Случайностей не бывает?..

— Гордан? — Зайлэр? Интересная встреча… Эмели сидела в недорогом, но хорошем кафе в Берлине, куда её командировали; она никак не предполагала увидеть здесь эту рыжую стерву и по совместительству лучшую подругу Пэрил, с которой она враждовала в колледже. Что, интересно, её сюда занесло? Бэлл, кажется, пришли в голову примерно те же мысли. — Какими судьбами здесь? — спросила она, садясь за столик напротив Эмели, и не подумав поинтересоваться у той, можно ли присесть и хочет ли миссис Уотсон вообще с ней разговаривать. Эмели хмуро оглядела бывшую одноклассницу, которую в школьные годы недолюбливала, хоть и не так сильно как Пэрил, что впрочем, было взаимно. — По работе, — холодно ответила она, — А вот что здесь делаешь ты? Тем более в таком дешевом заведении. — Это кафе, вообще-то, принадлежит моему дяде, — как будто в этом нет ни чего необычного, сказала Бэлл, сделав заказ официантке. Эмели чуть не поперхнулась своим зелёным чаем. Немало известный бизнесмен, держащий, помимо сети элитных ресторанов, имеет обычное маленькое недорогое кафе? Однако. — Не удивляйся! Кто сказал, что, презирая овец, мы не можем их стричь? — Зайлэр ответила на не заданный вопрос и сделала глоток из принесённой чашки. — Мерзость! — Да, согласна, терпеть не могу зелёный чай. Предпочитаю кофе — и покрепче, — личико Бэлл было в этот миг воистину ангельским. — Мисс Зайлэр, вы уверены, что никуда не торопитесь? — Эмели понемногу начала выходить из себя. Желание выхватить кофейную чашечку из холеных пальцев бывшей однокашницы и выплеснуть горячее содержимое в лицо этой наглой девице, которая сидит перед ней, становилось непреодолимым. Эмели не переносила подобного отношения к людям среднего и низшего класса - и, что очевидно, к людям которые как говорят злые языки, из грязи в князи. Да, она, в отличие от мужа, который очень легко заводился и лез в драку, не считала насилие особенно действенным, однако и пассивно выслушивать подобное не имела ни малейшего желания. — Не кипятись, Гордан, — отмахнулась, будто от мухи в жаркий день, Бэлл. – Я, конечно, помню, что в школе мы подружками не были. Но ведь мы выросли, мы все уже не те! Четыре года прошло, не четыре дня! — серьёзно закончила она. — Пять. — Что «пять»? — не поняла Зайлэр. — Пять лет. Почему-то я не удивлена, что ты не помнишь, — сказала Эмели уже существенно спокойней - и, как ни странно, даже дружелюбней. Может, Зайлер и изменилась, но, судя по ее поведению, хорошо это скрывает. — Дааа, Гордан, ты, похоже, успешно сопротивляешься переменам! — усмехнулась Бэлл, догадываясь, о чем сей час подумала её собеседница. Эмели в ответ на это оставалось лишь скептически закатить глаза к верху и вздохнуть. Бэлл внимательно посмотрела на девушку, которую она так не любила в колледже — прежде всего за ее навязчиво демонстрируемый ум. Нет, Бэлл и сама была весьма неглупа, уж точно гораздо умнее своей подруги Луизы, но состязаться с Эмели для нее было не проще, чем ловить в пруду луну. Если быть до конца честной хотя бы теперь, она завидовала этой девчонке с извечным кудрявым беспорядком каштановых волос на голове на голове — впрочем, за минувшие годы Эмели наконец-то научилась укладывать свои вечно спутанные каштановые кудри. Завидовала, но никогда не признавала этого даже перед собой. Особенно перед собой. Девушке весьма состоятельных родителей не следовало с завистью смотреть на дочь простых работяг. Но время свернулось клубком, и та, о которой она столько думала, сидит в дешевеньком кафе её дяди. Сперва она даже не узнала в этой красивой стройной девушке в чёрном пальто бывшую однокашницу, а теперь смотрела на Эмели и думала, какие еще следы оставило на них время. Внезапно пришедшая ей на ум идея была почти что неосуществимой. Почти. Кто-нибудь с класса «ботаников» сказал бы, что больше пяти процентов не даст, а из отборного класса выходят крепкие аналитики. Вот только… они не выигрывают на скачках — в отличие от таких как она, кто работает хитростью и не брезгует мухлевать. — Слушай, Гордан, может быть, ты не будешь против того, чтобы прогуляться? Так, в возмещение старых времен. Я тебе город покажу! — непринуждённо предложила Бэлл. Брови Эмели медленно поползли наверх, а глаза увеличились почти до размеров кофейных блюдец. — Собственно, с чего бы могло возникнуть такое, хммм, внезапное предложение, а? — Ну, почему не сказать, что мне просто захотелось устроить тебе экскурсию? Уверена, тебя в этот город ранее не заносило, и ты его совсем не знаешь, — спокойно начала она голосом учительницы, разъясняющей некие банальные и самоочевидные вещи, — К тому же, я почему-то уверена, что, отказавшись от моей компании, ты отправишься обратно в свой отель, потому как делать тебе совершенно нечего. Как, кстати, и мне, — и она чуть опустила ресницы, давая этим понять, что закончила. — Чёрт с тобой, рыжее исчадье ада. — Махнула девушка, рукой доставая из сумочки кошелек. — Ого! Вот, значит, как вы в колледже меня называли? — усмехнулась Бэлл, вставая из-за стола. — Мимо. Тогда — все-таки рыжей гадюкой. — Первый вариант мне понравился больше, — сказала девушка, выходя из кафе. — Ну, и куда ты меня поведёшь? Бэлл повернулась к Эмели и посмотрела на неё подчеркнуто пристально, хитро прищурившись — миссис Уотсон поежилась, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. За день они успели обойти множество мест: были у Бранденбургских ворот; осмотрели Кафедральный собор*, Красную ратушу**; прогулялись по парку у Шарлоттенбурга*** и полюбовались Церковью памяти кайзера Вильгельма****. Правда, у Бэлл создавалось впечатление, что экскурсовод тут не она, так как, куда бы они ни пошли, Эмели тут же с горящими глазами начинала скороговоркой рассказывать все, что только можно было вспомнить об этом месте. Зайлэр оставалось только говорить что-то вроде «Надо же… Ну что, пойдем дальше?» За весь день они только раз останавливались — перекусить, и теперь у Бэлл немилосердно ныли ноги. Еще бы, ведь ее угораздило надеть шпильки; Эмели же отдавала предпочтение куда более практичной обуви. — Гордан, думаю, на сегодня можно прерваться, — сказала Бэлл, подходя ближе к девушке, осматривающей кирхе*****, — Может быть, поедим? — Да, пожалуй, — кивнула Эмели. Они нашли неподалёку неплохое кафе. Сев за столик, Бэлл тут же скинула туфли и блаженно улыбнулась; Эмели фыркнула в кулак. — По-твоему, это смешно? — холодно поинтересовалась Зайлэр. — Пожалуй, ты вообще довольно забавная, — улыбнулась та. — Почему? — такого ответа Бэлл точно не ожидала. Эмали ненадолго задумалась, но решила-таки высказаться: — Знаешь, ты действительно изменилась. В колледже ты бы даже не посмотрела в мою сторону, потребуйся мне помощь. Чересчур агрессивная, чересчур высокомерная… да, чересчур «элитная». — Она на миг замолчала, как будто не решаясь продолжить, — О девушке же, сопровождавшей меня сегодня, такого не скажешь. Нет, ты осталась Беллой Зайлэр из «Элитного» класса, в котором учились только детишки богатеев, однако ты стала, — Эмели на миг запнулась, — светлее. Да, пожалуй, именно так. И она замолчала, ожидая реакции объекта всей этой речи, с тревогой думая, не ошиблась ли в своей оценке. Бэлл была и впрямь несколько шокирована, однако показывать это не торопилась. — Право, не ждала такого комплемента. Собственно, любых не ждала, но именно этого — особенно, — с серьёзным лицом усмехнулась Бэлл, — Всем мужикам надо сначала ходить на консультации к тебе, прежде чем идти покорять женские сердца! Эмели смущённо улыбнулась, ее щеки тронул легкий румянец. — Однако ж, все-таки предлагаю сперва поесть, а уж потом болтать, — и Бэлл углубилась в принесённое официанткой меню. Ели они молча, обе действительно проголодались с утра, да и прогулка на свежем воздухе немало способствовала, и только когда им принесли кофе, девушки разговорились о годах, проведенных в колледже. Вспомнили и отсутствующих друзей, однокашников, учителей, и много чего из жизни — довольно обычная ностальгическая беседа, не более того… пока Эмели не вспомнила, как кто-то постоянно кидался в неё комочками бумаги. — Я точно знаю, что это был кто-то из вашей компании. Потому как случалось это только на общих с вами уроках, — Эмели не придавала этому особенного значения ни тогда, ни сейчас, однако эпизод почему-то вспомнился - и, кажется, удивительно к месту: ее собеседница потупила взгляд, а ее щеки приобрели нежно-розовый оттенок. Зрелище было странное — учитывая характер краснеющей девушки. Вывод миссис Уотсон сделала быстро, — Это была ты? — спросила Эмели с некоторым удивлением. — Да, — почти гордо ответила Зайлэр, снова смотря в глаза своей собеседнице, – Да, это на моей совести. И? — Но зачем? — Эмели все же не могла не удивиться. — Знала бы ты, как ты меня тогда раздражала! — честно ответила Бэлл, не зная, с чего и допустила такую откровенность. Бывшая Гордан удивилась еще сильней, широко раскрытыми глазами посмотрела на Зайлэр. — Ты во всём была первой — я об учебе. А, знаешь ли, довольно унизительно видеть, как тебя обходит… оборванка. В чем бы то ни было. Это невозможно, и более того — это неправильно, — слова падали тяжелыми, с голубиное яйцо, градинами. Эмели не так часто оказывалась в тупике, но сейчас… Нет, мелкая подростковая зависть, зависть к столбику оценок, зависть к постоянно поднятой руке, зависть к отсутствию мелкого подленького страха за невыученное — все это для нее новостью не было. Новизна ситуации заключалась в том, что никто ранее ей все это не высказывал. — Ладно, забудь. Что было, то было! — уже спокойным и ровным голосом сказала Бэлл. — Я слышала, у тебя родилась дочь? — Да. — Как назвали? — Роза. — Красиво. И муж позволил тебе так рано вернуться к работе? — Год просидела дома, не выдержала больше, — с какой-то неловкостью ответила Эмели, почти перебив Бэлл. — Я оставила её на миссис Уотсон, она только рада повозиться с внучкой. А ты, как дела у тебя? До сих пор не замужем? — в свою очередь спросила она. — Нет, и не собираюсь! — Бэлл как-то странно ухмыльнулась. — Но почему? Я имею в виду, у твоих родителей наверняка для тебя на примете есть достойный кандидат и ты…, — Эмели не продолжила, дабы не казаться чересчур бестактной. — А этого, Гордан, я тебе не скажу. Пусть будет хоть что-то, чего ты не знаешь, — холодно отрезала Зайлэр. Эмели посмотрела на часы и ахнула. — Боже мой, уже полдвенадцатого! — И что? — Бэлл ее паники не поняла. — Как что? Работа. Завтра мне придется подниматься довольно рано, — девушка подкрепила свои слова решительным жестом. — Успокойся, — Бэлл оборвала ее чуть скорее, чем следовало бы, — ты в каком веке живешь? Такси знаешь, как вызывать? Знаешь! Так что проблемы я не вижу, — она быстро надела туфли и поднялась из-за столика. Они подъехали к гостинице, куда Эмели вселилась нынешним утром; зачем-то они зашли внутрь вместе. — Может, зайдёшь ненадолго? — внезапно спросила девушка, хотя не далее как минуту назад собиралась просто попрощаться, пожелав приятного вечера. — А почему бы и нет? Хоть дочкины фотографии покажешь — подозреваю, захватила с собой, — усмехнулась рыжая красавица. Номер у Эмели был не из самых дешёвых, но гостиницы она не любила в принципе — ни грамма уюта, даже в лучших из них. Зайдя в номер Бэлл тут же начала осматривать номер. — Достойное место тебе выдали, Гордан. Не люкс, но тоже неплохо. — Это можно считать комплементом? — усмехнулась кудрявая девушка. – Ой! В дверь постучались, так что Эмели подскочила от неожиданность, ей принесли записку. — О, не успела уехать из дома, а уже письма. — Хихикнула Бэлл, бесцеремонно выхватив письмо у владелицы. — Перестань. Дай сюда, — Эмели перехватила руку девушки и забрала письмо. Развернув, наконец, письмо, она сразу узнала почерк Грэга. Содержание же… содержание письма просто не укладывалось в голове. Девушку окутала слабость, в глазах начало темнеть — слишком быстро для летнего вечера, ноги же решительно отказались ее держать. — О боже… — прошептала она. Бэлл, наблюдавшая за Эмели, едва успела поймать ее, когда та лишилась чувств. Аккуратно устроив бесчувственную хозяйку номера на диване, она подняла письмо, которое Эмели выронила. «Эм, здравствуй, моя хорошая! Мне горько быть дурным вестником, однако выбора у меня нет. Ричи не вернулся с задания. Я сожалею, мы все сожалеем, но ничего уже не поделаешь. Будь сильной.» ________________________________ *Берлинский кафедральный собор (нем. Berliner Dom) — самая большая евангелическая церковь Германии. Входит в ЕКД. Расположен на Музейном острове Берлина. **Красная ратуша (нем. Rotes Rathaus) — историческое здание в центре Берлина, названное так по своему фасаду красного кирпича. Построена в 1861—1869 годах в стиле полуренессанса-полуготики по проекту архитектора Г. Ф. Веземана. Высота четырёхугольной башни ратуши, выстроенной по образу и подобию башен Ланского собора, составляет 74 метра. ***Дворец Шарлоттенбург (нем. Schloss Charlottenburg) — один из наиболее изысканных примеров архитектуры барокко в Германии. Расположен в одноимённом районе Берлина. Дворец был построен по распоряжению супруги Фридриха I, королевы Софии Шарлотты. ****Мемориальная церковь кайзера Вильгельма (нем. Kaiser-Wilhelm-Gedächtniskirche или кратко Gedächtniskirche — Гедехтнискирхе, среди жителей Берлина получил неофициальное название «Полый зуб» (Hohler Zahn)) — протестантская церковь в Берлине на площади Брайтшайдплац, где начинается улица Курфюрстендамм. *****Ки́рха или ки́рка — германизм, обычно используется для обозначения лютеранских обрядных сооружений. Оригинальное немецкое значение — церковь, как таковая, во всех смыслах, как сообщество, так и здание, без какой-либо конфессиональной окраски.