Divination

Часть 1. Солнце было большим и бросало яркие рыжие лучи над островами. Брюс и Адриана провели несколько долгих часов в пляжном ресторане, разговаривая и разговаривая, пока больше нечего было сказать. Они обедали, ужинали и ели десерт у прекрасных морских волн. Приехал водитель, чтобы забрать их, отвести обратно к аэродрому, и Брюс щедро одарил их официанта за то, что он работал весь тёплый и прохладный день. — Ты хочешь ослепнуть на другой глаз? — дразняще спросил Брюс, когда они поднимались по трапу в самолёт. — Оно так красиво, — ответила Адриана, продолжая смотреть на солнце. Оно казалось, по крайней мере, в три раза больше экваториальной части мира. Как только они вошли в самолёт, Адриана села и держалась за свою грудь в течение нескольких секунд, когда пилот сказал им, что они могут немедленно взлететь. — С тобой всё в порядке? — спросил её Брюс, когда заметил, как она хлопала по верхней части тела. — Да, я в порядке, — ответила она, затаив дыхание. — Просто беременна. Не могу поверить, что я так устала от десяти шагов. Сколько времени до нашего возвращения? — На этом самолёте, — задумчиво произнёс Брюс. — Около шести часов. — Хорошо, — тяжело дыша, ответила она. Самолёт взлетел, но, казалось, что приземлился. Она была счастлива иметь достаточно времени, чтобы подумать и переварить всё, что Брюс сказал ей. Сложнее всего было думать о том, что Брюс хотел, чтобы Адриан остался с ним на некоторое время после развода, после того, как она с Джеком уедут. Трудно будет убедить Джека, и ещё труднее убедить себя. Ей и Джеку было бы легче путешествовать и узнать, где они хотят обосноваться, если уедут на некоторое время, но она не хотела расставаться со своим сыном. Через несколько часов в воздухе небо почернело, а внутри самолёта потемнело. По телевизору показывали несколько фильмов, когда Адриана и Брюс молча смотрели их. — Что он говорил раньше, — спросил Брюс и коснулся ног Адрианы. Её лодыжки покоились на его бедре, и в комнате было слишком темно, чтобы он мог сказать, проснулась ли она. Слабый свет от титров, пролистывающийся по экрану, не позволял ему явно видеть. — Ты спишь? — Нет, — чётко произнесла она. Она всё ещё была поглощена мыслями о своём сыне. Были времена, когда она задавалась вопросом, любит ли он её. Он всегда радостно и восторженно приветствовал её и казался каждый раз счастливым, когда видел её, но чувство вины продолжало сидеть в голове. Она всё ещё чувствовала вину за то, что слишком рано отлучила его от груди, задолго до того, как он был готов. Её употребление наркотиков потребовало от неё прекратить грудное вскармливание, а страдания её ребёнка и непрерывный плач заставили её почувствовать, что она причиняет ему боль. Сдавшись и накормив его, она причинила бы ему ещё больше боли. Всякий раз, когда она чувствовала, что он, возможно, обиделся на неё из-за этого, она говорила себе, что это просто её воображение, работающее в изнурении. Она не потерпела неудачу. Ей просто нужно было достаточно времени, чтобы угодить ему; годы были тем, что ей нужно, чтобы отдать все свои усилия и внимание Адриану. Но теперь она снова беременна, её труды будут разделены между двумя детьми. Она напряжённо застонала. — Так это моё замечание? — Брюс вздохнул. — Что? — Она на секунду растерялась. — О, ничего. Я ничего ему не говорила. — Думаю, что ты должна позвонить ему и сообщить, прежде чем мы вернёмся, — предложил Брюс, его голос становился тише, когда он говорил. — Тогда у него будет время остыть. Адриана снова застонала. Она не хотела иметь с этим дело, и даже не знала, как объяснить Джеку, что случилось. — Это неважно, — ответила она. Другие вещи заполняли её голову, которые были гораздо важней. — Я действительно не хочу говорить ему. Просто не хочу… Хватит с меня за один день… — Хорошо, — ответил Брюс. Он знал, что Джек когда-нибудь узнает. Всё, что он знал, заключалось в том, что кто-то под его собственной крышей станет причиной травмы, которая будет напрягать его в будущем. Сиди видела, как он ходил с тростью. Он не упомянул об этом Адриане после своего словесного порыва. Она сделала бы такие же параллели, даже не зная, что это будет кто-то из его дома, что станет источником раны. Готэм был тёмным и завораживающим, и они парили над ним. Ослепительные стеклянные здания блестели в эфирной ночи. Город выглядел обманчиво спокойным, утончённым и процветающим. Адриана не видела город, только несколько редких видимых звёзд, когда лежала на сиденье. Она взглянула на Брюса, и даже в тёмном самолёте его очертание было чётким. День у океанского бриза и под ярким солнечным светом дал ему лёгкий загар, а его волосы мягко падали на лицо. В тёмной комнате они выглядели сине-чёрными, лежа беспорядочно вокруг его ушей. Его брови были нахмурены, как будто он глубоко думал. Несмотря на то, что она не могла услышать его точные мысли, она подозревала о том, что у него на уме. — Я рад, что ты счастлива, — искреннее заявил он. — Наконец рад. В течение нескольких месяцев он пытался полностью переварить и смириться с обстоятельствами. Он наконец понял, что Адриана действительно любит Джека и счастлива с ним. Это больше не беспокоило его, и он больше не задавался вопросом, была ли любовь немного придуманной. Всякий раз, когда он смотрел на Джека, это всегда было в глубине его сознания, что мужчина был маниакальным и всегда будет нестабильным и сумасшедшим на каком-то уровне. Он переживал некоторое время за благо Адрианы, пока он не узнал, что она знает гораздо больше, чем он. Она видела все убийства и безумные поступки, которые он совершал. Она не была чужда к ужасу и жестокости, поскольку видела это в своей голове всю свою жизнь. Когда дело дошло до Джека, Брюс должен был поверить, что она принимает разумное решение. У неё не было иллюзий или неправильных представлений о Джеке, и она никогда их не делала. Единственная ясная интерпретация и точное предположение о Джеке исходили от неё и Адриана. Она видела его целиком и по-прежнему принимала его таким, какой он есть. Часть 2. — Куда ты уезжаешь? — спросила Адриана свою сестру, когда она заметила все сумки Энри у двери. — Я должна уехать сегодня домой, помнишь? — напомнила ей женщина. — О, — сонно выдохнула Адриана. — Точно. — Точнее, я собиралась уехать раньше, но я достаточно терпелива, чтобы остаться здесь и ждать ещё одиннадцать часов, чтобы вы вернулись, и попрощаться с вами двумя. — Энри похлопала себя по спине. — Извини, Энри, — быстро произнёс Брюс. — Всё в порядке, — засмеялась она. — Антонио был здесь недавно, он отвезёт меня завтра. Он остановился в отеле в центре на ночь, так как он не такой терпеливый, как я, чтобы ждать так долго. — Он мог бы остаться здесь, — ответил Брюс. — Я сказала ему это, и Альфред тоже. — Пожала плечами Энри. — Он слишком вежлив, чтобы устраиваться в чьём-то доме, не познакомившись с хозяевами дома в первую очередь. Адриана! Ты должна позволить меня забрать Адриана сегодня вечером. — Энри. — Покачала головой она. — Ой, да ладно, ты выглядишь такой усталой, и я знаю, что Джек тоже мог бы отдохнуть, — умоляла её сестра. — Хорошо… Если Джек тоже согласится. — Согласится. — Я буду в пещере, — заявил Брюс и начал уходить. Адриана последовала за ним, но направилась к лестнице и, прежде чем смогла подняться, Брюс прошептал ей: «Помни, что я тебе сказал. Не беспокойся обо мне». Она кивнула, но понимала, что всё равно не хочет рассказывать о том, что произошло, Джеку. Брюсу было о чём беспокоиться, и она не хотела вносить свой вклад в его бремя. Адриана, тяжело дыша, достигла вершины третьего лестничного пролёта. Когда она села на верхнюю ступеньку, чтобы перевести дыхание, то услышала, как Джек говорит, и это звучало так, словно он разговаривал с кем-то. Звук его голоса заставил её почувствовать, что она наконец вернулась в свою стихию. Волнение дало ей достаточно энергии и воздуха, чтобы быстро подбежать к двери, мимо диванов и камина и в спальню. Она нашла его на кровати, лежащим на животе. — Ты читаешь? — предположила она, когда подошла ближе, считая, что, возможно, книга лежит на подушке. — Ну, привет. — Джек повернулся, и вместо романа она увидела Адриана напротив него. — Э-э-эй! — воскликнула она и подбежала к нему. — О, я так по тебе скучала! — Мы тоже скучали по тебе, — заявил Джек с лёгкой осторожностью. Адриан сжал её волосы в пальцах, когда она целовала его щёки и лоб. Он начал тянуть несколько прядей с силой, но ей было всё равно. Энри пришла через несколько секунд и забрала у неё ребёнка. — О. — Она уже об этом забыла. — Энри хочет взять Адриана с собой сегодня вечером. Она останется в центре города. — Я не против, если ты не против, — ответил Джек. — Всё хорошо, — наконец произнесла она своей сестре. Джек начал принимать ванну, когда они ушли. Как только комната опустела, Адриана упала на кровать, позволив ногам висеть, качая их. Облегчение её веса, снятого с подошвы её ног под давлением туфель на высоком каблуке, было замечательным. Она наблюдала за Джеком из-за балдахина кровати, едва видя сквозь свои опущенные веки, как он начал пылесосить пол быстрыми движениями рук. Он подбирал разбросанные игрушки и одежду, пока комната не стала безупречно чистой. Когда он закончил, он встал в конце кровати за искусно вырезанным из каштанового дерева изножьем и взглянул на неё с любопытством. — Отличный скачок роста, — с одобрением заявил он, рассматривая её живот. — М-м-м, — сонно пробормотала она, когда он подошёл и снял с неё обувь. Она наблюдала, как не зачёсанные волны его волос опускались ему на глаза, когда он наклонился, чтобы положить её обувь на пол. Когда он снова сел, она пошевелила ногой и провела пальцами по его груди, останавливаясь, когда почувствовала его сердцебиение. Вскоре он поцеловал её колени и провёл кончиками пальцев по лодыжке. — Подожди. — Она остановила его, когда его губы двинулись вверх. — Остановись. — Что такое? — Он колебался и смотрел на неё. Единственный разумный план, который она могла придумать — это избегать близости, пока синяки не исчезнут. Идея казалась достаточно простой, пока не пришло время воплотить её в жизнь. Теперь, когда она начинала чувствовать, она даже не была уверена, что это возможно. — Что случилось? — снова спросил он. Она медленно убрала от него ногу, и он выглядел встревоженным. Не было никакого быстрого оправдания, о котором она могла подумать, кроме усталости, что было правдой, но она не была настолько уставшей, чтобы не хотеть его. Она посмотрела на губы, которые, как знала, чувствовала по всему телу бесчисленное множество раз прежде, и теперь в них находилась обманчивая тайна, которую принесло физическое желание. Мгновенно она почувствовала неожиданное невидимое притяжение, манившее её тело к его. Сила воли не проявлялась, когда она взобралась на него, чтобы сесть на колени, обвернув все четыре конечности вокруг его туловища и поддавшись глубоким поцелуям. Сильный стон резонировал в его горле, когда он откинулся на кровать. Она стала невротически тревожной, когда их губы разделились на секунду. Она поняла, что ей нужно остановиться, но её тело не последовало за возражениями её разума. Синяки будут очевидны, если они продолжат, и знание этого не остановило её бёдра двигаться против его бедер. Она заметила, что её мозг управлял только руками, которые слабо поднимали остальную часть тела с него. Её пальцы скользнули под его голову, и единственный способ, которым она могла избавиться от этого поцелуя — схватить его за волосы и дёрнуть вниз, чтобы оторваться. Что представляет собой ночь и несколько дней без его физического внимания? У них впереди много лет, даже целая жизнь, чтобы заниматься любовью. Она попыталась увеличить между ними расстояние, но почувствовала, что его руки сжимаются и давят на её спину, не позволяя ей уйти. Её резкое прекращение поцелуя не означало для него, что она хочет остановиться вообще. Его губы соприкоснулись с её шеей, когда он снова сел, посылая обильные судороги, которые электрифицировали каждую часть её тела. Мысли о том, как сильно она хотела его, превратились в слышимые слова, когда она услышала, как сама шепчет, насколько сильно жаждет его, ему на ухо. «Это просто слишком замечательно, — рассказала одна часть её сознания, которая требовала, чтобы он не видел то, что нуждалось в сокрытии. — Но я недостаточно сильна, чтобы остановиться. Это нечестно… Я не сильнее этого… но умнее». — Стоп, стоп, стоп, — быстро прошептала она, её внутренности трепетали и вздымались. Он снова остановился и попытался посмотреть ей в глаза, но она зажмурила их, когда внутри увеличивались пульсация и набухание. Она покачала головой, пытаясь избавиться от желания. Она встала и старалась избегать зрительного контакта. Замешательство на его лице было очевидным, когда она отступила. Он ещё не был уверен, отвергает ли она его, поскольку видел, что она продолжала дрожать. — Кажется, ванна полная. — Для неё это был предлог, чтобы уйти, и побежала в ванную комнату, немного шатаясь, выключая воду. Ванна была заполнена до краёв. Её рука возбуждённо дрожала, когда она повернула ручку, чтобы остановить поток воды. Прежде чем она снова смогла встать прямо, она почувствовала сзади, как его руки на талии притягивают её к нему. Стон, который никто не будет оспаривать как результат чего-либо, кроме как страстного желания, сорвался с её губ, когда она обхватила влажный край ванны. Звук заставил его ещё сильнее прижаться к ней, и внушительная часть его анатомии против неё заставила её глаза закатиться в мгновенном бреду. Сказав ему снова остановиться, она проклинала своё тело, сказав ему расслабиться, но пульсация продолжалась. — Ты не хочешь этого? — спросил он скептически. — Нет, нет, — твёрдо заявила она и схватилась за стену, не сумев успокоиться. — Что-то случилось? — Эм. — Она вздрогнула, когда сильная пульсация пронзила её. — Ничего, я просто устала. — Тогда ладно, — ответил он, с сомнением наблюдая за её борьбой. — Думаю, тебе стоит принять ванну и поспать. — Да, — вздохнула она, когда он потянулся к ней, чтобы слить часть воды из ванны. — Хорошо, — произнёс он и выжидающе встал перед ней. — Ты собираешься принять ванну? — Да, — ответила она и почувствовала, как тёплый пар наполняет комнату. Её тело и разум больше не могли с этим справиться. Брюс сказал ей не беспокоиться о нём. Она больше не могла этого выносить. Она повернулась лицом к воде, потянула через голову облегающее платье и бросила его на пол. Сняв лифчик и нижнее бельё, она повернулась к нему лицом. Она хотела, чтобы он заметил следы, которые она тщетно пыталась скрыть, но вместо этого встала перед ним с тревогой на несколько секунд, пока он смотрел ей на грудь. Её дискомфорт усилился, когда его взгляд устремился вниз. Он сделал шаг вперёд, и она посмотрела вниз, выглядя пристыженной. Царапины были легко видны, но царапины на внутренней стороне бедра была частично скрыты. Он склонился над её коленом, чтобы поднять ногу. Когда он закончил осматривать синяки, то опустил её и отошёл. — Итак… — Он качал головой. — Ты уходишь от меня? — Нет! — ответ вырвался из неё порывисто, таким образом, что шокировал их обоих. «Никогда», — подумала она. — Я хочу тебя. Я никуда не собираюсь уходить. — Так ты хочешь остаться со мной, — сказал он без энтузиазма. — Джек, конечно, — быстро ответила она. Конфликт в её сознании между тем, чтобы сказать правду и попросить его погасить пламя физического требования, которое сохранялось в ней, было борьбой, достаточно сильной, чтобы потерять дар речи. Решение одной проблемы гарантированно откладывает другое. Её молчание не оставляло ему выбора, кроме как принять несказанное. — Прими ванну, — бросил он на прощание. После того, как дверь закрылась, она залезла в ванную и быстро вымылась. Короткое время уединения заставило её понять, что она, скорее всего, просто выбросила своё достоинство из окна. Может быть, он даже не захочет её выслушать. Он сказал, что будет любить её, что бы она ни делала. Возможно, у неё было достаточно убедительности, чтобы убедить его простить Брюса так же легко, как и её. — Мы уезжаем сегодня вечером, — сказал ей Джек, когда она вышла из ванной. — Нет, — ответила она и быстро надела пижаму. — Мы не должны, Джек. У нас не было... — Мы уезжаем, — повторил он, как будто не хотел больше слышать от неё ни слова. — Пожалуйста, позволь мне объяснить… — попыталась она снова. — Ты спала с ним? — спросил он, хотя доказательства были прямо перед ним. Вопрос прорвался наружу, казалось бы, чтобы закончить дискуссию. — Нет, — твёрдо заявила она. — Я не спала. — Хорошо, — с оговоркой произнёс он. Он разглядывал её в течение нескольких секунд, прежде чем решить, что она говорит правду. — Я верю тебе. Мы уезжаем. — Мы не может уехать, Джек, — заявила она. — Я должна имитировать этот брак. — Как по мне, так ты не ничего не имитируешь, — фыркнул он. — В следующий раз, я знаю, ты дойдешь до конца с ним. Мы не можем остаться здесь, если он тебя соблазняет. — Нет, Джек. — Она взяла его руки, когда он подошёл к шкафу. — Меня не соблазняют, он просто сделал ошибку… — «Ошибку»? — произнёс он, и она могла сказать, что он действительно не слушал. — Я прощаю тебя. Мы уезжаем, пока это не повторилось. — Не повторится… — Адриана, пожалуйста, прекрати. — Он убрал её руки. — Я не услышу тебя сейчас, хорошо? Я уезжаю. Если ты хочешь остаться со мной, ты поедешь. Ты даже не кажешься слишком уверенной в том, что хочешь… — Джек, я хочу тебя, никого другого. — Она больше не могла терпеть его отстранение. Правда подступила к её губам, но он заговорил до того, как она успела начать, и его голос прогремел настолько, что её собственный стал незначительным. — Ты отрицаешь, дорогая, — произнёс он без милосердия. — Если бы ты не хотела его, то не позволила бы этому случиться. Очевидно, ты позволила ему приблизиться к этому. Открой глаза, посмотри на своё тело и будь честной с самой собой. Даже если ты думаешь, что не хочешь его сейчас, со временем он соблазнит тебя, я уверен… — Не соблазнит… — Разочарование от того, что ей не дали возможности говорить, заставило её почувствовать себя так, словно она кричит. — Прекрати! — взревел он. — Я больше не слушаю, как ты просишь остаться. Почему тебе так трудно это понять? Разве ты не понимаешь тот факт, что ты позволила ему положить руки на тебя, и в некотором роде ты раздвинула для него ноги. Я не собираюсь сидеть здесь со скрещенными пальцами, надеясь, что ты… — Но я не... — произнесла она, не имея возможности сказать больше нескольких слов. — Покинуть это место — не конец света, Адриана. — Его голос начал громко, но постепенно становиться более тихим и резким. — Пожалуйста, пойми, что я не хочу, чтобы ты опозорила себя или моего ребёнка ещё больше. Эти слова были похожи на обжигающий выстрел в живот в сочетании с пронзительным лезвием в сердце. Она начала плакать не в силах вспомнить, что хотела искупить свою вину, сказав ему правду. Его слова ранили её настолько, что она не захотела объяснять, что произошло на самом деле. Её сердце пронзило; пронзило мучительно неоправданным унижением. Она не сделала ничего, чтобы опозорить своего ребёнка, который был внутри нее. — Я не… — заплакала она. — Позорю… — Не плачь, — сказал он со слабым терпением. — Пожалуйста, не делай этого, — продолжил он извиняться, помня, что она была такой чувствительной, как сейчас, когда она в положении. — Но я не опозорила своего ребёнка. — Продолжала она плакать, чувствуя, что её лицо пропитывается результатом её чрезмерно эмоционального состояния. — Хорошо, хорошо. — Он крепко обнял её, позволив ей заплакать в свою рубашку. — Прости, что я использовал эти слова. Малыш, я просто не хочу рисковать. Я не хочу, чтобы ты ему позволяла… — Я этого не делала. — Всплакнула она ему в грудь. «Я этого не позволила! Я не хотела, чтобы он… я не позволила этому случиться, он слишком силён. Я не позорю…» — она услышала, как импульсивно бормочет себе под нос на родном языке. Поток слёз свободно стекал по её щекам, когда он приблизился к её лицу на расстоянии вытянутой руки. Он с тревогой поинтересовался, правильно ли он услышал её бормотания по-испански. — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил он и наблюдал, как она быстро вытерла лицо, пытаясь на секунду вспомнить, что сказала, чтобы заставить его выглядеть таким взбудораженным. — Он просто поцеловал меня, Джек, — объяснила она в быстром ответе, прежде чем цвет с его лица смог сойти. — Его руки были на мне, но это ничего. Я не искусилась, я пыталась остановить его, но Сиди сказала мне, что я должна ждать, пока он остановится… — Сиди? — Джек был ещё сильнее сбит с толку. — Она предупредила меня до того, как это произошло, — объяснила она. — Это была просто… ошибка, Джек, он извинился. — Расскажи мне, что именно произошло. — Его голос изменился. Его оттенок сказал ей, что он готовится к обороне. У неё едва было время, чтобы объяснить, как его терпение иссякло. — Тогда я спрошу его, — объявил Джек и направился к двери. Она последовала за ним тихо и быстро, зная, что она ничего не могла сделать или сказать в данный момент. Когда Джек пробирался по коридорам, он слышал мягкие шаги Адрианы позади него, когда она старалась от него не отставать. Он почувствовал, как она несколько раз коснулась его плеча, безуспешно пытаясь остановить или замедлить его. Альфред наливал себе напиток, когда Джек и Адриана вошли в пещеру. Брюс стоял у камина и смотрел на пламя. Он попросил Альфреда оставить их наедине, как только увидел их в дверях. Альфред ушёл, очевидно, незаинтересованный в том, что происходит, и Джек так же сопроводил Адриану в коридор. Дверь была закрыта до того, как она смогла запротестовать. Альфред отпил свой напиток и пошёл по коридору в забвении. Адриана опустилась на колени перед дверью и заглянула в большую старинную замочную скважину. Через неё было видно как Джека, так и Брюса, но она приложила ухо к нему, чтобы услышать, о чём те говорили. Джек потребовал объяснений синяков на теле Адрианы, и через несколько секунд тишины женщина снова прильнула глазом к скважине. Брюс уже выглядел побеждённым, не подозревая о том, что были синяки, поскольку она не сказала ему. Она снова прислушалась, когда Брюс начал говорить. Послышался подробный отчёт о том, что именно произошло. Она съёжилась за него, когда он объяснил всё полностью. Он описал поцелуй с ней, нежелание его тела остановиться, его хватание за каждую часть её тела. История была совершенно полной, поскольку он всё объяснил, не желая оставлять ничего, что объяснило бы все следы, которые он оставил. Описание ничего не оставляло воображению. Как-то он изящно, но не без стыда, объяснил нескромную и откровенную историю. Она ещё сильнее вздрогнула, когда он продолжал рассказывать, что он нащупал её самые интимные области, и она почти хотела, чтобы Брюс пошёл на компромисс и обвинил её частично, чтобы спасти себя от гнева. Наконец он описал то, как остановился, падение на колени и выражение сожаления и вины. Её взгляд вернулся к скважине, когда снова воцарилась тишина. Внешний вид Джека после такого откровение удивил её. Он не выглядел совершенно нетерпимым. Чувство понимания или терпимости, которое видела она, исчезло так же быстро, как и появилось. Он вздохнул достаточно громко, чтобы она услышала, и начал трясти головой. Дело не останется безнаказанным, подумала Адриана, когда Джек подошёл к стенду с инструментами для камина. Кованая кочерга попала в поле зрения, и она закрыла глаза. Смутное воспоминание о Брюсе появилось в её сознании полностью по её собственной воле. Прежде чем Джек был арестован и отправлен в лечебницу, произошла короткая драка. Джокер спустил собак, которые бежали, чтобы они напали на Брюса, и прежде чем он снова смог встать на ноги, палка или труба… он не мог видеть, что размахивалось и избивало его с развращённым и механическим типом помешательства. Мысль о том, что то же самое происходит сейчас, заставило её ощутить рвотный позыв. Она совершенно не могла смотреть, как Брюса изобьют. Брюс не выглядел так, как будто он будет защищаться, если это произойдёт. Джек задумчиво взмахнул кочергой в руке и обошёл комнату. Адриане не было понятно, почему Брюс не выглядел, по крайней мере, готовым защищаться. Джек быстро наклонил голову в сторону, выпуская напряжение, прежде чем начал наносить свои удары. В долю секунды Брюс упал на пол, кувыркнувшись к открытому огню после замаха, который произошел так быстро, что Адриана даже не видела, как рука Джека двигалась. Затем так же быстро Джек схватил его за руку и потянул, чтобы он не упал в пламя. Напряжение в её теле заставило спазм пройтись по матке, в нервной тревоге она поняла, что больше не может смотреть. Как только она решила отвернуться, то увидела, как Джек бросил железную кочергу через комнату и повернулся лицом к двери. Его фигура стала больше, как только он приблизился к выходу. Адриана встала, когда дверь открылась. — Он будет жить, — сказал Джек в ответ на выражение беспокойства на её лице. Он поцеловал её в висок и пошёл дальше по коридору. Часть 3. — С ним всё в порядке? — Джек вышел из душа, чтобы найти Адриану, сидящую на кровати, её тело явно переполняло напряжение и беспокойство. — Доктор говорит, что его нога будет в порядке, если он не будет напрягаться, — тихо ответила она, зная, что он, вероятно, не будет следовать этому. Альфред и доктор Нейтан хотели знать, что произошло, но Адриана и Брюс были немногословны. Альфред знал, что это Джек напал на Брюса, но не понимал, почему Брюс не выглядел злым. Уход за раной, похоже, не беспокоил его. — Хорошо, — произнёс Джек. — Ты сердишься на меня? — Нет, — ответила она. Она не чувствовала никакого гнева. Вместо этого она почувствовала облегчение, что он ударил Брюса только раз, и в ногу. — Ты уверена, моя королева? — Он опустился перед ней на колени и поцеловал руку. — Я уверена. — Я был с ним мягок, ты знаешь. — Джек всё ещё не был уверен, что она терпимо отнеслась к тому, что сделал он. — Я знаю, Джек. Я знаю. Я люблю тебя. — Итак… — Он встал и поцеловал её. — Скоро… — Скоро, — промямлила она и улыбнулась, и задалась вопросом, должна ли она стыдиться того, как быстро поцелуй может стереть всё её напряжение. — Да, может быть, мы сможем закончить это, — он слабо рассмеялся и переместил её в центр кровати. — Я хочу кое-что тебе сказать. — Хорошо, — ответила она, только частично слушая, когда его губы неторопливо прошлись по её затылку. — Насчёт твоего сына, — продолжил Джек. — Угу. — Она слышала, как он говорит, но понимание самих слов достигало медленней. — Я так скучала по тебе… День врозь был тем, через что она не хотела проходить снова в ближайшее время. Поняв, что она не обращает внимания, пока они не закончат, он продолжил в тишине. Чёрное ночное небо стало тёмно-серебристо-серым, когда ночь и их занятие любовью закончились. — Ты всё ещё хочешь уехать? — спросила Адриана, блаженство и сонливость завладели её голосом. — Мы уедем после развода, — вяло ответил Джек. — Твой сын хочет остаться здесь на некоторое время после того, как мы уедем. — А? — Её голос повысился на пару тонов. — Он хочет остаться с Брюсом на некоторое время, может быть, на месяц, — сонно проговорил Джек, прислонившись к её плечу. — Откуда ты это знаешь? — ахнула она, желая повернуться лицом к нему, но её тело было вялым и удобно расположившимся. — Он сказал мне, — ответил Джек, и она почувствовала, как он улыбнулся против её кожи. — Он сейчас разговаривает. Я хотел сказать тебе раньше… — Уже… — произнесла она со слабой грустью. Возможно, всё произойдёт слишком быстро, всё произойдёт до того, как она будет готова к этому. — Да. Думаю, что для него было бы хорошо остаться. Он может многому научиться у Брюса. — Ты так думаешь? — Я это знаю. Адриан думает, что это поможет ему развить характер, но я считаю, он узнает гораздо больше. — Ого… У Адрианы не было слов. Услышав, как Джек говорит о человеке, которого он недавно избил железной кочергой таким позитивным образом, в сочетании с фразой о её одиннадцатимесячном ребёнке, обсуждающим воспитание его характера, было слишком. — А ты позволишь ему остаться? — Ну… — Она на мгновенье задумалась. — Да. — Он будет рад это услышать. — Он не разговаривает со мной… — с грустью подметила Адриана. — Он не думает, что ты уже готова, — ответил Джек, и Адриана знала, что он прав.