Сиквелы к "Изнанке"

Впереди были выходные, и Валентин планировал потратить их максимально плодотворно. Следовало подготовиться к семинару, закончить перевод, опробовать новые карандаши… Альбом, подарок Арно, почти закончился. Самая лучшая в его жизни весна. И по сорок восемь часов в сутках. На третий этаж Валентин взлетел, словно на крыльях. Жаль, булочная напротив общежития была закрыта, ну да не беда, можно будет сходить, одолжить пару кусков хлеба у Альберто. Потом. Дверь комнаты почему-то была не заперта. Валентин настороженно толкнул её. — Отец? Здравствуй. Неужели нельзя было предупредить о приезде? И откуда у него ключи? Хотя — дурацкий вопрос. Попросил у коменданта копию. Хорошо попросил. — Ты должен был освободиться два часа назад. Где ты был? «Я тоже рад тебя видеть, папа», — Валентин прикрыл за собой дверь, повесил сумку на крючок. — В библиотеке. Очень жаль, что ты не сообщил заранее, что приедешь. Я бы не задерживался. — Ты лжешь мне, Валентин. Мне очень это не нравится. Начинается. Возможно, Арно чересчур сильно влиял на него, но в последнее время Валентин не переносил отцовскую манеру высказываться. Да и вообще с каждым разом сдерживаться было всё труднее. Понятно, почему не предупредил. Надеялся найти что-нибудь, позволяющее почитать мораль. И нашёл ведь. — Что это такое? Валентин проследил за обвиняющим жестом отца. Рисунки ему не угодили. Создатель милосердный, он приехал из другого города к совершеннолетнему сыну, которого не видел три месяца, чтобы осудить интерьер комнаты. — Это олени, отец, — кротко пояснил он. — Cervus elaphus. — Почему ты занимаешься всякой ерундой вместо учёбы? — Может, ты хочешь чаю? — Чай подождёт. Валентин, я недоволен твоим поведением. Это совершенно недопустимо. Ты должен посвятить себя учёбе, а не тратить время на глупую мазню. И не говори мне об отдыхе. Ты ещё не заработал на отдых. Ты сейчас же, при мне, выбросишь посторонние предметы, иначе это сделаю я. Валентин стоял, не шелохнувшись. Было немного страшно: он чувствовал, как строгий голос отца заполняет комнату, вытесняет воздух, давит, давит… «Тебе не пять лет. Не поддавайся!» — Ты не услышал меня или не понял? — не дожидаясь ответа, отец рванул на себя ящик стола. Брови взметнулись наверх. А, Леворукий… — Что это такое?! Двумя пальцами он извлёк тонкую коробочку. Валентин невольно сглотнул. Если невинные рисунки вызвали чуть ли не бурю, то что будет сейчас? — Презервативы. Мне казалось, ты знаешь, что это… Пощёчина прервала его ответ. Валентин глубоко вдохнул, не отводя взгляда. — Отец, я хотел бы, чтобы ты оставил в покое мою частную собственность и позволил заняться запланированными делами. — Я и так слишком много тебе позволял, я вижу. Кто она? — Я совершеннолетний, и это — только моё дело. Вторая пощёчина не замедлила последовать. Отец бросил коробочку куда-то в угол, схватил его за ухо. — Что-то ты слишком много себе позволяешь. Чему ещё ты тут научился без нашего контроля? Распущенность до добра не доведёт, я полагал, ты это понимаешь. — Отпусти меня, — спокойный тон удался с трудом. Отец швырнул его на кровать, сорвал с вешалки ремень, хлестнул, попав по плечу. Валентин стиснул зубы. Нет, ни звука. Просто представить, что это тренировка. К тому времени, как удары прекратились, в ушах начало шуметь. Отец рванул его за локоть, заставляя подняться на ноги. — Ну, теперь я слушаю. Валентин молчал. Просить прощения он не собирался — за что бы? Но и дерзить сил больше не было. Хотелось забиться куда-нибудь в тёмный угол, прочь от всех, и чтобы этот кошмарный день поскорее кончился. — Не слышу, — повысил голос отец. Только бы никто не заявился в гости. Такое унижение он просто не переживёт. «Будь мужчиной!» Валентин заставил себя смотреть в глаза отцу. — Мне тоже приятно, что ты нашёл время навестить меня здесь. Передавай привет маме и Ирэне. И, кстати, это не «она», а «он». — Можешь больше не звонить, — отец оттолкнул его и вышел, хлопнув дверью. 20:15 «Ты дома?» 20:16 «Да :)» 20:18 «Твоя мама не будет против, если я заявлюсь на ночь глядя?» 20:19 «Мама у Ли, мы с Милем на хозяйстве. Приходи, конечно! Ты сейчас где?» 20:23 «Сажусь в автобус» 20:24 «Жду. Всё в порядке?» 20:27 «Да» Арно, теребя ручку зонта, прохаживался по остановке. Наконец, подкатил автобус, из которого выпрыгнул Валентин. Что с ним произошло за те несколько часов, что они не виделись? Поникший какой-то… И расспрашивать-то бесполезно. Арно взял зонт так, чтобы поместились оба, и повёл гостя домой. — Спасибо, что встретил, и вообще… — Не за что, я тоже соскучился, — Арно улыбнулся. Валентин посмотрел с такой благодарностью, что захотелось выть на луну. Так, Придд-старший звонил, чтоб его закатные твари покусали! Это ж надо человеку так мозги промыть, что после каждого разговора — словно по полу морально размазали?! — Эмиль приготовил на ужин рис с морепродуктами, будешь? — Спасибо, я не голодный. — Ну хоть просто горячий шоколад? — Арно открыл перед ним дверь, помог снять куртку. — Я там положил для тебя полотенце, иди в душ, а я всё в комнату принесу. Хорошо, что мамы сегодня нет дома, она бы принялась хлопотать, и это смутило бы Валентина ещё больше. Эмиль-то наверняка в скайпе со своей ненаглядной, ну и хорошо, и не надо ему отвлекаться. Арно нарезал несколько бутербродов, поставил на поднос две чашки и пошёл работать без отрыва от личной жизни. Валентин устало помалкивал до самого отхода ко сну. Арно унёс посуду и вернулся как раз в тот момент, когда он снимал футболку с длинным рукавом. По рёбрам тянулись несколько красных припухших полос, над локтем лиловел синяк. — Это откуда?! — опешил Арно. Валентин вздрогнул, принялся натягивать футболку обратно, замер на середине процесса, осознав его бессмысленность. Помолчал, глядя в сторону. — Я не хотел, чтобы ты видел. — Что случилось? — мягко спросил Арно, обнял его за плечи. — Болит? Намазать чем-то? Дать таблетку? — Не надо ничего, правда, — Валентин опустил голову. — Ладно, чего я веду себя как придурок. Отец приезжал. Был недоволен. Выразил накипевшие чувства не только вербально. — Офигеть… Валентин не ответил. Ну да, собственно, что тут ответишь. Арно встряхнулся, достал из аптечки заживляющий гель, намазал места побоев. И это прокурор! Весь из себя справедливый и неподкупный! А на деле — домашний тиран. Бедная семья. Юркнув под одеяло, он осторожно привлёк к себе Валентина. Тот вздохнул, прижался к плечу. — Вероятно, ты думаешь, что я должен был заявить в полицию. — Нет, я так не думаю. Ну, то есть, это было бы правильно, так бы ему и надо. Но я понимаю, почему ты так не сделал. — Почему? Он действительно готов слушать лекцию? В десять вечера? После всего, что произошло? — Потому же, почему жёны, которых бьют мужья, не бегут подавать на развод. Насилие — это такая вещь, которая не только в синяках заключается. Это ещё и промывание мозгов жертве. Если бы так легко было сопротивляться, то центры реабилитации жертв домашнего насилия все бы поисчезали. Домашние тираны — ещё и такие люди, которые виртуозно умеют работать на публику. На людях они образцовые граждане, отличные работники и всё прочее. Поэтому часто жертвам и не верят, что в семье они другие… Валентин? Тинхен… Тот беззвучно плакал, вцепившись зубами в край одеяла. А, проклятье, не стоило всё-таки затевать лекцию… Арно виновато гладил его по волосам, пережидая выплеск эмоций. Может, действительно, к лучшему? — Извини. Я в норме. — Принести тебе воды? — Арно коснулся губами его виска. — Не надо, спасибо. Просто это настолько отвратительно… — Представляю. Ты же понимаешь, что твоей вины в случившемся нет? — Я хочу в это верить. Спасибо, Арно, правда. Скоро будет целых полгода, как они встречаются. Всего лишь полгода. Работать ещё и работать!