Похищение Ганимеда

Рука, сжимающая тряпочку с воском, снова и снова оглаживает бока старого лука. Тусклое дерево давно уже перестало жалобно поскрипывать, помолодело и залоснилось. Этот лук ещё проживёт долгую и славную жизнь... Талей внимательно оглядывает свою работу и принимается заполировывать поверхность. Каждый вечер теперь он проводит именно так – перебирает и приводит в порядок оружие: чинит луки, укрепляет крепежи щитов, проверяет рукоятки дротиков... Ему не мешают – спокойный и сумрачный парень давно уже пользуется заслуженным уважением товарищей, а принц Ил постоянно ставит его в пример. Он действительно стал замечательным бойцом – предсказание Ганимеда сбылось, вот только мысль эта его совсем не радует. Впрочем, к боли в сердце Талей уже давно привык. К счастью думать о себе ему особо некогда – после ухода Ганимеда его брат предложил ему место в своём отряде, и теперь каждый день Талей проводит в изнурительных тренировках, дозорах, рейдах, а едва выпадает свободная минута – перебирает хранящийся во дворце арсенал. Жизнь идёт своим чередом, будто ничего и не случилось. Порой Талею трудно сдерживаться, чтобы не начать обвинять окружающих в подлом предательстве – как они могут спокойно жить, зная, что кто-то пожертвовал для них своей жизнью! А порой он думает, что Ганимед именно этого и хотел. Вот только спокойствию этому Талей больше не верит. Он не может понять, с чего Ганимед решил, будто его уход отвратит гнев Зевса от Трои, – ведь если тот уже один раз подло напал, то что ему помешает сделать это снова? Впрочем, каждый судит по себе, а его золотой принц – человек благородный... А вот почему не беспокоятся остальные, Талей и вовсе не понимает. По долгу службы ему порой приходится присутствовать в храмах во время жертвоприношений. Он смотрит на дым, возносящийся над бронзовой чашей, и думает – зачем? Вряд ли богам это нужно, орёл вон был не эфемерным духом, а вполне себе реальной тварью, – такому не дымочек, такому живую кровь подавай! И ведь если он захочет – то возьмёт... И Талей непроизвольно сжимает кулаки и прикидывает, что ещё можно сделать для улучшения обороны. А остальные совершенно беспечны! Думают, сожгли в храме оленя – и всё в порядке? Да с какой стати? Почему они так себя ведут? Это неправильно – ведь если в мире есть существа намного сильней людей, которые могут напасть в любой момент, то не в покорности своей их надо заверять, а вооружаться! Бараны вон тоже покорны, а много им это помогает? Своими мыслями Талей ни с кем не делится – вряд ли его поймут, люди так привыкли почитать богов... Да и кому это интересно? Своему принцу он бы ещё сказал, а кроме него – некому. Поэтому Талей молчит. Вот только тренируется до седьмого пота и без устали перебирает старое оружие. Правда Ганимед говорил, что против бога оно бесполезно, но кто знает? Другого всё равно нет, значит, будем воевать тем, что имеется. Его золотой принц хотел, чтобы Троя была в порядке, и пусть троянцев это не беспокоит – что ж... На то и существуют солдаты, чтобы позаботиться об этом за них. Он придирчиво оглядывает свою работу. Неплохо... И тянется за тетивой. Раздаётся стук в дверь. – Талей! – на пороге стоит дворцовый стражник. – Заканчивай давай, тебя принц Ил зовёт. Ступай к западному портику – он там. – Ладно... Талей аккуратно убирает воск и гасит светильник.

***

Вечерний дворец пустынен – закончив дневные дела, все разошлись отдыхать. Только в большом зале ещё слышен слабый шум – там кто-то доедает свой поздний ужин, в пустых коридорах горят факелы, в проёмы между колоннами заглядывает ночь... Посреди западного портика стоят двое – принц Ил и какой-то человек, закутанный в длинный тёмный плащ. И хотя он стоит спиной, Талей вдруг замирает: эта фигура... Он срывается на бег. Ноги несут его вперёд, сердце колотится и ликует – неужели? неужели? неужели? Человек оборачивается... Он. Принц Ганимед смотрит на Талея с лёгкой улыбкой. – Ну, вот и твой боец, – тепло говорит Ил. – Что ж, братишка, давай прощаться... Будь счастлив, да? Они обмениваются улыбками и крепко обнимаются. А потом Ил, кивнув Талею, уходит. А Талей стоит совершенно растерянный и не знает, что ему делать. И внезапно неудобными и неловкими становятся руки и ноги... И только и бьётся в голове: прощаться? Прощаться? Неужели навсегда? А другой частью себя он радуется – живой... Как он изводился, думая, не умирает ли его принц сейчас где-нибудь в канаве. А в последние дни и вовсе было тяжело – сердце чуяло беду. Ошибся он или нет, кто знает? Ганимед улыбается, но в глазах его печаль... Талей выпрямляется и отдаёт ему воинский салют. Его принц тихо смеётся и повторяет жест. – Я рад тебя видеть, Талей. – Как вы? – вырывается у него, и Талей мучительно краснеет. Вот ведь, не сдержался... А не дело так солдату разговаривать со своим командиром, даже если он умирает от беспокойства за него... Но Ганимед не сердится. – У меня всё в порядке. Талей смотрит на него немного сердито. Он же видит, что это не так, по глазам видит! Ганимед вздыхает. – Что было – то прошло, Талей, – отвечает он на невысказанное. – Сейчас со мной всё хорошо. А с другой стороны наверное и правда... Его принц выглядит здоровым, он хорошо одет, и меч вон у него на поясе. Он не взял тогда меч, сказал, что в лесу он без пользы... Талей кивает на клинок. – Красивый. У меча богатый, резной эфес с драгоценным навершием – оружие не для простого солдата, такое самому царю впору. – В самом деле, – рассеяно соглашается Ганимед, – Гефест – отличный мастер. – Гефест?! – Ну, это всё-таки меч, которым можно убить бога, так что он постарался... Талей подбирается. – Убить бога? Ганимед смущённо улыбается. – Неважно, не бери в... – Вот бы мне такой! Взгляд принца становится пристальным. – Интересно... – задумчиво говорит он. – А зачем он тебе? – То есть как «зачем»? – вскидывается Талей. – Чтобы защищаться! Чтобы никакие боги не смели лезть и нападать! Кто ж их знает, что им завтра в голову придёт? И нужно суметь дать им отпор, если что! Ганимед улыбается ему искренне и открыто, и в его глазах искры веселья мешаются с восхищением... – Первый? – спрашивает он будто сам у себя. – Ну, раз так... И решительно отстёгивает от пояса меч. – Возьми! Талей робеет. – Мне? Но руки уже тянутся к драгоценному оружию. – Я всё равно не смогу им воспользоваться, – говорит Ганимед, – а тебе оно будет в самый раз. Не сможет? Почему? И у Талея снова начинает ныть сердце. Что происходит с его принцем? Почему он стоит в этом портике словно гость? – Вы останетесь в Трое? – спрашивает он и слышит ожидаемое: – Нет. – Навсегда?.. – Да. Талей опускает голову и сжимает в руках ножны. Спрашивать, возьмёт ли его Ганимед с собой, нет смысла. Надо прощаться... В этот момент в проёме двери, ведущей во дворец, мелькает свет, и на пороге появляется высокий мужчина. Ганимед оборачивается. – Ты всё? – Да, твой отец остался доволен. От появившегося незнакомца буквально веет силой и... Волосы становятся на голове Талея дыбом. Проклятье! Это же Зевс! Ах ты, тварь! Руки действуют быстрее мыслей – с глухим рыком он обнажает клинок. Звенят отброшенные на камни ножны... – Нет! – кричит Ганимед. Зевс смотрит на него расширившимися глазами и даже не пытается защищаться. Талей замахивается.... Но на пути меча встаёт его принц. – Не надо, Талей! И добавляет: – Пощади... Он прижимается спиной к Зевсу, закрывает его. Тот морщится: – Уйди. – Нет! Талей, пожалуйста... Я прошу за него! Талей мигает. Что? Почему?! Они смотрят на него, не пытаясь отразить удар, просто смотрят... Почему – так? Зачем Ганимед? Да ведь он же его любит. О, боги... Они – вместе! Но это же нечестно! Это гад так с ним обошёлся, а он всё равно с ним! Больно... Как больно! В глазах Ганимеда понимание. – Тут ничего не поделаешь, Талей, – тихо говорит он, – так уж случилось. Талей жмурится и стискивает зубы. Понять, принять – невыносимо... Но ведь это – Ганимед... Так вот почему он не сможет воспользоваться мечом, приходит осознание. Когда любишь, руку разве поднимешь... И значит, он останется рядом с этим мерзавцем совершенно беззащитный. Но он же просит! – Ладно... – глухо говорит Талей и с ненавистью смотрит на Зевса. – Но попомни, гад, если ты его ещё раз обидишь... Если ты хоть пальцем... Я узнаю! Я почувствую! И тогда я за тобой приду. Ты меня понял?! Зевс серьёзно смотрит на него. – Договорились. Ты придёшь. И Талей отступает. Глядит в пол, тяжело дышит... Ганимед кладёт руку ему на плечо. – Спасибо. Они смотрят друг другу в глаза. – Прощайте, мой принц. Голос дрожит. Ну что ж за напасть такая!.. Зевс уже застёгивает на плече фибулу. – Прощай, Талей, – тихо говорит он. Вот и всё. Они кивают ему и уходят прочь, и тёмные их плащи растворяются в густых сумерках. Никого... Только тёплый ветер колышет кроны деревьев. Талей сжимает пальцы на эфесе меча и смотрит в ночное небо. Там, в бархатной черноте ночи, горит созвездие Водолея.