Сиквелы к "Изнанке"

*** Валентин посмотрел на свою сумку. Не такая уж и большая: основное его имущество — это книги, а их можно оставить в общежитии. Хорошо, что комнату можно было зарезервировать за собой на следующий учебный год, иначе библиотеку он точно замучился бы перетаскивать. Было немного страшно подходить к дому. С отцом они так и не общались, Валентин звонил матери, преимущественно днем, когда она была на работе. Глупая предосторожность, конечно. Он упрямо свел брови, подхватил сумку и зашагал к подъезду. Роскошная квартира Приддов занимала весь второй этаж: в свое время отец приобрел жилье соседей и проделал туда дверь. Планировалось, что там будет жить их сын. Только Джастин умер, а Валентин… — Сынок, — мать выглядела встревоженной. Обняла, затащила в квартиру, быстро заперла дверь. — Что случилось? — осторожно спросил Валентин вместо приветствия. — Я очень рада тебя видеть, но скоро отец с работы вернется. Кончики пальцев мгновенно онемели. На что он рассчитывал? Отец не остыл, не желает видеть его здесь, и… — Мама, он велел тебе и на порог меня не пускать, так? — ровным тоном уточнил он. Молчание матери было самым красноречивым ответом. Что ж. Пусть. Пусть так. Валентин на мгновение задержал дыхание, пытаясь успокоиться. — Держи, — мать сунула ему в карман несколько купюр, — я скопила… Попозже еще тебе пришлю, почтовым переводом. Это было настолько неестественным, нереальным, что хотелось искать пульт от телевизора. Валентин сглотнул, вытащил деньги, вернул. — Не надо. Я заработаю. А отец обязательно спросит тебя, куда ты их дела… Послушай, мам, поехали со мной. Работу ты найдешь и в Олларии, а нет — я уж как-нибудь прокормлю нас двоих. Посмотри, как он тебя запугал. Ты помнишь, когда смеялась последний раз? Губы матери сжались в ниточку. Рефлекторным движением она запахнула халат на груди. Повисла неловкая пауза. — Ты знаешь мой номер. Я тебя люблю, — Валентин коротко обнял ее, подхватил сумку и поспешил уйти, пока отчаяние не захлестнуло его с головой. Арно был прав, во всем прав. Почему так трудно с этим смириться? Почему продолжаешь глупо надеяться, что все можно исправить, что семья — прежде всего, что его там рады видеть? И некуда, некуда идти! Почему так больно? Несмотря ни на что — больно. Соберись! Валентин купил бутылку воды, сел на лавочку в сквере, умылся, попил — шуметь в ушах, вроде бы, перестало. Если рассуждать здраво, надо возвращаться в Олларию. За дополнительную плату его пустят в общежитие на лето. Можно найти оффлайн-работу, не отказываясь при этом от переводов. Профессор Инголс оставлял свой номер на случай, если понадобится рекомендация. Все можно решить, если судить хладнокровно. Сколько там до последней электрички в Олларию? Бесплатной вокзальной газеты хватило примерно на полдороги, включая разрисовывание полей. За окном проносились деревья, населенные пункты, фермы… Незадолго до Фрамбуа Валентин сдался. Все равно надо каким-то образом сообщить Арно, что он остается в городе на все лето. 16:08 «Если что, я сегодня вечером свободен» 16:09 «Клево, а ты же собирался уезжать» 16:11 «Я передумал. Потом расскажу» 16:12 «А ты где сейчас? Я как раз в районе общаги» 16:13 «Я еще не там. Подъезжаю к Фрамбуа» 16:14 «Офигеть, у тебя там все под контролем?» Валентин повертел телефон в пальцах. 16:17 «Ау, ты там в порядке?» 16:18 «Да. Приеду и расскажу» *** Даже нет смысла гадать, что там случилось. Да что угодно. Арно переступил с ноги на ногу, выглядывая в приехавшей толпе Валентина. Ну хорошо хоть, сообщил. Мог и молчать до вечера, а то и до утра, переживать сидеть. Отец его выгнал? Повздорили, и Валентин сбежал сам? Вот он. Грустный, конечно. Кто бы веселился на его месте? — Привет, — Арно забрал у него сумку, мимоходом погладив пальцы. Валентин кивнул, глядя в сторону. Приплыли, называется. Вся полугодовая работа — коту под хвост. — Значит, так, — решительно объявил Арно, — мы сейчас едем ко мне, и никакие возражения не принимаются. Я тебя похитил, злостно и коварно. — Договорились, — ну хоть улыбнулся, — спасибо. Я написал тебе смс не с целью напроситься в гости. — Знаю. Изложить тебе дальнейшие планы? — Давай. Мне интересно, что похитители проделывают с добычей. — Мммм. Например, сурово кормят ужином, вредительски показывают кино, а также цинично совращают и соблазняют. Годится? Еле слышный вздох. — Годится. Вот бы мама была дома. Наверное, Валентину сейчас не помешает, чтобы вокруг него немного похлопотали. Вместо дорогих родственников на кухне обнаружилась записка: «Эмиль повез меня на презентацию, буду поздно, ужин в духовке». Арно поставил чайник, открыл духовку и блаженно зажмурился от запаха мясного пирога. Отлично. В то, что вкусная еда — панацея от всех огорчений, он не верил, но покормить гостя в любом случае надо. В ванной шумела вода. Арно оставил поднос с ужином на тумбочке в изголовье кровати и, поколебавшись, пошел присоединиться. Заодно проверить, не появились ли новые шрамы. Валентин не отреагировал на шелест занавески, ожесточенно продолжая тереть себя мочалкой. Вроде, обошлось без травм на этот раз. Без физических травм, по крайней мере. Арно отвел со спины мокрые волосы, коснулся губами плеча. Валентин обернулся, опустив руки. — Нет, на сей раз он меня не бил. Мы вообще не виделись. — Тинхен… — пробормотал Арно, обнимая его. Кажется, кто-то тут понабрался умения отвечать на неозвученные вопросы. — Прости. Я поломал тебе романтический настрой? — Нет. Ну и ты, если что, отлично его умеешь чинить. Блин, какой ты красивый… *** Укутанный в полотенце Валентин пил горячий шоколад. Впрочем, казалось, что касеру. Он чувствовал себя немного пьяным: голова приятно кружилась, было тепло и тянуло в сон. Арно, к счастью, не задавал вопросов. Хотя кого он пытается обмануть? Хочется же рассказать, хочется, чтобы Арно парой фраз прояснил ситуацию и помог понять, что делать. — Ты на все лето остаешься в городе, я правильно понимаю? — Арно все-таки нарушил молчание первым. — Да. Послезавтрашний день посвящу поискам работы. — Удачи! — одобрил Арно. — Слушай, а ты не хочешь остаться у меня? Ну чего ты будешь торчать летом в пустом общежитии? Валентин отставил чашку, придвинулся, обнял, потерся щекой о плечо. Как у него все легко. На два с лишним месяца пригласить чужого человека. Ну, то есть, ему лично не чужого, но дом-то принадлежит госпоже Савиньяк. — Я не хочу стеснять твою маму и твоих братьев. И нет, я не кокетничаю. У тебя замечательная семья. Не хочу, чтобы они меня возненавидели. — Да брось. Ну правда, у нас можно целую эскадрилью разместить, и они никого стеснять не будут. Зачем ты будешь платить за общежитие? — Я все равно вернусь туда с началом учебного года. Два месяца погоды не делают, тем более, если я смогу устроиться куда-нибудь в консультацию. Арно помолчал, медленно перебирая волосы Валентина. Как тут хорошо и уютно. Непреодолимое искушение — согласиться и остаться. Но нельзя, все эти милые люди не нанимались его терпеть. — Я просто эгоистично не хочу тебя больше никуда отпускать. И маме ты очень нравишься. Посуди сам, ванная у меня тут своя, так что по утрам никто не будет нервно переминаться под дверью с зубной щеткой наперевес. Ты аккуратный, не мусоришь. Те продукты, что ты покупал бы себе, просто будешь приносить на кухню, как бы твой вклад в хозяйство, ну и другие обязанности можно как-то поделить. В конечном итоге твоя психика будет намного целее. Ладно, я не хочу принуждать тебя оправдываться. Ты просто знай, что в любой момент можешь сюда переехать. — Я подумаю. Спасибо. *** Ну ведь понравилась идея, почему не согласился сразу? Хотя странный вопрос, гордость же. И правильно, наверное, если бы у него не было гордости, ему сложно было бы выстоять. Арно убрал посуду, включил какой-то сериал фоном. Валентин писал кому-то смс, стирал, писал заново. В конце концов, коротко выдохнул, выключил телефон и сунул под кровать. — Почему мне стыдно? — Ммм? — подбодрил его Арно, выключив свет и устроившись рядом. Валентин опустил голову. Мягкие после душа пряди скользнули вперед, занавесив лицо. Любопытный эффект: ведь он хорош собой, получше некоторых придурков с репутацией завидных женихов. А как-то делает, что люди прежде всего видят ледяную маску — ну и шарахаются. И ведь он не один такой. — Отец велел маме не пускать меня, — наконец, решился Валентин. — Ничего себе, — пробормотал Арно, погладил напряженную спину. — Да я не удивлен. Мне из-за другого стыдно. Я предложил маме уехать со мной. Бросить отца, в общем, а чтобы она не волновалась о пропитании, пообещал, что буду много работать и все такое. Она действительно… я сейчас понимаю, что он же и ей мозг выносит. Не бьет, конечно, но, как по мне, побои лучше, чем вот это сверление психики. Мама не согласилась. А я вот вспоминаю твои слова про жен домашних тиранов и чувствую себя виноватым. Что-то подобное и следовало ожидать. Как бы теперь выразить свою мысль, чтобы не пробежаться по чужим мозолям? — Да. Понимаю. Ты теперь думаешь, что не предложил помощь должным образом, что должен был выбрать другие слова, более убедительные. — Именно. Я сознательно бросил ее там. Моя сестра давно замужем и живет отдельно, а значит, мама там один на один с ним, вынуждена получать тройную порцию. Кто ее защитит? — Знаешь, один старый мудрый человек сказал: «можно подвести лошадь к воде, но нельзя принудить ее напиться». Ты не мог огреть ее гантелей, сунуть в сумку и увезти в Олларию. Ты предложил помощь, посеял семена. Она вспомнит, не переживай. Будет знать, что ей есть, к кому обратиться в случае чего. Дай ей обдумать эту идею. Мало кто способен сходу кардинально изменить свою жизнь. А еще — мало кто способен всего лишь через полгода после вытаскивания себя из болота начать вытаскивать других. Арно потянул Валентина лечь, выключил фильм — всё равно никто не смотрит. Хорошо, что завтра воскресенье, у большинства потенциальных работодателей выходной, и этот танк сможет хотя бы сутки отдыхать. — Ты всегда рассматриваешь любой вопрос под углом моей полной невиновности, — тихо посетовал Валентин. — И тебя это смущает. — Да. Мне очень лестно, что ты хорошего мнения обо мне и стараешься отнестись с максимальной деликатностью ко всему, что я говорю. Но ты ведь пристрастен. — Именно поэтому я не занимаюсь твоей терапией, это было бы неэтично. Я просто выражаю мнение. Мне вообще кажется, что ты уж точно имеешь полное моральное право линять, теряя тапки, от своей семейки. Хорошо, я понимаю и не виню твою мать, что она позволяла вовсю тебя допекать. Почему же я должен винить тебя из-за того, что ты ее сходу не увез в столицу? — Логично… — со вздохом признал Валентин. Ну хоть логика заставляет его прекратить самоедство. Хороший способ. Надо запомнить.