких намеков на симпатию, но сегодня он меня поцеловал, — она замолчала, поймав заинтересованный взгляд, которым Лаванда просила рассказать больше, — а потом он меня обидел. Сказал кое-что неприятное. Но самое ужасное, что я, кажется, хочу, чтобы он снова меня поцеловал, — закончила рассказ девушка, закусив губу. — Хочешь — значит, поцелует, — подмигнула Лаванда и с уверенным видом двинулась к шкафу Гермионы. — Что ты делаешь? — та в недоумении воззрилась на нее, приподнимаясь на локтях. — Как что? Делаю тебя привлекательнее! — обыденным тоном ответила Лаванда. — Из твоей не очень содержательной истории, — она посмотрела на Гермиону с небольшим укором, — я выяснила только то, что он, как и ты, не может понять, что чувствует. — О, уверяю тебя, он давно определился, это только я никак не могу, — с грустной ухмылкой подумала девушка, стараясь ничем не выдать, кем же был объект ее тайных и не совсем понятных чувств.       Но Лаванда уже и не смотрела на выражение ее лица, она достала школьную форму Грейнджер и, кинув юбку и рубашку на кровать, повернулась к ней. — Мы просто поможем ему понять, насколько ты хороша, — улыбнулась она. — И как в этом мне поможет школьная форма? — стараясь сохранять спокойствие, спросила Гермиона. — Ты же умная девочка! Должна понимать, что парни думают не мозгом, — пояснила Браун очевидную, как ей казалось, вещь. — Вот мы и укоротим твою юбку на пару сантиметров, расстегнем верхнюю пуговицу на блузке и, — она продолжила рыться в шкафу, пытаясь что-то нащупать, — поставим тебя на каблуки! — радостно воскликнула девушка, когда ей все же удалось нащупать левую туфельку из той пары, что Гермиона обувала на вечеринку в честь победы Слизерина.       Гермиона задумалась, какую реакцию может вызвать такая резкая смена имиджа. Ее голову быстро затуманила картинка того, как восторженно посмотрит на нее Рон в Большом Зале, Теодор не сможет отвести от нее пристального взгляда, а Драко подавится своим завтраком, когда увидит ее. Перспектива была заманчивая, она даже поймала себя на том, что губы начали растягиваться в мечтательную улыбку. Но она тут же подумала, что провести весь день на каблуках будет проблематично, ведь им постоянно приходится переходить из кабинета в кабинет. И некоторые из таких переходов требовали не просто подниматься на несколько этажей, но и плутать по запутанной системе коридоров. Гермиона, всегда без особой радости надевавшая каблуки на редкие вечеринки, к такому точно была не готова, ей нужно было больше тренировки. Следующим доводом стало то, что ходить по замку в одной рубашке под мантией может быть довольно прохладно. На дворе уже стояла середина октября, и небо зачастую оставалось серым в течении трех-четырех дней без всякой надежды на просвет. Рациональная Гермиона снова отстояла свои позиции в некоторых вещах, но на одно девушка все-таки согласилась. Озвучив Лаванде свои размышления, она высказала полное согласие с тем, чтобы укоротить юбку на несколько сантиметров. Поспорив еще какое-то время; все, что предлагала Браун, Гермиона называла слишком провокационным, они сошлись на новой длине юбки и обе укладывались в постели довольными. — Завтра же по реакции сама поймешь, что это дельный совет, — уверяла Лаванда, когда девушки ложились спать. — Я не собираюсь начинать завтра, — покачав головой, сказала Грейнджер. — Мы же только что все обсудили! — с негодованием воскликнула Лаванда. — Если я сделаю это завтра, сразу станет понятно, что поцелуй произвел на меня большое впечатление, и я хочу ему понравиться, — пояснила Гермиона. — Об этом я не подумала, — слегка расстроенно произнесла девушка, но тут же звонким голоском добавила, — было бы здорово, если бы вы начали встречаться, и мы могли бы ходить на двойные свидания в Хогсмид! Ты со своим парнем, и я с Бон-Боном!       Гермиона натужно улыбнулась и отвернулась от Лаванды на другой бок. Закрыв глаза, она еще долго думала о том, смогут ли чувства к кому-то другому заменить ее чувства к Рону.

***

      Уже сидя за завтраком в Большом Зале, она поняла, что нисколько не жалеет о том, что рассказала Лаванде о случившемся. Ее непринужденные советы и желание помочь ободряюще подействовали на Гриффиндорку. Ей даже стало немного не по себе из-за того, что она собралась уничтожить ее репутацию и так не самой милой девушки. Но пара взглядов на то, как она прижимается к Рону, мешая тому запихивать в рот новую ложку пудинга, быстро ее отрезвили. Такие зрелища каждый прием пищи превращали в нестерпимую пытку. Обычно она старалась думать о чем-то отвлеченном и отводить взгляд, но сегодня этот вариант тоже не мог ей помочь. Она сидела напротив Слизеринского стола и могла отчетливо видеть каждого ученика этого факультета. — Гермиона, ты чего не ешь? — накладывая на уже пустую тарелку гору вафель, спросил Рон. — Кажется, она влюбилась, — игриво ответила за нее Браун, чем вызвала негодующий взгляд «подруги». — Я тоже это подозреваю, — сказал Гарри, отставив стакан с апельсиновым соком и повернув голову к сидевшей рядом Гермионе. — Глупости, — чувствуя, как по шее поднимается румянец, произнесла девушка, — просто плотно поужинала, — она отнекивалась и постаралась перевести тему разговора. — Когда у вас следующая тренировка? — Завтра, — с воодушевлением ответил Рон, — ты хочешь прийти посмотреть? — с ноткой, как ей хотелось верить, надежды спросил парень, но он, даже не дождавшись ответа, отвлекся снова. — Гарри, ты должен побольше меня потренировать, я чувствую, что мне не хватает скорости и…       Дальнейший разговор она не слушала. Это было что-то о квиддиче, ловкости и выносливости, полетах и высоте. Она могла бы даже задремать, ковыряя в тарелке вилкой, настолько погрузилась в мысли. Но из раздумий ее вывело какое-то движение за спиной Лаванды. Она проморгалась, надеясь, что происходящее ей просто мерещится. Малфой стоял возле стола Гриффиндора и с абсолютно непринужденным видом рассказывал Лаванде о том, что он нашел что-то для задания по Зельеварению. Она осмелилась поднять взгляд лишь к тому моменту, как они заканчивали разговор и договаривались встретиться в библиотеке, чтобы позаниматься. Именно тогда, когда девушка провела взглядом по его высокой фигуре в дорогой мантии с зеленой нашивкой и остановила его на бледном лице парне, он медленно облизнул губы. Девушка задержала дыхание и резко отвернулась, уставившись в стену за преподавательским столом. Она могла поклясться, что он сделал это специально, чтобы позлить ее, унизить, напомнить. И это сработало. Когда он попрощался и отошел на несколько шагов, она сделала выдох, а затем жадный вдох. Даже если кто-то из ее друзей это и заметил, то не придал никакого значения, поскольку отношения с Малфоем у всех них были больше, чем натянутые. — Теперь и у меня аппетит пропал, — сказал Гарри, отодвинув от себя тарелку, на которой лежал тост с маслом и ежевичным вареньем. — Как ты можешь с ним работать? — возмущенно спросил Рон у своей девушки. — Он спокойно себя ведет, — пожала плечами Лаванда, — но если что, я сразу расскажу моему Бон-Бону, чтобы он меня защитил!       Рон скривился в вымученной улыбке, сообщив, что им пора спешить на занятия.

***

      Следующая встреча была назначена на вечер пятницы, и девушка еле переборола свое желание пропустить ее. Она проводила чудесный вечер в компании библиотечных учебников и Теодора Нотта. Они добились уже немалых успехов в своей работе. Зелье Befuddlement Nepenthes было разновидностью сильнодействующих дурманящих настоек, об этом говорилось в четырех книгах, которые Гермиона изучила еще в первый вечер. Сейчас же они вместе с Теодором склонились над последним фолиантом, чтобы узнать в чем же особенность именно этой рецептуры. Когда девушка вспомнила о том, что после библиотеки ей придется встретиться с Малфоем, ее настроение испортилось, а вечер перестал быть таким уж чудесным. Попрощавшись с Тео, она сразу направилась в знакомый кабинет на четвертом этаже.       Малфой опаздывал. Она прождала какое-то время, надеясь, что он совсем не придет. Так ей было бы спокойнее. Но вскоре она услышала, как скрипнула дверь, и парень показался в дверном проеме. Черная водолазка с высоким горлом прекрасно обтягивала его точеное тело. Она даже еле удержалась от того, чтобы закусить губу. С их поцелуя прошло уже три дня, а девушка все еще не могла прийти в себя. Когда он вошел, она сильно растерялась. Ее колени немного задрожали, сердце забилось чаще, взгляд метался по равнодушному лицу парня. Со стороны, наверное, могло показаться, что девушка чем-то напугана, если бы не еле заметный румянец, озаривший ее щеки. Она абсолютно не знала, как себя вести теперь. Но Драко отлично знал. Он заранее придумал себе линию поведения и теперь неукоснительно ей следовал. Он вплотную подошел к девушке. — Кажется, в прошлый раз мы остановились на том, что ты должна признать, что тебе понравился поцелуй.       Она неуверенно сглотнула. Ожидать от Слизеринца можно было чего угодно, но только не этого. — Так признай это, — он ласково провел костяшками пальцев по ее щеке, приближая к ней свое лицо. Он слегка касался ее губ своими, когда произносил слова. Такие невесомые и неуловимые ощущения были настолько интимными, что Гермиона постепенно забывала, кто перед ней стоит и что ей надо держать себя в руках. Да и сам Драко с трудом контролировал себя, чтобы не впиться в нее поцелуем, так и не дождавшись ответа, — просто скажи «да», — он смотрел прямо на нее и видел, как ее веки опускаются, а рот приоткрывается. — Да, — еле слышно выдохнула девушка, подаваясь вперед, чтобы встретить его губы. Воздух в комнате завибрировал от напряжения. — Как же тобой легко манипулировать, — ухмыльнулся он, отодвигаясь от нее и демонстративно вытирая об штанину руку, которой проводил по ее щеке.       Девушка обиженно опустила взгляд и поджала губы. — Вроде, не дура, а туда же, — не унимался Малфой, — хотя передо мной мало кто устоял. А твой опыт в общении с парнями так вообще меньше, чем у многих четверокурсниц. — Да, я поняла. Замолчи, — выдавила из себя девушка.       Ее оскорблению не было предела. Он в очередной раз нашел способ ее унизить. Даже не указывая на чистоту ее крови, а ведь это было его любимой темой. Девушка подняла взгляд, скользнув по самодовольному лицу Слизеринца. — Ладно, я хотела сказать, что, — взяв себя в руки, начала девушка, но закончить ей не дал ворвавшийся в кабинет Гарри. — Гермиона! — выпалил он, вставая между ней и Малфоем. — Он тебя обидел? Тот лишь ухмыльнулся и закатил глаза. Она несколько коротких мгновений колебалась, но потом все же решила соврать. — Нет, Гарри, он не успел. Ты пришел как раз вовремя, — ласково улыбнулась девушка.       Драко изо всех сил старался сохранить внешнюю невозмутимость, хотя был очень удивлен тем, что их место для встреч кто-то обнаружил. Чертов Поттер опять все испортил. — Прибежал спасать свою грязнокровку, Поттер? — выплюнул он, обращаясь к Гарри, но не сводя глаз с Гермионы. Он каждый раз наслаждался тем, как она вздрагивала при этом слове. — Не смей ее трогать! — Гарри выставил вперед руку в угрожающем жесте. Но Гермиона накрыла его кулак своей ладонью, и тот смягчился. — С чего ты взял, что я вообще хочу ее трогать? — с нахальной усмешкой спросил Драко, все также смотря на девушку. Ему даже показалось, что на секунду обиды в ее глазах стало еще больше. — Не подходи к ней, — процедил сквозь зубы Гриффиндорец. — Пойдем, — нежно произнесла девушка, не отпуская его руку, и неожиданно Малфою захотелось, чтобы и с ним она говорила также нежно. Но он лишь сложил руки на груди и, ничего не говоря, проводил их взглядом.

***

— Как ты там оказалась? — спросил Гарри, когда они отошли от кабинета на какое-то расстояние. — Я знаю, мы стали меньше общаться, но я слушаю то, о чем ты говоришь, Гарри! — с укоризной посмотрела на него подруга. — Ты же постоянно подозреваешь Малфоя в чем-то! — Да, я уверен, что он что-то задумал! — твердо согласился Гарри. — Вот я и решила за ним немного последить, — как же хорошо она научилась врать, если даже лучший друг ей безоговорочно верит. Душу кольнуло ощущение того, что она в очередной раз предает его доверие. Если правда вдруг откроется, захочет ли он снова с ней говорить? — И ты решила делать это в одиночестве? — с недоумением посмотрел на нее парень. — Не совсем, — улыбнулась девушка, поймав взгляд друга, — со мной была палочка. И мои мозги. — Но ты все равно попалась! Он же тебя заметил. — Это не так важно. В любом случае, он не делает ничего ужасного, просто зажимается с девчонками по коридорам, — пожала плечами Гермиона. — А если бы я не взял в руки карту мародеров? — понизив голос, спросил Гарри. Они уже почти подошли к гостиной, но остановились, чтобы закончить это разговор. — То я бы справилась самостоятельно. Думаешь, я бы не смогла ответить хорьку? Обижаешь, Гарри, — легонько толкнув его в бок, она пошла к портрету Полной Дамы. — Гермиона, подожди! — он стоял на месте, опустив голову и смотря в пол. Он слегка зажмурился, словно чувствовал боль. Но нет, он всего лишь собирался ее причинить. — Что случилось? — она медленно вернулась к тому месту, на котором стояла раньше. — Ты так и не помирилась с Роном? — сказал он, подняв взгляд и увидев, как изменилось лицо девушки. Она тяжело вздохнула и прижалась к стене, запрокидывая голову. Она всегда делала так, чтобы не плакать. Ведь в таком положении слезы не могли струиться по щекам. — Зачем нам это обсуждать? — спросила она, смаргивая первые пробивающиеся слезинки. — Я думаю, что тебе нужно с кем-то поговорить. Я — твой лучший друг, Гермиона, — он неловко погладил ее по плечу. — Я просто думала, что все это что-то значило, Гарри, — она, наконец, дала волю эмоциям и несколько капель выкатились из глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках.       Девушка уткнулась ему в плечо и несколько минут сотрясалась от беззвучных рыданий. Почему для Рона все было так просто? Почему для Драко все было так просто? Оба эти поцелуя принесли ей больше страданий, чем наслаждений. И это было так чертовски нечестно. Почему она должна корить себя за каждое движение и мысль в то время, как они, даже не задумываясь, играют с ее сердцем. Немного расслабившись, она на короткий срок смогла отбросить все дурные мысли, которые так тяготили ее с начала года. На плече Гарри образовался влажный след, который не причинял ему никакого дискомфорта по сравнению с тем, что остался он от слез его лучшей подруги, которая никак не хотела признаваться в том, что ее беспокоило. — Спасибо, — произнесла она, понемногу успокаиваясь. — Я ничего не сделал, — удивился он. — Спасибо, что ты мой друг.