Fall in love

Мэтью растерянно стоял у плиты и готовил блинчики, отстраненно размышляя. Вроде бы все было как обычно, за исключением разве что того, что это была не его плита и даже не его кухня. Непонятно с чего, но его брат вдруг вздумал пригласить канадца к себе. Но почему-то, его самого до сих пор не было дома. Обычно Альфред звал Канаду только тогда, когда хотел посмотреть очередной фильм ужасов, наверное, исключительно из-за этого вспоминая о существовании брата. Может, конечно, тот уже и забыл о своей просьбе приехать - это вполне в духе Америки, единственное что, благо он уже давно отдал Мэтью копию ключей от входной двери, хотя и непонятно зачем. Задумавшись, юноша едва не спалил очередной блин, но, спохватившись быстро вытащил его на тарелку и, на время отбросив посторонние мысли, сосредоточился на готовке, увлекшись настолько, что даже не заметил возвращения хозяина дома. Тем временем американец копался в коридоре, пытаясь одновременно снять ботинки с курткой и не помять большой букет цветов, который помогала выбирать продавщица в киоске. Удивленное лицо женщины, узнавшей, что этот увлеченный юноша не своей девушке подарит цветы, надолго запомнилось Альфреду. Сегодня для Америки был важный день - он собирался признаться в любви своему дорогому братику. По правде говоря, Джонс не в первый раз за последние два месяца принимал такое решение, но обычно дальше приглашения дело не заходило, американец то отвлекался на что-то другое, то вообще забывал, зачем позвал братика. Еще в прихожей учуяв запах свежеприготовленных блинчиков, которые, кажется, Мэтью готовит лучше всех на свете, американец поторопился на кухню, уже представляя, как классно будет, когда Канада будет жить вместе с ним и только ему готовить эту божественную еду. Альфред спрятал букет за спину и зашел в комнату, громко приветствуя канадца. Мэтью вздрогнул, едва не уронив лопатку, которой до этого сосредоточенно переворачивал блин, и обернулся, рассеянно посмотрев на брата. - Привет, Альфред... Я не заметил, что ты вернулся... - канадец растерянно перевел взгляд на сковороду и несколько виновато добавил, - извини... Я тут воспользовался твоей плитой... Надеюсь, ты не против? На мгновение отвернувшись, Мэтью быстро перевернул блин, чтобы тот не подгорел, и, поправив очки, снова повернулся, встречаясь взглядом с братом, отстраненно замечая, что тот явно прячет что-то большое за спиной. Хотя, наверное, это какая-нибудь очередная ерунда. Во всяком случае, именно так подумал Канада. - Не, не против. - Америка привычно улыбается, широко и радостно, и продолжает. - Мне надо сказать тебе кое-что очень-очень важное! Альфред немного расстроился, видя в глазах брата скуку, что неудивительно, ведь парень большинство разговоров начинает именно так. - И не смотри на меня так, это правда важно! Американец брякнулся на одно колено, протягивая брату красивый букет. - Мэтью, я люблю тебя! Канада растерянно посмотрел на стоящего на одном колене Америку и перевел недоуменный взгляд на огромный букет в его руках, с трудом веря, что не ослышался, и его брат только что действительно признался ему в любви. Впрочем, было разволновавшийся юноша быстро успокоился, логически рассудив, что, это же Альфред. Кто знает, что ему в голову взбредет в следующий момент?.. С него бы вполне сталось устроить такой розыгрыш, решив подшутить над доверчивым братцем. Мэтью вежливо улыбнулся, не желая расстраивать американца отсутствием реакции, и абсолютно спокойно, хотя и с заметной теплотой произнес: - Хорошая шутка, Альфред... Поднимайся... Блинчики будешь? Альфред, не ожидавший такого ответа, да и вообще любого ответа, кроме счастливых обнимашек, опешил и растеряно посмотрел на Канаду, опуская руки. - Н-но, Мэтт, это не шутка! Я правда тебя люблю... Американец выглядел ужасно несчастным, как будто он сейчас расплачется, хотя гордость не позволит этому случиться. - Прости, что? Мэтью действительно донельзя удивился, увидев расстроенную мордашку брата, но все равно отказывался верить в то, что все это не какой-то глупый розыгрыш. Однако, бросив только один мимолетный взгляд в голубую глубину каких-то резко погрустневших глаза брата, невольно начал сомневаться в своих выводах. Впрочем, это же Альфред. Ему в голову могло прийти все, что угодно. Нужно просто узнать у того, что случилось, и с чего он решил, что влюбился в канадца. Америка поднялся с пола, опустив голову и глядя куда-то в сторону. - Зря я тебе признался... Жалко, конечно, что ты мне не веришь, - сказал американец и , наверное, впервые в жизни грустно улыбнулся. Альфреду было больше нечего сказать брату и он ушел, спустя пять секунд вспомнив про блинчики и прибежав обратно. Мэтью сидел за столом и задумчиво смотрел в окно, глубоко задумавшись. Чувство недоверия в его душе боролось с чувством вины за то, что обидел своего брата. Повернув голову, Канада столкнулся взглядами с братом и как-то робко спросил: - Альфред... Прости, я тебя обидел... Ты на меня не сердишься?.. Юноша все еще не верил в чувства американца, но все-таки решил сначала обо всем поговорить с братом хотя бы для того, чтобы убедить его в обратном. - Да все в порядке, я не злюсь. - Америка как ни в чем не бывало плюхнулся на свое место за столом и улыбнулся, как будто это не он только что со всей силы швырнул букет в распахнутое окно. Альфред принялся уплетать свою порцию, но без обычного энтузиазма. - Шпашибо, ошень вкушно. Канада только кивнул, украдкой подсовывая блинчик своему медвежонку, сидящему на соседнем стуле, и снова погрузился в свои мысли, не зная, с чего начать разговор. Дождавшись, пока Альфред доест всю порцию, Мэтью вымыл тарелки и, поставив их в шкаф, снова повернулся к брату, как-то растерянно смотря в такие родные голубые глаза. Американец был очень расстроен, но старался этого этого не показывать, ведь он же Герой, в конце концов! Несвойственное "Герою" молчание и грустный взгляд все равно выдавали его эмоции. Если бы Альфред мог вернуться назад во времени, то обязательно сказал бы себе никогда-никогда не признаваться брату в своих чувствах. Мэтью расстроенно вернулся на свое место, не зная как разрушить столь неприятную тишину, будто стеной вставшую между братьями. Собравшись с духом, юноша стиснул в объятиях ошарашенно пискнувшего Кумадзиро и тихо спросил: - Альфред... Это... Это правда? Глупо, но на большее до сих пор сомневающегося в том, что брат действительно испытывает к нему именно ту разновидность такого многогранного чувства, как любовь, о которой говорит, юношу просто не хватило. - Угу... - Америка кивнул и, поднявшись из-за стола, достал из шкафчика над раковиной любимую кружку с человеком-пауком, а из холодильника - двухлитровую бутылку колы, после чего вернулся за стол. Мэтью снова замолчал, не зная что ответить брату, и растерянно уткнулся в белую шерстку на макушке Кумадзиро, не понимая, как должен реагировать на признание Альфреда, но и не спеша уходить, не желая оставлять того одного - Ты лучше забудь, что я тебе наговорил, пусть все будет, как раньше, окей? Американец налил себе кружку колы, а потом еще... Через десять минут от бутылки ничего не осталось, а Альфред достал из. кармана бургер, завернутый в бумагу. Пытаться поделиться с братом фастфудом он уже как пару лет перестал, поэтому быстро сожрал его один. - Н-но, Альфред... - Мэтью поднял немного расстроенный взгляд на брата, - подожди... Может, объяснишь, с чего ты взял, что влюбился?.. Канада просто не знал, как еще приободрить американца, да и, глубоко в душе, возможно даже мог сказать, что тоже влюблен в своего брата. Немного. Просто Альфред всегда был таким сильным и независимым, не то что тихоня-Мэтью, поэтому канадец всегда невольно восхищался своим братом. - Ну... Что бы я ни делал, я все равно думаю о тебе, и ты мне часто снишься, часть этих снов я не могу рассказать даже тебе, и мне хочется, чтобы ты жил со мной и только мне улыбался, а еще я представляю тебя, когда... - Америка заткнулся, поняв, что этого Мэтью лучше не знать. - Эээ?.. - немного ошарашенный таким напором юноша не смог сформировать свои мысли в что-то более внятное, с трудом улавливая, что говорит брат. В ощущениях Мэтью мир только что перевернулся с ног на голову. Он даже не мог представить, что Альфред когда-либо будет говорить о чем-то с такой несвойственной ему серьезностью, и уж точно не думал, что тот может когда-нибудь влюбиться в тихого и незаметного канадца. А самое непонятное - каким-то шестым чувством Канада чувствовал, что брат полностью честен и искренен с ним... Американец редко говорил с кем-либо по душам(и этим человеком всегда был брат, которому Альфред доверял, как себе, ну и Англия, когда Герой был еще маленьким), поэтому сейчас Америке просто необходимо было высказать все, что тот держал. в себе с того момента, как осознал свои чувства. Он умудрился вспомнить кучу всего, тут же говоря все вслух, и даже не заметил, как переключился на то, какой Мэтью хороший, добрый и вообще замечательный. А тот просто ошарашенно слушал брата, не перебивая, не задавая вопросов... Просто давая высказаться. Но в груди почему-то неуловимо теплело от слов Альфреда, поэтому, когда брат, наконец, замолчал, Канада уже мягко улыбался, не зная, что ответить, но пытаясь молча показать Америке, что совсем на него не сердится. Юноша растерянно погладил шерсть Кумадзиро и, виновато посмотрев на брата, произнес: - Альфред... Прости, я не хотел тебя обидеть... Я тебе верю... - Спасибо, Мэтт, ты самый лучший! - американец широко улыбнулся, встав и крепко обняв канадца. Джонс больше не был расстроен и не обижен (да и как вообще можно долго обижаться на кого-то столь родного и близкого?..), он счастливо жмурился. После всего сказанного на душе стало ужасно легко, и, поддавшись эмоциям, Альфред поцеловал брата в щечку. Мэтью чуть смущенно улыбнулся, радуясь, что его брат снова стал самим собой и больше не хандрит. И хотя юноша и не знал, как ему теперь быть, после всего сказанного Альфредом, но все равно обнял брата, с теплотой глядя в счастливые голубые глаза. Канада до сих пор недоумевал, как такое вообще вышло, но внутренне понимал, что просто не сможет не принять чувства Альфреда, ведь тот все равно всегда был, есть и будет для него самым родным человеком. Обнимать Мэтью было тепло и приятно, даже уютно, но Америка понимал, что вечно это продолжаться не может, поэтому отпустил(хоть и не скоро) канадца и сел за стол. - Я, кстати, не все важное рассказал! - с улыбкой заявил американец, пускаясь в бессмысленную болтовню о его "совершенно гениальной и прогрессивной" идее. А Канада лишь устало прикрыл глаза, продолжая улыбаться от осознания того, что его брата уже ничто не изменит. И это невольно вселяет в сердце какую-то иррациональную уверенность, хотя и от безостановочной болтовни американца несколько болит голова. Не выдержав болтовни, Мэтью поднялся со своего стула и, подойдя к Альфреду, взял в руки его теплую и такую родную ладонь: - Альфред... А пойдем спасем букет?.. - канадец слишком хорошо знал своего брата, чтобы быть абсолютно уверенным, что тому и в голову не пришло позаботиться о несчастных цветах, - он же завянет без воды... У тебя ваза есть? - Эм... Боюсь, ему уже никто не поможет, даже Герой, - Джонс задорно засмеялся. -О, у меня есть классная идея! Давай я быстренько сбегаю и куплю тебе второй такой же, а? Давай! А вазу можно сделать вон из бутылки! - А что с первым случилось? - Мэтью тоже невольно смеется, почему-то чувствуя себя счастливым, - а может все-таки будет лучше спасти тот?.. Безответственность братика поражала. Воистину, только Альфред мог купить букет цветов, задевать его непонятно куда, собраться бежать за новым и при этом совсем забыть, что в его доме нет ни одной вазы! Мэтью тут же пообещал себе, что обязательно подарит брату вазу, хотя почти сразу понял абсурдность своей идеи. Уж что-что, а сей хрупкий предмет у Америки точно не задержится - разобьет в первый же день. - В общем, я выбросил его в окно, - Америка даже не думал объяснять, зачем это сделал, - и он полетел далеко-далеко! Хотя попытка не пытка, можно, даже нужно, попробовать его отыскать! И мы обязательно его найдем, я же Герой! - Хорошо, Герой, - Мэтью даже и не думал спорить, понимая что перечить загоревшемуся энтузиазмом брату бесполезно, - пошли искать... Канада не без толики сожалению отпустил ладонь Альфреда и подхватил на руки своего медвежонка, уже сыто сопевшего на стуле. - Только можно я сначала Кумакичи спать уложу?.. - Давай, только побыстрей, дела не ждут! - Американец вскочил, уронив стул, тут же поднял его и, почти бросив кружку в раковину, побежал в прихожую одевать любимую куртку и кеды. Канада скоро присоединился к брату, но для Альфреда, обуреваемого жаждой действий, эти две минуты показались вечностью. Уложив своего мишутку спать, Мэтью поспешно спустился в прихожую, одевая свою куртку и обуваясь под нетерпеливым взглядом брата. Опустившись на пол, юноша быстро завязал свои шнурки и снова вскочил, поспешив за уже убежавшим на поиски букета Альфредом. Американец принялся носиться по саду, который располагался вокруг дома и, наверное, превратился бы в настоящие джунгли, если бы когда-то не особо давно хозяин дома не нанял бы садовника, хотя тот едва справлялся со своими обязанностями, предпочитая алкоголь работе. Скоро беготня Альфреда прекратилась, и он, слазав на дерево, достал застрявший в ветках букет, немного потрепанный, но вполне еще прилично выглядящий. Все это время Канада тихо сидел на лавочке, не мешая брату носиться вокруг, полностью погруженный в свои мысли, все еще не совсем веря в реальность происходящего. Все-таки случившееся было слишком большой неожиданностью для впечатлительного юноши, заставляя того теряться, не зная, как быть дальше. Альфред, он всегда был слишком упертым, чтобы оставить все так, как есть. А раз Мэтью не оттолкнул его один раз, то вряд ли вообще это сделает. Да и сам Канада вовсе не был уверен, что хочет отталкивать брата, хотя и признавал, что перемена в отношении американца к Мэтью ошарашивала и, если не пугала, то несколько напрягала. Джонс подбежал к лавочке и торжественно вручил брату его букет, радостно улыбаясь. - Вот, я же говорил, что найду! Америка был очень доволен собой, уже забыв, что сам же зашвырнул ни в чем не виноватые цветы. - А теперь ты просто обязан меня поцеловать! - американец был настолько уверен в своих словах, что и подумать не мог, что может ошибаться, а сказанное считал очевидным. Мэтью вздрогнул и слегка тряхнул головой, избавляясь от ненужной задумчивости и осторожно забирая букет, расправляя помявшиеся лепестки цветов. - Ты молодец... Юноша поднялся с лавки и, опустив руку с букетом, быстро поцеловал брата в щечку, не желая того расстраивать, чуть смущенно улыбнувшись собственным действиям. В конце концов, это ведь его родной Альфред, пусть и чуточку влюбленный... - Я знаю! Америка взял Мэтью за ладонь, которая немного меньше его собственной, сжимая чуть замерзшие на осеннем ветру пальцы, но недостаточно сильно, чтобы причинить боль дорогому человеку, и потащил братика, не успевающего за американцем, домой. Канада тщетно пытался поспеть за американцем, при этом не выронив на редкость тяжелый букет, который, по своим размерам, наверное, мог сравниться с самим Мэтью. - Альфред, пожалуйста... Помедленнее, - не выдержав, попросил юноша, даже не пытаясь вырвать свою руку из ладони Америки, - я не успеваю... Услышав просьбу Мэтью, Альфред моментально остановился, из-за чего Канада, не успевший затормозить так же резко, неловко споткнулся и уже было полетел навстречу земле, но сильные руки Героя не дали канадцу упасть, и Америка, улыбаясь, поставил брата на ноги. - Спасибо, - Мэтью, несколько смущенный собственной неловкостью, быстро поправил сбившиеся очки, фокусируя взгляд на Альфреде, тепло улыбаясь тому самодовольству и гордости, прочно обосновавшимся в до невозможности довольных голубых глазах. - Обращайся! - американец улыбнулся с искренней радостью, - Я рад, что ты не ушибся. Америка пошел дальше, но уже медленнее, стараясь, чтобы Мэтью не приходилось бежать. Через несколько минут страны уже снимали куртки в прихожей. Канада повесил свою куртку на крючок и разулся, стараясь не уронить и так много переживший букет. Закончив с этим, Мэтью поспешил за бутылкой от колы и, с каким-то недоумением вертя ее в руках, тихо поинтересовался: - А ножницы можно?.. - Найдешь - будут твои! - засмеялся американец, все же пытаясь вспомнить, где же он в последний раз видел сей предмет. - Посмотри в холодильнике. Альфред сбросил кеды в кучу остальной обуви возле двери, снимая куртку и небрежно бросая ее на вешалку, после чего потянулся и потопал в гостиную. Мэтью застыл в прострации, не понимая: это Альфред так пошутил, или ему только что всерьез предложили поискать ножницы в холодильнике?.. Впрочем, вспомнив, что от брата можно ожидать всего, что угодно, Канада поспешно открыл дверцу рефрижератора, внимательно осматривая полки на предмет столь нужного сейчас инструмента. Америке нравилось наблюдать за братиком, как тот развертывает обертку букета, отрезает найденными ножницами кончики длинных стеблей цветов, не замечая взгляда Альфреда, а американцу ужасно хотелось обнять любимого, зарыться носом в его мягкие, пахнущие блинчиками волосы и никуда не пускать. Юноша растерянно обернулся, держа в руках импровизированную вазу с цветами, не зная, что с ней делать. - А куда ее... - но, наткнувшись на какой-то странный взгляд Альфреда невольно запнулся, вопросительно посмотрев на брата, - что-то не так?.. - Не, все в порядке! - американец широко улыбнулся, тряхнув головой, и, вскочив с дивана и отобрав у Мэтью "вазу", поставил ее на кухонный стол. После чего, как и хотел, крепко обнял брата. - От тебя так вкусно пахнет! Где моя заслуженная добавка? От неожиданности Мэтью подскочил и со сдавленным укором пробормотал: - Осторожнее... Ты мне ребра сломаешь!.. Кое-как выпутавшись из объятий, Канада чуть виновато улыбнулся и, поправив помявшуюся рубашку, повернулся к холодильнику, доставая остатки блинчиков - Подожди немного... Я сейчас разогрею, а то холодные есть невкусно... Америка тут же отобрал у канадца тарелку, не желая ждать даже две минуты, и, чавкая, сказал, что в переводе с альфредовского на нормальный, человеческий язык должно было значить: - Глупости не говори, блинчики всегда вкусные! Особенно твои. Мэтью растерянно посмотрел, как блинчики с поистине поражающей скоростью исчезают с тарелки, робко попытавшись остановить Альфреда: - Н-но!.. Может, я все-таки разогрею?.. Но, похоже, братик просто не услышал тихого канадца, полностью сосредоточившись на любимых блинчиках, поэтому Мэтью только махнул рукой, смирившись. Умяв все блины, американец вручил Мэтью тарелку и принялся облизывать свои пальцы, испачканные в масле. - А больше нет? - спросил Альфред, уже придумывая, какой ужастик братья будут смотреть сегодня. Просмотр страшных фильмов в первый вечер приезда Канады уже стал своеобразной традицией, Джонс уже предвкушал, как будет засыпать, обнимая Мэтью. - Я больше не приготовил... Прости... - Мэтью благополучно забыл, что именно брат отвлек его от готовки, снова чувствуя себя виноватым. Юноша быстро вымыл тарелку и, насухо вытерев полотенцем, убрал в шкаф, снова поворачиваясь к Альфреду, отстраненно удивляясь мечтательно-предвкушающему выражению его лица. - Да ладно, Мэтт, все окей! С тебя попкорн, кстати. Джонс, не дожидаясь ответа, уже убежал в гостиную, скинув с дивана вещи и притащив подушку и одеяло. Потом американец стал рыться в тумбочке под телевизором, разыскивая нужный диск, что непросто, так как соответствие коробки диску - редкость. Найдя, что искал, Альфред вскочил, едва не стукнувшись головой, и закопался в проводах, стараясь понять, который из них идет от видака. Юноша растерянно посмотрел вслед брату и, обернувшись, со вздохом принялся за готовку, доставая из уже знакомого ящика початок кукурузы. Где-то через десять (?) минут Мэтью пришел в гостиную, держа в руках целую тарелку собственноручно приготовленного попкорна, и аккуратно поставил ее на столик, садясь на диван - Провод от колонок я не нашел, звук будет плохой, - сообщил Америка, плюхаясь на диван рядом с братом и извлекая из-за подушки кучку сладостей вперемешку с фантиками и фастфудом, и поудобнее устраивая подушку у себя за головой. Пощелкав универсальным пультом, Альфред включил технику и приготовился смотреть фильм, беря тарелку с тумбочки. Мэтью привычно устроился где-то с краю дивана и, скинув тапки, с ногами забрался на диван, облокотившись на подушку. Юноша не особо любил ужасы, считая их абсолютной бессмыслицей, но все-таки всегда шел на поводу у брата, никогда не споря с его выбором. Юноша без особого интереса посмотрел на эмблему какой-то американской телекомпании, возникшую на экране. Через полтора часа, то есть к концу фильма, Альфред уже дрожал от страха, обнимая брата и пытаясь получше завернуться в одеяло. Тени в его воображении все время преобразовывались в жутких монстров, жаждущих сожрать американца, а тот утыкался носом в плечо Мэтью, немного успокаиваясь от ощущения родного тепла. Канада привычно обнимал своего братика, стараясь как-то успокоить того, но молчал, прекрасно зная, что Америка никогда не признает своего страха. Он ведь Герой, а Герои не боятся! Мэтью осторожно погладил волосы Альфреда, получше укутывая того одеяло, тихо поинтересовавшись: - Все в порядке?.. - Угу... - Альфреду было действительно страшно, но ему нравилось бороться со страхом, доказывая этим что-то, понятное только ему, как и беспрепятственно тискать Канаду, поэтому он не испытывал желания выключить фильм и/или включить свет. Скоро фильм кончился, но Джонс не спешил отцепляться от канадца. Мэтью осторожно потряс братика за плечо. - Альфред... Все, фильм кончился... - не дождавшись реакции на свои слова, юноша чуть громче добавил, - ты что, уснул?.. Нащупав пульт, Канада выключил телевизор и попытался отодрать от себя американца. Стоит ли говорить, что безуспешно?.. Америка, убаюканный теплом и уютом, уже преспокойно сопел, даже в спящем состоянии вполне успешно удерживая любимого в объятиях, щекоча размеренным дыханием его шею. Американец улыбался, видя во сне свое счастливое детство(если не считать английской кулинарии). Смирившись, Мэтью поерзал на диване, стараясь устроиться поудобнее, и, положив голову на макушку брата, натянул одеяло до подбородка, преспокойно засыпая через несколько минут. Все-таки он тоже устал, утомленный перелетом.