КОНЕЦ
Эпилог: Всякий раз, когда идет дождь
7 сентября 2020 г. в 21:43
В итоге именно красота тебя и спасла.
Выступая в качестве свидетеля перед судьей, присяжными и всеми богами, наблюдающими за нами, ты рассказала им, что произошло. Ты рассказала им о твоем отчаянии, о гневе, о безумии в твоей душе, которое ты не смогла сдержать; ты рассказала, что я был твоим партнером, а не похитителем. Однажды ты пообещала, что не будешь ни в чем меня обвинять, если тебя поймают. Ты сдержала слово, пусть и всего лишь из честности, но я тебе благодарен.
Но кое-чего я не мог допустить. Хотя судили нас по отдельности, мне зачитали твои показания, и я сразу же начал опровергать их. Я солгал. Я сказал, что промыл тебе мозги, что я принуждал и шантажировал тебя, что твои слова были лишь порождением ума, который я сознательно и целенаправленно поработил.
Они, конечно же, мне поверили. А почему нет? Я же, как-никак, суперзлодей. Мне положено придумывать подобные дикости; даже больше скажу — в сравнении с моими прошлыми заслугами это кажется невинной шалостью.
Кроме того — и, полагаю, это стало решающим фактором — ты была и остаешься прекрасной. Уверен, у них, у всех этих блеклых и ниочемных присяжных, перехватило дух, когда ты зашла в зал суда, одетая во всё черное, или темно-синее, или во что твой адвокат, уважаемый мистер Мёрдок, счел нужным тебя нарядить. Пусть меня там и не было, я знаю, что ты привнесла в зал суда привкус странной магии, чар, которые когда-то привлекли и мое внимание, чар, которые я пожелал разрушить.
Так что тебя спасла твоя красота и моя ложь. Я ждал известий о твоем приговоре, с тревогой расхаживая в четырех стенах узкой камеры; когда мне сообщили, что тебя оправдали, я принял эту новость с тихим облегчением. Я не ожидал ничего другого, но всё равно был рад. В конце концов, я мог дать тебе лишь одну вещь, Мэри Джейн, — твою свободу.
Одним из условий твоего освобождения был запрет контактировать со мной до конца жизни. Поэтому ты никогда не услышишь этих слов; ты никогда не услышишь мое последнее пожелание.
Я сижу на краю холодной стальной койки, окруженный тенями, которые можно встретить только в тюрьме: толстыми, тусклыми и тяжелыми, почти такими же прочными, как окружающие меня кирпичные стены. Где-то далеко без конца капает вода. Кто-то где-то кричит — может, от боли, может, чтобы просто до кого-то докричаться. Сквозь железные решетки маленького окна рядом с моей кроватью проникают запахи сырости и плесени и прохладный полночный воздух.
Боль утихает, а вместе с ней и детали. Память — это все, что от нас осталось; здесь, в темной тюремной ночи, наше прошлое так же далеко и мертво, как звезда. И вполне возможно, Мэри Джейн, что со временем я забуду и тебя. Когда-нибудь твой образ, который я держу в уме, живой, дышащий образ, может застыть, превратиться в камень и рассыпаться. Когда-нибудь ты можешь присоединиться к другим женщинам, которым я безвозвратно отдал часть своей жизни.
Но я так не думаю.
Потому что за стенами тюрьмы снова идет дождь. И всякий раз, когда идет дождь, я чувствую твои руки, обнимающие мою шею, и твое сердце, бьющееся так близко к моей спине, что отзывается во всем теле. Всякий раз, когда идет дождь, я слышу твой смех где-то за пределами безжалостного стука капель по крыше. Всякий раз, когда идет дождь, я вижу твою неуловимую тень, танцующую на бетонном потолке.
Я не знаю, где ты теперь. Велики шансы, что никогда не узнаю. Возможно, ты за океаном, на другом конце света, гуляешь по залитым солнцем улицам восточного базара в блестящем саронге, повязанном на талии, и с ракушками, вплетенными в алые волосы. Возможно, ты сидишь на диване в Нью-Йорке, одетая в майку не по размеру, пьешь чай, подоткнув под себя ногу, и смотришь поздний показ фильма. Возможно, ты спишь рядом с мужем на вашей кровати; он неловко обнимает тебя перебинтованными руками; ваши ноги переплетены, твои волосы падают ему на лицо.
Но в последнем я сомневаюсь.
Когда я представляю тебя, Мэри Джейн, то вижу тебя одну. Я вижу, как ты сидишь в кресле в темной гостиной рядом с открытым окном. Под тобой по городу ползет поток транспорта, похожий на огромную неоновую рычащую рептилию; но здесь, наверху, всё тихо. Слышен лишь ветер, шепчущий тебе на ухо тихие штормовые предупреждения.
Ты смотришь, прикрыв глаза, подтянув колени к груди, положив голову на скрещенные руки. Ты смотришь, как молнии разрезают черные облака, раскидывая звезды и бросая отсветы на твое лицо. Иногда ты заводишь руку за спину, медленно проводишь кончиками пальцев по позвоночнику, по грубым гребням рубцовой ткани, которые, как ты знаешь, останутся навсегда. Ты дрожишь, когда начинает капать дождь.
Именно тогда я вновь чувствую тебя рядом. Я чувствую твою голову на моем плече и легкое прикосновение твоих волос, щекочущих изгиб моей шеи. По темным коридорам приходит аромат призрачных цветов, заполняя камеру и жимолостью стекая по моему горлу.
Теперь я знаю, что такое Красота. Я знаю, потому что на краткий миг она явилась передо мной, и я видел ее собственными глазами. Она никогда не заключалась в твоих глазах, Мэри Джейн, в твоей коже или волосах. Она никогда не заключалась в твоем теле или лице.
Красота, настоящая красота, была в звездах, на которые мы смотрели с черепичной крыши дома моего детства. И в нашем общем знании их тайных имен.
Она там и поныне, когда мы вместе смотрим в окно, где призраки всех, кого мы когда-то знали, ненавидели и любили, включая нас самих, собираются в усыпанной звездной пылью пустоте, лежащей за каплями дождя. И эти призраки встречаются, танцуют, кружатся и смеются по коридорам времени. Всегда.
Всякий раз, когда идет дождь, Мэри Джейн. Всякий раз, когда идет дождь.
Примечания:
Пожалуйста, напишите, какие эмоции оставила у вас эта работа. Мне важно понимать, что всё это было не зря.