Судьбы

      Глупцы полагают, что главное – получить власть. А потом откроются рассветные сады и непорочные девы с чистыми сердцами предложат весьма порочные развлечения, коим эти победители и будут предаваться оставшийся век. Вот только век этот будет крайне недолгим. Власть та же шлюха – плати и получишь желаемое, только вот ни непорочности, ни чистоты в ней не найдешь. И умные люди это знают.       Марсель Валме был умным человеком. Находчивым, предприимчивым и … свободным. Свободным в первую очередь от того, что идиоты вроде блаженного Окделла называют совестью и честью. Бред! Что не нравится Валмонам.. ну и так далее…       Впрочем, вспоминать фамильный девиз (пусть и негласный) хорошо сидя в фамильном же замке. Под бокал хорошего вина. И в приятной компании. Лионель Савиньяк приятной компанией не был.       А потому кансильер Талига не наслаждался букетом отличного кэнналийского, а вовсю излучал дружелюбие и участие, передавая маршалу того же самого Талига верительные грамоты, согласно которым тот должен был немедленно вернуться на север и оставаться там как можно дольше. Для блага Талига, разумеется.       Граф Савиньяк дружелюбия не излучал и, видимо, не одобрял решения регентского совета. Что ж, его право. Вот только стоит ли оспаривать решения, которые не изменить? Граф Валмон был уверен, что нет. Граф Савиньяк, если и сомневался, то ровно до того момента, как узнал о назначении капитана Сэ в посольство в Гайифе – длительное проживание вдали от родины могло там же (вдали от родины) и закончиться. В любой момент. Вот граф Лекдеми уже третий год не может представить свою молодую супругу столичному обществу – долг маршала юга не позволяет покинуть побережье. Какая жалость, правда же?       Так что наследник Бертрама излучал и участвовал, а сын Арно-старшего терпел и замораживал вокруг себя всё живое.       - Я уверен, граф, что вы позаботитесь о безопасности наших границ так же успешно как мы здесь заботимся о прочих проблемах благословенного Талига.       - Разумеется, граф. Вашими заботами Талиг становится всё благословеннее. Честь имею.       - Всего наилучшего, господин маршал.       Маршал, а не кансильер, дружок. А ведь ты так надеялся занять это кресло. Да? Что ж, господин регент решил иначе.       Кстати, о господине регенте. Давненько господин кансильер не навещал его для выражения своей преданности и бесконечной любви, кошки её дери. Не хочется, конечно, а надо. Сколько прошло, неделя? Да, однозначно пора. Тихий почти семейный вечер, немного разговоров и много вина. А затем…. Жаль, что от этого «затем» не отвертеться – слишком многое поставлено на карту.       И угораздило же залезть в постель к Ворону в этом проклятом Урготе. Проклятое любопытство! Изображай теперь пылкую страсть и сердечную тоску. Конечно, милашка виконтесса неплохо скрашивает прочие вечера (исключительно для защиты репутации господина кансильера, разумеется), но хотелось бы разнообразия. Во всех смыслах. С другой стороны, оказавшись непосредственно «с другой стороны», можно и оскандалиться – волосатые прелести первого красавца Талига графа Валмона привлекали мало. Что ж, по крайней мере, подобные визиты случались не каждую неделю. И неплохо компенсировались.       Кто бы мог подумать, что любопытство так удачно перерастет в величайшую интригу. Жаль, что папенька не увидел результатов. Блестящих результатов, заметим. А может и не жаль - старик мог не оценить перспектив и здорово напакостить. В любом случае, быть почти официальным и однозначно единственным любовником самого могущественного человека Талига не так уж и плохо. Особенно если интерес к дамам этого самого человека после возвращения в мир живых почти угас.       Да, игра стоит свеч. Тем более, что остальных претендентов на вечера с Алвой удалось аккуратно устранить. Действительно, зачем человеку, носящему на себе проклятье, рисковать друзьями детства? Это было бы крайне безответственно, не так ли?       Вот господин кансильер и верный друг господина регента позаботился обо всём необходимом – Альмейда с Вальдесом бороздят моря, Салина управляет Кэнналоа (пусть привыкает, раз уж других наследников не предвидится), а Савиньяки верно служат на границах. Эпине окончательно заперся в своем имении и занимается только делами провинции, Придд перемещается между Торкой и Арт-Вельдером, а Окделл... а Окделл умудрился выкрутиться. Проклятый щенок восстанавливает Надор и почитается чуть ли не святым – очищает поля, убирает завалы, поворачивает реки. Что-то всё же есть в этой абвенианской ереси. В любом случае, границ Надора он не покидает, так что пока безопасен. Жаль, конечно, что Рокэ его помиловал. А с другой стороны, правды о «подвигах» бывшего оруженосца всё равно почти никто не знает, так что и карать его особо было не за что. Ладно, кошки с ним - восстановит провинцию и исчезнет. Станет очередным великомучеником.. или предателем. Решится со временем.       Что ж… время.       - Этьен, прикажите подать карету – я навещу господина регента в его доме.