Таня Гроттер и судьба некромага

      Пока Таня искала своих друзей в магпункте и пыталась убедить их, что жива и относительно здорова, Академик Сарданапал Черноморов, Поклеп Поклепыч и Медузия руководили циклопами на тибидохском кладбище. Оставлять тела умерших в школе нельзя было, на них могли наткнуться другие ученики и без того напуганные тем, что творилось в школе.       Поэтому педагогическим составом было принято решение - захоронить тела на школьном кладбище, желательно без лишней шумихи. Поклеп Поклепыч усердно пыхтел и то и дело сверлил своими глазками неуклюжих циклопов, что копали землю. Медузия, скрестив на груди руки, угрюмо смотрела на несколько гробов. Академик же и вовсе был рассеян больше обычного, на нем красовались греческие сандалии, римская тога и толстовка поверх последней. Усы главы Тибидохса обвисли и не подавали признаков жизни, а длинная борода и вовсе стала бесцветной и почти исчезла.       Выбрав наиболее позднее время суток, преподаватели судорожно поглядывали по сторонам, как беглые преступники. Погода на острове стала совершенно непредсказуемой. Днем могло светить яркое летнее солнце, и волны океана игриво разбивались о берег и скалы, но уже к вечеру эти же самые волны могли унести несколько жизней нерадивых учеников в океанские пучины. Сильный ветер яростно трепал березовую рощу, от чего красивые деревца клонились до земли этими порывами. Отовсюду летели листья, и поднимался вихрями песок на драконбольном поле.       Гоярын, чувствуя какую-то тревогу, все чаще выдыхал огнем, не подпуская к себе ангарных джиннов. Его сыновья метались по своим загонам, бестолково выдыхая пламя и клубы дыма, иногда даже сшибая джиннов взмахами кожистых крыльев. Им тоже не нравилось, что творилось на Буяне, но они ничего не могли поделать. Темные тучи сгустились над Тибидохсом, от чего становилось страшно даже таким сильным магам, как Сарданапал или Поклеп. — Пошевеливайтесь, родимые, мы тут до ночи с вами куковать не будем, — прикрикнул Поклеп, вышедший из себя, неповоротливостью и некой тупостью циклопов. — Поклеп, остынь, мальчики и так стараются, — спокойно проговорил Сарданапал, косясь на греческих героев мифов. Медузия поджала губы, отвернувшись, ее не устраивало, что директор школы вырядился непонятно как в дождливую погоду.       Но не успел суровый завуч школы ничего ответить, как возле ограды появился золотой сфинкс академика. Он остановился и принялся ждать хозяина, от его шерсти исходило золотистое сияние, мягко разливавшееся по всей округе. Сфинкс не горел желанием заходить на территорию старого кладбища, нетерпеливо отбивая хвостом по бокам. Сарданапал мрачно кивнул Поклепу и Меди, а сам быстрым шагом направился к своему стражу.       Едва дойдя до египетской кошки, глава Тибидохса растаял в золотистом свечении в месте со своим питомцем, едва закрыв лицо рукавом толстовки. Оказавшись прямо в своем кабинете, где его уже ждал Глеб, вальяжно закинувший ногу на ногу в директорском кресле. Сфинкс тут же принялся рычать на некромага, выступая чуть вперед старого мага.       Академик внимательно вгляделся в юношу, отметив, что перед ним совершенно не Глеб, а значит, Тантал найдет тысячи уверток и исхитрится что-то сделать, нужно быть на стороже. Академик расположился на диванчике, ничуть не смутившись тем, что его законное место заняли, главное не то, где ты сидишь, а кто владеет всей ситуацией. — Чем я могу тебе помочь? — холодно проговорил Сарданапал, усмиряя щелчком пальцев сфинкса, слегка поглаживая безжизненные усы. — Ты уже принял решение, на счет Гроттер? — ничуть не смутившись тоном директора, ответил Тантал, усмехнувшись. К чему этот банальный расспрос о состоянии дел и здоровья? Это потеря драгоценного времени. — Ты слышал, что я сказал в прошлый раз, мой ответ — нет, — спокойно отозвался академик, напрягшись всем телом, этот разговор ему не нравился, так же, как и взгляд безумного некромага. Чутье опытного мага подсказывало, что с Глебом какая-то беда, что он борется, но все бесполезно, хитрый некромаг блокирует атаки юноши, которые не приносят телу никаких болезненных ощущений. В отличие от тех, что Тантал причинял, когда Глеб владел своим телом, Сарданапал помнил, с каким мученическим взглядом юноша смотрел на него. — Тогда ты сам скоро увидишь, как она будет страдать, уже совсем скоро. Но есть, одна маленькая загвоздка, ты и еще несколько преподавателей мне мешаете. Поэтому, тебе лучше некоторое время посидеть здесь в кабинете и подумать над своими словами, она все равно будет моей, — безумно рассмеялся Тантал, его колючие глаза внимательно следили за директором и когда академик попытался его атаковать, то некромаг сострадательно зацокал. — Ничего не выйдет, это древняя магия, пару дней тебе, Соловью, Медузии и другим придется провести в своих комнатах, за это время я успею жениться на девчонке и увести ее туда, где ты не сможешь найти.       Тантал встал, потрепав по золотой холке замершего сфинкса, пользуясь, случаем, что нравная кошка ничего ему не сделает, насмешливо поклонился академику и вышел из кабинета, плотно прикрыв двери. Теперь нужно было разыскать своих союзников, что помогут все быстро организовать. Времени было катастрофически мало, не исключено, что академик Черноморов, справится с его маленькой хитростью буквально в считанные часы, медлить нельзя.       Спокойным шагом Тантал дошел до жилого этажа студентов, повернув налево. Не церемонясь, юноша с громким хлопком открыл дверь, войдя в комнату. На кровати, держась за руки, сидели Ванька и Лиза. Увидев Глеба, взгляд маечника стал каким-то затравленным и грустным, а Лизон зажал рот рукой, дабы сдержать крик ужаса, ее лицо побледнело и было теперь белее мела. — Все в сборе, как я посмотрю, отлично, просто отлично. Вы оба должны организовать церемонию в Зале Двух Стихий, сгоните туда оставшихся учеников, кто не пойдет — убейте, на счет преподавателей не думайте, к вечеру должно быть все готово, у меня мало времени, — холодно проговорил Тантал, окидывая взглядом перепуганных Ваньку и Лизу. — Потом можете быть свободны, так и быть.       Круто развернувшись, некромаг вышел из комнаты, собираясь уже отыскать Гробыню, но резко покачнулся, вцепившись в дверной косяк. Перед глазами все кружилось, что в принципе не могло с ним случиться, воздействие магии мальчишки на него все же смогло повлиять, но вот только как? Как Бейбарсов мог пробить его блок, ведь он намного сильнее его? С этим он разберется позже, он сотрет с лица земли наглого выскочку и его подружку заодно. Усилием воли, Тантал выпрямился, осмотревшись, где он находится. В его руках возникла большая черная коробка с ленточкой. А вот и Гробыня, которая передаст его маленький подарок будущей жене. Склепова короткими перебежками пыталась добраться до комнаты, нервно озираясь по сторонам. — А ну, стой! — приказал некромаг, грубо хватая девушку, от чего та перепугалась не на шутку. — Передай это своей подружке и скажи, что ровно в 12 ночи я ее жду в зале Двух Стихий, и пусть попробует не явиться, будет хуже, а ты должна улететь до десяти вечера, иначе я просто–напросто оторву твою миленькую ядовитую головку!       Сжав руку на шее девушки, Тантал сверлил ее своими черными глазами. Склепова задыхалась, из ее глаз уже текли слезы, а воздуха не хватало, вот оно что. Он хочет, чтобы она предала свою подругу в самый тяжелый момент, но они готовы к этому. Рука с шеи исчезла, а в руки опустилась легкая черная коробка. Гробыня заходилась кашлем, руки тряслись, а ненавистная коробка прыгала, она все равно спасет свою подругу от этого урода.       Тяжело вздохнув и помассировав шею, девушка поплелась в комнату, где ее ждала Таня. Времени до экстренного отъезда Склеповой оставалось очень мало. Она максимум успевала помочь рыжей надеть платье, и, побросав все свои шмотки покинуть остров. Стоило Гробыне переступить порог комнаты, как Таня в ужасе округлила глаза, завидев коробку в ее руках. Девушка в ответ мрачно кивнула, отвечая на не мой вопрос. Решив сначала помочь Гробыне собрать свои вещи, а уж потом надевать свой праздничный саван, Таня металась по комнате, собирая подругу в дорогу. Ее руки тряслись, а все что попадалось на пути, сносилось. Таня, словно слепая, ходила по комнате в надежде, что черная коробка исчезнет и это все окажется дурным сном. Остановилось это безумие тогда, когда браслет начал дымится. И девушки спохватились, что времени почти не осталось.       Вытащив белоснежное платье, которое показалось Тане смутно знакомым, девушка принялась переодеваться. Склепова кружилась возле рыжей, как фея, застегивая платье, поправляя волосы и шлейф. Единственное, что не могла убрать Гробыня, это слезы. Не за любимого человека выходит ее подруга, а за демона. Тряпка была снята, на коже виднелись отпечатки браслета, но пока он не горел адским пламенем, и руку можно было спокойно спрятать в складках платья. — Не плачь, Танька, я уверена, ты что-нибудь придумаешь и помни, чтобы этот урод не делал ты всегда останешься Гроттер, — тихо проговорила Гробыня, обнимая напоследок подругу, словно ее могли услышать стены. — И еще помни, что тебя никто не предавал, и я всегда буду рада тебя видеть, а теперь, Гротти, покажи этому старикашке, кто тут настоящая ведьма.       Хоть Склепова и пыталась вести себя как обычно, но прежней уверенности в ней не чувствовалось, она еще раз крепко обняла Таню, после чего подхватила свой чемоданчик с пылесосом, беспокойно поглядывая на часы. Роковой красавице Тибидохса еще нужно было найти Гуню, который вероятнее всего находился у себя в комнате.