Айдахо

Джен
R
Заморожен
230
автор
ilerena бета
Размер:
295 страниц, 26 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
230 Нравится 432 Отзывы 75 В сборник Скачать

Глава 21

Настройки текста
*** У него никогда не уходило столько сил на то, чтобы перевязать собственную рану. Куртка упала с плеч, и Дин, сидящий на земле, испугался, что обратно он ее надеть не сможет. Сырая тяжелая ткань казалась неподъемной. Снимая остатки рубашки с оторванными рукавами, Дин крепко сжимал ее, чтобы не потерять ее так же, как куртку. Рукава нашлись на ноге, обмотанные вокруг бедра, почти черные от грязи и крови. Было бы намного удобнее, если бы он смог порвать рубашку на полосы. Только он не мог. И ножа у него не было. И зубы не помогли. Пришлось привязать ее, как есть, толстым неудобным узлом и чуть не вырубиться в момент, когда он дернул посильнее, чтобы затянуть. Перевязка заняла бесконечность и еще как минимум час. Руки не просто дрожали, они ходили ходуном, как при тяжелом случае болезни Паркинсона. Вряд ли этот убогий жгут из перекрученной ткани будет хорошо выполнять свою функцию. Но это было все, на что он оказался способен. На то, чтобы надеть куртку обратно, ушла еще одна бесконечность. Куртка успела остыть, валяясь на земле, и Дин почти пожалел, что возился с ней: настолько она была холодной и прожорливой до остатков тепла его тела. После всего этого он долго сидел, закрыв глаза и пытаясь привести себя в чувство, чтобы продолжить двигаться. Физических сил на это уже не хватало. Оставалась только сила воли. Долг, который мог при необходимости, наверное, его из могилы поднять. Нужно было найти Сэма. Встать и найти... брата. Он точно где-то рядом. Сэм всегда где-то... рядом. Только мысль о Сэме и о том, что ему нужна его помощь, заставила его подняться сначала на колени, а потом и на ноги. Из-за такого огромного расстояния от головы до земли казалось, что под ногами разверзлась пропасть, в которую он вот-вот свалится. Все, на чем сконцентрировался Дин, это движения одной ноги за другой, чтобы толкать под собой не сдвигаемый земной шар. Сизифов труд был более результативным, чем его пеший поход в никуда... Нет. Не в никуда. К Сэму. На помощь... Сэму. Шторм перед глазами играл тенями и светом, раскачивал, приближал и удалял предметы, заставляя мир крениться. Иногда гравитация начинала побеждать и неумолимо тянула его к земле. Спустя пару десятков шагов он оказался вновь стоящим на одном колене. С неимоверным трудом поднявшись с земли и так и не оторвав от нее взгляд, будто та была единственным, за что он мог еще держаться и не улететь в космос, Дин снова позвал: - С... Сэм... Он облизывал сухие губы, слышал в ответ тишину и делал еще пару десятков шагов. Дин шел дальше как сомнамбула и лишь повторял имя брата. Сэм всегда его слышал. Ощущение времени и расстояния покинуло его. Остались только боль и усталость, которые приумножались с каждым шагом, но их он почти научился не замечать их до тех пор, пока не дошел бы до критической точки. Но она, видимо, была еще далеко. Раз он все еще стоял на своих двоих и даже шел. Бессознательно он выбирал наиболее ровную дорогу между деревьями. Подъем даже на самый небольшой холмик забирал слишком много сил. Несколько раз Дин врезался в деревья, почти столько же спотыкался о камни и корни, едва удерживая равновесие. Глубоко внутри него разгорался огонь, и жар от него расползался по венам во все стороны его тела. Но от этого жара не становилось теплее, скорее наоборот, отчего он кутался в куртку, сильнее прижимал к себе руки и старался меньше выдыхать, чтобы не потерять драгоценное тепло. Спустя время его путешествие стало напоминать бесконечную адскую пытку. Он не мог понять ни времени похода, ни расстояния, которое прошел. Приблизился ли он к цели или ходил кругами. Все вокруг было словно в тумане, и время закручивалось петлями. Где-то в густой чаще он прислонился плечом к стволу и застыл, пытаясь отдышаться. Уперся лбом в колючую кору, потому что обеими руками он обхватывал самого себя, чтобы то ли согреться, то ли не дать себе развалиться на части. - Черт, ну и грязный же ты. Дин сильно вздрогнул от раздавшегося совсем рядом голоса и отшатнулся от дерева. - Сэм! - Он уставился на плечо в бежевой спортивной куртке, что выглядывало с той стороны ствола. Голос брата раздался как раз оттуда. - Сэмми, ты в порядке? Плечо исчезло, будто брат повернулся в сторону, и Дин, обхватив руками старую ель, спотыкаясь, обошел ее вокруг. Уставился на пустоту с той стороны и чуть не упал, потеряв опору. Оглянулся по сторонам. - Сэм? - Где ты валялся, Дин? Дин снова чуть не отпрыгнул. Сэм обнаружился справа от него стоящим спиной к другому дереву. Он облокотился на него, как ни в чем не бывало, и сложил руки на груди, на лице читалось что-то похожее на разочарование. Но Дина больше заботило то, что младший брат был целым, чистым, без единого видимого следа крови. Невредимым на все сто процентов. Он снова нащупал старую ель и оперся на нее, чтобы не упасть. От чувства облегчения невыносимо закружилась голова. - Слава богу, ты живой. Я думал, что-то случилось... Господи, Сэмми... - И вот так ты хотел проводить свое время? - продолжил Сэм, будто это была одна из их старых прерванных бесед. Может, и была? - Что? - переспросил Дин, собирая мысли вместе. - По уши в крови... я даже не знаю чьей. Кого ты прикончил на этот раз? Дин отшатнулся и, тяжело сглотнув, сконфуженно заморгал, но в голове яснее не стало. И непонятно, что смутило его больше: то, что он не знал, кого он прикончил, или то, что Сэм этого тоже не знал и спрашивал у него в такой манере, будто он подрабатывал киллером в свободное время, убивая людей. - Монстра, - ответил наконец он. Потому что этот ответ был правильным и единственным для него и их семьи. Спасать людей, охотиться на нечисть. Семейное... - Уверен? - спросил Сэм тоном, который Дин очень не любил слышать. С ноткой снисходительности и... превосходства. Так Сэм любил задавать Дину вопросы из школьной или университетской программы, ответы на которые Дин точно не знал и не особо хотел знать, потому что в охоте эти знания не имели никакого практического значения. А Сэму было важно это чувствовать... поэтому Дин каждый раз проглатывал обиду и позволял ему не получать ответ и удостоверяться, что хоть в чем-то он лучше старшего брата. В большинстве случаев Дину было плевать. Но почему-то не сейчас. - Сэм, где папа? - Дин ускользнул от ответа с глупой надеждой, что брат тоже переключится на более важные вещи. - Да кого это волнует? Его самого не волнует, где он... Черт, так стало только хуже, потому что Сэм и отец - это как масло и огонь, даже если они просто говорят друг о друге с Дином. Неверная тактика и еще полвагона боли. Дин тяжело привалился к дереву, не в силах долго стоять. От этого будто все в его организме застывало и начинало медленно отмирать. Движение - жизнь. Кто там сказал, хрен его знает, да и не важно. - Сэмми, помоги... - резко оборвал он его, чувствуя новую волну жара, накатившую на него. - Его никогда нет, когда нужен! Вечная картина нашей жизни - ты в дерьме, отца нет! - не унимался Сэм, отойдя от дерева, на котором так удобно до этого располагался, и размахивая руками. - Как я устал от этого всего! Сэм резко развернулся и раздраженно пнул что-то, от чего иголки разлетелись маленьким рыжим фонтанчиком из-под его кроссовка. Провел руками по волосам, убирая их с лица в нервном жесте, и вдруг быстро куда-то пошел. Через мгновение он скрылся из поля зрения Дина. Дин тут же вышел из опьяняющего ступора. - Сэм? - Он распрямился, насколько это было возможно, и вгляделся в полумрак между стволами, куда отправился брат. Глаз не заметил ни малейшего движения, и в ответ ему не раздалось ни единого звука. Ни шагов, ни слов, ни даже насупленного пыхтения младшего брата. - Черт, Сэмми, стой... Он нехотя оторвался от опоры и направился за Сэмом. Он же, черт возьми, ушел один куда-то в лес, где все еще мог бродить монстр, что напал на Дина. Трупа-то не было... монстра. Значит, он еще где-то там. Большое количество крови на одежде ничего не значило, тем более что не понятно было, чья именно это кровь. Только Дина или нет. Сердце заколотилось в груди, когда спустя десятки шагов Дин так и не догнал Сэма. Вокруг него простирался сырой, холодный и абсолютно пустой лес, где единственным звуком был шорох игольчатых крон над головой. - Сэ-эм! - отчаянно позвал Дин. Как он мог его потерять? Как он мог его упустить? Это же его работа, присматривать за... Дин внезапно вышел на открытое пространство и едва не споткнулся на краю каменистой ступенчатой тропы. Он огляделся, не в силах перевести дыхание и проклиная горящий адским пламенем от быстрой ходьбы бок. Сэма здесь снова не было. Была только раздваивающаяся, как чертова рогатина, дорожка из крупных камней. Один ее конец вел куда-то в чащу заросшего елями склона, другой сворачивал круто вправо и утыкался в потрепанные торчащие из земли бревна. Две штуки. А между ними, провисая в серый тяжелый туман, болтался старый веревочный мост, который уходил, казалось, в никуда. Мост медленно раскачивался, словно по нему кто-то совсем недавно прошел. Широкие отсыревшие почти до черноты доски лежали туго набитыми шпалами на веревочных рельсах. Над ними переплетенные в косички канаты плавной дугой натягивали опору для рук. Дин почти не раздумывал, инстинкт всегда вел его в правильном направлении, в сторону Сэма. И в этот раз он просто не мог ошибиться, выбирая дорогу. Сэм определенно отправился по мосту на ту сторону реки, ущелья... или что там было внизу. Некоторое время он все еще обхватывал сам себя, стараясь не думать о каждом болезненном шаге, но, добравшись до начала моста, вцепился в тугие поручни. Затем шагнул на толстые доски. Мост под ногами слегка качнулся, но выглядел вполне надежным. Зачем только Сэм туда пошел? Должно быть, он знал выход из этой угрюмой размокшей чащи. И Дину не оставалось ничего, кроме как довериться брату. Чем ближе он подходил к середине, тем сильнее раскачивался мост, и в какой-то момент Дин просто потерял равновесие и завалился на одну сторону, судорожно вцепляясь руками в канат-поручень. Ноги подкосились, и он едва не свалился, мимолетно глянув вниз, где под толстым слоем ватного тумана шумела река или ручей. В тот момент, когда он дезориентированно вглядывался вниз, Сэм вдруг прошел мимо него, едва не задев плечом и сильнее раскачав старый мост. Испугавшись внезапности появления брата, Дин отшатнулся, но, когда дернулся, чтобы схватить его рукой, было уже поздно, и тот прошел мимо. Сэм быстро удалялся от него, все еще что-то бормоча под нос. Его спина уже начала исчезать в щупальцах тумана, когда Дин не выдержал и позвал: - Сэмми! Сэм в ту же секунду остановился и развернулся на месте. У Дина от этого движения закружилась голова, и сердце подпрыгнуло при мысли, что Сэм может упасть. Но Сэм стоял на ногах тверже, чем когда-либо, несмотря на шаткий мост. - Почему ты всегда делаешь это? - рассерженно спросил он. - Делаю что? - Дин уже ничего не понимал, и у него было крайне мало сил для разборок. - Шагу мне спокойно не даешь ступить! На пару метров от тебя отойти не даешь. Висишь тут как цербер... - Мне немного... немного нужна помощь, Сэм, - Дину был противен собственный тон, но, учитывая его состояние, он вынужден был признать поражение и необходимость помощи. - Это подло! - взорвался Сэм, а Дин в ответ только застонал. - Ты теперь будешь давить на жалость? Играть на моем чувстве вины? Да? - Господи, Сэм... - Дин едва нашел в себе силы подняться на ноги и двинуться в сторону брата. - Это называется эмоциональный шантаж, Дин! Это подлость и манипуляции! Играть на моих чувствах каждый раз... - Сэмми, я ранен... - продолжал Дин, попутно удивляясь, что же так сильно могло разозлить Сэма, что он не замечал такой ужасающе очевидной правды перед своими глазами. Что это не было какой-то игрой или манипуляцией, а только чистой воды криком о помощи. - Каждый раз, когда ты вляпываешься в какую-нибудь передрягу! Каждый, - Сэм злобно указал на него пальцем, - чертов раз! Сэм вдруг развернулся и зашагал по мосту в противоположном от Дина направлении. - Подожди... стой... Сам того не заметив, Дин перешел на другую сторону и на подгибающихся ногах снова продолжил это бредовое преследование. Наверное, с Сэмом было что-то не так. Он был заколдован... или одурманен... или получил серьезную травму головы и бредил наяву... Какое угодно логическое объяснение происходящему с ним кошмару. - Как только я начинал строить планы, - Сэм снова остановился и развернулся к нему лицом, - как только я собирался сделать что-то для себя в моей собственной гребаной жизни, с тобой обязательно что-то случалось! Дин споткнулся о широкий плоский камень, лежащий сразу за мостом, и рухнул на колени. Он едва удержался от того, чтобы не упасть лицом в грязь, с трудом выпрямился и задрал голову наверх, где над ним обвиняюще нависал Сэм. - Сэм, послушай... - начал он почти шепотом, потому что дышалось с большим трудом. - Когда мне нужно было поехать на соревнования, ты сломал ногу и не мог вести машину. Когда у меня было свидание, ты подрался в баре, и я всю ночь таращился на твое разбитое лицо, боясь, что ты собственной кровью захлебнешься! Сэм не только его не слушал, но и заводился сильнее, вспоминая те редкие случаи, в которых его планы рушились по вине Дина. Дин не собирался отрицать свою вину в этом, но слышать их было все равно обидно. Особенно когда он пытался достучаться до брата. - Сэмми, это же... - Не Сэмми! Сэм! Я уже давно тебе не ребенок! - Где папа? - Когда мне нужна была твоя помощь в школе, ты сваливал на охоту! - Давай найдем папу... он... - У Дина на мгновение перехватило дыхание из-за сильного спазма мышц. - Он поможет... тебе. - Мне не нужна его помощь! Как ты не понимаешь, что он только и делает, что гробит мою жизнь! И твою тоже, между прочим! - Что-то не так. - Дин покачал головой, отчего она сильнее закружилась. - С тобой что-то не так... - Со мной что-то не так?! Это с тобой что-то не так. Посмотри на себя! - Сэм махнул рукой в его сторону. Дин действительно посмотрел – печальное зрелище – и еще больше удостоверился в теории, что с Сэмом что-то очень и очень не в порядке. Сэм не был таким... равнодушным и безразличным... если Дин был ранен и нуждался в нем. Да, он злился иногда, да, его периодически заносило, особенно если участвовал Джон. Но не так. - Ты видел его, куда он пошел? - продолжил давить на него Дин, пытаясь узнать хоть что-то вразумительное о местонахождении отца. Было уже более чем очевидно, что сам он не сможет разобраться и помочь Сэму. Только не в таком состоянии. - Что ты заладил? Ты вообще о чем-то другом можешь думать? Папа то, папа се, а куда он пошел, а что он подумает, да что скажет. Весь мир, что ли, вокруг него крутится? Меня это уже достало! Сэм вдруг взмахнул руками в порыве эмоций и вновь повернулся к Дину спиной. Длинными шагами он отправился дальше в лес, крикнув уже почти через плечо: - Вы оба достали! - Нет, Сэм, стой! - Дин дернулся, снова чуть не упав. Оперся одной рукой о землю, прежде чем найти в себе силы встать и, спотыкаясь, отправиться догонять брата. Больше ему ничего не оставалось. *** Джон прошел уже достаточно миль, чтобы засомневаться в правильности выбранного направления. Рейнджеры предлагали ему присоединиться к одной из их поисковых групп, но это не входило в его планы. Вмешательство гражданских в дело начинало приобретать какой-то стихийный характер и совсем нежелательный масштаб. Они только мешали бы ему. Джон и без рейнджеров-недоучек и тем более без бестолковых добровольцев смог бы найти следы в лесу. Когда он углубился в длинную долину между пологими склонами гор, он почти разочаровался в своем опыте следопыта. Чертовы дожди хорошо размывали все следы на земле, и ориентироваться оставалось только по другим знакам. Он уже не ждал чудес или банального везения, как ему попалась на глаза небольшая поляна, образовавшаяся от падения старой трухлявой сосны. Сломанное дерево повалило еще несколько маленьких и лежало теперь, растопырив колючки обломанных прямых веток. Совсем жидкий подлесок по краям поляны был выломан или вытоптан, на взрыхленной земле отчетливо проступали следы борьбы. Джон замедлился, переводя дыхание, и огляделся. Даже дождь не смог смыть вмятые в мягкую почву отпечатки ботинок, глубокие борозды, широкие следы, словно что-то тащили или волокли по земле. Места, где примятые иголки образовывали небольшие ровные участки, размерами подсказывали, что это был человек. В середине поляны одиноко лежала странная пустая бутылка. Прежде чем отправиться к бутылке, Джон осмотрел несколько наиболее четких следов и пришел к выводу, что здесь, судя по разным отпечаткам протекторов, было как минимум два разных человека. И почти до зубовного скрежета хотелось верить, что те, что оставили неровные полоски от рифленых протекторов, принадлежали его сыну. Не хотелось притягивать надежду за уши, но что у него оставалось, кроме нее? Как бы то ни было, следов борьбы было достаточно для очень серьезной битвы, что могло значить только одно. Если здесь был Дин, то он, скорее всего, встретился в схватке с кадехо. Дин был прекрасным бойцом, прирожденным и воспитанным, натренированным настолько, что Джона раздувало от молчаливой гордости. И пугало одновременно тем, что безрассудство сына порой граничило с безумием. Можно быть чертовски хорошим бойцом, но не суметь выжить. Обратив, наконец, свое внимание на бутылку, Джон сначала осторожно пнул ее ботинком, а потом поднял, стараясь держать ближе к донышку и не касаться пальцами странных знаков, покрывавших стекло. Нужно ли было еще более веское доказательство? Эти знаки были очень похожи на какие-то древние письмена. Сингер бы удавился за возможность почитать, что тут написано, и разгадать очередной ребус. Джон вздохнул и ненароком уставился в землю, где в одном из самых разрытых мест мог лежать мертвый кадехо. Эта тварь была невидимкой. Поэтому и доказательств смерти найти было невозможно. Но прежде чем он решился ощупать землю руками в надежде наткнуться на труп пса, откуда-то издалека раздался резкий звук, тут же отдавшийся эхом и закруживший между исполинскими деревьями и склонами гор. Стая птиц испуганно вспорхнула с высоких крон. Джон замер и затаил дыхание. Будь он проклят. Бутылка в руке почти тут же ушла на второй план по важности вместе с невидимыми останками и была заброшена в армейскую сумку. Он повернулся несколько раз, прежде чем точно вспомнить первоначальное направление, откуда раздался этот звук, и тут же быстро натправился в ту сторону. Его подгоняли и надежда, и страх, и что-то еще недоброе, потому что он достаточно хорошо разбирался в оружии, чтобы отличить выстрел из охотничьего ружья от выстрела из пистолета. А в совпадения он не верил. Не на их работе. Не в их жизни. *** Он потерял его где-то по дороге. Может быть, слишком надолго, моргнув, закрыл глаза или слишком часто смотрел под ноги, чтобы не упасть, а это было крайне сложно. Его уже носило из стороны в сторону, как пьяного, и один раз он даже задумался о том, что этот факт мог разозлить Сэма еще больше. Будто Дин подтверждал его слова, вместо того чтобы опровергать все обвинения. Дину нечем было себя защитить. Тем более, когда одурманенный брат оказался вдруг слеп к жутким пятнам крови и разорванной одежде на нем. Да черт, он наверняка выглядел не лучше свежевыкопанного трупа. Сэм ушел куда-то вперед, и Дин теперь плелся за ним, пытаясь догнать. Его нельзя было оставлять одного. Именно так. Даже несмотря на то, что он был жив, здоров и полон сил, он явно нуждался в помощи. Нуждался в Дине как никогда... Как раньше... Раньше? До отъезда. Дин растерянно остановился и огляделся. Он уже не был в силах понять, что сейчас происходило вокруг него и с ним. Очередной паршивый день в офисе или реалистичный до жути кошмар. Где-то должна была быть подсказка, но все было слишком настоящим. Особенно боль, которая вовсю резвилась в его теле. С таким ее уровнем щипать себя не было нужды. Что ты тащишься за ним... как пес... - Папа? - Дин оглянулся. Ему показалось, что он услышал голос отца. Прав ведь был, что они вместе на охоте? Но ненормальную тишину вокруг больше не прервали ни голос отца, ни шумные шаги раздраженного Сэмми. Дин медленно моргнул и тяжело сглотнул. Воды бы... В то же мгновение его желание исполнилось. Небес разверзлись холодным ноябрьским дождем, тут же зашлепавшим крупными каплями по плечам и голове Дина. Дин закрыл глаза и поднял лицо к небу. Просящий не выбирает... Капли потекли по саднящей, как от ожога, щеке, охлаждая кожу и успокаивая неприятное ощущение, запутались в ресницах и смочили пересохшие, растрескавшиеся губы. Он слегка приоткрыл рот и облизнулся. Хоть так. Позволил себе лишь одно мгновение насладиться мучительной прохладой падающей с неба воды, чтобы в следующее мгновение возненавидеть ее за пронизывающий холод, поползший по телу от намокшей одежды. От любви до ненависти... Сэм тоже был невозможно противоречив и контрастен, как ледяной дождь. Спасал жизнь и убивал одновременно. Своим присутствием и отсутствием... потому что... Если выйдешь за эту дверь... Дин заморгал, приходя в себя от секундного забытья, и с ресниц разлетелись маленькие капельки. Он стоял на некрутом склоне, и перед ним открывался вид на неровные кудрявые ряды ржавеющих под напором осени тополей. Маленькая рощица торчала отдельно от хвойной армии, оккупировавшей горы, и яркими вызывающими цветами заявляла о своей невыносимой особенности. Уникальности среди обыденности вечно зеленых игл. Но даже яркие кляксы листьев на ветвях или пестрые ковры у корней не привлекли все внимание Дина. Под широкой кроной, безуспешно прячась от сильного дождя, прислонившись спиной к стволу и обхватив колени руками, сидел Сэм. По мокрой челке, прилипшей ко лбу, медленно ползли капельки воды, соскальзывали в брови, а потом вдруг появлялись ниже и прозрачными слезинками торопились к краю подбородка. Вид у него был потерянный и печальный, и Дина кольнуло так сильно где-то в центре груди, что рука сама собой потянулась к сырой рваной футболке, обтягивающей ребра. Сердце пару раз споткнулось, сбивая с ритма дыханье. Дин почти не обратил на это внимания, как и на крупную дрожь, к которой почти привык. Он пошел к брату. Инстинкт, который он толком не мог ни назвать, ни объяснить, вел его прямо к нему, заставляя отставлять куда-то в сторону все свои проблемы. Расстояние будто увеличивалось с каждым шагом, и когда Дин, наконец, дошел до старого тополя, он окончательно выбился из сил. Ни ноги, ни руки уже почти ничего не чувствовали, и усесться рядом с Сэмом оказалось ужасно сложно. Он скорее упал, буквально в паре дюймов от плеча брата, усевшись рядом и прислонившись к дереву спиной. Уставился на мокрые пятна, покрывающие его куртку, и задышал, будто не делал этого до сего момента. Сэм поднял руку и вытер рукавом под носом набежавшую с волос влагу... или слезы... и Дину вдруг стало невыносимо больно. Настолько больно, сколько мучений может принести чувство вины. Не известной ему, не понятной, не правильной, но настоящей для Сэма. Реальной и осязаемой настолько, что брат выглядел таким разбитым, обреченным, потерявшим всякую надежду, что его кто-либо поймет. Словно все, кого он любил, вдруг предали его, потому что он... ...нормальной жизнью! Безопасной! Дин отшатнулся как от пощечины и стукнулся затылком о ствол. Нахмурился, силясь увидеть движения губ, что могли это произнести. Но Сэм молчал, почти не двигался. Только ресницы, видимые в профиль, двигались вверх и вниз. - Сэмми, что с тобой? - чуть слышно произнес Дин. - Зачем ты со мной так? - вздохнул Сэм и поднял глаза на брата. Дин напрягся в поисках ответа. Как? Что он сделал не так? Что он натворил? - Почему ты меня не отпустил? - продолжил Сэм дрогнувшим голосом. Отвернулся от Дина и уставился куда-то перед собой. - Что? - У Дина перехватило дыхание, будто его окатили ледяной водой. Он еще не мог понять от чего, что было такого в этих словах, и почему все вокруг внезапно будто затрещало по швам, разваливаясь. Перед глазами поплыли пятна, и он глубоко задышал, почти каждый раз вздрагивая от движений. ...я не передумаю... сколько бы ты ни звонил. Кислорода вдруг перестало хватать, а весь засасываемый воздух словно со свистом проходил насквозь, вырываясь где-то сквозь огромные трещины. В боку черной ядовитой медузой взорвалась невыносимая боль и тут же расправила свои длиннющие щупальца. Они поползли по его телу, разнося холод и тьму. А стремительно угасающее сознание Дина пыталось зацепиться хоть за что-то... реальное. Было ли здесь хоть что-то реальное... Мысль как появилась, так и исчезла, теряясь в водовороте. Перед глазами заплясали темные пятна, и Дин накренился в сторону, нещадно сползая по стволу. Все, что он мог ощущать в тот момент, кроме слабого рефлекторного страха за свою жизнь, это скупую, едва бьющуюся огонечком потухающей свечи надежду, что, падая, он окажется на коленях у Сэма. В его объятьях. Ведь Сэм рядом... и он обязательно поймает его. Даже в темноте. *** Джон слышал какие-то громкие голоса уже довольно близко. Звук в лесу распространялся иначе, но его источник Джон все же нашел. Успев прилично запыхаться, он выбрался на открытое место между стенами стволов и тут же очутился в гуще событий. Здесь уже вовсю орудовали рейнджеры. Наверняка же одна из поисковых команд была рядом и тоже слышала выстрел. Только добрались они быстрее Джона. Два рейнджера и пара каких-то гражданских, возможно, добровольцы, столпились небольшой группой вокруг чего-то на земле. Затем один из добровольцев снял с себя светоотражающий жилет, что носил, чтобы не быть подстреленным невнимательным охотником, и накрыл это нечто. Тут-то Джон и споткнулся. Тело. Это было человеческое тело, лежащее на земле. Темная, явно грязная и мокрая одежда, ненормальная поза на боку и видная из-под жилета рука, даже не рука, только чуть согнутые вокруг рукоятки хромированного пистолета пальцы. Кровь отлила от мозга, от лица и от сердца и ухнула куда-то в ноги, став настолько неподъемной, что Джон замер на одном месте. Это не мог быть... никак не мог... - упрямо твердили сознание, логика, опыт. А сердце подскочило к горлу, выстукивая только одно: подойди, посмотри, убедись. Убедись. Это не должен быть он. Не может. Ноги шли сами, будто на автомате отключившись от мозга и работая только на вегетативной нервной системе. Механическими движениями они донесли его до скопления людей вокруг одного мертвого. Все происходило будто вне его тела, а он стоял рядом и смотрел, сам себя уговаривая, рассматривая детали, отмечая отличия... различия. Отмечая, но не замечая. Основной инстинкт требовал убедиться. Совершенно не обращая ни на кого внимания, он подошел и беззвучно отодвинул стоящих на пути плечом, присел на корточки возле тела и отвернул край жилета. Первой реакцией было закрыть глаза и не увидеть, но что-то жесткое и несгибаемое в нем не позволило. Заставило упрямо всмотреться и лишь потом закрыть глаза. - Да, приятель, редкостная жуть, - произнес кто-то над ним. Только Джон не собирался смотреть на него, соглашаться и тем более вступать в светскую беседу и делиться впечатлением от увиденного. Он достаточно жути повидал в жизни, чтобы не ужасаться развороченному черепу. И похуже бывало, пострашнее и побольнее. Совсем другое теперь медленно превращалось перед его внутренним взором в иллюстрацию к второсортному фильму ужасов. - Бетчер? - просто спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Кто-то из этих людей наверняка знал ответ. Джон и сам его знал, но ему нужно было подтверждение. Печать и подпись на документе о том, что мертвое тело с отстреленными мозгами, лежащее перед ним, - это тот самый компаньон для поисков, с которым его сын покинул город. Тот самый, который предположительно был ранен из пистолета Дина, однако единственное пулевое отверстие в его теле - это выходное от пули, снесшей часть мозга и черепной коробки и разбросавшее их на полметра по лесной подстилке. Пули того самого пистолета, который Дин никогда не бросал, не терял и не отдавал никому чужому по доброй воле. Потому что это было его оружие, его гордость и его меткость, его продолжение в сияющей огневой мощи. - Он. Кто бы мог подумать... - Кто-то из группы людей начал рассказывать, но слушать было ни к чему. Он услышал все, что надо. Джон медленно поднялся, даже не утруждаясь накрыть труп обратно. Опустил глаза к пистолету в посмертно ослабшей руке и медленно провел рукой по лицу, задержавшись на мгновение на глазах. Это все меняло... ЭТО меняло абсолютно все. Кровь на берегу не принадлежала Бетчеру. - Похоже на укусы... - они продолжили обсуждать, все еще ища в нем собеседника. Конечно же. Что же еще? И это точно не медведь или волк - это пес. Пес, следы которого они не найдут, даже если все глаза высмотрят. И он сам не найдет. Дэвид Бетчер тоже был жертвой. Как и Дин. Две добычи отправились искать свою смерть в бесконечном лесу. Одна добыча нашла. Пришла к ней сама. К своей смерти. Джон отошел на несколько шагов и оглянулся вокруг. Следы, где-то здесь обязательно должны быть следы. Они есть. Обязаны быть... Без следов, за которые он мог уцепиться и снова всплыть на поверхность, окружающий лес начинал казаться страшным гиблым местом, даже несмотря на все знания о том, что и кто делает его таким. Не монстров начинал страшиться Джон, не тварей, ждущих в ночи свою невинную жертву, чтобы утолить свой голод. Не темноты он боялся и холода. Даже не кадехо. Более чем конкретного существа, которое уничтожило такое количество людей, что заслужило смерть уже давно. Он боялся того, что ничего не сможет сделать, что окажется бессильным и беспомощным перед судьбой, уготованной его сыну. И об этом было страшно даже думать, даже на мгновение позволять своему созданию ответить на вопрос "а что, если...". Движение и борьба, продолжение битвы. Идти, пока не упадешь, драться, пока не победишь. Он не сдастся ни на одну долю толику секунды, пока не увидит собственными глазами, не прощупает и не убедится, что Дину он больше помочь ничем не в силах. Пока не получит его... мертвое тело... Господи... Заткнись, заткнись, заткнись! От шума в ушах он не слышал, что говорят люди вокруг него. Не слушал и не пытался. Полезной для поисков информации он среди этих людей найти не мог. Они толпились и сталкивались, как морские свинки в тесной клетке, и только раздражали своими неповоротливыми тушками. Поэтому Джон начал по спирали. Ровно от того места, где земли касался уже остывший кольт, который он поднял в момент, пока никто не смотрел. Плевать на закон, плевать на фальшивые удостоверения, плевать на все преграды и препоны. Он найдет сына, чего бы ему этого ни стоило. Спираль сжалась и стала быстро раскручиваться от поляны, где покончил собой последний свидетель, и в затихший лес, где все еще оставались следы. Потому что Бетчер пришел сюда, прежде чем убить себя. И до какого-то момента он был с Дином. Или Дин с ним. Значит, эта запутанная цепочка доведет до места, где их следы пересекутся. В обратном порядке, от смерти к жизни, он пройдет ее, чтобы найти. Что бы ни ждало его на том конце этой нити в лабиринте Минотавра. Начало или конец. Отключить эмоции и делать свою работу, вот что он должен сейчас. Делать ее хорошо, потому что иначе нельзя, а охать, ахать и страдать он будет потом, когда будет над чем. Или над кем. Эмоции всегда встают на пути и заставляют ошибаться. Сейчас ошибка может стоить слишком дорого. Только Джон все равно время от времени спотыкался. Каждый раз, когда ничего не находил. И на пустые скитания взад и вперед по негустой хвойной чаще - нет, не скитания, внимательные поиски - у него уходило драгоценное время. Дин был слишком хорошо обучен, чтобы заблудиться в лесу. Это если он вообще жив. Он был жив, и это даже не ставилось под сомнение. Двадцать чертовых лет Джон потратил на то, чтобы убедиться в этом. Двадцать лет учил его стольким нужным для выживания вещам, что не могло случиться ничего такого, с чем Дин не смог бы справиться. Он воспитывал, тренировал и вытачивал из своих сыновей настоящих бойцов, сильных, умных, выносливых. Двоих... а теперь он один. Джон замер на месте и молча посмотрел на качающиеся верхушки деревьев. Неужели это апогей его воспитания, с которым он так боялся столкнуться? Отказывал себе в вере в подобное, выращивал слепое пятно размером с Канзас там, где его усилия давали трещину из-за фундаментальной ошибки. Растил двух сыновей как единое целое, как единый хорошо отлаженный организм с единственной мыслью о том, что они всегда должны быть друг у друга. Что судьба, уготованная им, не будет так ужасна, как жизни всех жертв сверхъестественного, чей привычный уклад и мир был уничтожен в одночасье. Болью, страхом, потерями, непониманием и неготовностью принять другую сторону жизни, темную сторону. Его дети были готовы к этой жизни. Жили в ней так же легко, как плавали в воде. Научились, натренировались, привыкли и адаптировались ровно настолько, чтобы встать у руля этой жизни. Быть в состоянии управлять этим хаосом... Только вот один ушел от вас... а второй бесследно растворился в лесу, став потенциальной добычей плохо известного монстра. Потенциальной жертвой. Или уже настоящей. Отличная работа. И этот внутренний голос становился в своих обвинениях тем громче, чем больше времени проходило с момента его ухода с поляны с барменом самоубийцей. Никто не окликнул его и не попытался вернуть, никто не увязался за ним в его единоличных поисках. Даже несмотря на то, что теоретически находиться в лесу было опасно из-за разбушевавшегося зверя. Джон пожалел только об одном: что не стянул себе заодно и рацию у одного из рейнджеров, чтобы прослушивать их переговоры. Вероятность того, то кто-то из них найдет Дина оставалась, хоть и незначительная. Но Джон мог доверять только себе самому. А еще мог доверять своим сыновьям. Дину мог доверять, он уже не один раз доказывал это. Только вот здесь речь уже не шла о простом доверии. Здесь лежало что-то уже более глубокое. Основанное на безотчетном страхе, так глубоко зарытом, что сказать о нем вслух было физически невозможно. Родительском страхе потерять своего ребенка. Страхе, который сметал со своего пути все добрые и правильные начинания, идеи и методы воспитания, собственные обещания и доверие к сыну, который вне зависимости от возраста все равно оставался ребенком. Страхе, который заставлял закипать злость и выливать ее на чадо порицаниями и упреками, настоящими скандалами, потому что признать этот страх было хуже всего. Перед сыном. Перед собой. Перед Сэмом, который хотел учиться в колледже, который упорно трудился и зарабатывал своей головой на ту жизнь, что так манила его с самого детства. Настоящую. Нормальную. Без них. Без отца и брата. В одиночку. Где-то далеко и без контроля и поддержки. Это было как позволить сыну выпрыгнуть из самолета без парашюта. Невыносимо, сковывающе и выворачивающе страшно. До зубовного скрежета и нечленораздельного крика. До трясущихся рук и неконтролируемой истерики. С единственным оружием в виде злости и жалящих слов. С одной только надеждой, что одумается и не пойдет на самое страшное. Не прыгнет смерти навстречу, увидев страх в глазах отца. Не выберет этот путь из боязни не иметь возможности вернуться обратно. Поддастся самому бесчестному в жизни шантажу от самых близких людей. Если выйдешь за эту дверь, не смей возвращаться... Испугайся и не уходи, одумайся и вернись, не отрезай себе пути взамен свободы, которая иллюзорна. Не беги от меня навстречу опасности, о которой даже не знаешь. О которой не могу тебе сказать, и поэтому еще страшнее. Еще ужаснее то, что ты делаешь. Согласись, потому что у меня нет иного выхода. Нет больше рычагов, чтобы оставить тебя рядом, под присмотром, в безопасности. Нет больше способов, кроме тех, что делают больно. Тебе. Мне. Всем. Все зашло слишком далеко. Настолько далеко в этой войне, что появились жертвы. Сопутствующий ущерб. Не сразу. Не в момент падения "бомбы" на голову единственного представителя мирного населения. Нет. Как бомба замедленного действия. Биологическое оружие, что отравляло второго сына дни, недели, месяцы и годы. А теперь рвануло. Рвануло в Джоне. Ты только все портишь... тащишься за ним, как пес... Рвануло в Дине. Иди к черту... Рвануло между ними и разорвало их на части. Разметало в разные стороны и разбросало рваными ошметками. Уничтожило. Как он мог считать, что еще не все потеряно? На чем должно основываться это наивное убеждение, кроме безрассудного самообмана. О чем он вообще думает в момент, когда должен искать пропавшего сына? О том, кто во всем этом виноват? Чем это поможет? Скотина ты, Винчестер. Джон остановился и прислонился спиной к широченному стволу старой ели. Неясный след вел его куда-то сюда и тут обрывался, терялся то ли перед глазами, то ли в его голове, в которой творился настоящий хаос. Отвлекал и уводил не в ту сторону. Джон медленно сполз по стволу, присев на сырую землю между толстыми кривыми корнями, змеями уползающими в мягкую почву. Одной рукой взялся за покрытую трещинами кору, другой накрыл глаза и попытался отдышаться и привести самого себя в чувство. Как хорошо, что никого не было рядом, когда он начинал рассыпаться на части. Сумка сползла с плеча и глухо ударилась о землю, звякнув оружием внутри. Джон на мгновение выглянул из-под пальцев и уперся взглядом во что-то неестественное. В яркую полосу вспоротой древесины, как открытую рану, выделяющуюся на фоне темной поверхности корня. Еще одну рядом, параллельную, и еще... словно кто-то прошелся граблями по дереву... или огромной когтистой лапой. Джон подскочил на месте и развернулся, стоя на коленях прямо на земле, чтобы лучше разглядеть следы когтей. То, что он чуть не пропустил, пока занимался самобичеванием и смакованием собственных душевных страданий. Это оно... черт его возьми и порви на части, если это не оно. Он отодвинулся на пару футов назад, чтобы оглядеть место, где длинные борозды, оказывается, покрывали оба корня, будто зверь здесь рыл или рвал что-то. И земля была взрыхлена, игольчатая подстилка потревожена и разрыта. В левое колено, утопающее в отсыревшую почву, что-то больно уперлось. Болезненно и отрезвляюще. Джон быстро глянул вниз и сдвинул ногу, чтобы убрать этот мешающий камень или ветку, и замер от тусклого блеска под слоем иголок и крошева почвы. Выдернул из земли этот предмет, пропустив его между пальцами, и поперхнулся дыханием. На него смотрел чумазый, почти уже не желтый от бурых пятен, покрывающих его почти полностью, рогатый божок. Тонкий кожаный шнурок был разорван и висел неровно, будто затвердел от засохшей... господи, крови. Вся земля и иголки, и заблудшие листья бурели остатком почти высохшей, а затем размоченной слабо попадающим на подстилку из-за густой кроны дождем, крови. Перед Джоном, вокруг него, везде, где он касался пальцами и лишь сильнее убеждался в этом. Он слишком много повидал крови, чтобы не узнать ее. В самых разных условиях, самое разное время спустя после... убийства. Джон сел на пятки не в силах сдвинуться и закрыл рот рукой от осознания, что впитывается в его джинсы, что покрывает его руки, что разлито вокруг него и вплавлено в почву и корни. Что он так не хотел и боялся найти. Вместо того, кого так желал...
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.