Entertainment

Всё идет наперекосяк. Всё идёт в адову пропасть. Весь его план улетает к чертям, а трёхмесячная подготовка коту под хвост! Исин ещё никогда не слышал столько матов за раз от Минсока. - Кровь и проклятый пепел!! Чтоб тебя Анита Блейк выебала в задницу своим проклятым Зиг Зау... Минсок замолкает, наконец-то заметив округлившиеся глаза Исина, который с каким-то благоговейным восхищением следит за ним. - Кто такая Анита Блэйк? - быстро спрашивает Исин. - Ты не хочешь этого знать. - Минсок отмахивается от него, всё ещё не вполне выпустив пар. Исин еще больше округляет глазки и выпячивает губки, всем свои видом прося рассказать. Проклятье, еще не хватало неуравновешенному Сину читать про идеал феминистической мысли, которая если не трахается с кем-то, то выбивает мозги плохому парню и наоборот. - Я тебе потом расскажу. - выцеживает из себя улыбку Мин. - Главное сейчас, что нам делать с ним? - Минсок напряженно указывает на что-то у себя за спиной. Они вдвоём находятся в съёмной квартире, одна из стен которой, сплошь увешана фотографиями, распечатками, стикерами и от руки заполненными листами. Палец Мина как раз направлен на середину этой стены, где висит фотография миловидного, молодого человека с серёзным выражением лица, в полицейской форме. Исин сидит напротив прямо на кофейном столике, хотя рядом стоят более удобные диван и кресло и с аппетитом поедает манговые чипсы. - Разве это проблема? - Выражение лица Исина вновь меняется. - Он знает нас под другими именами и с ничем криминальным не связывает. А то, что после полицейской академии мы подались в свадебный бизнес, ну что в жизни не бывает? Прошло четыре года. Что Минсок любит в Исине, это то, что у Исина не бывает безвыходных ситуаций, никогда и нигде. Любые проблемы для него решаемы. Кроме тех, что в его голове. Минсок наконец успокаивается. - Да мы можем просто избавиться от него. - Исин чипсой зажатой в пальцах выразительно проводит по горлу, а затем закидывает её в рот. Это могло показаться ребячеством со стороны, если бы Исин не был бы абсолютно серьёзен. - Нельзя. Свадьба через три дня. Смерть сотрудника полиции, который должен был присутствовать на свадьбе, вызовет ненужные подозрения. Нам это не на руку. Исин пожимает плечами. - Нуу он же в тебя влюблён, придумай что нибудь. - Исин, прошло четыре года. - И что? - Порой ты ведешь себя адекватно, что я позволяю себе забыть, как ты отличаешься со своим безумием. Минсок отворачивается к стене, останавливая свой взгляд на фотографии. Исин встаёт, бросая недоеденный пакетик чипсов и, подойдя к Минсоку, обнимает его со спины. - Я знаю Лу Ханя, и знаю то, что Цзинь Мина он никогда не забудет. - Прошло четыре года. - Гэ, ты нервничаешь. - Я не могу построить план основанный на непроверенных чувствах. Это слишком рискованно. - Но я это знаю Гэ! Минсок на это лишь тяжело вздыхает. Так они стоят еще минут пять, пока Минсок внезапно не улыбается. *** Цзинь Мин. Шао Лэй. Он видит его и наконец-то вдыхает полной грудью, всем объёмом легких, столь долго желанного, тихо шепотом просимого долгими ночами, когда невозможно не сожалеть, когда доспехи здравых дневных мыслей не защищают блеском стали, когда гордость и собственное достоинство на время отступают, когда комок мяса в груди особенно сильно отдает набатом в уши не давая вдохнуть не выдохнуть и ноет ноет ноет... ни уснуть, ни забыться, ни разодрать упрямый орган... Не удивляет, что этот долгожданный вдох сладкого воздуха приносит острую боль, ожидаемую боль, но от этого не менее сильную. Кислород наполняет легкие до самых последних альвеол, касаясь диафрагмы. Чистый, жизненно необходимый кислород наполняет кровеносные сосуды, кровотоком передавая телу, каждому органу, каждой распоследней клеточке - жизнь. Жив, я жив! После всего, наконец-то ощущать жизнь в полной её мере, дышать полной грудью и пусть комок мяса под рёбрами заходиться в болезненной истерике, болит как никогда ещё не болело, пусть... главное жизнь - зудом на кончиках пальцев и нарастающим жаром внутри... Мин... Цзинь Мин... он так боялся не увидеть больше его улыбку, ещё больше боялся, что Мин не улыбнётся вовсе... Но вот он стоит в десяти метрах от него и улыбается так, что Ханю хочется потянуться к нему, словно цветок к солнцу - понежиться в тепле и радости. Хань останавливается не сделав шаг. Только сейчас он замечает, кто стоит рядом с Цзинь Мином, кому предназначена его улыбка, кого нежно касается его рука, привычным жестом поправляя влажную от пота короткую чёлку. Привычным... Шао Лэй. И вот тут удивление обрушивается на Лу Ханя старинным кузнечным молотом, резко и сильно, и как же тяжело... Не может быть! Они вместе? Как? Невозможно! Они же... не могли... они не близки... были... Нет, нет, они не могли, невозможно! А потом вкрадчивым шепотом из глубины разума - "Почему не могли? Они тогда ушли вместе, прошло четыре года. Все изменилось. Лэй всегда следил за Мином, хоть и ничего не предпринимал. Ты знал, ты видел это. Чего ты ждал? Чего? После того как разрушил его, их жизни? Чего?!" Не знаю... не знаю, просто не этого, только не этого! Лу Хань хочет отвернуться и уйти, не видеть эту обыденную сцену, где столько привычного тепла и близости мелькает в обмене прикосновений, улыбок, взглядов, и самое мучительное во всём этом проскальзывает любовь... Лу Ханю плохо, он закрывает глаза руками, отвернувшись прислоняется к холодной каменной стене церкви, скрывается за ней, сползает вниз, как плохо. Они разговаривают, но Луханю не разобрать и слова, они не заметили его, конечно, поглощены друг другом. Лэй держал в руках кадку со цветами или это была коробка со цветами, а Мин? Хань беззвучно усмехается, ничего не увидел, не разобрал, он же на службе... Так потерять самообладание... боже, что делать? Он не сможет! Вызвать замену! Да! Он... - Лу Хань? Замереть от этого голоса, поднять лицо и встретить взгляд, округлившихся от шока, безмерно дорогих сердцу глаз.