Айдахо

Джен
R
Заморожен
230
автор
ilerena бета
Размер:
295 страниц, 26 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
230 Нравится 432 Отзывы 75 В сборник Скачать

Глава 18

Настройки текста
*** Пасмурная дымка скороспелого осеннего вечера сонно стояла за мотелем, путаясь в сырых темных стволах редких деревьев возле стоянки. Джон уже не надеялся найти на своем положенном крайнем, размеченным белым, месте красавицу Импалу. Их угол стоянки, прямо перед номером, был пуст, и, когда Джон заглушил двигатель и вышел из машины, он уже был почти на сто процентов уверен, что и номер окажется пустым. Чего именно ждать внутри, гадать не стоило, но все же он осторожно огляделся вокруг, достал свой пистолет, чуть прикрывая его полой широкой куртки, и подошел к дверям. Внутри было тихо и темно. Узкая щель в окне, где штора не оказалась наглухо задернута, была темной. И замок выглядел нетронутым. Никто в номер не вламывался. И пусть не было повода думать об этом, такие возможности в их работе отметать было нельзя. Осторожно открыв дверь своим ключом и войдя в номер, Джон остановился возле порога. Внутри было пусто и холодно. Никто не включил обогреватель, чтобы наполнить комнату пахнущим пылью теплом. Никто не держал свет включенным до момента, когда он вернется. Никто его не ждал. Он осторожно прошел дальше, перешагивая через разбросанные по полу вещи. На первый взгляд можно было бы решить, что здесь орудовал грабитель, искавший ценности. На полу валялись одежда и содержимое сумки, постели были разобраны и смяты, частично сброшены на пол. Стол и стулья перевернуты... были ли это следы борьбы? Сказать было сложно, но с целой дверью борьба не вязалась. Разве что Дин сам открыл дверь опасности. От этой мысли снова в голову полезли рассказы Джека Маерса о том, как к нему однажды явился демон в теле его сына. Но Джон постарался отогнать от себя эти мысли. Не об этом надо сейчас думать. Весь этот бардак намного больше был похож на дело рук одного человека – очень неуравновешенного, расстроенного, вышедшего из себя человека, который крушил и ломал от невозможности направить свои эмоции в желаемое русло. Даже вмятина в гипсокартонной стене между кроватями, с еле видными темными пятнышками по краям. Джон убрал пистолет и быстро заглянул в темный провал открытой двери в ванную комнату. Там было пусто и так же холодно, на полу лежала смятая, брошенная как попало одежда. В нее был одет Дин, когда они в последний раз виделись. Сорванная занавеска душа валялась смятой грудой на полу, но она была сухая, как и дно, и пол вокруг, и даже полотенца. Этим никто не пользовался уже больше суток. Но на следы борьбы это так же не было похоже. Вывод оставался один, думал Джон, возвращаясь в комнату и спешно подбирая вещи. Нет, не для того чтобы заняться уборкой и внезапно в такой момент навести порядок. Скорее, для того, чтобы самому прийти в норму, собраться с мыслями. И найти хоть какие-то подсказки о том, что могло здесь случиться. Он не мог точно утверждать, но вариантов развития событий было не так уж и много. Дин разнес номер и ушел? Судя по разбросанной одежде, переоделся и забрал сумку с оружием, которая стояла возле двери. Так же за перевернутым столом не обнаружилось книг, блокнота Дина и его карты, на которой он делал свои пометки, относящиеся к расследованию. Последнее немного расстроило. Если Дин действительно отправился на охоту, в блокноте и на карте были помечены все места убийств и имена жертв, которые Джон не записывал где-то отдельно у себя. Большая часть собранной информации по делу осталась у сына. Быстро швыряя вещи Дина в оставшуюся на полу распотрошенную сумку, Джон уже знал, что сюда он вряд ли вернется. Не факт, что они уедут сразу же, как он найдет Дина. Сначала закончат охоту. Но вот оставаться в этом мотеле и конкретно этом номере не было никаких сил. Каждая стена сыпала в него обвинениями, в которых он не желал себе признаваться, а если признался бы - они задушили бы его окончательно. Поэтому Джон собрал все, что осталось, еще раз проверил номер и, выйдя на стоянку, бросил сумку с вещами на сидение своей машины. Запер дверь комнаты, оставив ключ болтаться на дверной ручке. Было такое правило - не только в их семье, в нормальных семьях тоже - когда кто-то пропадал, всегда оставался шанс, что он может вернуться домой, и кто-то должен был там дежурить. Чтобы было куда возвращаться... Джон остановился у водительской двери и задумался. Затем вернулся к номеру и забрал ключ с собой. Номер был оплачен еще на два дня. Он не мог... просто не мог отрезать Дину все пути для возвращения, даже если сам не хотел и ногой ступать в эту комнату. Не сейчас и не так. Перед уходом он посетил офис менеджера отеля и расспросил, когда тот видел Дина в последний раз. Как оказалось, тот не был уверен на все сто процентов, но, кажется, позавчера утром и больше ни разу с того момента. Хотел было уже снять с них номер, объявить брошенным и убрать все их вещи в камеру хранения на недельку-другую. Джон попросил оставить номер за ними еще на пару дней, а еще оставил свой телефон на всякий случай и наказал срочно звонить, если Дин вдруг объявится в его отсутствие. Благо из окна офиса неплохо просматривалась стоянка и сам номер. Заводя двигатель, Джон снова взялся за мобильник, открыл его и посмотрел на длинный список сделанных вызовов в журнале звонков. Столько их и ни одного ответа. Он чувствовал, что произошло что-то очень нехорошее. Охотничьи... но больше родительские инстинкты говорили ему об этом. *** Резкий непонятный звук разрезал черную тишину, и Дин вздрогнул. Спустя секунду звук повторился, громким эхом отражаясь в разболевшейся голове. Короткий то ли вжик, то ли хруст, что-то очень знакомое, но такое недостижимое в данный момент. Звук еще раз, громче, вонзился в его слух, и следом вдруг что-то коснулось его лица. Не просто легким прикосновением, а скорее, колючими укусами нескольких пчел. Коротко, раз – и нет больше. Дин напрягся и, словно всплывая на поверхность из ванны с расплавленным битумом, выдрал себя из липкой тьмы. Он медленно открыл глаза, поднимая тяжелые веки, моргнул от яркого света сверху, стараясь сфокусироваться. Одно мгновение и эта идея уже не казалась такой замечательной: слишком ярко и больно резануло по глазам. Он зажмурился, сглотнул сухим прилипшим языком и снова разомкнул веки. На этот раз прямо над ним появился очень яркий длинный прямоугольник, заполнивший большую часть пространства. По бокам от него вниз тянулись длинные темно-коричневые стены, что-то пахло знакомо... густо и сыро, словно после дождя. Дин чуть повернул голову и разглядел светлые прожилки на темном фоне стен... корни, в одном месте их рыхлой, крошащейся стены торчало нечто бледно-розовое и извивающееся... Узнавание нахлынуло на него удушливой волной почти что паники, потому что стены вдруг будто стали удлиняться, опуская его все глубже и глубже в прямоугольник, вырытый в земле. Дневной свет над головой шокирующе недоступным пятном задрожал, пытаясь исчезнуть. Дин напрягся, понимая, что нужно успокоиться и не паниковать. Только тело почти не слушалось. Лежало неподвижно на холодной и чуть мокрой земле, под спиной ощущались острые камешки и всякие корешки. Руки были вытянуты вдоль тела, ноги прямо, – словно солдат по стойке «смирно». Раздался тот же самый резкий шуршаще-скребущий короткий звук, и Дин резко посмотрел вверх, теперь понимая и узнавая его. С таким звуком хорошо наточенная металлическая лопата входила в сырую землю. Паника сдавила горло, не давая вдохнуть. Внезапный приступ почти клаустрофобии заставил заметаться и попытаться найти выход, но тело плохо поддавалось, будто окутанное каким-то параличом. Звук взвизгнул снова, и тут же яркий свет смыло темное пятно, рассыпающееся и распадающееся прямо на глазах. И мгновения не прошло, как пятно приземлилось прямо на грудь и лицо Дина колючими мелкими комьями чуть сырой земли. Дин вскрикнул от неожиданности, заморгал, пытаясь избавиться от попавших в них земляных крошек. Поднять руки и защититься совсем не удавалось, конечности словно весили тонну или вдруг потеряли всякую связь с затуманенным мозгом. Сплюнув часть земли изо рта, Дин с ужасом понял, что на него летит очередной большой ком земли. Не успел он и вдохнуть, как на лицо приземлилась холодная и жесткая земля. Будто кто-то, быстро орудуя лопатой, закапывал его в этой самой настоящей могиле. Он закашлялся от попытки крикнуть тому, кто наверху, но горло буквально ссохлось, не выдав почти ни единого звука, кроме слабого хрипа. Новая порция земли свалилась сверху, чудом попав большей частью на живот и грудь. Все еще небольшой, но ощутимый вес теперь лежал на нем, чуть сильнее вдавливая в неровное дно. Он снова дернулся, и опять же безуспешно, сердце бешено колотилось, и уже казалось, что он не мог вдохнуть достаточно воздуха. Лопата наверху вжикнула снова, но вместо земляного кома в ярком прямоугольнике появилась большая по размеру тень, но не упала тут же на него очередной порцией ожившего кошмара. Дин моргнул и прищурился, силясь разглядеть размытые очертания над ним, с каждой секундой все больше смахивающего на человека. Дин выдавил из себя последние капли воздуха одним тихим словом: - Стойте... – и почти сразу закашлялся снова. От звука голоса, раздавшегося сверху, его сердце едва не остановилось. - А ты думал, не запачкаешься? Охота – грязное дело, - произнес низким хриплым голосом его отец. И в то же мгновение новая большая порция земли рухнула на него сверху, накрывая лицо и погружая его в полную тьму, забиваясь в рот, нос, перекрывая последнюю возможность дышать... выжить. Одним паническим усилием, словно все его тело вот-вот разорвется на части, он дернулся, пытаясь вдохнуть, встать и открыть глаза, превозмочь ужасный паралич, что превращал его неживую куклу на дне могилы... И внезапно распахнул глаза... Он быстро заморгал, делая судорожный глубокий вдох скованными ужасом легкими, внезапно освободившиеся руки непроизвольно метнулись к лицу и груди, чтобы стряхнуть с себя землю... которой там уже не было. Только его сырая одежда и холодная кожа, жесткий ледяной кусочек металла на тонком кожаном шнурке... амулет. Непонимающе, все еще шокированный, он уставился в серое небо между разлапистыми ветвями, почти соединяющимися колючей путаницей у него над головой. Холодные острые капли падали ему на лицо, мелкими всплесками взрывались и стекали тонкими дорожками по щекам и подбородку, вниз по шее за ворот футболки. Вместо тяжелой земли на него капал осенний дождь. Он резко выдохнул и задышал, кашляя. Зажмурился то ли от кошмара, то ли от воды, падающей на него сверху, и накрыл лицо руками в надежде прийти в себя. Тело постепенно тоже возвращалось в мир живых, и крупная дрожь забила его, напоминая, что он валяется на сырой земле, в лесу, в середине осени. Медленно свернувшись, Дин перекатился на бок и замер, ощущая, как от дрожи начинает ломить все тело, каждый отдельный мускул, каждый набитый синяк и ссадина. Простреленная нога дважды дернулась в коротком спазме, чуть шаркнув ботинком по земле. Он застонал и с сожалением убрал руки от лица. Не вылезать бы в этот кошмар. Голова болела больше всего, в ней словно кто-то жил, свернулся шипастым пришельцем в черепной коробке и ворочался там, выставляя иголки и пульсируя; будто вот-вот взорвется, как в фильме "Чужой", и на потеху Рипли побежит сверкать лоснящимся задом по лесу. Открыв глаза, Дин уставился в длинное стеклянное горлышко бутылки, которое пустым дулом таращилось на него, уже сделав свой последний выстрел. Черт. Дин тяжело сглотнул ком в горле. Послевкусие прилипло к его языку, горчащее, не похожее ни на что. Будто лизнул обугленную плоть. Провалы и ошибки со вкусом крови... собственной... были ему больше по душе. Он собрал все свои силы и, подтянув колени, поднялся на четвереньки. Затем тяжело уперся одной ногой землю, рукой схватился за торчащую сломанную ветку упавшей сосны и медленно встал на ноги. Правда, тут же качнулся, как на сильном ветру. Чертово пойло забрало у него нормальную координацию и четкость зрения, прикрыв все это сверху головокружением и жуткой тошнотой. Пришлось потереть лицо, чтобы прийти в себя достаточно, чтобы не рухнуть снова. Стоять и дрожать одновременно было почти невозможно, и тело само застыло в каком-то нездоровом спазме. Нужно было двигаться, чтобы согреться и не заработать вдобавок ко всему переохлаждение... если вообще еще можно было сделать себе хуже. Но только это не было его главной проблемой. Дин огляделся вокруг. Лес, не считая шелеста дождя по ветвям и подстилке, был тих и почти неподвижен. Где-то там медленно сходящий с ума Дэвид пытался выманить черного кадехо. Пары секунд хватило, чтобы Дин понял, что все, что с ним произошло, имело совсем иной смысл. Каждое сказанное Дэвидом слово ярко всплыло в его памяти. Ты умрешь не зря... Дэвид не мог уйти далеко, ему не нужно было этого делать, только отойти на достаточное расстояние, чтобы Дин считал, что тот его бросил. Что остался один. Он где-то поблизости, потому что выслеживает свою добычу - черного. А Дин здесь приманка на жирном ржавом крючке. Так, чтобы корчился активнее и привлекал внимание большой рыбы. Иначе быть и не могло. Он его насильно напоил "текилой", чтобы приманить пса. Дину осталось только одно: превратиться из приманки в охотника. Он оглядел поляну в поисках своего ножа и нашел его рядом на земле. Тело белого пса все еще лежало неподалеку, только шкура посерела и больше не сияла этим странным матовым светом, а кровь, разлившаяся из разорванного черепа, стала черной. Такой же, как и извивающаяся струйка внутри бутылки. Он клеймил их кровью или слюной, что там было на оторванном зубе, добавьте сверху заклинание, и неизбежность идет к вам в гости. Дин отошел на шаг назад и прислонился спиной к поваленному стволу. Собери свое дерьмо, Винчестер, работа еще не сделана. Подумаешь, сверхъестественное отравление демонической дрянью. Зато ты знаешь, как эту мразь убить, никто, кроме тебя, этого сделать не сможет. Даже Дэвид с последним патроном в украденном кольте. Дин уже не был уверен, что может все еще хоть на грамм верить в Дэвида и в то, что тот будет способен в ответственный момент сделать единственный выстрел. Отец ему голову открутит за этот кольт... Дин неосознанно нащупал телефон в кармане – жесткий, выпирающий сквозь ткань кусок никчемной пластмассы. Он сможет справиться... он справится... повторял он мысленно сам себе. Здесь все равно нет связи, и нет смысла на что-то надеяться, на какую-то подмогу. Он и раньше мог охотиться в одиночку, чем же этот раз хуже других. Ну, подумаешь, немного ранен, одной дыркой больше, одной меньше. Все дырки рано или поздно зарастают. Что пулевые червоточины, что извилистые расщелины, там, где разбилось, затянется толстыми уродливыми рубцами услужливой садистки-памяти. Сделав несколько шагов в сторону леса, Дин покачнулся и едва не упал, больная нога сильно тянула и не хотела двигаться, как положено, мышцы сводило не то от долгой неподвижности, не то от ранения. Болело уже меньше, и он, как всегда, сосредоточился и задвинул боль подальше, чтобы на ней не зацикливаться. Сконцентрировался на окружении всеми своими чувствами. Одной из проблем было то, что начинало темнеть, и поиски Дэвида теперь усложнятся, а вот кадехо найти одного из них будет намного проще. Они оба меченные для него и теперь словно маяки в тумане или большие неоновые указатели во тьме. Если Дину удастся найти Дэвида первым, то он... а что он? Дин задумался на мгновение, что же ему теперь делать с самим Бетчером, который, оказывается, был зачинщиком всего этого ужаса и виновником смерти стольких людей. Он был человеком, а людей они не судят. Не в их это принципах. Для людей есть свое правосудие, не Винчестеры, не Дин. Не имеет он права. Может, отец знал бы, что делать... а Дин, он сам мог сделать только одно. Спасти его от пса. Только бы найти раньше. Дин собрал все силы, чтобы передвигаться как можно тише в замерших сумерках, мягкий толстый слой коричневых иголок, словно ковер, глушил его шаги. Но не только его – любая тварь божья или дьявольская так же бесшумно подкралась бы к нему. Дин оглянулся вокруг, остановившись у одной из елей, оперся о нее рукой, чувствуя под пальцами грубую холодную кору. Воздух словно застыл, так тихо, как не бывало даже перед самым рассветом, начал сгущаться и темнеть. Дин был уверен, что будь у него фонарь, то луч света подсвечивал бы ярче белые разводы тумана, который, словно молоко, налитое в стакан с водой, проявлялся вокруг. Дин осторожно поднял нож чуть выше и двинулся дальше по едва заметному следу, оставленному Дэвидом. Ему оставалось только надеяться, что в полной темноте ночи он не потеряет его. В противном случае у него не останется больше никакого выбора, только выманивать кадехо на себя. Как и планировал Бетчер. *** Джон нервно тер руками кожаную оплетку руля, за лобовым стеклом дворники, поскрипывая, гоняли крупные капли дождя. Дорога темно-серой дохлой анакондой с пятнами луж тянулась между неровными рядами елей на склонах вдоль дороги. Плотные низкие тучи еще быстрее скрадывали остатки дневного света и тепла, остававшегося от еще мягкой части осени. Он старался не думать о том, что его сын мог быть где-то в лесу, вместо бара или чьего-либо дома. Вместо какой-нибудь заскучавшей в этой дыре девчонки, в объятьях которой он нашел утешение. Только кого он обманывал? Если Дин вгрызался зубами в работу, то он, как питбуль, челюсти больше не размыкал, пока либо не загрыз бы ее, либо не подавился. Мобильный телефон угрюмо валялся на сидении рядом с ним, длинным черным хвостом провода присосавшись к зарядному устройству. Не так много веры оставалось у Джона в то, что Дин все еще может ему позвонить. Как бы ему этого ни хотелось, но раз не позвонил первые стуки, дальше шансы уменьшались с геометрической прогрессией. Некуда больше было ехать, кроме как в Элк-сити. Правда, он все равно проверил в библиотеке в Грейнджвилле, но там сын больше не появлялся. Оставались еще дома жертв да бар, возле которого он в прошлый раз обнаружил Импалу. Странно было бы вернуться туда Дину, если бы он не был как-то связан с работой. Выпить он мог бы и в другом месте, а вот раздобыть сведения для работы... для этого бар подходил идеально. Из-за дождя дорога сама собой растянулась на добрых два часа, и он все еще не был на месте. Приближающаяся ночь придавала отсутствию Дина все более зловещую окраску. Въехав в границы города, Джон снизил скорость и стал внимательно осматривать все стоянки, обочины и дороги в поисках Импалы или самого Дина, словно тот мог действительно внезапно объявиться где-то на улицах горного городишки, как ни в чем не бывало. Но обочины и улицы были практически пусты, никто не выбирался под дождь в такую противную погоду, предпочитая остаться в своих домах. Джон прокручивал в голове последние слова Дина, касавшиеся работы, но он тогда так сильно был занят своими делами... чертовой встречей с Маерсом, что ничего конкретного вспомнить не мог. Что-то про свидетеля. Дин что-то говорил про свидетеля. И все. Дальше чистый лист, который стал еще чище за время дороги в сторону Калифорнии, потому что был вытеснен напрочь волнением за младшего сына... а потом и за самого Дина после звонка Сингера. Город он объезжать полностью не стал, сразу направился к центральной улице, где неподалеку от перекрестка на темной стоянке в прошлый раз торчала Шевроле. Чертовски глупой была идея... желание, чтобы сын снова спал на заднем сидении, и даже уже неважно было бы, сколько он при этом выпил. Свернув на перекрестке в нужном направлении, буквально через пару минут он уже съезжал с дороги на стоянку. Сейчас она была наполовину заполнена, как минимум десяток машин плотно ютились поближе ко входу в бар. В дальнем углу, возле лысого пустыря, одиноко стояла Импала, совсем чуть-чуть поблескивая в еле достающем до нее свете фонаря. Джон подъехал прямо к ней и припарковался рядом, заглушил мотор и быстро выбрался наружу. Еще до того, как он приблизился к машине, он увидел, что она пуста. Машина стояла темной и холодной под осенним дождем, и тонкие струйки воды текли по ее глянцевым бокам и стеклам. Почти неосознанно Джон коснулся пальцами капота, обходя ее вокруг, ледяной металл словно неприветливо кусался. Нагнувшись к темному стеклу, Джон разглядел книги на переднем сидении Импалы, брошенные, словно в спешке, до сих пор открытые на каких-то страницах, заложенные карандашом или согнутым листком бумаги. Джон перерыл свои карманы в поисках запасных ключей к машине сына, но они нашлись только в его сумке, которая валялась в салоне пикапа. Последующий обыск Импалы показал, что в багажнике не достает оружия: пары ножей, обреза, кольта - стандартного набора, с которым Дин предпочитал ходить на охоту. Черт возьми. Глупые надежды на то, что тот где-то отсиживается, иссякли полностью, и теперь не возникало ни малейшего сомнения в словах Бобби о том, что Дин отправился охотиться. Была одна-единственная хорошая новость во всех этих поисках: мобильного телефона в машине не было, и это могло значить то, что Дин взял его с собой. Стоило ли надеяться, что он не был выброшен или испорчен окончательно? Уже в сотый раз, наверное, за последние сутки Джон пожалел о том, что его темперамент - и небольшой перебор алкоголя - стоил ему единственного средства связи с сыном. Замеченные ранее книги на переднем сидении оказались библиотечными. Больше всего его внимание привлек верхний старый том, открытые страницы которого оказались заложены оторванным куском обертки от магазинного буррито. Не понятно было иногда, что больше раздражало Джона: способность Дина поддерживать порядок в оружии и доме, когда он был за главного, пока Сэмми жил с ними, или его поразительная способность устраивать бардак и свинарник из собственных вещей. Личный маленький хаос, который всем казался просто беспорядком, а для него имел какой-то свой собственный смысл, где каждая вещь была полезна и на своем месте, приспособлена к делу и обозначена целью. Этот бардак всегда имел цель отвлечь, рассмешить, расслабить, отругать и обратить внимание на его существование. Словно бродячий пес, который лезет под ноги, чтобы через него обязательно споткнулись и вспомнили, что он где-то здесь. Джон приподнял книгу и присмотрелся в полумраке к тексту на открытой странице. Черные псы, одна страница, другая, легенды и мифы, сравнения. На одной странице отдельной колонкой текст про южно-американского кадехо. Неужто все же он тут орудовал? Но, пробежавшись мельком взглядом по тексту, он не нашел в нем ничего нового, кроме того, что уже знал сам и ему сообщил Бобби о черном демоническом псе-предвестнике. Не сходилось нихрена в голове. И Сингер не слишком сильно помог в этом деле. Нароет ли он что-то еще? Вопросом этим он не стал слишком сильно озадачиваться, намного важнее было понять, что нарыл Дин и куда в одиночку его понесла нелегкая. Яркими окнами светящийся бар за его сгорбленной на переднем сидении спиной, кажется, мог дать пару ответов на его вопросы. Не просто так он находил Импалу здесь во второй раз. Перед тем, как выйти из машины и запереть ее, Джон поднял с сидения блокнот Дина, где тот на разлинованных листочках вел свои списки. В баре было ярко и душно, не слишком приветливо, на вкус Джона. Он сам в таком месте не остался бы на лишний стаканчик. Большие столы у дальнего конца помещения туго забиты шумной компанией в уже приличном подпитии. По маленьким столам скучающие завсегдатаи, со слабым интересом поднявшие на него глаза. Значит, часто бывают чужаки. Проходное место. Скорее всего, охотничье, судя по тому, как завешаны стены фотографиями толстомордых довольных охотников с дохлым зверьем в руках. В одном углу чучело, по балкам рога, дешево и стереотипно, как старые диски да потертые номерные знаки в дальнобоичьих дырах. А учитывая название, пили здесь, скорее всего, почти круглосуточно. Чем еще заняться в этой богом забытой дыре на верхушке горы. Здесь и белки сопьются со скуки. За стойкой суетилась его главная цель - моложавый бармен в нелепом фартуке и с закатанными мокрыми отчего-то рукавами. Раздраженный и усталый, несмотря на ранний для бара час. За стойкой человека три: двое у дальнего конца, где над полками болтался немой телевизор, а один ближе к двери со стекленеющим взглядом, направленным в стакан чего-то прозрачного, может быть, водки. Этот вряд ли стал бы проблемой. Пристроившись возле края стойки, но не садясь на табурет, Джон выжидающе глянул на бармена, который не сразу, но все же заметил его и тут же подскочил, чтобы принять заказ. Вместо заказа Джон перешел к делу. - Я ищу человека, он точно был в вашем баре. Его машина до сих пор стоит на улице. Бармен, собиравшийся что-то сказать на первую половину фразы, тут же захлопнул рот и передумал. - Шевроле? – он внимательно посмотрел на Джона. Джон кивнул. Машина была, как минимум, замечена, а значит стоит давно. - Я бы тоже не отказался его увидеть. Инстинкты взвыли раньше, чем трезвый рассудок. Защитить, оградить, уничтожить всех, кто криво и косо посмотрит, неизвестную угрозу задушить еще до того, как она ей станет. - Зачем? - резко спросил он. Вместо бармена вдруг заговорил пьяница за стойкой, резко, но очень неловко повернувшись в сторону Джона и с укором ткнув пальцем в его сторону. - Этот сопляк! - проблеял мужик заплетающимся языком. - Я сразу понял, что этот сопляк... - он потерял нужное слово, но по скривившемуся в подобие гневной гримасы лицу, стало ясно, что "сопляк" не заслужил его симпатии. - Какой сопляк? - Джон угрожающе свел брови. Прежде чем бить, нужно было на сто процентов быть уверенным. - Смазливый гаденыш... - пьяница вцепился в стойку и поднялся на ноги, снова привалился обратно, кривя рожу от отвращения. - Два дня тут крутился, сучонок, сначала с Норманом бухал... - Джон сжал челюсти сильнее. Эта нетрезвая мразь говорила о его сыне - и в этом Джон уже не сомневался, - но прежде чем он воткнет его распухший синеватый нос в столешницу, он должен был узнать, что еще тот мог сказать. - Потом... потом Норман не пришел. Потом он к Дэвиду заявился, притирался тут к нему, - Джон сжал чешущийся кулак под стойкой, - пока не свалил вместе с ним вчера. И все... Мужик развел руками в разочарованном жесте. Бармен рядом закатил глаза, по горло сытый пьяным представлением. - Рой, вали отсюда, еще восьми нет, а ты уже в стельку. Рой ткнул угрожающим перстом теперь в бармена. - Ты не затыкай меня, - он покачнулся. - Я сам видел, как он тут их обрабатывал... со стариком Нормом обнимался, а потом они оба... пшик... Джон достиг крайней точки на шкале кипения, зуб, кажется, треснул у него во рту от усилия, с которым он пытался не ответить этому старому говнюку. Взять бы его разбухшую рожу и впечатать раз пять в стол, пока кровавыми пузырями он не станет рассказывать, как сильно он ошибся в его сыне. Но вместо этого он лишь резким движением сдвинул свою ногу так, что напрочь вышиб нестабильные ноги из-под алкаша, и тот грузной кучей повалился на пол, не успев даже схватиться за что-либо. Подавив в себе желание пнуть кряхтящую человеческую массу у ног, Джон обернулся к бармену. - Вы его видели, когда он здесь был? - Последний раз вчера, - бармен был серьезней и не сильно обращал внимания на Роя, возившегося у подножия стойки. - Он действительно ушел с хозяином бара, Бетчером. Если я правильно слышал, они пошли искать Нормана. Старик серьезно перебрал прошлой ночью с этим парнем вместе и так и не пришел домой. Джон разочарованно вздохнул. Все сходилось. Это было как раз, когда он нашел здесь Дина пьяным и спящим в Импале. - Когда они ушли? - Вчера днем. Дэвид с того момента ни разу больше не позвонил, - с беспокойством продолжил бармен. - Это на него не похоже. Он свой бар просто так никогда не оставлял. Парень ваш друг? Вы знаете, что ему было нужно? Бармен наверняка беспокоился о своем боссе и хотел узнать о том, куда он мог пропасть, не меньше самого Джона. Только вот Джон знал теперь немного больше. Подозревал, если быть точнее. - Это мой сын, - не слишком громко, но твердо ответил Джон, и Рой отодвинулся от него еще дальше, поднялся, наконец, на шаткие ноги и, держась за стойку, ретировался в другой конец. Бармен же немного изменился в лице, явно потеплев по отношению к незнакомцу, ищущему сына. Джон разыграл эту карту. - Мне нужно знать, где он. - Я не знаю, приятель. Он как здесь бросил свою машину вчера, так больше и не появлялся. Подозреваю, что они ушли вместе с Бетчером, но так и не вернулись. Учитывая, что здесь творится в последние месяцы... - он покачал головой. - Я бы на вашем месте уже начал бы волноваться. Да он и так начал волноваться. Никто не мог представить насколько, зная немного подробностей о том, куда тот отправился. - Кто такой Норман? - спросил он вместо того, чтобы как-то подтверждать слова бармена. - Он Бетчеру почти как отец, хороший старик, только пьет многовато. И сына вашего он споил, скорее всего, уболтал своими россказнями охотничьими. Джон потер глаза, за стенкой черепа начинала разрастаться головная боль. Это мог быть тот самый свидетель, о котором говорил Дин. Отлично провел допрос, сынок, пролетела саркастичная мысль. Как жаль, что он его тогда не выслушал. - Вы знаете, где он живет? - Норман? Дэвид вчера был у него, старик дома не появлялся, - парень пожал плечами и покачал головой. - И все же, - настаивал Джон. Бармен с сомнением вздохнул, но взял из-под стойки квадратик бумаги и написал адрес неровным почерком. - Я не знаю, кто вы, - сначала с сомнением произнес он, протягивая бумажку Джону, - и вы, скорее всего, ничего не найдете, но... уже столько народу точно так же пропали. Я не хотел бы, чтобы среди них оказался и Дэвид. Да и ваш сын тоже. Он наверняка был другом этого Дэвида, подумал Джон, настолько, чтобы беспокоиться о его добром здравии, после того, как тот сутки не появлялся. И да, обстоятельства были не из самых удачных, особенно на фоне исчезновений и смертей людей по необъяснимым причинам. Но все равно этого было слишком мало. - Вы слышали хоть что-то? Куда они могли пойти? Обсуждали свои планы? - Нет, я мало что слышал. В первый раз это была не моя смена, обо всем я узнал больше от клиентов, - он виновато пожал плечами. - А вчера этот парень приходил ненадолго. Попросил поставить телефон на зарядку на час-другой, затем вернулся и уехал с Дэвидом. Больше я ничего не знаю. - Ясно, - кивнул Джон. Бесполезно. Вряд ли из этого источника удастся выдернуть еще чего-то дельного. Если бы кто-то рядом сидел да слушал, может, было бы больше толку. Только вот большинству обитателей бара здесь на все плевать. - Единственное, что могу сказать, так это то, что я видел рюкзак у Дэвида. Они могли отправиться в лес. - Зачем им в лес? – Джон, скорее, хотел услышать версию бармена, потому что и так знал, зачем его сын с хозяином бара мог туда направиться. Знал, зачем Дин мог туда пойти, и это ему не нравилось. - За Норманом, для него лес - второй дом. Он проводником был почти всю свою жизнь. Я не знаю, - бармен вздохнул и потер лоб. Он был очень разговорчив, учитывая, что Джон пришел как совершенно незнакомый человек и задавал подозрительные вопросы. - Их всех словно злой рок преследует. За несколько месяцев умерли почти все его приятели, с которыми они раньше охотиться ходили, Норман был последним. Джон сразу же ухватился за эту зацепку: это была связь потенциальной жертвы с предыдущими, которой им так не хватало с самого начала. Чего-то общего между погибшими от зубов неведомого зверя. И Дин мог ухватиться именно за этот след. Что могло быть логичнее, чем сесть на тот же хвост, что и Дин. Он подвинул квадратный листок бумаги обратно бармену. - Не могли бы вы написать мне их имена? - На вопросительный и сомневающийся взгляд парня Джон добавил: - Норман мог отправиться домой к одному из них. Как и Дэвид с Дином. Это хоть частично, но убедило бармена. Он согласно кивнул и написал имена на обратной стороне бумажки. - Я завтра пойду к рейнджерам, - вдруг добавил бармен, - сегодня бы сходил, да только чтобы объявить человека пропавшим в заповеднике и начать искать, они ждут двое суток. Если они ушли в лес, - тот снова покачал головой, - то, скорее всего, уже будет поздно. - Хорошо. Спасибо и на этом, - Джон не мог перестать поражаться заразительному пессимизму местных. А еще некомпетентности рейнджеров. Теперь у него были имена, которые он собирался сравнить со списком в блокноте Дина. Дин переписал всех жертв с их адресами. Правда, шансов на то, что тот мог отправиться по любому из этих адресов, почти не было. Какое-то шестое чувство подсказывало Джону, что все же путь их лежал в лес. Но у него не было ни карты, ни даже примерного направления, откуда стоило начинать. Проще было найти иголку в стоге сена. *** Глаза уже привыкли к темноте, и Дин старался идти быстрее. Это позволяло его телу сохранять хоть какое-то тепло, но при этом были и минусы, большие такие минусы в виде усталости, которая уже начинала подкашивать его колени, и головокружения, которое с момента выстрела в ногу, а потом еще и с дозой проклятого алкоголя, упрямо выдергивало землю из-под него. Наверняка это был один из побочных эффектов пойла, и то ли из-за него, то ли уже сам Дин потерялся, но он, кажется, ходил кругами. Одежда почти полностью отсырела, дождь был не сильным, но лил, не прекращаясь, вот уже, наверное, пару часов. Часть падающей с неба воды останавливали мохнатые ветки елей, заполонивших этот и ближайшие склоны, а может быть, все склоны этого леса. Дину уже было все равно, и он не мог напрячь память настолько, чтобы вспомнить, какие деревья он видел по дороге сюда. У него не было с собой фонаря, тот сгинул вместе со всей сумкой и Дэвидом, но долгое хождение в темноте позволило его глазам приспособиться настолько, что в синей мгле он видел четкие, словно вырезанные из бумаги, очертания деревьев и камней вокруг. Тишина была еще одним очень странным и неестественным фактором. Где-то там, в дали, он слышал уханье совы да пение птиц, продолжающуюся ночью жизнь, вот только все это было где-то там. А вокруг него все будто вымерло, окружив странным пузырем безмолвия на полсотни футов, не меньше. Он мог поклясться, что даже насекомых он не слышал с того момента, как пришел в сознание на поляне с поваленной сосной. По его личному опыту это могло означать только одно - присутствие очень близко к нему чего-то сверхъестественного. И это была бы хорошая новость, учитывая, что именно сверхъестественную тварь он пытался выследить, ведь тогда это обозначало бы их близкую встречу, но за столько времени ничего не менялось, и зверь не проявлял никакого желания явиться ему или попытаться им поужинать. Где-то на третьем часу похода Дин устал дрожать и давно забил на то, чтобы держать нож перед собой в полной готовности. Он просто упрямо двигался вперед, обхватив себя руками и напрягая все органы чувств. Голова раскалывалась нещадно. То и дело он вытирал ладонью лицо от набегающей с волос влаги, и ему казалось, что его собственный лоб под ледяной ладонью оставался последним источником тепла в этом проклятом лесу. - Покажись, скотина, ты же только и ждешь... - бормотал он сам себе под нос, почти уверенный, что пес точно его слышит. Ощущение взгляда на коже появилось какое-то время назад и больше не отпускало. От этого мурашки поднимали короткие волоски на теле дыбом, делая кожу болезненно чувствительной. Вся одежда теперь была сделана словно из наждачки. Мокрой ледяной наждачки. Выбравшись на узкий каменистый хребет на кромке очередного склона, Дин оглянулся вокруг. Тьма внизу совсем немного отличалась от тьмы наверху над зубчатой каемкой верхушек деревьев. Косые треугольники гор почти расплывались на фоне неба, лишь на одном из них что-то неровное и не правильное с точки зрения геометрии прорезало густую синеву, венчаясь темно-красным немигающим огоньком, едва различимым в мутной дымке. Смотровая башня. Мысль всплыла сама собой, воспоминание еще не законченного, но бесконечного дня, где приветливый и заботливый Дэвид рассказывал ему о вершинах гор и вышках на них. Вышках на пиках Айрон и Пайлот Ноб, там же, где и были поставлены новые ретрансляторы широкого радиуса. Черт возьми, сотовая связь. Если только это одна из этих вершин, и он не ушел в противоположную сторону. Если он правильно помнил, то пик Айрон был ближе к ним, когда они искали Нормана, и он, действительно, побродив кругами, мог к нему вернуться. И Дэвид мог к нему прийти, потому что Дэвид хотел жить. Хотя после битвы с белым псом и откровением Дин начал сомневаться, что Бетчер все еще в своем уме. В любом случае, это был хоть какой-то ориентир, куда можно было двигаться. Нужно было поискать следы вокруг, которые могли бы подтвердить его предположение. Жаль, не видно было ни черта, и слух подводил, дразня этой дурацкой тишиной, что все время казалось, будто уши заложило. - Ладно, хорошо, - прошептал еле слышно сам себе Дин, - тебе лучше оказаться где-то там. Он уже не был уверен, кому он это сказал: псу или блудному бармену. Все еще глядя на верхушку далекой горы с красным маячком, Дин с новой надеждой решился продолжать свой отчаянный путь. Деваться ему все равно было некуда. Он отпустил высокий острый камень, за который держался все это время, и сделал шаг в сторону спуска, ведущего в подножию склона. Главное, чтобы была цель, которая поможет ему сконцентри... Что-то скользкое мерзко чавкнуло под его ботинком, и левая нога соскочила с камня, внезапно перебрасывая вес на правую ногу. Дин взмахнул руками, пытаясь вернуть равновесие, и у него почти получилось, только вот правое колено внезапно подогнулось, и земля предательски накренилась. Падая, Дин понял, что перед ним нет ни ровной почвы, ни даже более-менее пологого склона: только провал пустоты. В мгновение поняв, что вот так по-глупому он сорвался с обрыва в темноте, он успел лишь резко вдохнуть воздух и напрячься в ожидании удара о землю. Секунда невесомости и, прежде чем он успел сгруппироваться, что-то очень больно толкнуло его в бок, будто он задел камни по касательной, потом его зацепило еще раз и, наконец, со всего размаху врезалось в его тело полностью. Мозг истошно завопил, что это не смертельный удар, что он не разбился всмятку о дно ущелья или камни, а приземлился на заросший крутой склон, судя по шороху и треску, с которым он сполз небольшое расстояние до первой серьезной преграды ногами вперед. Преграда эта, жесткая, как очередной кусок скалы, затормозила его, перевернула и пустила лететь дальше кубарем. Это окончательно выбило из Дина оставшийся воздух и членораздельные мысли. Все, кроме паники, которая тоже едва держалась от мельтешения вокруг твердой земли, выламываемых веток, грязи, камней и всего того, что сорвалось со склона вместе с ним. Верх с низом дружно сговорились и перемешались в один тугой комок, пока вдруг не остановились. Дин замер, лежа полубоком и пытаясь вдохнуть, его словно через мясорубку только что пропустили, и он чудом остался жив. Склон, видать, оказался все же не таким крутым. Под спиной чувствовался камень, и земля больше не двигалась, только мусор все еще падал на него сверху, накрывая рваным слоем. Господи, уцелел... надо же было так. Он судорожно вздохнул и попытался перекатиться на спину с сильно отбитого правого бока. И тут же понял свою ошибку, когда под спиной вдруг оказалась снова пустота. Это был не конец... это был не конец! В этот раз он не смог сдержать крик, когда провалился спиной вперед в пустоту и неизвестность, так глупо повернувшись. Вот теперь ему точно... И тут он грохнулся спиной на твердую поверхность, так, словно она находилась на расстоянии не более пяти-шести футов от края "обрыва". Шокированный нежданным ударом, он парализовано замер, легкие свело, спина, ноги, руки... да все взвыло от боли, а в голове громким звоном взорвался салют разноцветными искрами. Прошло, наверное, больше минуты, прежде чем спазм, скукоживший его легкие от удара, слегка отпустил, и он хрипло и длинно вдохнул, открывая глаза. Быстро заморгал, сбрасывая с ресниц предательскую влагу, скопившуюся под веками. Выдохнул и попытался сдвинуться, собраться вместе и сжаться в тугой комок. Возле правой руки что-то громко чиркнуло по камню в ночной тишине, и Дин понял, что все свое провальное падение умудрился удерживать нож крепко зажатым в кулаке. Как не воткнул в самого себя, оставалось секретом, и ответа на него ему не хотелось искать. Но отчего-то это так ужасно его рассмешило, что вместо того, чтобы начать дышать, он начал беззвучно подергиваться от безумного веселья. Спустя мгновение и звук появился вместе с воздухом, оглашая безлюдные окрестности негромким, но почти истеричным смехом. Должно быть, это был уже шок, но Дин очень долго не мог остановиться. Так и лежал где-то там внизу и смеялся, пока воздух снова не кончился, а мышцы живота не разболелись с новой силой. Где-то на периферии сознания маячила мысль, что боль чувствуется уж не так остро, что дрожь исчезла сама собой, и ему уже практически плевать, что он чувствует. Как появилась эта мысль, так он ее и прогнал. Собрав последние силы, все же утихомирился и свернулся калачиком, перекатившись на бок. От этого он не упал еще раз, и захотелось снова заржать в голос. Ну и вляпался же он... Долго лежа щекой на земле и обняв себя руками, Дин искоса поглядывал на свои ободранные колени. Даже ночью было видно, где более темные пятна выделялись на фоне грязной джинсовой ткани. Под боком, в его правом кармане, что-то больно упиралось прямо между ребер, задравшаяся сзади куртка и рубашка открывали часть спины холодному сырому ветру. Хоть дождь кончился, подумал он. Когда сердце и дыхание немного успокоились и теперь все стало больше походить на отток адреналина, Дин завозился, пытаясь привстать. Валяться здесь - верная смерть, а это пока в его планы не входило, как заманчиво бы и ни звучало. Переложив нож в левую руку, но не желая его теперь отпускать насовсем, будто это был самый счастливый талисман на свете, Дин слегка повернулся и вытащил это нечто, что давило снизу. Не сразу разглядев, что это, он ощупал пальцами, как мог, странный немного плоский, но бугристый предмет. От осознания, что это такое, он чуть не сел, сил только не хватило вот так, с разбегу. Это была чертова химическая грелка из армейского сухпайка. Дин сжал ее в кулаке и прислонил ко лбу. Кто бы там наверху ни сидел и ни отвечал за его непрекращающиеся неудачи, за этот подарок он был ему благодарен. Он теперь, может быть, даже не сдохнет... Так, стоп, смеяться он больше не будет, как бы ни хотелось. Он все еще был на охоте, и кто знает, может, пес уже подбирался к нему в эту самую секунду. Дин взял себя в руки и приподнялся с земли, упираясь одной рукой. Перед собой он мог разглядеть кусок скалы, торчащий, как балкон из склона, редкие кусты вокруг него, темный провал под ним. Странной формы огромный камень образовывал небольшой альков, окруженный с трех сторон надежными стенами. Убежище. На часок-другой, пока он совсем немного не отдохнет. Переведет дух, чтобы набраться сил. Не поднимаясь на ноги, Дин практически на четвереньках подполз ближе и понял, что вполне может туда втиснуться. Может, даже какой-то зверь когда-то использовал этот альков как нору или берлогу, все его дно было засыпано толстым слоем сухих длинных иголок и листьев. Когда Дин вползал в него, под руками шелестел толстый слой природной подстилки. Он сгреб все, до чего дотянулся, в кучу и распределил как можно ближе к стене. Затем залез туда, повернулся спиной к безопасному барьеру и подтянул ноги как можно ближе к себе. Отличная вышла засада. Кусты с правой стороны торчали так, что почти скрывали его. Не стоило задумываться о том, что демоническому псу это не будет помехой, потому что тот чуял жертв своим особым чутьем. Но так он не подкрадется к Дину со спины. Как и ветер с холодом. Простреленная нога ныла и не сгибалась так же хорошо, как здоровая, чтобы можно было подтянуть ее к груди и сжаться в тугой комок для сохранения тепла, поэтому она осталась слегка вытянутой перед ним. Но так лучше, чем никак. Дин собрал руки на груди, обняв небольшой прямоугольник соляной грелки, помял ее несколько раз в разные стороны, чтобы активировать химический катализатор, и через мгновение она начала твердеть, кристаллизуясь. Равномерное тепло разлилось по рукам и груди, и Дин едва не застонал от облегчения. Сложно было вспомнить что-то еще более приятное в этот момент, но расслабляться тоже было бы крайне неразумным. Он спрятал грелку за пазуху, оставив между ней и телом только слой футболки, чтобы не обжигала, и свернулся вокруг нее еще плотнее, оставив только руку с ножом достаточно свободной, чтобы при необходимости быстро пустить его в ход. Пол был жесткий, камень за спиной холодный, а ночь впереди почти бесконечной.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.