***
Гарри, несмотря на замечание Тома, все равно каждый вечер после отбоя по школе приходил в Тайную комнату и зачаровывал хотя бы по одному амулету связи. Иногда Северус составлял ему компанию, но чаще единственным свидетелем его трудов был тысячелетний портрет Слизерина. Однажды, справившись с задачей по созданию очередного артефакта, Гарри не стал спешить в факультетскую спальню и разговорился с Салазаром. Тот расспрашивал и про Дамблдора, и про друзей Поттера, и вообще обо всем, о чем мог вспомнить. Слизерин отчаянно скучал, привыкнув ранее частенько болтать с Томом. Конечно, если подобную характеристику эмоционального состояния можно было применить к магическому портрету. Сейчас обстановка накалилась настолько, что Риддлу было не до изысканий в лаборатории Слизерина – он мотался от соратника к соратнику, помогая где усилить чары на доме или поместье, а где и установить заново – кое-кто из ортодоксов решил сменить место проживания. Составлялись планы отражения возможных атак на все укрепленные магическими щитами жилища, отрабатывались новые методы и способы ведения боя, чтобы быть готовыми, если придется вступить в открытую схватку. Варились зелья – укрепляющие, восстанавливающие магический и физический потенциал, противоядия и кроветворные. На улицах волшебных поселений размещали артефакты, отслеживающие высокие концентрации магической активности, чтобы иметь возможность засечь массовые нападения неизвестных, ратующих за свободу Магии. И это не говоря о развернувшейся кампании в Министерстве, где одновременно решалось несколько жизненно важных для ортодоксов проблем. Везде был нужен совет Тома или его личное присутствие. Поэтому в Тайной комнате он появлялся теперь крайне редко и чаще всего – ненадолго. Так что Гарри в качестве собеседника вполне устроил скучавшего по общению Салазара. Поведение Дамблдора, отмеченное в последнее время и описанное Поттером, очень насторожило Слизерина, и он дал несколько советов, как оградить себя от его избыточного внимания. Ничего нового Гарри не услышал, но не забыл поблагодарить за заботу – ему и в самом деле было приятно, что даже портрет одного из основателей школы в создавшейся ситуации находится на его стороне. – Знаешь, со мной в последнее время происходит что-то странное, – Гарри решился посоветоваться о замеченных за собой особенностях. – Иногда я ловлю себя на том, что стоит мне внимательнее присмотреться к кому-либо, и я понимаю его желания и, я бы сказал – возможности, что ли. Только не те, что на поверхности: вроде жажды, голода или стойкой неохоты идти на занятия, – Гарри усмехнулся – ему на ум пришла еще и похоть, но он не стал озвучивать это уточнение. – Я словно чувствую самого человека, его затаенное. Вот даже словами сложно пояснить, – Поттер закрыл глаза и помассировал виски, собираясь с мыслями. Он так и не вернулся взглядом к портрету, рассматривая свои руки, сложенные на столе, за которым продолжал сидеть после работы с амулетом. Поэтому Гарри не заметил, что у его откровений появился еще один слушатель – Том застыл на пороге, стараясь не мешать. – Я будто ощущаю, есть ли в человеке мстительность, которая руководит его жизнью, или он хочет только, чтобы все оставили его в покое и позволили жить тихо и без потрясений, а возможно, внутри у него зреет бунт против того образа жизни, который он ведет. Понимаешь, я как бы узнаю, к чему готов тот или иной человек. Мне неизвестно, способен ли он на подлость или самопожертвование, но я могу предположить, будет ли он плыть по течению или все же может попытаться что-то изменить. Вот Мерлин! Я и для себя не в состоянии точно сформулировать, что же я ощущаю… – Гарри вскинул голову, желая посмотреть на Салазара, и столкнулся взглядом с Томом, прислонившимся к стене возле портрета. – Ты? Когда? – теплая волна радости окатила Гарри – он и не думал, что так соскучился за неделю, пока не видел Тома. – Прости, я немного подслушал… – по лицу Тома вряд ли можно было сказать, что он расстроен подобным поворотом, извинения были, скорее, просто данью хорошим манерам. Он поздоровался с Салазаром, а затем полностью переключил свое внимание на Гарри. – Ничего. Это, наверное, даже хорошо. Я не хотел грузить ни тебя, ни Северуса своими проблемами – вам и так есть о чем позаботиться. Но раз уж ты оказался здесь, когда я рассказывал, то возможно, сумеешь внести ясность – что со мной происходит? – Гарри пришлось запрокинуть голову, чтобы не потерять зрительный контакт с подошедшим к нему вплотную Томом. – Зачем? Ты все равно не слушаешь моих советов, – Том тепло улыбнулся и растолковал в ответ на недоуменный взгляд Гарри: – Я просил не сидеть здесь каждую ночь и больше отдыхать, – он не удержался и провел ладонью по щеке Гарри, то ли проявляя так свою жалость к его уставшему виду, то ли просто лаская, а затем прикоснулся кончиками пальцев к его лбу, слегка толкнув, словно в назидание. – Ты обязан достаточно спать, чтобы не создавать проблем для магического ядра, недавно закончившего свое формирование. Оно должно окрепнуть. Ты же не собираешься всю жизнь носить амулет, скрывающий твой потенциал? – Том потянул Гарри за плечо и кивнул в сторону дивана, предлагая переместиться на него. – Немного помогу с восстановлением, – пояснил он свои действия. Гарри, устраиваясь рядом с Томом, с удовольствием позволил себе очутиться в таких родных и желанных объятиях, и лишь после этого ответил: – Я уже пользуюсь всем потенциалом, ты же знаешь. А амулет только для того, чтобы кто-то, пожелавший меня тайком продиагностировать, не узнал правды. К тому же работа над артефактами связи позволяет мне нагружать магическую систему в более полном объеме, не давая ей застаиваться, – Гарри, довольно улыбнувшись, прильнул щекой к плечу Тома. Он понимал, что его не ругают, а просто заботятся о нем. – Так все же – что со мной происходит? Как думаешь? Я имею в виду тогда, когда мне не нужно даже заглядывать в сознание людей для того, чтобы узнать, чего они ждут от своего будущего и способны ли на решительные поступки. – Не имею представления. Но это как-то связано со всем, что с тобой происходит. Ты – трирожденный, тебя не убила Авада Кедавра, в четырнадцать лет Магией признано твое совершеннолетие, у тебя значительно раньше, чем у ровесников, сформировалось ядро, ты обладаешь поистине огромным магическим потенциалом. Думаю, то, что ты меняешься, не так уж и невероятно на фоне всех твоих особенностей, – философское замечание не принесло Гарри определенности в ситуации, и он чуть обреченно вздохнул, на что Том, желая облегчить его ношу «необычности», отреагировал признанием: – Я уже давно заметил за собой одну способность, немного отличную от твоей, но тоже раньше весьма сбивавшую меня с толку. Сейчас я просто привык. – Что это? Расскажешь? – Гарри заинтересованно прислушался, продолжая чуть ли не млеть от чувства близости с Томом. – Сначала это проявлялось лишь в повышенной уверенности, как именно следует поступить в том или ином случае. А сейчас… – Том на несколько секунд задумался. – Мне, как и тебе, сложно описать это словами. Это… будто я одновременно наблюдаю, что привело к той ситуации, которую я рассматриваю, и то, что произойдет, если поступлю определенным способом. Я не оцениваю разные версии событий, словно уже просчитал их на уровне подсознания, а вижу именно ту, которая… не лучшая, но единственно правильная. Или просто осознаю, что именно такой вариант воплотится в реальность, что бы я ни предпринял. Вот! – Том хмыкнул. – Я тоже затрудняюсь сформулировать. С одной стороны, я как бы имею возможность выяснить, как лягут карты, а с другой – изменить все равно ничего не могу и даже не представляю наверняка, какие действия к этому приведут. Я предчувствую только конечный результат и то, что в данный момент делаю все так, как нужно. И в этом есть какая-то несправедливость – зачем мне что-то знать, если от меня ничего не зависит? – И часто такое… – Гарри на миг задумался, как назвать способность Тома, о которой тот рассказал. – Часто такое знание к тебе приходит? Или ты таким образом обо всем на свете можешь узнать? – Нет, далеко не обо всем. И я даже не назвал бы это знанием. Вот… сам себе противоречу. Но это ощущается как твердая уверенность, что все идет как должно и ничего срочно предпринимать не нужно. А через какое-то время я убеждаюсь, что так и есть. Например… Так, может, станет понятнее. Когда я скрылся ото всех после того происшествия с твоими родителями… Тогда у меня не было ни малейших сомнений, что именно так я должен поступить и никак иначе. Я бросил соратников на произвол судьбы, несмотря на то, что мне до дрожи хотелось дать им знать, что не погиб, и я жаждал им помочь. Но поступил так, как подсказало мне вот это то ли неосознанное предчувствие, то ли необъяснимый дар охватить взглядом все одновременно: прошлое, настоящее и будущее. Немного пафосно звучит. Правда? – Нет. Не пафосно. Я тоже вот так же чувствую, только не про события, как ты, а о сущности людей и как бы распределении их желаний и возможностей. А Северус знает о такой твоей способности? – Гарри почему-то захотелось оказаться единственным, с кем Том поделился откровенностью об особенном восприятии реальности. Однако и разочарования не ощутил, когда услышал ответ: – Конечно, знает. Это позволяет иногда избежать ненужных споров, – Том улыбнулся, и Гарри знал почему – от дебатов по тому или иному вопросу, порой весьма жарких, они все равно не были избавлены. – При случае я бы советовал и тебе поделиться с ним своими наблюдениями об открытой способности. Мало ли? Не исключено, это тоже поможет вам в принятии решений по каким-нибудь вопросам. – Спасибо за поддержку. Можно спросить? – Конечно, – не стал противиться Том. Неприкрытое любопытство в тоне Гарри заставило его усмехнуться – он понял, что сейчас последует вопрос, связанный с его способностью определяться с будущим положением дел. – А мы сумеем наказать Дамблдора за все его преступления? – Гарри не скрывал мстительности и жажды расправы. – Не знаю, каким будет наказание и окажется ли оно достаточным, но он потерпит поражение. Большего сказать не могу, я же не гадалка и не провидец. Я только чувствую, что наши усилия не тщетны, а значит – Дамблдор свалится со своего пьедестала, – сделав многозначительную паузу, Том перешел к более обыденной теме: – Тебе пора отправляться спать, да и мне тоже. Вот только захвачу зачарованные тобой амулеты – и домой. – Там и Северус несколько сделал, – ради справедливости заметил Гарри, хотя и знал, что в основном количество готовых артефактов росло благодаря его собственным усилиям. – Нам нужно еще с десяток амулетов, и сеть будет создана. Потом только новым членам общества потребуются медальоны, – заметил, поднимаясь с дивана, Том. – Значит, тебе хватит тех, что мы приготовили. – Гарри последовал его примеру, подходя к столу и открывая ларец. – А я еще зачарую немного, чтобы были под рукой, когда понадобятся, – все же он не смог скрыть облегченного вздоха, радуясь, что скоро ему не будет нужды еженощно корпеть над амулетами, вызвав этим понимающую улыбку Тома. – Ты ведь знаешь, насколько сильно для меня ценна твоя помощь? И как она важна для тех, кто воспользуется этими медальонами? – Том взвесил на руке солидную кучку сафьяновых мешочков с амулетами. – Конечно, – уверенно ответил Поттер. Том посмотрел Гарри прямо в глаза, и тому показалось, что он не только благодарил за помощь, но хотел передать еще что-то… более личное, что для него самого было гораздо значительнее. Этот взгляд был сравним с признанием в столь крепкой привязанности, что Гарри неосознанно потянулся к Тому и обнял его, таким образом отвечая взаимностью на его немое сообщение. – Я на все готов, что в моих силах, ради тебя, – прошептал он. – И ты тоже ведь это знаешь? – Гарри не имел ни малейшего понятия, почему ему захотелось именно в этом заверить Тома, но он ни капли не солгал – абсолютно так он и чувствовал. – Да, мой дорогой, – Том ответил на объятия, ощущая, как его сердце заходится в приступе невероятно глубокой нежности к Гарри. – Нам пора отдыхать, – он подтолкнул Поттера к выходу из комнаты, по пути кивнув Слизерину, очень внимательно следившему за всем происходившим в поле его зрения. – Вот так всегда – а я всего лишь раскрашенный кусок холста, которому и слова сказать не нужно хотя бы на прощание, – пробурчал Слизерин с портрета. Однако в его голосе недоставало обиды, а лицо лучилось удовольствием от того, чему он стал свидетелем. Том только фыркнул в ответ на замечание, произнесенное исключительно затем, чтобы напомнить – в комнате все это время они с Гарри находились не одни. – Не будь брюзгой, – Гарри помахал рукой Салазару. Он излучал преотличное настроение и щедро делился им даже с зачарованной картиной.***
Прошло ровно две недели после разговора Гарри с Дамблдором по поводу дополнительных занятий студентов по ЗОТИ, когда директор приступил к выполнению следующей фазы своего плана. Решив, что Поттер имел достаточно времени, чтобы обдумать все плюсы его затеи, он приготовился к закреплению своего успеха. Альбус успел к этому времени побеседовать с некоторыми студентами и кого-то без труда уговорить, кого-то запугать, рассказывая об ужасах, ожидавших их за пределами Хогвартса, а кого-то прямо поставить перед фактом, что они просто обязаны поддержать инициативу с дополнительными занятиями. К полудню субботы все фигуры были расставлены на мнимой доске, оставалось только привести Поттера и заставить его начать играть по правилам Альбуса. Гарри сидел в библиотеке с друзьями над эссе по чарам, когда домовик доставил ему записку от Дамблдора, лаконичный текст которой гласил: «Жду тебя на восьмом этаже возле движущихся лестниц. Директор». – Ни тебе «здравствуй, Поттер», ни «как твое здоровье, мальчик мой», – ехидно прокомментировал Драко, прочитав сообщение. – Он уже командует? – Он – директор, и привык, чтобы его слушались, – нервно повела плечом Гермиона. Она не оправдывала грубоватый приказ Дамблдора, но искала объяснение его безапелляционности в послании Гарри. – Вот прямо должен сорваться с места и бежать к нему, – недовольно пробурчал Поттер, все же откладывая недописанное эссе в сторону и поднимаясь из-за стола. – Если задержусь, заберешь мои вещи, – попросил он Драко. – Пойду узнаю, что ему от меня нужно. Вроде как неприлично заставлять старого человека ждать дольше необходимого. – Может, он в пропадающей ступеньке застрял? – с надеждой предположил Рон, вызвав у друзей улыбки. – Вот это был бы праздник для меня, – откликнулся Гарри, направляясь на выход из библиотеки. Путь до места встречи занял чуть больше пяти минут. Дамблдор стоял на площадке возле перил и не выказывал признаков нетерпения, как мог судить Гарри, приближаясь к нему на движущемся лестничном марше. – Как ты оперативно! Похвально-похвально, мальчик мой. Ты, вероятно, уже догадался, зачем я тебя позвал? – Дамблдор выглядел преувеличенно оживленным, словно предвкушал какое-то развлечение. – Нет, не догадался, сэр, – ответил Гарри, а в его мыслях прозвучали язвительные слова Драко: «Ни тебе – здравствуй, Поттер». – Сейчас я покажу, где ты сможешь заниматься обучением товарищей, не опасаясь замечаний профессора Амбридж, – заговорщицким тоном заявил Дамблдор, резво направляясь в конец коридора. Он выглядел таким радостным, что Гарри почувствовал двойное моральное удовольствие, немного осадив нелепые мечты и стирая с его лица выражение незамутненного счастья: – Я еще не принял решения по этому вопросу. – Вот посмотришь, мальчик мой, когда я тебе покажу тайное местечко для ваших занятий, ты не в силах будешь отказаться от задуманного, – на удивление, директор не стал уточнять, что идея была его, а не их общая. Буквально за первым поворотом Дамблдор указал Гарри на странный гобелен, изображавший троллей, которых какой-то чудак учил балетному танцу. – Вот это – ориентир. Напротив этого гобелена вход в ту комнату, о которой я тебе сказал, – директор самодовольно ухмыльнулся, когда Гарри, посмотрев на противоположную стену и не обнаружив там никакой двери, вопросительно уставился на него. – Это особое помещение. Волшебное. Чтобы получить в него доступ, необходимо трижды пройтись напротив места, где должна быть дверь, при этом очень тщательно представив, какая тебе нужна помощь от этой комнаты. Вот попробуй. Нам требуется зал для занятий ЗОТИ – думай об этом и пройдись туда-сюда трижды, – Дамблдор показал рукой, где нужно ходить. – Давай! Чувствуя себя слегка идиотом, Поттер все же послушался директора. Правда, его мысли все время сбивались в сторону – Гарри казалось, что над ним насмехаются. Поэтому его не удивило, когда никакой двери не появилось на стене там, куда указывал Дамблдор. – Гарри, соберись! Еще раз трижды пройдись и думай о том, что тебе нужна комната для занятий, – голос директора стал требовательным и слегка раздраженным, словно он был очень недоволен безответственностью Поттера. – А вот и твои будущие ученики, – его тон потеплел, и в нем снова появились слащавые нотки, когда он указал на подходивших к ним ребят. Это были Невилл Лонгботтом и Дин Томас с Гриффиндора, Захария Смит с Хаффлпаффа, Майкл Корнер и Терри Бут с Рейвенкло. Гарри всех их неплохо знал, потому что они являлись ровесниками-пятикурсниками. Разбираться, для чего они сейчас пришли сюда, смысла не было – явно здесь не обошлось без Дамблдора. В душе Гарри поднималась волна протеста – этот невыносимый старик решил все за него? «Не надейся, что я постесняюсь выступить против тебя при посторонних. Зря ты меня не слушал, когда я говорил, что еще не принял решения», – злобные мысли адресовались Дамблдору, а тем временем Гарри, выполняя его требование, повторял свои «прогулки» вдоль коридора туда-сюда. На удивление, в этот раз обещание директора сбылось – напротив забавного гобелена на стене появился вход, вызвав восторженные вздохи подошедших к ним ребят. – Молодец, – похвалил Дамблдор Поттера. – Давайте войдем, – пригласил он всех, толкая створку, – и посмотрим, что нам приготовила Выручай-комната. Да-да... Именно так и называется этот волшебный зал, – казалось, что даже сам директор не ожидал того, что предстало их взору за массивной деревянной дверью, украшенной искусной вязью рун. Гарри пообещал себе вернуться сюда без посторонних и попытаться разобрать знаки на дверном полотне. Огромная комната была, пожалуй, раза в два больше той, что обустроила профессор Амбридж для практики по ЗОТИ. А потолок в ней казался столь же высоким, как и в Большом зале. Здесь имелись манекены для отработки заклинаний и пара простейших стендов для обучения. Но все же главным образом зал поражал своими размерами, заставляя удивляться, как такое огромное помещение могло находиться на этаже, где остальные комнаты не отличались особой величиной. Пока ученики рассматривали все вокруг, Дамблдор, предупредительно оставив дверь распахнутой: «Еще не все собрались», – повторил для остальных, как Гарри удалось открыть проход в Выручай-комнату. Он объяснил принцип появления этого помещения и условия, которые следует соблюдать, чтобы успешно пользоваться залом для занятий. Не забыв при этом, конечно, всех предупредить, что он раскрыл им большую тайну Хогвартса, о чем не стоит рассказывать всем подряд. Гарри насупленно молчал, выслушивая все, что вещал Дамблдор – пока его болтовня не касалась самого Поттера, можно было и потерпеть. – Думаю, вам будет удобно тренироваться здесь. Гарри усиленно занимался все лето и теперь сможет научить вас кое-чему полезному. Правда, мальчик мой? – Дамблдор надеялся, что подтолкнув Поттера к принятию решения в то время, когда на того с надеждой станут смотреть его товарищи по учебе, он быстрее добьется своего. – То, что я занимался – правда, – Гарри пожал плечами, словно говорил – что же отрицать очевидное? – И мне несложно показать некоторые приемы и заклинания, – он отметил, как предвкушающе загорелись глаза у Дина и Захарии – это оказалось неприятным, ведь Гарри знал, что придется разочаровать их. – Только сделать это я могу лишь в присутствии преподавателя Хогвартса. Профессор Дамблдор, вы сами будете контролировать наши занятия? – Нет, что ты, Гарри! У меня слишком много хлопот. Ты справишься и без меня, я надеюсь на тебя… – А кто в таком случае будет следить за нашими занятиями? – Гарри не дал Дамблдору развить свою мысль дальше. – Да зачем вам наседка? Вы же взрослые парни, да и ты признан совершеннолетним, – директор окинул преувеличенно внимательным взглядом собравшихся студентов – еще несколько человек успели присоединиться к ним за последние минуты – и перевел взгляд на Поттера. – Гарри, может, ты продемонстрируешь нам что-нибудь… – Простите, профессор, это обязательно? – Гарри кипел от возмущения, но старался держать себя в руках. – Но ты же должен показать, чему сможешь обучить, чтобы ребята… – Я ничего и никому не должен, – отчеканил Гарри, поняв, что пора прекращать этот цирк. – С чего вы взяли, директор, что я планирую кого-то чему-то учить? Я не преподаватель. Если ребята, – он скопировал самого Дамблдора, окинув всех взглядом, – имеют желание тренироваться в боевой магии, и вы им это позволяете делать в этом замечательном помещении – пусть пользуются предоставленной возможностью. Не исключено, что и я загляну сюда под настроение. Но обучать… Брать на себя ответственность за безопасность студентов я не собираюсь. В присутствии преподавателя – пожалуйста. Но никак иначе, – Гарри молил Мерлина, чтобы Дамблдору не стукнула в голову мысль обязать кого-то из учителей курировать эти занятия. Хотя вряд ли кто-то согласится, разве что Амбридж, но к ней директор точно не обратится. – Давай хоть покажем, на что ты способен, – Дамблдор с трудом скрывал злость – он приложил столько усилий, сделал всю черную работу, собрал команду, а этот сопляк теперь нос воротит. И не станешь же при посторонних увещевать его, снова поясняя всю выгоду от подобного мероприятия. – Зачем? Что это изменит? – Гарри, задавая вопрос, уже прекрасно понимал, чего хочет добиться Дамблдор – ему нужно, чтобы среди студентов пошли слухи о том, что Избранный усиленно готовится к бою с Темным Лордом. Как говорят – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Раз не удалось пока уговорить Гарри заняться тренировками с выбранными директором студентами, то хотя бы продемонстрировать его успехи. А там, глядишь – и сами претенденты на студенческий отряд Ордена Феникса начнут уговаривать Поттера помочь им освоиться с боевыми заклинаниями. – И все же, – Дамблдор достал волшебную палочку и сделал жест рукой, предлагая всем отойти к стене, продолжая неотрывно смотреть на Гарри, который даже не попытался подготовиться к отражению явно намечавшейся атаки. – Нет. Простите, но мне это не нравится, профессор. Вы же не станете снимать с меня баллы за отказ устроить дуэль с вами? – Поттер тем не менее очень внимательно следил за действиями Дамблдора, понимая, что от того можно ожидать всего – слишком уж решительно он настроен показать Избранного в деле. То, что Люпин доложил ему об успехах Гарри во всех подробностях, сомневаться не приходилось, так что директор знал, на что способен Поттер. По крайней мере, он был в курсе, каким колдовством Гарри владеет наверняка. – Да он просто боится! – отчетливо раздалось из группы ребят, послушно отошедших на безопасное расстояние. Похоже, это Захария Смит засомневался в уровне подготовки Поттера. – На слабо меня взять не получится. Я на глупости не размениваюсь, – холодно бросил ему в ответ Гарри и, отвернувшись, спросил у Дамблдора: – Я могу быть свободен? И в этот миг в него полетело обездвиживающее заклинание со стороны студентов – Смит решил вынудить Гарри достать волшебную палочку. Оставалось лишь гадать – это была его собственная инициатива или все заранее спланировал директор? Поттер просто ушел с траектории заклинания и, выразительно глянув на Захарию Смита, воинственно выставившего впереди себя волшебную палочку, покачал головой, предупреждая от повторения выходки. Он не хотел вступать в схватку. Однако остальные студенты, видимо, не надеялись на благоразумие Захарии, зная его вспыльчивый характер, поэтому отодвинулись от него подальше. Только Невилл Лонгботтом попытался его урезонить, но получил в ответ: – Да что ты за него заступаешься? Твой Поттер тру… Больше ничего произнести Захария не успел, Гарри в один миг заклеил ему заклинанием рот, попутно отметив, что Дамблдор был весьма доволен тем, что Поттеру все же пришлось достать волшебную палочку. – Не смей трепать мое имя, Смит, – тон Поттера мог бы заморозить Черное озеро. Он насмешливо скривил губы, наблюдая, как Захария тычет в его сторону волшебной палочкой, но, не владея техникой невербальной магии, ничего наколдовать не в состоянии. – И вообще, тебя разве не учили, что перебивать разговор старших невоспитанно? – Нехорошо, мистер Смит, нападать на товарища, к тому же без предупреждения, – решил все же подать голос Дамблдор. – Вы же хотите чему-то научиться, а не покалечить друг друга. – Вот видите, профессор. Именно об этом я и говорил, – Гарри воспользовался случаем, чтобы аргументировать свой отказ воплощать в жизнь мечты директора об отряде учеников. – Если даже в вашем присутствии кое-кто не сдерживает свой темперамент, то что говорить о том, когда мы останемся одни. Я не хочу оказаться виновным, если кто-то покалечится. – Я надеюсь, что ты еще подумаешь над этим. Если не ты, то кто поможет твоим товарищам освоить искусство защиты? – Дамблдор преувеличенно тяжко вздохнул. Внутри него клокотала ярость, но он тщательно скрывал свое состояние. – Все, чем я мог помочь – я сделал. Остальное за вами, – обратился он к ребятам, а затем развернулся и вышел из Выручай-комнаты, даже не позаботившись вернуть Смиту голос, хотя как педагог обязан был побеспокоиться об ученике. Гарри проводил его взглядом, затем очень серьезно предупредил Захарию: – Попытаешься бросить в меня любое заклинание – прокляну так, что и Дамблдор не расколдует, – после чего невербально отменил свои же чары, не позволявшие тому разговаривать. – Поттер, ну не выделывайся – покажи что-нибудь крутое, – попросил Майкл. Когда директор ушел, все, казалось, ожили и перестали настороженно зыркать по сторонам. – В боевой магии нет крутого – есть опасное, очень опасное и смертельно опасное, – поставил его в известность Гарри, качая головой. – Мы не в цирке, чтобы я вам фокусы показывал, – вопреки своим словам он все же не утерпел и, практически не глядя, молча, резко махнув волшебной палочкой, бросил разрушающее проклятье в один из манекенов, стоявших у дальней стены – тот взорвался весьма эффектно, заставив всех дружно вздрогнуть. – Вау! А говорил – нет ничего крутого! – воскликнул все тот же Майкл Корнер. – Представь на месте манекена человека, когда в стороны разлетаются не щепки и обрывки ткани, а кровь и разорванные кишки, – вздрагивая от своих же слов, прокомментировал его высказывание Дин. – Поттер, а может, все же позанимаешься с нами? Обещаем не бузить, – он предупреждающе посмотрел на Захарию, но тот, казалось, вовсе потерял интерес к дерзким выходкам и вел себя весьма спокойно. – Мерлин! Вы меня слышали? Я не имею права этого делать в школе! Если об этом узнают в Попечительском совете или в Министерстве – я вылечу из Хогвартса с такой же скоростью, как разлетался тот манекен, – Гарри указал в конец зала, где все еще так и валялись ошметки от чучела с деревянной головой. – Но директор ведь разрешил, – подал голос Невилл, на что Гарри только покачал головой. – Однако сам отказался присутствовать на занятиях. Послушайте, я же не запрещаю вам тренироваться. Хотите – отрабатывайте здесь какие-нибудь заклинания. Но я не стану рисковать своей репутацией. Простите. Я не знаю, что вам пообещал Дамблдор… – Он сказал, что попробует тебя уговорить позаниматься с нами, – признался Терри Бут. – Ему не удалось, – Гарри развел руками, немного неловко улыбнулся – он ведь не оправдал надежд этих ребят. – Но… раз он разрешил, то тебе ничего не сделают, даже если узнают. Разве не так? – высказал предположение Майкл. – А нам точно не помешало бы овладеть несколькими действенными заклинаниями. Сам ведь знаешь, что творится в магическом мире, – все дружно закивали, с надеждой глядя на Поттера. Именно этого и опасался Гарри. Он догадывался, что может не устоять под натиском искренних взглядов – и Дамблдор прекрасно понимал, что делал, когда решил не спорить и не уговаривать, а просто уйти, оставив его самого разбираться с товарищами по учебе. «Еще одно очко в твою пользу, старик, – подумал Поттер, выслушивая просьбы и заверения в поддержании строгой дисциплины. – Но мне все равно придется отказаться от этой вашей затеи, так что победа будет на моей стороне. Только вот какой ценой? Терять доверие, выглядеть заносчивым снобом в глазах однокурсников… Как же все некстати». – А почему бы вам не обратиться к Амбридж? По-моему, она нормальный учитель. В чем проблема? – Гарри увидел, как скривился Захария. – Она министерская выскочка. Думаешь, она согласится учить нас чему-нибудь стоящему, кроме учебной программы? – откровенно ответил тот на вопросительный взгляд. – Во-первых, смотря что ты считаешь стоящим. Непростительным она тебя точно учить не станет. Да и особо травматическому тоже, потому что ты не способен сейчас контролировать магию таких заклинаний, пока не освоишь более простые. Во-вторых, насчет того, что она из Министерства сюда пришла… Какая вам разница, если она возьмется за ваше обучение? И вот здесь мы приходим к третьему пункту: пока не поговорите с ней – не узнаете, согласится она или нет с вами заниматься чем-либо, кроме того, что предусмотрено программой, – Гарри пожал плечами. – Вы же должны были заметить, что учебники составлены весьма гибко – преподаватель сам может определяться с составом заклинаний, подлежащих практическому изучению. – Не знаю… Я не рискну к ней подходить с таким вопросом, – Майкл заметно сник. – Она слишком требовательная. А вдруг она потом на уроках начнет цепляться и заставлять больше учить, раз нам нечего делать, и мы к ней приходим за дополнительными занятиями не по теме, так сказать. Корнера поддержали и другие ребята, кивая и поддакивая. – Странно как-то звучит, не находите? Вы хотите овладеть чем-то новым, но не желаете поговорить об этом с педагогом, а ожидаете, что обучать вас стану я – такой же, как и вы, студент, – Гарри развел руками. – Воля ваша. Никто ни к чему вас принуждать не будет. – Он развернулся и направился к двери. Невилл и Дин молча пошли следом, а остальные решили задержаться в комнате, секрет которой открыл им Дамблдор. – Все же жаль, что ты не можешь позаниматься с нами, – со вздохом констатировал Невилл. – Мне бы это не помешало. Ты же видел, что у меня не очень на уроках получается. А профессор Амбридж меня немного пугает, что ли. Ну… именно потому, что она профессор, – Невилл и сам улыбнулся, поняв, как прозвучали его слова. – Значит, тебе нужно постоянно напоминать себе, что она хочет тебя научить, поэтому ничего страшного, что у тебя не все выходит, просто необходимо стараться. Добавь себе упрямства и желания достичь успеха – и все получится, – Гарри не знал, чем именно он мог помочь человеку, который боялся учителя. К тому же, судя по Невиллу, он боялся почти всех учителей, тушевался перед ними и остро переживал свои неудачи. – Все равно – идея у директора была неплохая, – перед тем как разойтись в разные стороны, заметил Дин, ни к кому конкретно не обращаясь, однако Поттер понял, что это камешек в его огород. – Ладно, посмотрим, что с этим можно сделать, – вполголоса пробормотал Гарри, даже не зная – себе он говорил или отвечал Дину.