Обычная история

Матт встретил Мон у лифтов. Вручил включенный датапад и трагическим голосом заговорил о сломавшейся кафной машине. Мон прочитала написанное, стерла и улыбнулась. — Благодарю. И я не против чая, не нужно бегать на другой этаж. — Что вы, какие сложности! Вы только дайте знак, и я тут же… Зная Матта, «тут же» он был готов вытащить ее из Сената и спрятать до подхода подкрепления, но Мон была уверена — не понадобится. В ином случае Исард вызвала бы ее к себе — или просто арестовала дома, — а не пришла к ней на работу в шесть утра. В ее кабинет директора СИБ, разумеется, пропустили. Исанне чинно сидела в кресле посетителей, пила каф из маленькой чашечки и выглядела совсем безобидно. К чему бы это? Мон поздоровалась, прошла на свое место и широко улыбнулась Исанне. — Чем могу помочь СИБ? Исард поставила в центр стола глушилку, активировала и в свою очередь широко улыбнулась Мон. — Вам, сенатор, трон не предлагали или вы отказались? Вот оно что… Мон расправила плечи и подняла бровь. — Мне следовало согласиться? — Я, сенатор, — ответила Исанне, — придерживаюсь мнения, что каждый должен занимать место своей максимальной компетенции. — В этом, директор, мы с вами полностью совпадаем. — Мон усмехнулась. — Прекрасно. В таком случае, ознакомьтесь. Мон взяла протянутый датапад, вчиталась и ее кинуло в холод. Она жила и под охраной, и под наблюдением, но это… — Это не вмешательство в вашу частную жизнь, сенатор, — проговорила Исанне. Мон, читавшая протокол «как уверить всех, что вы спите в вашей квартире, хотя живете за четверть часа лета оттуда и с Императором» сделала усилие и не подняла на нее глаз. — Это протоколы защиты вашей частной жизни. — Вы знаете мою утреннюю рутину поминутно. Это выходит за рамки обычного наблюдения. И вообще не предполагает наличия «частной жизни». В туалете у меня тоже стоит камера? — Только прослушка. Мон опустила датапад, медленно выдохнула. — И как давно это было санкционировано? Он ее проверял? Вот так? Нет, этого следовало ожидать, она ведь и ожидала — но обычного наблюдения! Не этого… вуайеризма. От того, что какой-то сотрудник СИБ видел, как она кружила по квартире вернувшись от Вейдера, ее замутило. Это было… Это никого не касалось. Никого. — Я сочла необходимым усиление наблюдения после референдума, — произнесла Исард. — Потом оно было снято и возобновлено две недели назад. — Вы сочли? — переспросила Мон, поднимая глаза. — Вы? — Да. — Исанне встретила ее взгляд в упор. — Его величество может вам доверять, но я обязана была проверить, что вы не готовите предательство. О Сила. Так это же… Мон удержала улыбку. Нет, противно все еще было, но… Надо же, Исанне Исард заботится о своем начальстве. По личной инициативе. И прямо сейчас дает против себя козыри, потому что эту ее инициативу может и поймут, но сначала резко не одобрят. — В таком случае, я рада, что вы решили доверять мне. — Учтите, — начала Исанне резко, но Мон перебила ее: — Если бы вы решили иначе, мы бы сейчас не разговаривали. Я прекрасно представляю себе последствия нелояльности. — Прекрасно. Я также хочу, чтобы вы представляли себе последствия… скажем так, лояльности. — Благодарю вас за доступное их изложение, — сказала Мон и протянула датапад назад. — Меня они полностью устраивают. Исард забрала его, встала. — Я тем не менее прошу вас учесть, что если вы измените мнение, уже согласившись… — В этом случае, директор, со всем моим уважением, что-либо решать будете не вы. Исард смерила ее холодным взглядом. Поклонилась. — Миледи. И вышла прочь. Мон посмотрела на свалившиеся на визор сверхсекретные протоколы своей личной жизни и потерла лоб. Ну что ж… Впрочем, Исанне зашла очень кстати. Они договорились, что вечером Мон слетает к Вейдеру посмотреть, может ли там жить кто-то еще без полного генерального ремонта. Теперь хотя бы стало понятно как это провернуть… «Принесите мне кафа», написала Мон секретарю. «Работаем».

***

У Вейдера ее встретил незнакомый, очень худой человек лет шестидесяти в форме. Совершенно седой. Учтиво поприветствовал. Представился: «Тер Рилати, личный врач Его величества». — Милорд задерживается, — сказал он. — Хотите пока экскурсию? — С удовольствием, — ответила Мон. Врачу чего-то от нее было нужно. Но она не стала спрашивать. Ее провели по квартире — типовому проекту элитного архитектора. Вейдер добавил мастерскую, тренировочный зал и медцентр, но основной проект не тронул. — Милорд решил, что с обычным вариантом будет меньше всего проблем. И просто проигнорировал все помещения предназначенные для комфортной человеческой жизни. Впрочем, даже пустые комнаты поддерживались в полном порядке, и чтобы переехать ей нужна была, на самом деле, только кровать хоть где-нибудь в этих пространствах. Экскурсия закончилась в медцентре. Ее провели мимо заставленной аппаратурой темной комнаты в кабинет наблюдения. Все экраны которого включились, когда Мон прошла, вместе с Рилати, на середину. Она вскрикнула и отшатнулась. — Прошу прощения, — сказал врач голосом, в котором не было никакого раскаяния. — Но я решил, что вам следует знать. Мон поняла, что он решил. Сложно было не понять. Смотреть на фотографии на экранах было больно. На снимках — рабочих, врачебных, с пометками и подписями, — человеческое тело разнимали на части. Лица не было видно, но ей и не нужно было. Она помнила его лицо — вот только соотнести с этим разъятым и собранным заново телом не могла. — Если вы решите отойти сейчас, — сказал Рилати, и она вздрогнула, — это не причинит непоправимого вреда. Мон отвернулась от последнего снимка — обнаженный пациент, лицо под маской, ни рук, ни ног, человеческий обрубок в паутине трубок и проводов, — взглянула на врача. Тот смотрел на нее хмуро и остро. — Вы думаете, я?.. — Она не смогла подобрать определение. Что-то между трусом и предателем вертелось на языке. — Что я повелась на впечатляющую оболочку, а реальность меня заставит бежать?.. — В этом нет ничего постыдного, — ответил он. — И вы еще можете выйти из ситуации без потерь. Без потерь! — Благодарю вас за информацию, — сказала она. — Мне нужно ее обдумать. Рилати кивнул. И отвернулся. Поверил, что она сбежит. Мон вышла из медцентра. Прошла про квартире — к панорамному окну в пустой «зале». Закрыла глаза, положила ладони на стекло. Его шаги и дыхание она услышала издалека, но не обернулась. Вейдер встал у нее за спиной. Она ждала, что он положит руки ей на плечи — но нет. Только ладонь едва ощутимо скользнула по волосам. Мон выдохнула. — Ты знал, что Рилати со мной поговорит? — Он запросил разрешение. — И ты думал, я испугаюсь. — При чем тут страх. Она глубоко вздохнула. Да. При чем тут страх. Если он тоже считал, что ей должно было стать противно. — Я не уйду. Вейдер помолчал. — Ты не должна, — сказал он наконец, с явным трудом подбирая слова. — Мон, если… — Ты не проект, который я должна довести до победного конца, — прервала его Мон. Слышать его уверенность в собственном уродстве было невыносимо. — Проектом у меня будет эта квартира, если ты не против. — Квартира? — спросил он после паузы. Его руки легли ей на плечи — совсем легко, чуть касаясь. — В ней жить невозможно. Да что жить. К тебе же приходит Люк, где вы разговариваете? Она качнулась назад, вжалась в его ладони. — Здесь, — ответил Вейдер с ощутимым недоумением. — А в чем дело? — Тут нет мебели. Вы что, сидите на полу? — Ты так об этом говоришь, — он наконец-то обнял ее, Мон улыбнулась и оперла затылок о пластину доспеха, — будто это что-то плохое. — Император всея Галактики разговаривает с Наследником сидя на полу? Если захочешь пополнить бюджет, продай снимок в медиа. Он фыркнул. — Интересная идея. Я подумаю. Мон положила ладони на обнимающие ее руки. Провела от запястий до предплечий — и спиной ощутила, как Вейдер замер. Она улыбнулась. — Не бойся меня. — Вживую — хуже любых фотографий, — сказал Вейдер резко. — Если ты допускаешь, что можешь передумать, если хотя бы допускаешь, остановимся сейчас. Пока я еще могу тебя отпустить. Мысль о том, что он захочет удержать ее силой, даже не приходила Мон в голову. Да и сейчас показалась абсурдной. — Не надо меня отпускать, — сказала она. — И фотографии меня не впечатлили, уж извини. Придется пугать натурой. Он выдохнул смешок-кашель и прижал ее сильнее. Угол его системы телеметрии врезался Мон между лопаток, она едва отметила укол боли, как Вейдер уже отстранился. Мон ухватила его за руку, повернулась. Вгляделась в маску. — Все хорошо. Он очень осторожно провел пальцами по ее лицу, от лба до подбородка, кожа перчаток казалась чуть теплой — ее же собственным теплом, протезы ведь холодные… — Я могу это снять только в медцентре, — сказал он. — Ты же видела аппаратуру. — Если ты про то, что там места нет, — сказала Мон с чувством, что шаг с обрыва уже сделан и нужно немедленно учиться летать, — то есть варианты. Я надеюсь, Рилати не станет подглядывать. И если тебе нужно ассистировать, то скажи, что делать, я сделаю. — Не нужно, — сказал Вейдер. В следующий момент он подхватил ее на руки. Мон едва не ткнулась носом в основание маски, охнула и рассмеялась. Ее вечность не носили на руках. — Ты не против? — он шел очень быстро, будто она ничего не весила. — Пережитки первобытного сознания, — сказала Мон довольно и положила голову на броню его плеча. — Полное безобразие. В медцентре было холодно — не физически, конечно. Температура комфорта — среди машин, молчащей пока «большой» системы жизнеобеспечения, отключенных манипуляторов у стен. Под вспыхнувшим ослепительно-белым светом с потолка. Кровать посредине комнаты походила больше на рот какого-то животного. Со втянутыми щупальцами. Вейдер фыркнул и поставил Мон на ноги. — Очень верный образ. Мон улыбнулась ему. — Я хочу помочь. Можно? — В этом нет необходимости. Мон положила ладонь на бронепластину на его груди. — Но есть удовольствие. Для меня. — Меня разбирать — удовольствия мало. — Вейдер пожал плечами. — Но, если хочешь… «Разбирать». Мон вздохнула. Сняла с него плащ, цепочка как раз была под пальцами. И едва удержала неожиданно тяжелую ткань. — Тоже броня? — У меня все броня. — Вейдер сдернул перчатки двумя движениями и бросил в нишу в стене справа от себя. Мон только сейчас разглядела там полки и крепления. — Бросай туда же, он не мнется. Мужчины. Мон свернула плащ, положила рядом с перчатками. Хотела помочь с наплечниками и защитой груди, но Вейдер отвел ее руку: — Тяжелое. Он отцепил меч, отправил по воздуху куда-то к изголовью кровати, снял пояс. Мон протянула руку, и пояс оттянул ей ладонь. — Сколько это весит? Я имею в виду — весь доспех? — Сорок один. — Тяжелее чем у штурмовиков. Она обошла вокруг Вейдера, пытаясь понять, как снимается роба, вела ладонью по черной ткани, а он наблюдал за ней с ощутимой улыбкой. — Плотность огня, — сказал Вейдер, — обычно несопоставима. Чем меня только ни убивали. Воспоминания почти семилетней давности всплыли совсем некстати. Сила, она же разрешила тогда использование тяжелого орудия… — Мон, — металлические пальцы скользнули по ее щеке, — я знаю. И кто решал, и кто доставал, и кто меня убивал. Это совершенно неважно. Она наконец нашла крепления и стянула с него робу. — Ничего личного, — пробормотала в черную комботкань его плеча, уткнулась лбом. Вейдер хмыкнул, и холодные пальцы погладили ее шею. — Взаимно. Как она устала от войны. Мон повернула голову. Подняла руку, ощупала линию соединения воротника его маски и комбинезона. Будто единое целое. И под тканью все еще не ощущалось плоти. — У тебя и внизу броня? Когда они танцевали, она подумала на усиление защиты стандартного комбеза, но сейчас?.. Вейдер молча качнул головой. — Люблю загадки, — легко сказала Мон. — Я надеюсь, комбез снимается?.. — Мне даже интересно, как ты себе представляешь альтернативу. — Разрезается и потом заново спаивается. Например. — Увы, — смешок-выдох, — мы не додумались до настолько новаторского решения. — Не подсказывай! — Мон улыбнулась. — Сама найду. Вейдер помедлил, кивнул. — Секунду, — сказал он, поднял руки — Мон отошла на шаг, — и снял шлем, открыв покрытый шрамами затылок и часть воротника. С очередными индикаторами. — Тоже телеметрия? — спросила Мон. Она смотрела на индикаторы. Не выше. Просто любопытство, пока пальцы нащупывают шов на комботкани. — Дублирование, передатчик и запись данных с визоров. В маске ненадежно, приоритетная мишень. — Запись?.. — Не сейчас. Во время боя. — Ты не думал сделать мирную модификацию?.. — она замялась, подбирая слово. Доспеха? Одежды?.. — Меня? — закончил Вейдер. — Не уверен, что она существует. — Инженер — мирная профессия. — Спорное утверждение. Что-то щелкнуло, и он вышел из сапог, без помощи рук. Лязгнули по полу металлические ступни, почти нечеловеческие. Не имитация нормы, а заточенное под конкретную задачу решение. О Сила… Она все равно, оказывается, ждала плоти под черной одеждой. Несмотря на все фотографии. Сила… они — правда. Все — правда. Возьми себя в руки. И перестань пялиться на его ноги. И не пытайся понять, зачем… — Улучшенная стабильность, — сказал Вейдер. — Ты их — сам? — Замкнутый производственный цикл. Сами проектируем, сами строим, сами ломаем, сами чиним. Стандартные решения протезов для моего стиля боя не приспособлены. Для стиля «с мечом против взвода» мало что приспособлено, это верно. Мон наконец-то нашла неоднородность в комботкани, на спине Вейдера, между лопатками, ощупала, надавила — шов не поддался, значит, не так… Ну конечно же, не так! Вести надо от закрытого броней места, шов ведь не должен раздаться в бою. Она положила ладони на шею Вейдера, сзади, обхватила воротник, надавила — где же?.. У самого воротника, с двух сторон — дублирование, разумеется… Черная ткань разошлась под ее ладонями. Под ней был металл. Жесткий корсет охватывал торс, уходил под воротник. На уровне лопаток — круги и щели портов подключения… Подключения чего? Мон едва тронула их и отвела руку. — Это внешние легкие. Вейдер повернулся к ней, стягивая с себя комбез. Ткань сползла с плеч, и у Мон перехватило горло. Шрамы на белой коже — плотной сеткой. И чуть ниже живого плеча — обрыв. Металл протеза. Щитки, защита, искусственные мускулы — как и ноги, не имитация живых рук. Манипуляторы. Оружие. На груди — металл, порты подключения блока телеметрии, ниже — страшно смотреть. Шрамы, рубцы, пласты искусственной гладкой кожи и с середины бедер — начало протезов ног. Вейдер вышел из комбеза, бросил на пол. Мон дернулась было — убрать, но он тронул ее за плечо. — Дроиды ночью уберут, его нужно чистить. Конечно. Кожа ведь все равно живая, выделения… — Каждый день? — спросила она заторможено. — Автономность полторы недели, но если есть возможность… Его руки легли ей на плечи, привлекли ближе. Жесткие углы маски уперлись Мон в затылок. — Если тебе тяжело, — Вейдер почти шептал, — не бойся сказать. Не все могут — с дроидом. — Ты можешь снять остальное? — спросила она. Да, она ошеломлена, но это ничего не меняет. Ничего. — На кровати. — Ну наконец-то, — сказала Мон. — Я думала, мы никогда до нее не доберемся! Кровать оказалась тем еще чудовищем. Стоило Вейдеру сесть, как из нее полезли щупальца, и Мон отшатнулась. — Она не питается сенаторами, — в голосе Вейдера слышалась улыбка. — Это жизнеобеспечение. Мон провела ладонью по лицу и села на жесткий пластик ложа. Щупальца покачивались над открытыми пазами в центре кровати, напоминая плотоядный цветок. — Ну и дизайн. Они — в спину? Те порты подключения в его «внешних легких» для этого вот?.. Вейдер кивнул. — Когда я лягу. Или их можно вытащить, но это малоприятное зрелище. — Какие мелочи, — сказала Мон. — Что нужно делать? И чуть не задохнулась, когда он поднял руки и снял маску. Положил ладони на воротник… — Это не опасно? — В какой-то мере. — Вейдер снял воротник, и тот отправился в изголовье, на полку к мечу. — На внутреннем имплантате я могу только ползать… Или ты про маску? Там только фильтры и корректоры зрения, сейчас они неважны. Мон сглотнула. — Я правильно поняла, обычно ты не снимаешь внешние легкие? Он пожал плечами. — Раз в неделю нужно, для профилактики, под ними все же кожа. Но так я теряю двадцать секунд при нападении. — Война кончилась. — Мон поцеловала его в плечо. Туда, где шершавая от шрамов кожа переходила в металл. То, что на фотографиях Рилати было надругательством над живым телом, сейчас выглядело симбиозом. Естественным. Живым. Вейдер вздрогнул. Взглянул на нее — Мон не могла расшифровать взгляд. Удивление — точно. И что-то еще… — Я помогу, — сказала она быстро, наклонилась ему за спину. — Дай инструкцию. — Хватай, тащи и втыкай, — он улыбался, она слышала по голосу. — Там нельзя ошибиться. Железный корсет разошелся по вертикали, разложился на три части, и Вейдер снял его. Мон ухватила ближайшее щупальце и воткнула, по инструкции. В единственный подходящий разъем в покрытой шрамами и пластами искуственной кожи спине. И еще. И еще. Положив одну ладонь ему на лопатки — и чувствуя, как он вздрагивает. Едва заметно. — Больно? — Нет. — Боль не относительна, — сказала Мон. Последнее щупальце вошло в паз. Вейдер сидел перед ней химерой, сплавом машины и плоти, опустив голову, уперев металлические руки в протезы колен. Из спины его выходил то ли гребень, то ли крылья… Мон подалась ближе и прижалась губами к коже над разъемом. Вейдер вздрогнул, вдохнул шумно — застыл. — Что-то не так? Услышала резкий смешок. — Странно. Я… — Да? Мон медленно распрямилась, ведя ладонями вверх по его спине, целуя шрамы — Сила, как же их много… — а внутри росло напряжение. Вейдер молчал. Его дыхание едва сбилось с мерного ритма. Она что-то делает не так? Левая рука дошла до шеи Вейдера, Мон поколебалась мгновение и легко тронула его затылок. Тоже шрамы, шершавый выход нейроимплантата… Реакции не было, и Мон убрала ладонь. Начала убирать — Вейдер наклонился следом, подставляя голову под ее руку. Мон обхватила его голову ладонями, прижалась ближе, провела ладонями вниз — Вейдер откинулся назад. За теплом ее рук. О Сила. Как она сразу не поняла… — Ты давно? Последний раз? — Что? — он вздрогнул. Мон не успела выругать себя, Вейдер развернулся быстрее, и она оказалась в кольце металлических холодных рук. Под прямым взглядом сейчас совсем темных глаз. От этого взгляда по спине прошла дрожь — будто мелкие угольки скользнули под кожей вдоль позвоночника, вниз, между ног. — Я… — С ранения, — сказал он. — Ты спросила, как давно. Больше четверти века. О Сила… — Будем наверстывать, — ответила Мон шепотом. — Самоотверженно, — его дыхание коснулось ее лба. Мон закрыла глаза, а Вейдер целовал ее лицо, не торопясь, обстоятельно — и ей хотелось одновременно замереть, принимая, и поторопить — и действовать самой. Ей не хватало воздуха, горячая волна ползла по бокам, по животу, ниже… будто горячие ладони, будто… — Что… ты делаешь? Он замер. И волна замерла, обхватив ее бедра. Мон закусила губу и не дернулась вперед. — Ты против? — Нет. Просто вопрос. — Она все же повела бедрами, не удержалась. — Продолжай! — Это Сила. Контроль воздуха. Мои руки… не для такого. Мон представила его металлические пальцы у себя между ног и вздрогнула. Судя по волне мурашек — телу эта мысль понравилась. Как… неожиданно. И как… О. Тепло коснулось ее внутри — и вот такого она никогда не чувствовала. Мягкая заполненность — не пальцы, не член, почти как вода, но ощутимо живое. Кажется, она застонала — и почувствовала смешок на коже шеи. Ее притиснули ближе, к очень твердой груди. Заныла перекрученная спина. Мон мотнула головой — погоди, подожди, неудобно, и Вейдер отстранился. Физически — но тепло внизу осталось. И лениво провернулось у нее внутри, когда Мон отодвинулась. — Дразнишься? — Дышать приходилось ртом, иначе не хватало воздуха. Она сбросила туфли. Расстегнула пояс. — Взаимно. — Он сидел на кровати, подвернув под себя металлическую ногу и смотрел на Мон, чуть наклонившись вперед. Руки сжаты на колене. Глаза совсем темные. — В мыслях не было. — Мон подобрала подол, едва не порвав его, выпуталась из верхнего платья. — Ложись. Я старовата для акробатических поз сидя. Вейдер фыркнул. И опустился спиной на кровать — с шипением втянулись щупальца систем жизнеобеспечения. — Ты набиваешься на комплимент. — Удачно? — спросила Мон, стягивая с себя нижнюю тунику. Как на ней много одежды. О чем она вообще думала, собираясь?.. Вейдер заложил руки за голову, поднял бровь. — Зачем тебе комплименты, не могу понять. — Незачет. Попробуй еще раз. И о чем она думала, выбирая нижнее белье, тоже непонятно. Хотя этому человеку что кружева, что ее спортивный комплект «для женщин за 50, чтобы ничего не тряслось, когда вы убегаете от убийц» — все одно. — Комплименты нужны тем, кто не уверен, что превосходит всех окружающих на голову, — сказал Вейдер. — Форма успокоения. Как ты можешь не быть в этом уверена? — А вот это, — она влезла на кровать и потянулась к нему. Сила, как она, должно быть по-идиотски выглядит, на четвереньках и голышом, но стыда не было, одно почти пьяное веселье, — была наглая переслащенная лесть. — Это, — произнес Вейдер без улыбки, и Мон сглотнула, — было мое видение реальности. Отвечать на такое было нечем, разве что краснеть, но обойдется, комплиментов она не смущалась с двенадцати лет. Поэтому Мон сделала единственно возможное в сложившейся ситуации. …И непременно бы свалилась и с него, и с кровати, если бы Вейдер ее не удержал. Когда закружилась голова. — Несправедливо, — хотелось нахмуриться, но улыбку было не удержать, — ты дышишь спиной, у тебя преимущество! — Жизнь, — Вейдер поцеловал Мон в скулу, а его правая рука медленно-медленно ползла по ее спине, и от прохладных пальцев мурашки разбегались по коже, — вообще несправедлива… Он улыбался, прищуренные глаза смеялись. Она видела все шрамы на его лице, все мелкие швы, почти незаметные на белой коже… Это лицо когда-то собрали как паззл. — Любуешься? — Вейдер дернул углом рта. — Любуюсь. — Мон чуть приподнялась на локтях, провела пальцами по его лбу, вдоль бровей, на скулы. — Очень красиво. — А как пособие по шитью, — Вейдер прикрыл веки, — просто бесценно. — И кто сейчас напрашивается на комплимент? От лба по щеке до подбородка, повторить, чуть тронуть шею, огладить нос, коснуться губ… Вейдер выдохнул тихо, повернул голову, открыл горло. Старые шрамы пересекали его крест-накрест, когда-то в трахею был вживлен аппарат, потом его вынули… Мон поцеловала оставшийся шрам. Провела языком по кадыку. У его кожи был вкус металла. — Сила… — Вейдер тихо рассмеялся. — Что-то не так? — Мон приподнялась, легко поцеловала в сухие губы, поймала взгляд. — Только сейчас вспомнил, что нормальные люди начинают с освежителя. — Говори про себя. — Мон фыркнула. — Но я бы вообще не вспомнила. Мне, к слову, завидно. Потянуться, поцеловать в ухо — нашарить языком выход слухового имплантата, прикусить мочку — и отпрянуть, пока не поймали и не прижали ближе. — …Завидно? — М-м. — Она шептала ему в губы, а он ловил ее дыхание. — В Большом зале Сената то жарко, то холодно. Мне бы твой комбез. Климат-контроль, абсорбция… Он улыбнулся. — Под платье не влезет. — Увы. — Поцелуй в подбородок. В шею. — Увы, увы. — Мон… — Да-да. Вот интересно, у тебя одинаковая чувствительность? У искуственной кожи и настоящей? Ты чувствуешь переход? — Немного разная. Несущественно. — Да? Это необходимо было проверить. Внутри медленно, лениво ворочалось горячее, прохладные ладони оглаживали ее спину, и хотелось прижаться еще ближе — поерзать, втереться, пропитаться теплом… — Свалишься! — Жесткие пальцы впились ей в бока. Вейдер смеялся беззвучно, Мон фыркнула ему в ключицу. — Не скинешь, не свалюсь. Как — одинаковое ощущение? — Не успел… заметить… — Безобразие. — Она провела губами от его ключицы до груди, подалась назад. — Вот так и ставь эксперименты… Тридцать лет назад искусственная кожа ощущалась совсем иначе. — Ты откуда знаешь? Мон подняла голову, встретила его изумленный взгляд и усмехнулась. — Глупости молодости. — У тебя? — На левой… — Мон осеклась. Тряхнула головой. Да, сейчас самое время смущаться слов. — Левой ягодице. — Какие новости. — Его рука скользнула ниже, огладила, и Вейдер вздернул брови. — Бабочка? Из искусственной кожи? Надо же. Опознал. Какие чувствительные пальцы… — Тогда был самый модный тренд на Чандрилле. — Мон села. Провела ладонями от имплантатов на груди Вейдера до линии искусственной кожи. — Мне так хотелось сделать глупость на совершеннолетие. Без последствий, конечно. — Конечно. — Его руки осторожно легли ей на бедра. А теплая волна коснулась груди — сосков — живота, будто огромная ладонь. Мон прогнулась вперед. Еще! — А ты не делал?.. — Глупостей? Или татуировок? — Всего. — Мон откинула голову назад, повела бедрами. Ну коснись же наконец! — Я голову брил. — Но его руки не двигались, только теплая Сила окутывала ее. — Узорами. На грани нарушения устава. — Кому сказать!.. — Она ухватила его пальцы на левом бедре и потянула ниже. Ну же!.. — Ты уверена?.. — Кто тут умеет читать мысли? — выдохнула Мон. Тепло мучило ее — касаясь, но не до конца, не до реальности, ей хотелось… Когда уже теплые, жесткие, реальные пальцы тронули ее внутри, это оказалось ярче вспышки и пронзительнее крика. Вейдер удержал ее, уложил на себя, его руки жгли Мон спину. Хотелось растечься по нему, обнять, целовать, пока не кончится воздух. А потом еще. И еще… — Теперь твоя очередь, — сказала Мон наконец, смотря в смягчившееся его лицо. Усмешка после ее слов показалась ей гримасой. — Не выйдет, — сказал Вейдер. — Но и не нужно. Я слышу твой оргазм, мой мне без надобности. Мон вздохнула и поцеловала упрямца в угол рта. Если получать не все, то ничего и не нужно? Мужчины… — «Не выйдет» бывает разным, — сказала она. — Разъясняю, — Вейдер разжал руки, дал Мон сесть. Ладони его улеглись на ее бедра теплой тяжестью. — Член у меня заново сшит из кусков и полностью бесполезен. Там одни шрамы. Она не присматривалась раньше. Не хотела — было не время. Но посмотрела сейчас — между своих ног. Хирурги очень постарались, это было заметно, аккуратная работа — но… — Чувствительность? — Частично сохранна. — Ну и как тогда ты можешь говорить о бесполезности? — Мон осторожно взяла его в руку. — Не больно? Вейдер качнул головой. — Не бойся, сшито там хорошо. — Не говори о себе так. — Мон всмотрелась в его лицо, ища реакцию. Но Вейдер прикрыл глаза, сжав губы. — Если не хочешь, не будем. Но… — Тебе не нужно, — бросил он резко. — Ты же чувствуешь. Бесполезно. Бесполезности Мон как раз не чувствовала. А вот пульсирующую в руке заинтересованность — несомненно. Если бы не явные проблемы с сосудами и иссеченные мышцы… — Ты меня хочешь, — сказала с улыбкой. Подалась вперед, провела головкой его члена по влагалищу — и металлические пальцы впились ей в бедра. — Приятно? Вейдер вздрогнул, взгляд его показался Мон совсем пустым. Теплая нематериальность обняла ее, скользнула от шеи до ягодиц, обернулась вокруг живота, спеленала… и очень жесткие руки притиснули Мон к такой же жесткой груди. Вейдер сел мгновенно, она совсем не заметила его движение. — Не дразни меня, — шепнул ей в губы. — Не пугай, — Мон поцеловала его. — Хочешь — бери. Он отвернул лицо, и ее губы скользнули по щеке. По рубцу рваного шрама. — Я не могу, — гневным выдохом. Мон поцеловала шрам, дунула в ухо — и улыбнулась удивленному смешку. — Если уж ты можешь то, — она судорожно вздохнула, теплая волна внизу была настойчива, — что сейчас делаешь… — Силой? Стояк? — у него был настолько изумленный голос, что Мон рассмеялась. И охнула. Вейдер приподнял ее и толкнулся внутрь, почти грубо. Большой. После такого перерыва… Пусть и с подготовкой. Очень большой. Боли не было. Было ошеломление от заполненности. Он вошел целиком — и замер, стиснув ее руками и Силой, а Мон дышала, вцепившись в его плечи. Одна плоть. Одна радость. На двоих. Одна. — Ну вот где-то сейчас, — выдохнула она, голос звучал задушено, но какая разница, — можно и продолжить. Чур я сверху. Вейдер фыркнул и поцеловал ее в висок. — Договорились.