***
Джейсон поймал себя на том, что всё время смотрел на Нико, не отрывая глаз, с тех пор, как они все вместе пришли на арену. Рядом с Нико находился вездесущий Уилл Солас, и Джейсон почти ненавидел его за то, что тот решил признаться в своих чувствах и полностью завладел вниманием Нико. Если бы у Джейсона было больше времени! Но где-то внутри себя он понимал: сколько бы времени у него ни было, если бы выбор встал между ним и Уиллом, Нико выбрал бы последнего. Ведь он был влюблён в него, в то время как Джейсон был всего лишь другом. Нико даже не догадывался, что его друг сейчас мечтал о том, чтобы прижать его к стене этой арены, впиться губами в его губы, запустить пальцы в его шелковистые тёмные волосы. И Джейсон даже думать не хотел о том, что бы Нико сказал, узнав об этом. Смотреть, как они с Уиллом мило щебечут о чём-то, было просто невыносимо. Джейсон заметил, как рука Уилла опустилась Нико на поясницу и нырнула под футболку. Вот бы сейчас прикоснуться к его телу! Никто не замечал, как эти двое смотрели друг на друга, прикасались друг к другу, но Джейсон видел каждую мелочь. Когда во время тренировки Джейсона и Уилла поставили в спарринг (даже просить не пришлось!), сын Юпитера бил изо всех сил. Ему хотелось бы убить этого наглого старосту домика Аполлона, но тогда Нико бы точно никогда больше не взглянул на Джейсона. Той же ночью Джейсону приснилось, что Нико пришёл к нему в домик и с грустью рассказал о том, что Уилл бросил его и ушёл к Рейне, а Джейсон его утешал. Они обнимались, прижимаясь друг к другу всем телом, и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым. Пробуждение было невероятно болезненным, и сама мысль о том, что в реальности Нико обнимается с другим человеком, вызывала у Джейсона неконтролируемую ярость. Размышления о том, что стоит сбежать в римский лагерь вслед за Пайпер, показались ему не такими уж безумными. В своё время он свалил оттуда ради своей девушки и тех свободных порядков, какие были установлены в лагере полукровок, но теперь ему хотелось убежать хоть в Тартар, лишь бы не видеть, как Нико был счастлив не с ним. — Несправедливо, что посуду должны мыть только два наших домика! — сокрушался Нико, надевая огнеупорные асбестовые перчатки. Посуду в лагере полукровок мыли лавой. — Нас всего двое! Мы эту гору до вечера не перемоем! — В следующий раз будем лучше убираться в своих домиках, — вздохнул Джейсон. Пусть режим в римском лагере был строже, но тут тоже ценились чистота и порядок. Обычно в домике Зевса всё было аккуратно и чисто, ведь Джейсон был сыном Рима и имел определённую выправку, но в этот раз он не успел заправить кровать и поднять с пола разбросанную одежду, так как проспал и поспешил на завтрак, а после завтрака забыл обо всём и ушёл на арену — глазеть на Нико и Уилла, конечно же. И надо же было такому случиться, что именно сегодня во всех остальных домиках всё было чисто. Нико, похоже, тоже рассчитывал, что уровень беспорядка в его домике будет в среднем ниже, чем у остальных. Как бы Джейсон ни был расстроен тем, что впервые попал в нижние строчки рейтинга чистоты лагеря (ох уж эта его амбициозность и желание быть всегда первым!), он был рад, что остался с Нико наедине. Правда, иногда в кухню залетали гарпии, приносившие всё больше грязных тарелок, но что-то их давно не было видно — видимо, все тарелки наконец были собраны. — Ай! — воскликнул Нико, отскакивая от раковины. На его правом предплечье зияла красная полоса. — Ты обжёгся? — испуганно спросил Джейсон, подбегая к нему. Возможно, ему стоило быть сдержаннее в своих чувствах, но ведь это был Нико! И он был ранен! — Ерунда, — выдохнул Нико, хотя по глазам было заметно, что ему было больно. — Позже попрошу Уилла вылечить. И снова Уилл! Они находились на этой кухне вдвоём, но староста домика Аполлона всё равно был рядом, словно невидимый призрак, шедший за Нико по пятам. — Так дело не пойдёт, — не выдержал сын Аида, пытаясь помыть одну из тарелок. Она выскользнула у него из рук и исчезла в лаве. Нико снял перчатки и откинул их в сторону. Сосредоточившись, он сложил руки в странном жесте, и из пола кухни полезли скелеты. — Эй, ты чего делаешь? — удивился Джейсон. — Увеличиваю число посудомоек, — сказал Нико, оглядывая толпу скелетов. — Можете приступать, — приказал он им. — Отличная идея, — только и сумел пробормотать Джейсон, дивясь находчивости Нико. Он был изумителен! — Только Уиллу не говори — он не поклонник этих моих потусторонних штучек. — А мне нравятся твои потусторонние штучки, — сказал Джейсон, наблюдая, как армия скелетов быстренько расправлялась с горой посуды. Интересно, если рассказать об этом Уиллу, тот бросит Нико? — Ты какой-то странный в последнее время, — начал вдруг Нико. Его взгляд всегда казался Джейсону слишком проницательным, словно он мог видеть его насквозь. Возможно, потому, что Нико владел своими потусторонними штучками, а может, он и правда мог с лёгкостью видеть всё, чего касался его взгляд. — Странный? — Да, какой-то задумчивый. Ты уверен, что ваше расставание с Пайпер… — Нет, всё в порядке! — заявил Джейсон уверенно. Пожалуй, стоит перестать так часто пялиться на Нико, иначе тот точно обо всём догадается. Нико стоял так близко, что их плечи соприкасались, и Джейсон очень надеялся, что его друг не слышит его бешеное сердцебиение. Тёмные глаза Нико следили за работой скелетов, и Джейсон, пользуясь тем, что тот отвлёкся, изучал черты его лица, стараясь запомнить каждую линию. Пожалуй, стоило перестать пялиться на Нико ещё тогда, когда он первый раз об этом подумал, потому что когда их взгляды встретились, Джейсон забыл, как дышать. Его мысли путались, заглушённые низменными животными инстинктами. Едва соображая, что делает, он наклонился к Нико и поцеловал его. Нико дал ему пару секунд, прежде чем оттолкнуть от себя. В его глазах читалось изумление, испуг и недоверие. — О Стикс, ты чего творишь, придурок?! — Прости… — только и сумел произнести Джейсон, лишь теперь понимая, что совершил. Это же Нико! Общение с ним — как хождение по тонкому льду! Его реакция могла быть любой, но в итоге была именно такой, какую Джейсон больше всего боялся — Нико отошёл от него на несколько шагов и для верности позвал пару скелетов, чтобы преградить ими путь между собой и Джейсоном. — Я тебе что — игрушка? — Что? Нет, слушай… — Нет, это ты послушай! Я понимаю, что после Пайпер ты наверняка подумал, что тоже мог заинтересоваться своим полом, но я не позволю тебе так со мной поступать! Экспериментируй с кем-нибудь другим! — Я не экспериментирую! Я правда… — Давай мы не будем портить наши дружеские отношения, Джейсон! — заявил Нико строго. К нему вновь вернулась та напускная колючесть — Джейсон стремительно терял его доверие. Какой же идиот! Из-за пары секунд недо-поцелуя взять и спустить в Тартар годы их с Нико дружбы! — Думаю, нам стоит некоторое время держаться друг от друга подальше. Голос Нико был холоден, как лёд. Больше не было той расслабленности, которую он испытывал, находясь рядом с Джейсоном. Нико напрягся и не сводил с Джейсона глаз, словно боялся, что тот снова полезет к нему целоваться. — Прости, этого больше не повторится, — сказал Джейсон, мечтая спрыгнуть с горы Олимп и избавить эту планету от собственной тупости. — Я не хочу терять твою дружбу. Нико оставался напряжённым и собранным, взгляд его ни на толику не потеплел. Заметив, что скелеты покончили с посудой, он взмахнул рукой — и те рассыпались в пыль, которая тут же впиталась в пол. Не говоря ни слова, Нико выбежал из кухни, оставив Джейсона наедине с собой и чувством стыда за свою несдержанность.***
Нико было невозможно застать в одиночестве — он всегда находился рядом с Уиллом, и в его присутствии Джейсон не рисковал подойти и извиниться. Нико словно прятался за своим парнем, боялся встречаться с Джейсоном взглядом, игнорировал его. Было больно и обидно видеть его таким — даже во время путешествия к Дому Аида Нико не вёл себя так. Это продолжалось три недели — три долгих недели, в течение которых Джейсон был одинок как никогда. Перси и Аннабет жили в римском лагере, Пайпер бросила его, также умчавшись в Новый Рим, Лео был неизвестно где — хорошо хоть изредка сообщал, что жив и счастлив со своей Калипсо. В лагере полукровок у Джейсона оставался лишь Нико, который был теперь недосягаем для него. Это основательно подкосило его душевные силы, не говоря уже о том, что отношения Нико и Уилла продолжали уничтожать его изнутри. В такие минуты он понимал чувства Нико — того четырнадцатилетнего Нико, отвергнутого всеми, безнадежно влюблённого в человека, который никогда бы не полюбил его в ответ. Джейсону хотелось уйти в тень, спрятаться ото всех. Он уже стал тенью прошлого себя. Когда-то он был лидером, претором, у него было много друзей и любимая девушка. Сейчас Джейсон потерял всё, что имел; у него никого не было. Ему удалось подловить Нико рано утром, когда тот шёл из своего домика на завтрак. Увидев Джейсона, он вздрогнул, оглянулся по сторонам, но понял, что отступать было некуда. Он выглядел недовольным, но, тем не менее, пошёл навстречу Джейсону. — Я не собираюсь лезть к тебе с поцелуями, — предупредил Джейсон. Он долго думал, что скажет Нико, когда тот позволит ему это, но сейчас все слова словно испарились. — Я скучаю по нашей дружбе. Нико тяжко вздохнул. Он немного помедлил с ответом: — Я тоже скучаю. Ты… сбил меня с толку своим поцелуем. — Прости, не знаю, о чём я вообще тогда думал. Просто… сделал, и всё. Джейсон с трудом выдерживал пронизывающий взгляд Нико. Тот словно оценивал, изучал его, прежде чем вынести свой вердикт. — Почему ты меня поцеловал? Джейсон задумался. Что ему сказать — горькую правду или сладкую ложь? Если он признается Нико в любви, что тот сделает? Этот их короткий разговор — первая победа за три недели. Признание может навсегда отдалить Нико от него. Готов ли Джейсон пойти на такие жертвы во имя правды? — Мне было любопытно, каково это — поцеловать парня. Просто задумался об этом — а ты оказался рядом. Ты… небезразличен мне, ты мой друг. Если бы мне было на тебя наплевать, я бы вряд ли на это решился. Я надеялся, что ты поймёшь. Взгляд Нико потеплел. Ещё пара секунд, и он наконец улыбнулся. — Ты и правда придурок, Грейс. Ну и каково это — целовать парня вроде меня? — Ты думаешь, я успел что-то почувствовать? Ты тут же оттолкнул меня! — А как ещё я должен был реагировать? — удивился Нико, и вся его скованность и напряжённость тут же спала. Джейсон почувствовал прилив радости. Он боялся, что навсегда потерял дружбу Нико. Они продолжили разговор по дороге к столовой, и к концу пути отношение Нико к Джейсону стало прежним.***
Солнце уже почти село, и арена была погружена во мрак. Кое-где горели факелы, но их света было недостаточно. Впрочем, Нико и Джейсон были опытными бойцами. Они бились на мечах так, словно для них не было разницы, при свете сражаться или в темноте. — Так нечестно! — воскликнул Джейсон, когда Нико вынырнул из тени и поставил ему подножку. — Забудь про римскую честь, у греков главное — победа, и неважно насколько грязные у тебя приёмы, — ответил Нико, протягивая Джейсону руку, чтобы помочь ему встать. Он явно был не в духе, и возможно это было как-то связано с тем, что сегодня за ужином они с Уиллом делали вид, что не знают друг друга. Джейсон не мог побороть торжествующее чувство внутри себя, хотя понимал, что это не первая и не последняя ссора Нико и Уилла. Через пару дней они снова помирятся — так всегда происходило. — Я ведь не использую силы Юпитера в бою против тебя! — заметил Джейсон, вставая в стойку, но Нико не торопился атаковать. — А тебе не помешало бы — не будешь же ты требовать от монстров драться по правилам. — Это так. Но я боюсь случайно покалечить тебя или… — Глупости! Если покалечишь — дотащишь до лазарета. Мы ведь тренируемся. Если мы не будем использовать свои силы во время тренировок, то в бою они могут сработать не так, как надо. Нико убрал меч в ножны. — Ты уже выдохся? — поинтересовался Джейсон. Они сражались всего минут десять — маловато для их обычной тренировки. — Нет. Просто… — Нико сделал глубокий вдох, словно раздумывал, стоит ли говорить. — Скажи, это плохо — то, что я использую силы своего отца? — А почему это должно быть плохо? — Он ведь Аид. Бог подземного мира. Его силы — это тёмное искусство. Хорошо ли, что я всё-таки продолжаю их использовать? — Насколько я помню, тебе не полезно часто перемещаться по теням. Но если ты не злоупотребляешь этим, то почему нет? Почему тебя это вдруг волнует? Нико задумчиво сжал губы, подбирая слова. Джейсон был уверен, что этот разговор был как-то связан с Уиллом. Так оно и случилось. — Уиллу не нравится, что я их использую. Он говорит, что нужно оставить тьму, нужно тянуться к свету. — Ему легко говорить, его папаша — бог солнца, — возмутился Джейсон. — Ты не можешь изменить себя. Твой отец — Аид, ты его не выбирал. Ты не можешь отказаться от того, что тебе было даровано по праву крови. Нико кивнул. Было очевидно, что он склонялся к той же точке зрения. — Ты ведь объяснил это Уиллу? — спросил Джейсон настороженно. — Да, — ответил Нико рассеянно. — Но… он меня не понимает. Он хочет, чтобы я изменился. — Если не хочешь — не меняйся. — Не хочу. Мне нравятся мои силы. Какими бы тёмными они ни были, я знаю, как применять их во благо. Это всего лишь инструмент. Они не делают меня злым, верно? Этот вопрос прозвучал неуверенно, словно Нико нужно было подтверждение Джейсона. Он хотел быть уверенным в том, что не был злом. — Ты не злой, Нико. Ты спас наши лагеря, спас весь мир. Рейна не смогла бы доставить статую Афины в лагерь в одиночку. Без твоих сил. Кто знает, что случилось бы тогда. Нико вновь кивнул и на этот раз выглядел уверенней. — Уилл должен полюбить тебя таким, какой ты есть, — продолжил Джейсон. — Полюбить не только тебя, но и твою тёмную сторону. — Не знаю, возможно ли это. Уилл — моя полная противоположность. Он — лекарь, он олицетворяет жизнь, в то время как я — смерть. Он — солнечный свет, а я — тень. Не знаю, может ли кто-то в принципе полюбить меня и мои тёмные силы. — Я полюбил, — сказал Джейсон и тут же осёкся. Нико посмотрел на него с лёгким удивлением, и Джейсон, пытаясь исправить положение, добавил: — То есть, ты ведь мой друг. Я по-дружески люблю и тебя, и твои силы. Улыбка тронула уголок рта Нико. Джейсону не понравился взгляд, которым он одарил его. Словно он обо всём догадался. — Джейсон, я ведь сейчас не о дружбе говорю. Ты был со мной тогда, ты тоже видел Купидона. Любовь — очень жестокая штука. И очень сложная. «О да, — пронеслось в голове Джейсона. — Я знаю это как никто другой». — Думаю, если бы я любил тебя не по-дружески, то полюбил бы и твою тёмную сторону, — сказал Джейсон, совершенно точно зная, что так оно и было. Нико хмыкнул. — Возможно, всё было бы гораздо проще, если бы моим парнем был ты, — сказал Нико, выдержав некоторую паузу, и Джейсона словно ледяной водой окатило. — Что теперь поделать. Раз уж влюбился в Уилла — терпи, — попытался отшутиться Джейсон, но на этот раз Нико сохранил серьёзность. — Знаешь, в тот раз… когда ты поцеловал меня, помнишь? Я ведь почти поверил, что ты в меня влюблён. Джейсон замер, не зная, что делать и что сказать. Один неверный шаг — и он снова всё испортит. — А если бы я был в тебя влюблён, что бы ты сделал? Взгляд Нико был точно таким же, как тогда, в замке Диоклетиана, когда Купидон заставил его признаться в своих чувствах к Перси. Но он сумел взять себя в руки и ответил: — Перестал бы бегать от своих чувств к тебе. В тусклом свете факелов трудно было понять, что на самом деле выражало лицо Нико, но Джейсон вдруг понял, что должен сделать. Он совершит ту же ошибку во второй раз и если вдруг опять всё испортит, то просто сбежит на край света, подальше от этого лагеря, потому что его сердце больше не выдержит этих мук. Расстояние между ним и Нико было сокращено за несколько быстрых шагов. Джейсон обхватил лицо Нико ладонями — так, как хотел сделать всегда, — и прижался губами к его губам. Три удара сердца — и он почувствовал, что Нико отвечает на поцелуй. И в этот момент он едва не задохнулся от переполнивших его чувств. Еще пара мгновений — и их языки встретились. Джейсон почувствовал возбуждение где-то внизу живота, и ощущения, которые он так долго ждал, свели его с ума. Пальцы Нико вцепились в его футболку, он немного приподнялся на носках, чтобы быть на одном с Джейсоном уровне. Послышался чуть сдавленный стон, и Джейсон едва сдержался, чтобы не сорвать с Нико одежду прямо тут, на арене. Чуть отстранившись, Нико заглянул в его глаза. Его взгляд был полон восторга. — А как же Уилл? — нашёл что спросить Джейсон, понимая, что ответ на этот вопрос его сейчас волновал меньше всего. Плевать на Уилла, Нико сейчас принадлежал лишь ему одному. — Думаю, я смогу объяснить ему, почему нам лучше расстаться, — прошептал Нико. Он всё ещё с трудом дышал после их страстного поцелуя. — Если бы я не оттолкнул тебя в тот раз и не сбежал, всё могло бы быть иначе. — Это теперь неважно. Что ж, — продолжил Джейсон, проведя пальцами по щеке Нико, — раз ты всё уладишь с Уиллом сам, думаю, мы можем продолжить наше с тобой общение в моём домике. С удовольствием познакомлюсь с твоей тёмной стороной. Улыбка Нико говорила о том, что эта идея ему понравилась. Они прокрались к домику Зевса, как воришки, идущие на дело, и никто их не увидел. Джейсон был готов сорвать с Нико одежду ещё в тот момент, как за ними захлопнулась дверь, но взгляд высоченной статуи Зевса, зачем-то расположившейся в этой комнате, смущал обоих. — Прости меня, отец, я согрешил, — прошептал Джейсон, бросая взгляд на статую. Нико не обратил на это никакого внимания и потащил его куда-то вглубь комнаты. Лишь спустя пару секунд до Джейсона дошло, что тот предлагал спрятаться от статуи в ванной. — В следующий раз пойдём в мой домик, — сказал Нико обнадёживающе, прижимая Джейсона спиной к двери ванной и стаскивая с него футболку. Сам он уже успел раздеться по пояс, и Джейсон мог рассмотреть все шрамы на теле Нико. Каждый шрам — это история, это побежденный враг. Они вовсе не уродовали его тело, скорее делали более мужественным и желанным. Джейсон провёл пальцами по небольшому шраму вдоль левой ключицы. — Этот я получил в Тартаре, — сказал Нико, заметив интерес Джейсона. — Не отвлекайся. Губы Нико прошлись вдоль его шеи и опустились ниже. Его руки блуждали по спине и животу Джейсона, а сам он обхватил его за шею, имея возможность лишь тяжело вдыхать и на выдохе шептать его имя. Это казалось сном, но Джейсон знал — всё это происходило в действительности. Ему хотелось скорее приступить к действию и в то же время растягивать этот момент до бесконечности. Губы Нико тем временем опускались всё ниже, он растягнул пояс джинсов Джейсона и спустил их с его бёдер. Джейсон ни за что на свете не догадался бы, что Нико был так искусен в оральных ласках. Одной рукой он плотно обхватывал член, второй ухватился за дверь, чтобы удержать равновесие, а ртом обхватил головку. С каждым разом он погружал в себя член Джейсона всё сильнее, и тот едва мог устоять на ослабевших ногах, обхватив голову Нико руками и насаживаясь на его рот, потому что больше не мог сдерживаться. Достигнув пика, он кончил. Дрожащими руками он продолжал поглаживать Нико за шею и плечи, пытаясь таким образом показать свою благодарность. Потом наступил черед Джейсона, и он надеялся, что его первый опыт не показался Нико совсем уж бездарным. Хотя судя по тому, как надрывно тот стонал, трудно было сказать, что ему не понравилось. Закончив, они помылись и решили продолжить общение в домике Аида — заниматься тем, чем они хотели, при внимательном взгляде статуи Зевса было как-то стыдно. Впрочем, если бы Зевс захотел, он бы и в домике Аида смог за ними понаблюдать, но Джейсон верил, что его отец не такой извращенец и найдет себе на Олимпе дело полезней, нежели подглядывание. Потому что в ту ночь ему хотелось быть с Нико наедине, ведь она принадлежала лишь им двоим, и Джейсон ни с кем не хотел делить тот миг, когда Нико раскрыл ему все свои тёмные стороны.