CREEPY FEST: Luminous death.

      Вы когда-нибудь видели себя со стороны? Я вот сейчас вижу, как два монаха несут мое тело в храм. Даже не представлял, что выгляжу так плохо: весь в крови, большую часть которой сам же и выкашлял, гематома на виске (особо «удачный» удар Криса), губы разбиты. Хотя самое страшное, это, все же, обилие крови. Даже мне понятно, что я - не жилец.       Я перестал дышать, до того как меня внесли в храм. Боль исчезла, но я все еще был тут и наблюдал за монахами. Они помыли мое избитое тело, прочитали молитвы и к рассвету закопали труп в свежей могиле на местном кладбище. Так странно было смотреть, как закапывают тело, что несколько часов назад еще было живым...       Я стоял у своей безымянной могилы, даже когда монахи разошлись, и ждал, когда же я исчезну. Или я попаду в рай или ад, или стану новым существом? Или я останусь тут, потому что не придерживался какой-либо религии?       Вокруг кипела жизнь: птицы пели свои песни, им вторили кузнечики, бабочки танцевали над цветами, белки суетились в кронах деревьев, солнце держало путь на запад... А я все стоял и не чувствовал тепла лучей, дуновения ветра, запахов… Ничего. Я был мертв.       Из-за какого-то малознакомого человека, я был мертв. Я даже не понимаю, почему он обрушил на меня свою ненависть. Почему умереть должен был я? И ведь о его поступке никто не узнает. Чунмён будет жить рядом с убийцей, ни о чем не подозревая. Так не должно быть. Крис должен поплатиться за то, что сделал! Но как это осуществить, я не имел ни малейшего представления. О какой справедливости может идти речь, если я бесплотный дух (хотя я даже не знаю точно чем я стал) без возможности кому-то что-то рассказать или сделать?       И хотя физические ощущения стали недоступны, эмоции остались при мне. От обиды и бессилия хотелось рыдать и кричать, но я мог только стоять и представлять, что тону в темной бездне отчаяния, которая приобретала красный цвет с появлением злости. Холмик над моей могилой скрылся за алой пеленой гнева, а каждой клеточкой моего существа завладела ненависть. Никогда еще я не хотел смерти человеку. Но сейчас это желание просто пульсировало во мне. Почему должен жить человек, из-за которого я умер? Око за око, – так вроде говорят? И когда малейший страх был вытеснен ненавистью и жаждой мести, когда пульсация стала слишком сильной, я разлетелся миллиардом искорок, светлячками взлетевших вверх к темному небу…