Таня Гроттер и судьба некромага

— Гроттерша, а, Гроттераша, ну, хватит устраивать потоп, — в который раз говорила Гробыня, сострадательно глядя на подругу со своей кровати, похожей на перевернутый гроб.       В ответ слышались странные звуки, и неразборчивые слова, окончание которых терялось и сглатывалось истерикой. В дальнем углу комнаты сидела Таня, распущенные волосы закрывали лицо, что было красное от слез. Девушку совершенно не волновало, как она сейчас выглядит в глазах Гробыни. Да и сама Склепова, признаться, не собиралась никому рассказывать об этом моменте. Ведь она понимала, что некоторые моменты жизни остаются за закрытыми дверями. Так и тут, повзрослев, девушки стали больше подругами, нежели врагами. Стерлись границы вражды, остался спортивный интерес, взаимные подколы, без которых ни одна уже не могла жить. Гробыня, призадумавшись, наверное, сказала бы, что это началось тогда, когда она лишилась магии и точно так же перед отъездом истерила на коленях у рыжеволосой.       Глубоко вздохнув, Склепова перепорхнула на пол к Тане, чуть приобняв ту. Разревевшись еще сильнее, Гроттер попыталась оттолкнуть подругу, но та вцепилась в нее железной хваткой, слегка покачивая, как маленького ребенка. — Почему он… так со… мной? — чуть запинаясь, промямлила Таня, ее голос приглушенно доносился до слуха роковой девушки Тибидохса. — Видимо, стабильность тоже бывает, нестабильна, — туманно ответила Гробыня, чувствуя, как ее полупрозрачная блузка начинает намокать от слез. — А ты перестань реветь, нашла из-за кого! — Ты не понимаешь… — зло бросила Таня, услышав в ответ насмешливое фырканье, после чего надолго замолчала, изредка всхлипывая. — Да уж, да уж, Гротти, тетя Гробыня наивная дурочка, — в своем прежнем стиле проговорила мадемуазель Склепофф, улыбаясь. Радуясь, что слабая улыбка появилась на губах подруги. — А твой Ван-Вал еще потом пожалеет, что когда-то кинул тебя, но будет поздно.       Таня собиралась возмутиться, что будет ждать Ваньку всегда, пропустив мимо ушей перевирание его имени и фамилии со стороны Склеповой, как в дверь постучали. Тихо, но настойчиво. Девушки удивленно переглянулись между собой, безмолвно переговариваясь взглядами, в итоге собравшись с духом, Гробыня рывком открыла дверь, облегченно выдохнув. — Оу, Танька, к тебе гости, а ты не одета, — пошутила Гробыня, загораживая обзор рыжеволосой девушке, что по-прежнему сидела на полу, вытирая слезы.       Услышав реплику подруги, девушка метко бросила в нее подушкой и, разумеется, попала. Годы тренировок давали о себе знать. Склепова ойкнула, засмеявшись, после чего подмигнув хитрым левым глазом, скрылась в коридоре. В комнату же вошел Глеб Бейбарсов. Удивившись тому, что Таня сидела на полу и смотрела на него заплаканными глазами, он сделал шаг назад. — Я не помешал? — чуть с хрипотцой проговорил юноша, прикрывая за собой дверь. — Нет, — тяжело выдохнув, ответила Таня, поднимаясь на ноги, и поправляя на себе кофту. Гроттер была совершенно обескуражена его приходом, она надеялась, что придет Ванька выяснять отношения, но мечта разбилась на несколько хрустальных осколков. — Ты о чем-то хотел поговорить? — злясь на Ваньку, Таня вновь по инерции проецировала свои негативные эмоции на Глеба, который ни в чем не виноват и даже, наверное, сейчас заслуживает больше внимания и сострадания с ее стороны. — Я хотел немного побыть в твоем обществе, мне все труднее удерживать контроль, — серьезно проговорил Бейбарсов, спокойно усаживаясь на стул. Его бархатные глаза нежно смотрели на девушку. — Ты плакала? — Да, — легко согласилась Таня, к чему скрывать то, что очевидно? — Из-за Ваньки. — Наверное, это было глупо с ее стороны говорить сопернику о том, что теперь ее сердце разбито, и что он может спокойно бороться за нее, но врать не хотелось, на Таню напала страшная апатия. — Я видел, что он сегодня сидел за другим столом, но большого значения не предал, — спокойно отозвался юный некромаг, в его глазах не было победной усмешки. — Я хотел с тобой поговорить, может случиться так, что я не выживу.       Спокойный голос Глеба насторожил Таню, заставив напрячься всем телом. Это была не угроза, он констатировал факт. Его губ коснулась горькая усмешка: — Я слишком долго играл не по правилам со всеми, теперь же пора играть по навязанным правилам, от которых я не могу отказаться. — Ты боишься…? — Таня осеклась, она не могла выговорить это страшное слово, из ее изумрудных глаз, вновь покатились слезы. Она теряет абсолютно всех и всего за несколько дней. Глеб резко встал, сократив то небольшое расстояние в несколько шагов. Он стоял теперь так близко, что Таня ощущала кожей его теплое дыхание. — Я не планирую добровольно лишать себя жизни, — он улыбнулся ей одними глазами, в его черных зрачках теперь отражалась одна девушка. И это была Таня.       Впервые в жизни рыжеволосая не бежала от него, как от огня, и даже не дрогнула, когда он приблизился к ней, нарушая ее зону комфорта. Наоборот, она с затаенной болью смотрела на него и ожидала, что последует дальше. Молчание затягивалось, а война взглядов продолжалась. Таня старалась не утонуть в черных омутах, а Глеб, старался не потеряться в зелени ее глаз.       Оба не заметили то мгновение, когда «перестрелка» закончилась и плавно перетекла в поцелуй. Долгий, мучительный, но такой сладостный. Руки Глеба властно легли на талию девушки, где медленно, но уверенно гуляли под ее кофтой, изучая каждый изгиб. Руки Тани были обвиты вокруг шеи парня, ласково и нежно поглаживая его кожу. По телу Бейбарсова пробежала вереница мурашек, заставив его повести плечом, он уже было собирался углубить поцелуй, как что-то холодное обожгло его. Нехотя оторвавшись от желанных губ, Глеб взял за руки Таню, внимательно осматривая их. Заметив браслет, его лицо вмиг стало серьезным. Его глаза полыхнули страшным огнем. — Тань, откуда это у тебя? — хрипло спросил Глеб, чуть приподнимая ее руку, и взглядом показывая куда смотреть. Его пальцы нежно гладили ее ладонь, не желая отпускать. — Я не знаю, честно, еще вчера вечером его не было, — растеряно отозвалась девушка, тупо уставившись на браслет, что теперь слегка был теплым. — Это плохо, очень плохо, Танюш, — ты знаешь, что это за браслет? — черные глаза некромага теперь смотрели на нее в упор, ожидая ответа. Рыжеволосая девушка отрицательно покачала головой. — Это браслет невесты. Ужасная темная вещица. В основном такие артефакты использовали некромаги, клеймя свою женщину, дабы остальные не смели прикасаться.       Таня в ужасе уставилась на браслет, который теперь казался ей хуже, чем гадюка. Она замахала рукой, с удвоенной силой принялась стаскивать его с руки. Но сильные руки Глеба, мягко накрыли их, заставив успокоиться. Он поочередно поцеловал тыльную сторону руки. — Теперь, ты понимаешь, что тебя кто-то предал, по правде говоря, это должен был сделать я, но в ту ночь, я лишился сознания. Нам не нужно больше видеться, я могу быть опасен для тебя, — проговорил Бейбарсов, собираясь уходить из комнаты.       Он уже было направился к двери, как зашелся в диком кашле. Его тело забила крупная дрожь, а ноги словно подкосило, от чего некромаг упал на колени, держась за шею, и борясь за спасительный глоток воздуха. Таня в ужасе метнулась к нему, не зная, чем может помочь. Но Глеб жестом приказал не подходить: — Уходи…немедленно…беги, — из правого глаза Глеба покатилась слеза, Гроттер в недоумении застыла, точно статуя. Как она может его оставить тут одного? — Беги…Тантал…тут…       Таня, зажав рот рукой, дабы не завизжать от осознания того, что юноша еле борется с некромагом, отступила вглубь комнаты. Идя спиной к окну, девушка по закону подлости зацепилась ногой о ножку стула, после чего не удержав равновесия, упала на пол. Бейбарсов же некоторое время корчился возле двери, но все судороги так же быстро закончились, как и начались. Таня, сидевшая, почти посередине комнаты боялась окликнуть некромага, но и этого не понадобилось.       Внезапно руку обожгло таким огнем, что в глазах у Тани, заплясали разноцветные огни. Обхватив руку с злополучным браслетом, девушка увидела, как на нежной коже отпечатались руны. Вторая вспышка боли не заставила себя долго ждать. Внучка Феофила Гроттера, поджала ноги, к груди рвано дыша, уж слишком сильная была боль. Она врывалась так внезапно жалила, как змея и уходила, поджидая новой возможности напасть.       Боль начала уходить тогда, когда кто-то обмотал ее запястье, чем-то мокрым. Еще пару минут Тане потребовалось набраться смелости и открыть глаза. В поле зрение попал Бейбарсов, что с интересом патологоанатома смотрел на нее. Его глаза излучали холод, и некое превосходство. Рывком, подняв девушку с пола так, что у Тани вновь в глазах заплясали звезды, Глеб перенес ее на кровать. — Глеб, — очень тихо позвала Таня, касаясь его руки. Но в ответ, получая безумную ухмылку и до ужаса страшный взгляд. Юноша вырвал свою руку из ее руки и несильно, но ощутимо дал пощечину. — Мальчишка больше не будет владеть этим телом. Тебе стоит это запомнить, деточка, навсегда. Ты - моя, — усмехнувшись и как-то совсем не по-Глебовски поправив волосы, юноша вышел, оставив девушку одну.       Слезы новым градом покатились по щекам, Таня вспомнила свой кошмарный сон. И на каком-то бытовом уровне мага ощутила, что очень скоро ее сон станет реальным кошмаром. Девушка еще долго плакала, не зная, чем себя утешить, куда не глянь - везде смерть и разруха. Но к тому времени, когда в комнату ворвалась испуганная Склепова, а следом за ней встревоженный Ягун, Таня уже спала. Она снова металась по кровати, а на руке алым горел витиеватый браслет, от которого исходил дым.