Айдахо

*** Джон проснулся с первым лучом рассвета, упавшим на приборную панель его машины. Солнце в Айдахо, да и в Орегоне тоже, было редким в эти пасмурные дни зрелищем. Только в Калифорнии станет по-настоящему светло и дышать будет намного легче, когда он доберется до маленького прибрежного городка Пало-Альто. Если он поторопится, то сможет пересечь границу Орегона и Калифорнии в районе полудня. Осталось решить рвануть ли по девяносто пятому шоссе через Неваду или по двадцатому до Рили и потом налево на триста девяносто пятое к Сан-Франциско. Иногда через Неваду выходило короче, но с последнего раза у него остались неразрешенные вопросы с полицией штата, и, если его грузовик попадется на радары на той скорости, которую он собирался держать, то верещащий сиренами эскорт ему обеспечен на весь оставшийся путь. Это может помешать его планам. Видимо, все-таки надежней до Рили. Это первый более-менее крупный городок на трассе, где при необходимости он сможет сделать остановку. До границы с Калифорнией он как раз в середине пути, и он будет там часа через три максимум. Если дорога будет свободной, через два. Его грузовик, конечно, не Импала, но своих лошадок под капотом отрабатывает на все сто процентов. Мысли об Импале сразу же напомнили ему о старшем сыне и его поведении. К утру этого дня кипевшие внутри Джона эмоции уже остыли. А может, были просто вымыты бесследно другими: беспокойством и где-то даже страхом от того, что он не может быть уверен в безопасности своего другого ребенка, оставленного в одиночестве через два штата от него. Не ребенка, напомнил он сам себе, взрослого человека, молодого мужчину, которому хватило смелости хлопнуть дверью в лицо собственному отцу. Но Сэмми всегда будет его ребенком, сколько бы лет ему ни стукнуло. И Дин. Они его дети до самого конца. Слова Маерса пробурили в его нервах очередную дыру, и теперь еще сложнее было оставаться хладнокровным. Слишком все реальным казалось с точки зрения старого охотника на демонов. Слишком ужасно и похоже на правду. Что-то тяжело давило на сердце изнутри, словно в ожидании плохих событий. Предчувствие. Или он просто начал стареть, и это его кровяной насос стал отказывать. Рано или поздно работа и алкоголь добьют его, но лучше бы поздно. Слишком много работы еще впереди. Дин тоже слишком много пил. Но у Джона рука не поднималась его остановить. Это не считая тех моментов, когда он был его собутыльником. Да и вообще они делили не только алкоголь, но и причину топить в нем своих демонов. Свои чувства, которые ни за что в жизни обсуждаться не могут. И они оба начали пить намного больше с уходом Сэма. Здесь и гением не надо было быть, чтобы понять, что основная сдерживающая их сила растворилась вместе с междугородним автобусом в сырой вечерней дымке. Некому их было остановить. Только и осталось, что по очереди подбирать друг друга с пола. Купленный на бензоколонке завтрак остыл и был съеден уже противно-холодным прямо на ходу. Рука отчего-то чесалась достать телефон и набрать номер, стоящий на быстром наборе. Прошло уже больше суток с того момента, как он последний раз говорил с Дином. Очередной короткий сеанс связи уже был пропущен, но учитывая обстоятельства, не удивительно. Они оба были слишком пьяны и прямолинейны в последнее время, чтобы не пожалеть потом о сказанном. Может, им нужно немного больше времени порознь. Вздохнуть поглубже друг без друга. Но привычка быть на связи или что-то другое все же победила, и через час дороги Джон вынул из кармана свой телефон. Правда, лишь для того, чтобы обнаружить полное отсутствие сигнала. Вокруг ни одного города, лишь зеленые равнины и пыльная дорога. Недавно он проскочил Джунчуру и теперь до самого Бернса ему светит только полное радиомолчание. Чертовы пустыри, черные дыры на карте. Только зелено-желтые поля, сохнущая трава да ровный горизонт, отделяющий землю от темно-голубого неба, проглядывающего в щелях нагромождений кучных исполинов-облаков. Здесь осень уже становилась совсем другой. Без темных лесов вечно зеленой хвои и ржавеющих тополей. Без разрытых и сырых картофельных полей по обе стороны, куда достает взгляд, упирающихся где-то далеко-далеко в синие горы. Еще две безуспешные попытки поймать сигнал, и Джон оставил это пустое занятие. Позвонит Дину из Рили, там-то сигнал точно будет. Старший сын наверняка уже пришел в себя и тухнет теперь от скуки в номере мотеля. Дин не любил безделье. Даже в те моменты, когда казалось, что именно этого он и хочет и превращается в самое ленивое существо на планете, готовое проводить все имеющееся время на диване с пивом перед телевизором. Никогда его на самом деле надолго не хватало. В итоге он очень быстро сбегал: по барам, по девчонкам, да в целом в поисках приключений на свою задницу. Дин жил своей свободой и упивался ей, как мог, купаясь и наслаждаясь. Свободой от ограничений и якорей. Но в то же самое время и страдал от этого, не зная, где и когда нужно остановиться. Сын с необычайной страстью разделял их образ жизни и бесконечную охоту, даже умудрялся находить в ней удовольствие, словно нашел то самое место, где ему хорошо. И если однажды Джона не станет, его работа, его наследие попадет в правильные руки, и Дин продолжит начатое своим отцом. Что еще он мог желать? Для себя он давно не видел ничего большего, чем дорога в один конец, но его сын, и очень хотелось бы верить, что и второй, останутся на этом свете как его продолжение, как его бессмертие. Мда... чего только в голову не придет в дороге. Тишина - благодатная почва для праздных размышлений. Но все лучше, чем беспокойство. Через полтора часа он был в Рили и, обнаружив хороший прием мобильной связи, уже набирал номер Дина, остановив машину у пыльной обочины. Абонент не доступен или находится вне зоны действия сети. Джон выругался и, не дожидаясь, пока врубится сообщение о голосовой почте, бросил телефон на сиденье рядом с собой. Ведь он собственноручно разбил телефон сына и, по сути, даже не видел это устройство работающим, после того как подобрал Дина в Элк-сити. Вообще не видел его телефона. Это не значит, что его при нем не было, конечно, но вполне могло и говорить о том, что тот остался где-то в Импале на той стоянке возле бара. Дин был слишком пьян, когда он его нашел, чтобы думать о телефоне. Но хотя, подумал он, прошли уже сутки. Он мог пару раз проспаться и сгонять в горный городок за своей ненаглядной машиной. Дин и Импала порознь? Шекспиру не снилась драма подобных масштабов. Телефон, скорее всего, просто сдох, и Дину потребуется время, чтобы заработать себе на новый. А про то, что может быть иначе, он даже не мог и подумать. Дин всегда был самостоятельным, что касалось обеспечения самых первостепенных нужд. Еда, бензин, патроны и связь. Для всех троих... то есть двоих. А в итоге и одного. Выруливая через центр города, Джон осматривался по сторонам, обращая внимание на магазины. Найдя глазами необходимый, он развернулся и припарковался возле него. Еще раз достал телефон, не глуша мотор, и набрал тот же самый номер. Непонятно, на что он надеялся, мобильный не был доступен. В этот раз все же прослушав бодрый голос Дина, призывающий оставить ему сообщение, он нажал на отбой. Какие шансы, что Дин за целые сутки не нашел способа восстановить связь? Или он решил показать свой характер и не включать аппарат? Мог ли дойти до такой точки? Потерев рукой давно небритый подбородок, уже почти бороду, Джон, поколебавшись мгновение, набрал номер еще раз и терпеливо дождался сообщения и звукового сигнала. Затем произнес в трубку. - Дин, позвони мне сразу, как только получишь это сообщение. Это срочно. И разъединил. Дин не станет противиться приказу. Не станет рисковать. Заглушив двигатель и вынув ключи, Джон выбрался из машины и громко хлопнул дверью. Кое-какие проблемы он все еще способен был решить. Пусть это и не тянуло на заботу о сыне, но выгода была обоюдная. А может, где-то в глубине души он считал, что это было бы правильно. Спустя буквально десять минут, он уже вышел из магазина с новым дорогим - по меркам их семьи, конечно же, - мобильным телефоном. Так, по крайней мере, у Дина не будет возможности оправдать то, что он не берет трубку. И пусть только попробует сломать его. Бросив коробку на сидение рядом с собой, Джон продолжил свой путь. С главной улицы Рили он свернул налево по направлению к Калифорнии. *** Холодно. Это было первое, что он почувствовал. И жестко. Он осторожно приоткрыл глаза, совсем чуть-чуть разомкнул веки, выглядывая между ресниц. Все расплывалось, словно смотришь через старую замыленную занавесу для душа. Снова закрыл их, пытаясь привести мысли в фокус. Зажмурился от звона в ушах, который назойливо жужжал, как комар душной южной ночью. Он снова приподнял ресницы, пытаясь на этот раз сфокусировать и зрение, и мысли. Для этого пришлось несколько раз моргнуть, сильно сжимая веки. Кожу на лице тянуло от засохшей крови - правую щеку и верхнюю губу, словно там насохла приличная корка телесного топлива, так расточительно пролитого. Вместе с головной болью вернулись и воспоминания того, что произошло... когда? Пару минут, часов, дней назад? Перед глазами явственно вырисовался умирающий Норман в луже собственной крови, бьющей из него фонтаном. Дэвид, повторяющий слово "нет", как одержимый. Дин застонал против своей воли и снова зажмурился, утыкаясь лицом глубже в то жесткое и колкое, на чем он лежал. Даже от воображаемой крови перед глазами его вдруг нестерпимо затошнило. Будто он сам вспарывает горло старому охотнику, выпуская на волю реки боли и смерти. Он часто задышал через нос, стараясь унять тошноту. Судорожно сглотнул, когда всего вдруг стало слишком много. На то, чтобы успокоиться, ушла еще пара минут, и он повторил попытку открыть глаза и осмотреть свое окружение. Несмотря на замедленность продвижения в голове импульсов и явно ушибленный мозг, он отметил, что смотрит прямиком в мелкие, серые камешки берега Бегущего озера. Точно того же места, где он и прилег. Выровняв дыхание и пытаясь убрать с плоскости внутреннего взора глаза умирающего Нормана, он перевел взгляд на фигуру, неподвижно сидящую футах в пяти от него. Дэвид сидел на жестких камнях, согнув перед собой ноги и положив руки на поднятые колени. В правой руке, безвольно свисая, оказался начищенный кольт Дина, его гордость и радость... с помощью которого он свершил непоправимое. Взгляд Дэвида был устремлен на озерную, темно-серую теперь гладь и в никуда одновременно. Лицо его было абсолютно каменным, как и вся поза в целом. Весь он казался каким-то серым в мрачном освещении набежавших откуда-то из-за гор плотных туч. Будто его и не было вовсе, солнечное утро кончилось, возвращая бесцветный холодный осенний день. Может, и не так много времени прошло на самом-то деле, как Дину показалось. Но тело его онемело в очень нехорошей манере, отчего захотелось встать как можно быстрее и сбросить с себя это холодное оцепенение. Он слегка шевельнулся, дергая ногами и чуть сгибая одну. - Это не должно было зайти так далеко... - едва слышно, будто сам себе, произнес Дэвид, не меняя позицию и не отрывая взгляда от воды. Дин замер, чуть нахмурившись и пытаясь понять, о чем именно он говорит. О себе ли, точнее, своей реакции на смерть Нормана и вину Дина в этом. О поисках Нормана и их безуспешной попытке убить зверя. Или о чем-то еще. - Не стоило стрелять... - Дэвид произнес это спокойно, даже не словно обвинение в адрес Дина. Но ему от этого легче не становилось. - У меня не было выбора, - даже не в оправдание самого себя, скорее, чтобы объяснить, произнес Дин тихим осипшим голосом. Попытался двинуться и изменить жутко неудобную позу. Руки что-то потянуло, и их непонятное положение, где-то за спиной, вдруг приобрело совсем иной смысл. - Он бы укусил его, да. Но не убил бы... как и остальных. Был бы шанс... все исправить. - Голос Дэвида дрогнул на последнем слове. - Они почти все мертвы. Кто выжил, только Том? И мы даже этого не знаем наверняка. - Он жив, - просто ответил Бетчер, не сдвинувшись ни на йоту. Он поднял свободную руку и накрыл ею глаза, утыкаясь в нее лбом. Дин поерзал, теперь уже отчетливо чувствуя путы, стягивающие его запястья за спиной. Дэвид его связал. На этом жесте бармена прочно покоилось понимание, что тот больше ни на грамм не доверяет Дину. - Дэвид, - обратился он к нему, - я хочу все объяснить... - Объяснить что? - немного резко ответил тот, и Дин был только рад проявлению хоть каких-то эмоций. Что Дэвид не ушел в глубокий шок, который мог быть причиной только очень и очень необдуманных поступков. Не только по отношению в Дину, но и к самому себе. - Этот пес... ты видел, как пули проходили сквозь него... - Заткнись! - рявкнул Бетчер, резко подскочил на ноги и начал мерить шагами берег перед лежащим на боку Дином. - Ты... - запнулся он, направив на Дина дуло его же пистолета. - Ты вообще даже не охотник. Я посмотрел твои вещи, - Дэвид махнул рукой в сторону, и Дин, скосив глаза, увидел свою открытую сумку, лежащую на земле в нескольких футах от них. - Обрез? Серьезно? Заряженный солью! Где ты вообще патроны такие достал? - Мы делаем их сами, - терпеливо ответил Дин, стараясь сохранять спокойствие и не провоцировать размахивающего оружием человека. Опять он стоял перед лицом самого нелюбимого момента, который возможен в охоте. Когда втянутые гражданские начинают задавать вопросы, и иного выбора, кроме как ответить честно, больше не оставалось. Дэвид был нужен ему, чтобы поймать зверя, он знал эти места, он мог вернуть его после охоты в город. К тому же отпускать бармена одного в лес было бы равносильно убийству. Нужно было во что бы то ни стало остаться вместе с ним. - Мы - это ты и твой отец? У вас это семейное сумасшествие? Что вы ищете здесь? - Это наше семейное дело, Дэвид. Мы охотимся на монстров. На сверхъестественных тварей. - Дин попытался оттолкнуться локтем, чтобы привстать, но мешали связанные руки. Он упал обратно на камни. - Я не прошу тебя доверять мне. Но выслушай хотя бы. - Вот! - Дэвид, распрямившись в полный рост, указал пальцем в сторону безжизненного тела Нормана, так и лежащего в том месте, куда он упал. - Где умерло доверие, Дин. Он покачал головой и отвернулся. Дин закрыл глаза. Чего он ждал? Как вообще мог помыслить, что после произошедшего Дэвид будет его слушать. Но ведь он здесь для чего-то остался. Не ушел сразу и не бросил его без сознания, связанным или нет, не важно. Остался. Получить ответы на свои вопросы. Выяснить правду. Попросить о помощи. Отомстить. Хоть одна из этих причин должна была остаться. - Дэвид, ты остался здесь... - начал Дин, - остался не просто так. Ты сам это знаешь. Ты не сможешь теперь просто так уйти от этого. - О, да! Я теперь точно не уйду от этого всего. Не после... - он отвечал, не поворачиваясь к нему, но даже со спины было видно, как он качает головой, как поникли его плечи, а рука все еще была прижата к лицу, не способная, несмотря на все его старания, скрыть с глаз правду и мертвого человека перед ним. - Дэвид, пожалуйста. Я могу помочь. Я и отец, мы знаем, что делать... - Так где он? Твой отец, а? - Бетчер обернулся и подошел на два шага к Дину. - Столько разговоров о нем, а в итоге здесь лежишь ты. - Он уехал. И не вернется сюда. Эту работу я закончу сам. С твоей помощью, Дэвид. - Работу, - тот горько покачал головой. Затем с той же невыносимой горечью, сочащейся буквально от каждого его выдоха и жеста, усмехнулся. Улыбка вышла искаженная, сломанная. - Все, что я делал... все, что я делал - это старался его уберечь. Сохранить то единственное, что у меня осталось от моей семьи. Я делал для этого... вещи, которые тебе не представить. Это была моя работа... мое... - Дэвид потерял слова, замолчав на середине фразы. Проклятье... - мысленно закончил за него Дин. - Мне очень жаль... ты не представляешь насколько. Но мы должны... - Ничего мы не должны. Эта тварь, - Дэвид указал в сторону леса, - она получила то, за чем пришла. То, что ты преподнес ей на блюдце... - Дэвид... - Дин не мог найти правильных слов. Он мог признать вину в том, что Норман погиб из-за него. Мог видеть до сих пор тот выстрел, что сбросил пса с утеса и старика вместе с ним. Монстра это не убило. Он исчез так же, как и появился. - Ты не должен был приезжать сюда за этим псом, - снова повторил Дэвид, - не должен был... пить с Норманом и вести эти дурные беседы о волках-убийцах. Ты... ты подписал ему смертный приговор... и себе. И мне! Дин глубоко дышал, не зная, что еще сказать. Чувства смешивались в нем ядовитым коктейлем, головная боль, пульсирующая через левый висок, каждой вспышкой разбрасывала мысли в разные стороны, не давая сосредоточиться. Услышать то, что нужно, сказать то, что нужно. Принять решение. - Я приехал сюда уничтожить зло. Чудовище, убивающее людей. Это моя работа, - отвечал он как мантру то ли самому себе, то ли Бетчеру, нависающему над ним. Ни обычный его сарказм, ни отчаянные колкости просто не приходили в голову, как нечто невозможное. Высосанное из него вместе с жизненной силой. - Чудовище, убивающее людей... - и Дэвид вдруг сделал самое неожиданное. Он рассмеялся. Тихо и хрипло. Будто сумасшедший. Дин засомневался, что сделал правильный вывод об отсутствии шока у бармена. Его слова имели мало смысла, а поведение и подавно, потому что тот посмотрел на блестящий начищенный кольт в своей руке и направил его на Дина. Дин молча выжидал. Он почти не верил, что тот способен нажать на курок. Не настолько он тронулся умом. Он не был убийцей, или же Дин совершенно не разбирался в людях. Дэвид не был таким. Он был просто в отчаянии... в горе, размеры которого и глубину не описать словами. Но Дин мог это понять. Простить даже мог. Резкий ветер рванул на Дэвиде одежду, дернул за полы расстегнутой куртки, забрался в его волосы, обтекая и выдувая из него кипящую горечь и злость. Словно стягивая черные эмоции как саван с посеревшего лица. Рябь побежала по серой темной воде озера, и кроны деревьев отозвались обеспокоенным шепотом вокруг каменистой поляны. - Я должен закончить все это... все зашло слишком далеко... - едва слышно проговорил Дэвид будто сам себе и опустил пистолет, засунув его себе за пояс джинсов. Он сделал шаг назад от Дина. - Если бы ты знал, сколькие из них приходили... говорили об этом... чтобы потом больше не вернуться. Он бредит, подумал Дин. Жертвы, должно быть, бывали в его баре, и он столкнулся с тем, как много людей из тех, кого он видел и обслуживал, слушал их разговоры и байки о волке-людоеде, потом не возвращались с охоты и только спустя дни обнаруживались мертвыми. Это должен был быть сильный удар по любому человеку. А теперь он потерял еще и Нормана, близкого человека, и эту потерю перенести уже не хватило сил. - Дэвид, развяжи меня, - спокойно попросил Дин, пытаясь воззвать к разуму бармена. - Как это сделать? - не обратил внимания на его просьбу Бетчер. - Что? Убить его? - Да, как? Ты сказал, что знаешь. - Дэвид стоял неподвижно и ждал ответа. Это Дину не нравилось. - Я знаю. Я могу это сделать, только развяжи меня. - Дин попытался привстать, отталкиваясь одной рукой и чуть передвигая ногу, чтобы сместить центр тяжести. Ему почти удалось сесть. - Черт возьми, ты сказал, что мы можем это закончить. Скажи мне как! Я не могу пойти с тобой вслепую. Ты не считаешь, что уже достаточно? - он снова кивнул в сторону трупа на берегу. Дин тяжело сглотнул. Этот аргумент он не мог ничем побороть. - В моем кольте серебряные патроны. Все мое оружие освящено в церкви, это должно сработать. Я... ты тоже видел, что сработало. Я попал в него. Ранил. Дэвид кивнул, подтверждая предположение Дина, что в моменты выстрелов следил за тем, как это подействует на пса. - Я видел... видел, что пули проходили насквозь, а потом попали. Этого будет достаточно? - Я не знаю наверняка, но должно, - смысл скрывать, что он понятия не имеет, что это точно за существо, и ничего, кроме предположений, у него нет. Дэвид стоял, мгновение что-то обдумывая. Кивнул сам себе. Затем подошел к сумке Дина и поднял ее, повесил на свое плечо. Замер, глядя на Дина, и у того появились очень нехорошие предчувствия. Он задергал руками, пытаясь ослабить веревки или что там его связывало. - Не делай этого, Дэвид, - он попытался предостеречь его от самой большой глупости, какую можно было придумать в этот момент. - Если он выбрал тебя, твой путь окончен, - сказал бармен не слишком понятную фразу. Дин оттолкнулся и с трудом сел, затем поднялся на ноги и попытался разогнуться, выпрямляя одну ногу за другой. Дэвид, отходя от него спиной вперед, снова достал пистолет и направил на него. - Не заставляй меня прострелить тебе ногу. Это только приумножит твои мучения. - Черт возьми, ты не понимаешь, что творишь! - разозлился Дин. - Ты не можешь пойти за псом один... - Уже без разницы, Дин... не представляешь, насколько это личное дело... - Стой же... - Дин сделал несколько шагов в его направлении, не сильно опасаясь выстрела. Ведь блефовал же. Наверняка блефовал, но то, что он задумал, было настоящим самоубийством. Он не мог его просто так отпустить. Какое бы чувство вины там ни терзало Дэвида, отправиться убивать пса-монстра в одиночку было безумием. Дэвид коротко качнул головой и подтвердил, насколько же ошибался Дин, сделав один-единственный выстрел. Вниз, куда и целился все это время. От боли, прошившей его бедро, Дин вскрикнул и споткнулся. Раненая нога подогнулась, и он снова упал на острые мелкие камни, вздрагивая от боли в очередной раз, когда тело сотряс удар о землю. Едва не рухнув лицом вниз, он согнулся, стоя на коленях, и, резко выдохнув, взглянул на темное пятно, расплывающееся на джинсах. Он зарычал от злости и разочарования в самом себе, в бессильной злобе на все, что сегодня и все дни до этого пошло не так. Когда он поднял голову, Дэвид уже уходил от него в противоположную от утеса сторону. В густой потемневший от набежавших черных туч лес, простирающийся от берега и вверх по склону. Он ни разу больше не обернулся, не обращая внимания на крик Дина ему вслед. Бесполезно было его звать. Дин бессильно сел на камни, морщась от боли и волны дурноты, снова накатившей на него. Хотелось поднять голову к небу и выкрикнуть самое страшное проклятье, что он мог вспомнить, но он точно не знал кому. Небо ответило холодными каплями на его запрокинутое лицо. *** До границы с Калифорнией оставалось еще два или три часа дороги. Пробок в этих местах не было, как и больших городов. Но и мобильная связь вместе с городами пропадала на долгие пустынные мили. После того, как Джон покинул Рили, радиомолчание Дина начинало все больше раздражать его. Спустя короткий промежуток времени он снова набрал номер сына и снова получил запись на автоответчике голосовой почты. - Срочно перезвони мне! Это приказ! - раздраженно бросил Джон в трубку, резко разъединяя звонок. Но на кого он начинал злиться? На Дина ли? Эта злость все еще бурлила где-то на дне, но, скорее, по инерции, оставшись после той их ночной ссоры. Да, ему все еще хотелось устроить ему настоящую выволочку, но как-то энтузиазма поубавилось. Нехорошим серым пеплом мысли о том, что рассказывал ему Маерс, оседали в его голове. Об ударе с той стороны, с которой меньше всего ждешь. Ведь всю дорогу он ждал удара со стороны Сэма. Ведь Сэм был наиболее уязвим перед демоном, Сэм зачем-то понадобился Желтоглазому, а не Дин. Нервно постукивая пальцами по рулю, Джон считал секунды вместе с придорожными столбами. С минуты на минуту Дин перезвонит. Виноватый, охрипший ото сна или неудачного опохмела, скажет, что все нормально. Строго, честно. Есть, сэр, да, сэр. Он на него прикрикнет, так, для острастки, и успокоится, напомнив свой ранний приказ: сидеть в мотеле и не высовываться до его возвращения. Все будет нормально, как и всегда. Только вот Дин был магнитом для неприятностей. Но не сейчас же? Не в тот момент, когда и он, и сам Дин были бы больше всего заинтересованы в том, чтобы убедиться в безопасности Сэма. В их главной задаче и прерогативе. Бездумно, даже не глядя на то, что он делает, Джон снова вынул телефон из кармана и вслепую нажал кнопку быстрого набора. Ему нужно было услышать голос Дина, как кораблю бросить якорь в бушующем потоке. Зацепить себя и привязать к грешной земле, пока он не совершил еще какую-нибудь глупость. Все хорошо, пап. Все будет хорошо. Но даже запись голоса Дина в трубке для него не прозвучала. Джон быстро глянул на неяркий экран мобильного: опять нет связи. Черт возьми! Теперь у него самого нет сигнала, и даже если Дин перезвонит, хрен знает, сколько часов его еще не будет. Миль через пять забытый на сидении телефон коротко пиликнул, отчего Джон, погрузившийся глубоко в свои мысли, едва не подпрыгнул. Наконец-то! Засранец знает, как вывести из себя отца, прежде чем добраться до точки невозврата. Иногда Дин, как любитель острых ощущений, заигрывался. Коротко поглядывая то на мобилку, то на дорогу, Джон открыл свою раскладушку и обнаружил на экране значок голосовой почты. Дин не звонил ему, он оставил сообщение. Что ж, у него должно быть очень хорошее объяснение своему поведению. Но вместо до боли знакомого и родного голоса старшего сына Джон услышал того, кого ожидал меньше всего. Особенно учитывая, как они расстались в последний раз. - Винчестер! Прежде чем ты выбросишь или сожжешь эту мобилу, чтобы больше никогда не слышать мой ангельский голос, выслушай, - в трубке раздался хриплый голос Бобби Сингера. - Я не знаю, в каком штате твоя задница ищет себе неприятности, но вот твой сын их уже, кажется, нашел. - О чем он говорит, подумал Джон. Откуда он может знать, что там нашел Дин и с чего бы это были неприятности? Что за бред? Бобби продолжил: - Он звонил мне вчера днем, просил кое-что по книжкам пошуршать, должен был перезвонить вечером. Ты в курсе, что оболтус телефон угробил? Хотя с чего бы тебе. - Джон хмыкнул на эти слова: много ты, Сингер, знаешь. - Он не перезвонил, ни вечером, ни утром, ни днем. Дин, конечно, не мистер пунктуальность, но не на чертовой охоте. Учитывая, что я нарыл для него, лучше тебе оторваться от любования закатами и найти своего мальца. Все, теперь можешь сжигать. С громким «Бип!» запись закончилась, и Джон с минуту переваривал в голове услышанное, так и держа телефон в руке. Какого черта? Он резко свернул с дороги и притормозил на пыльной обочине. Грузовик рвано качнулся от неаккуратной остановки и замер. Мысленно отрицая очевидное, Джон снова набрал номер Дина, чтобы с тем же успехом прослушать бодренький записанный голос сына и больше ничего. Сколько бы он ни проезжал черных дыр на карте без связи, не появилось ни нового сообщения, ни пропущенных звонков. Полная тишина. Дин, точнее, сам Джон угробил телефон, все верно. Но затем Дин звонил Сингеру с вопросами по теоретической части охоты. Охоты, которую он приказал ему оставить и не трогать до его возвращения. Вот же... Если Дин дозвонился до Бобби, то должен был найти способ дозвониться и до него. Своего отца и командира. Сутки прошли, черт его подери! Было всего два возможных варианта. Либо Дин действительно вышел из-под контроля и проверяет нервы Джона на прочность, либо он все же умудрился влезть в неприятности. Джон закрыл глаза и потер лицо руками. Жесткая борода шелестела под пальцами и мозолистыми ладонями. Ну почему все и сразу? Как теперь разорваться? Чувства кричали одно, логика увещевала другое. Один из его сыновей мог прямо сейчас быть под прицелом у самого его страшного врага. Их врага, которого он столько лет выслеживал. А второй сын, учитывая все обстоятельства, начатую охоту и вообще их обоих эмоциональное и физическое состояние, мог попасть в настоящие неприятности прямо у себя под носом. Не надуманные больным параноидальным сознанием или предсказаниями очередного лжепророка, который сулил смерть ему и его близким по сотому кругу за последние двадцать лет. Те, которые каждый раз боялся обнаружить Джон, приезжая к Сэмми в Стэнфорд. Те, которых не было в итоге. Но Дин... Что же ему не сидится на месте? Я сказал, что мне плевать, куда ты отправляешься и вернешься ли вообще, но я не брошу охоту! Ты меня сюда привез! Ты меня всегда учил доделывать все до конца, спасать всех, кого еще можно спасти! Ты сам всегда это повторял, что бездействие равно убийству, и я не буду сидеть на заднице и ждать тебя! Вот он болван. Не воспринял всерьез слова Дина, который, на его взгляд, был чересчур пьян, чтобы рационально мыслить, а не просто выплескивать накопившиеся негативные эмоции; чтобы вообще вспомнить о своих словах утром за трещащей головой и рвотными позывами. Он его недооценил. Дин мало того что вспомнил, так еще и сделал именно то, что и намеревался. Отправился на охоту в одиночку, едва разузнав что-то полезное, раз пришлось звонить Сингеру за информацией. Где-то на середине мысли он уже разворачивал свой грузовик. Когда он доберется до своего старшего сына, он сотрет его в порошок. Но что-то недоброе елозило на дне его живота. Он так и не доехал до Сэма, это терзало его и выжигало нервные клетки сразу миллионами. Одна мысль, что он там один, открытый, беззащитный, уязвимый в своем уединении нормальной жизни. Нормальной, сытой университетской жизни. И Дин... черт возьми... Дин на хвосте у какого-то непонятного зверя, уже убившего десятки человек за короткий срок. Дин, который назло ли ему или из собственных побуждений, ведомый жизненными принципами спасать всех, кого может спасти и не стоять безучастным свидетелем, пока погибают люди, рванул на охоту, в которой сам Джон мало что понял за эти пару дней расследования. Чертов бездумный героизм его сына. Однажды это доведет его до большой беды. Но кого он мог обмануть? Яблоко принадлежало все той же самой яблоне. Все те же принципы и правила. Кодекс, записанный на подкорке и в старом потрепанном журнале. В довершении ко всему, когда Джон, приняв решение, что и Сэма не сможет оставить без присмотра, позвонил Калебу и коротко попросил проездом убедиться, что у младшего сына все нормально, - Калеб должен был быть в Сан-Франциско - и, борясь с собой, решил набрать номер чертового наглеца Сингера, его телефон жалобно пиликнул в последний раз и погас, полностью разрядившись. Жизнь никогда не была на его стороне. А в некоторые дни особенно.