Все дороги ведут ронинов

      ПЕНГВИН       Часть 1.       Ни для кого не секрет, что когда человеку нечего делать, в голову начинают приходить странные идеи. Пенгвину было очень скучно. Он, может, и устал как чёрт после целого дня тренировок, но адской скуки это не отменяло. Бепо сегодня бдел — идеальное слово! — капитан засел где-то на нижних уровнях судна, Рони изображала из себя водоросль, а Шачи… а что делал Шачи, Пенгвин не знал. Так что был вариант подоставать последних.        Рони обнаружилась на кухне. Лежала лицом в стол и, вроде, напряженно о чём-то думала. Пенгвин обошёл стол и встал коку за спину: может, хоть так станет понятно, в чём причина её головной боли.       — Что ты делаешь? — девушка слегка приподняла голову и, буркнув «думаю», вернулась в изначальное положение. — А о чём?       Рони подняла руку и ткнула перед собой. Тут Пенгвин заметил две небольшие банки: «чай черный» и «чай вкусный». Осознав, что в этом ареале занудства ему делать нечего, Пенгвин свалил.       Второй точкой назначения оказалась палуба. Пенгвин не обладал способностью точно определять местонахождение людей, как Рони, но в месте пребывания Шачи был уверен. Всё-таки они были слишком давно знакомы.        Погода оказалась замечательной. Легкий ветерок, яркое солнце, жара… причина траурного состояния кока, ненавидевшего лето, стала очевидна. Шачи сидел у бортика, свесив ноги над водой, и пытался рыбачить. В их команде ловля рыбы нормально давалась только Бепо и капитану, подло использующему свои способности. Что делал здесь Шачи, было непонятно, ибо толку от него никакого.       — Поймал что-нибудь?       — Нет, — предсказуемо.       — А зачем тогда ловишь?        — Чтобы поймать, — Пенгвин кивнул: логично до невозможного. Шачи, краем глаза заметивший это движение, счёл нужным пояснить. — Капитан приказал.       Что-то в этой фразе было не так.       — Под капитаном ты имел в виду Рони?       Шачи фыркнул: — Как ни странно, нет.       — А зачем капитану рыба?       — Я-то откуда знаю?       Поняв, что большего от товарища не добиться, Пенгвин решил пойти подоставать капитана. Даже это странное происшествие на дохнущем от скуки корабле казалось окруженным аурой таинственности. Значит, капитана нужно было обязательно найти.       А тот исчез. Исчез с подводной лодки посреди океана. Исчез, оставив после себя приказ ловить рыбу фармацевту. Очень, будем честны, криворукому фармацевту. Здраво решив, что смерть капитана была бы замечена — наверно — Пенгвин прошёлся по кораблю ещё раз. Заглянул в каюту капитана, вежливо постучался в туалет, проверил комнату управления, разозлив сонного Бепо, ещё раз вернулся на палубу, обошёл кубрик, трюм, пустую каюту, специально оставленную для следующей большегрудой красотки-пиратки на корабле… Ничего. Даже трупа нет. Последним местом поиска Пенгвин выбрал гостиную. Встречаться с депрессующей Рони хотелось меньше всего.       — И снова здравствуй, — амёба на столе тихо угукнула и лениво отсалютовала рукой. Видимо, вопрос с чаем так и остался нерешённым. — Капитана не видела?       — Не-а, — Пенгвин уже хотел уйти на палубу, осознав бесполезность своих изысканий, но вовремя вспомнил об одной способности Рони…       — А где он?       — Шесть метров направо и вниз, — … способности определять людское местоположение.       — Чудно.       Оставалось только выяснить, где именно сейчас капитан, потому что указанный Рони маршрут ведёт в глухую стену. Дело приобретало интересный оборот.       Пенгвин решительно покинул помещение и прошёл те самые злополучные шесть метров. Ничего. Просто стена с небольшим углублением. Хотя, стоп. Пенгвин внимательно прищурился, мысленно проклиная слабое освещение, и осторожно постучал по ней. Звук, как от металла. Полого металла. Откровенно навалившись на стену, парень задел какой-то маленький рычажок. Стена разъехалась в разные стороны, а Пенгвин с грохотом впечатался в пол за ней. Осторожно потёр ушибленный нос, приподнялся на локти и, оглядевшись, наконец, понял, где находится. В стене все это время был лифт.       Фармацевт удивленно присвистнул, поднимая с пола упавшую шапку и вытягиваясь во весь рост. Пока он совершал все эти манипуляции, полностью погрузившись в свои раздумья, двери так и не закрылись. Значит, они не автоматические, как в нормальных лифтах. Осталось лишь понять, как эта штука вообще работает. Справа от Пенгвина находилась небольшая панель с разноцветными рычагами: жёлтым, красным и чёрным. И никаких надписей. Справедливо рассудив, что вряд ли один из них приводит к самоуничтожению субмарины, фармацевт нажал на первый рычаг. Жёлтый. Ничего не произошло. Потом на чёрный — двери закрылись. Почувствовав намёк свыше, Пенгвин снова нажал на желтый — ничего. А потом на красный. Тут уже лифт загудел и опустился вниз. Вновь нажав на чёрный рычаг, парень раскрыл двери и вышел. С жёлтым разберётся потом. Может, он просто не работает.       На нижнем этаже оказалась просторная хорошо освещённая комната. Со стойким запахом рыбы. Сморщившись, Пенгвин предположил, что это тайная комната рониных кулинарных экспериментов. В конце концов, почему бы и да. Комната представляла из себя просторное прямоугольное помещение. Несколько столов, по две противолежащие металлические стены и одна стена стеклянная. Причем, из того дорогого стекла, через которое можно видеть только с одной стороны; со стороны коридора, к которому она прилегала. Скорее всего, попасть сюда можно не только по лифту. Видимо, во время осмотра субмарины они с Шачи пропустили не одну дверь.       Пенгвин медленно прошёлся вглубь помещения, рассматривая содержимое столов. Многочисленные чертежи, что-то вроде щипцов, что-то вроде ножниц — это пыточная? — и ножей. Так или иначе, внимание привлекли именно чертежи и ранее не замеченные травы. Пробежавшись глазами по строчкам, Пенгвин замер. Это формулы. Формулы, пропорции и свойства. Кто бы здесь ни был, он выводил формулу лекарства! Парень мгновенно схватил все листики, стараясь определить, на котором из них написан состав и предполагаемые свойства. Так, кажется, это…       — И что мы тут делаем? — Пенгвин выронил все листы, чертыхнулся и оглянулся назад. В стеклянной стене все это время была ранее незамеченная дверь, из которой вышло перепачканное кровью чудовище. Фартук, маска на лицо и скальпель в руках — полный набор начинающего маньяка.       — И вам привет, капитан, — кажется, он зашёл не вовремя. Не в то помещение. Не на тот корабль. Знать, что именно здесь происходило всё это время особенно не хотелось, несмотря на навязчивое состояние интереса. Хотя… нет. Всё же нет. — Я, пожалуй, пойду отсюда. До свидания.       — А ну, стоять. — Пенгвин так и замер. С идиотской улыбкой, в полуобороте и с сильнейшим желанием свалить. — Раз уж ты всё равно нарушил границы моей медицинской обители, может, тогда останешься и поможешь?       — Я как-то не силён в медицине, — промямлил он, искренне надеясь, что сейчас от него отстанут. Впрочем, не особо сильно, поскольку блестящие знания в области химии, физики и ботаники предполагает полный курс обучения на фармацевта. А основы медицины в этот самый курс входят. Пенгвин искренне завидовал Рони, которая сразу же объявила себя химическим нубом, что бы это слово ни значило, и посоветовала себя к медпункту даже близко не подпускать.       — Да конечно, — Ло фыркнул и осторожно снял с лица стерильную маску. — Собери записи с пола. Я полночи на них убил. И проверь. Я уже тонну рыбы перевёл на исследования, результата никакого. Хотя ошибок, вроде, нет.       — Рыбы? — Пенгвин удивлённо приподнял брови.       — О, я ждал этого вопроса, — капитан с иронией хмыкнул. — В этой части Гранд Лайн обитает особый вид карликовых Морских Королей. Их особенность состоит в том, что их мозг где-то на 97 процентов идентичен человеческому. Уж не знаю, могут ли они мыслить и говорить, такого рода эксперименты я не ставил, но психотропные препараты на них должны влиять также, как и на человека. Но что-то эффект почти не заметен. Хм, может, всё же на людей перейти?       Пока капитан демонстрировал максимальную степень задумчивости, Пенгвин собрал бумаги, быстро проглядел их, заметил маленькую описку, о которой не преминул сообщить, и боком пополз к лифту. Главное, чтобы его не заметили. Не заметили…       — Я тебя на опыты ещё позову.       У фармацевта стадо мурашек пробежало по спине от двусмысленности прозвучавшей фразы. Надо было оставаться на Виски Треф. Там хотя бы эксперименты на людях не ставили.       Оказавшись в уже знакомом коридоре, Пенгвин вернулся на кухню. Окинув нечитаемым взглядом кока, отодвинул стул и сел рядом.       — Так «чёрный» или «вкусный»?       — Есть вещи, которые лучше не знать никогда.       Часть 2.       Дело было вечером. Достав капитана настолько, что он соглашался со всем, что от него хотели, фармацевты собрали команду на палубе. Море было невероятно спокойным, почти что в штиле, но слабый освежающий бриз легко разрушал ассоциации с пугающим явлением природы. Вообще, несмотря на то, что собирал всех Пенгвин, идейным вдохновителем вечера выступила Рони. Как-то сидя за ужином девушка обмолвилась о так называемых «ламповых посиделках». Пенгвин искренне сомневался, что это верное название, но на всякий случай его запомнил. Суть состояла в том, что ночью небольшая компания людей собиралась в круг и, передавая свечку, рассказывала истории. В приоритете — страшные. Интригующе, не так ли?       Свечи на субмарине найти удалось — на случай экстренного отключения энергии в подсобке и не такое хранилось, — но использовать их капитан запретил. Впрочем, наглых людишек это не остановило. Бедный Шачи. Пусть тумбочка будет пухом его отрубленной голове, он пожертвовал собой не зря. Кстати о тумбочках, надо бы не забыть достать его голову.       Подготовка к вечеру затянулась. Свечи были найдены, капитан злиться перестал, но вот место для «ламповых посиделок» фармацевты выбрали неудачное. В рассказах Рони подобные мероприятия обычно проходили в тёмных комнатах, в окружении подушек и одеял. Сидеть на палубе было, конечно, классно, но голым доскам и холодному металлу определенно не хватало комфорта. Потому все изначально собравшиеся недовольно ёрзали, силясь найти удобное положение. Все, кроме Рони — той хватило ума притащить с собой одеяло изначально. Вскоре её идею подхватили все.       — Ну, теперь-то все готово? — капитан нетерпеливо взглянул на Пенгвина. Кажется, ему уже осточертел этот вечер, но фармацевт не собирался бросать свою затею в последний момент.       — Сейчас, Рони-чан чай принесет, и начнём.       — А нам обязательно именно чай пить? — нахмурился Шачи. — Как насчет рома? Как настоящие пираты.       Ответила ему подкравшаяся из-за спины кок: — А у нас есть ром?       — А разве нет?       — Если найдёшь, то будет.       Желающих отправиться искать не обнаружилось.       — Начинаем, — пафосно объявил Пенгвин и замолк. Тишина продлилась где-то минуту, пока не была прервана им же. — И чего молчим?       — А что, собственно, говорить? — лениво осведомилась рыжая.       — Ну, истории всякие. Давай ты и начнёшь.       Девушка пожала плечами и, понизив голос, начала: — Двадцать восьмого июня эрцгерцог Франц Фердинанд был убит…       — А ну, стоп! — прервал её капитан. — Это та странная история, после которой вся команда ходила, как пришибленная?       — Ну, чисто технически, это не она… — Увильнула от ответа кок.       — Давай про что-нибудь другое.       — Ну ладно, — Пенгвин нервно хмыкнул. Он прекрасно помнил ту историю, которую упомянул капитан. Не то сказка, не то рассказ о реальных событиях — Рони правду так и не сказала — войны, во время которой страна предала собственную армию. Если вот так говорить, то ничего особенного в ней нет — ну война и война. Но когда рассказывала Рони, было действительно страшно. Страшно и больно, словно это Пенгвин стоял на передовой с ружьем наперевес и твердым осознанием того, что его смерть ничего не даст. А жизнь будет хуже могилы. Да уж, очередную байку из того цикла слушать не хотелось. — Тогда слушайте. Слышали когда-нибудь о Столетней войне? На самом деле она длилась совсем не сто лет, а сто шестнадцать, да и…       — Рони!        Девушка обиженно насупилась и отвернулась, всем своим видом показывая, что больше ничего рассказывать не будет. Чувствуя, что назревает конфликт, Пенгвин поспешил сгладить ситуацию.       — Так, предлагаю обозначить чёткие рамки рассказываемого. Как насчет только юмористических историй? Кто «за»?       — Я против. Я с юмором не дружу, — Пенгвин готов был поспорить, но, видя согласное кивание Бепо, передумал.       — Окей, Рони. Может, тогда приключенческие? Или мистику? Детективы? Ребя-я-ят, если вы в течении минуты не выберете жанр, будет романтика.       Угроза подействовала. Ленивое обсуждение постепенно переросло в оживленный спор. Пенгвин сначала обрадовался, все подключились, но вскоре понял, что зря. За обсуждением время пролетело незаметно, а выбор так и не был сделан. Пока все не опомнились, Пенгвин быстро вручил свечку Бепо и назвал ранее обговорённый жанр.       Навигатор был в смятении: — Романтика? Я не знаю ничего романтичного. Извините.        Последний очаг спора — Шачи и Рони — распался.       — Ну, придумай что-нибудь, — легко посоветовал фармацевт. — Если не можешь — возьми ситуацию из жизни и слегка измени. Что сложного-то?       Бепо слегка задумался и начал рассказ. Медвежья романтика — от предвкушения заткнулись все.       — Когда-то давным давно жил один принц. Нет, принцесса. Я ведь нормально начал, да?        Рони шикнула: — Да-да, рассказывай давай.       — Так вот. Принцессе было восемнадцать лет, и звали ее Ло…ла. Лола была о-очень красивая, черноволосая и не умела плавать. — У Пенгвина дернулся глаз — то ли штурман самоубийца, то ли юморист от бога. От названного принцессой капитана его спасало только отсутствие нодати. — Однажды Лола решила отправиться в горы. На прогулку. В карете. Она ехала по крутым дорогам, простирающимся над штормящим морем. Пока на очередном повороте дверца кареты не распахнулась и Лола из неё не выпала. Волны мгновенно сомкнулись над её головой, заставив принцессу тонуть. По счастью внизу, недалеко от места падения, по набережной гулял странствующий м-м…мечник. Двадцатипятилетний мечник Рон. Это была любовь с первого взгляда…       — И самовозгорание с первого слова, — встрял хохочущий Шачи. Капитан сменил раздражение на легкий интерес, а вот Рони сравнялась цветом со свеклой.       — А это, случаем, не история нашего знакомства с Рони? — с полуулыбкой спросил «Лола».       — Ага, — кивнул довольный навигатор, — извините, но я её слегка изменил.       — И приплел туда несуществующие «светлые чувства», — добавила приходящая в себя Рони. На этом бы всё и закончилось, если бы у медведя нежданно-негаданно не проснулся характер.       — Вы уж извините, Рони-сан, но страсти там кипели не шуточные, — кок снова покраснела, но на этот раз плотно сжала губы, сложила руки на груди и отвернулась, пытаясь сохранить гордое выражение лица. Пенгвин почти восхитился. — С вашего позволения, я продолжу. Итак, Рон, увидев, что в воде тонет принцесса Лола, мгновенно кинулся ее спасать. Выловил из моря, вытащил на сушу и сделал искусственное дыхание, попутно отбиваясь от неизвестно откуда возникшего монстра. Лола пришла в себя и, увидев Рона, тут же в него влюбилась. Они поженились и жили долго и счастливо, путешествуя.       Пенгвин, как и все присутствующие, внимательно рассматривал Рони. Кровь от щек кока до сих пор не отливала, и разве что пар из ушей не шел. По лицу было видно, что в девушке борются желание уйти и необходимость остаться. Выигрывало последнее — видимо, гордости в Рони было куда больше, чем могло показаться изначально. Но подобная эмоциональность всё равно выглядела комично.       — И что, все так и было? — с показным равнодушием спросил капитан.       — Ну разумеется нет!       — Да.       Рони раздраженно взглянула на Бепо, но промолчала. Скорее всего сказать ей было нечего. Пенгвин хмыкнул: они с Шачи, конечно, подозревали, что между коком и капитаном что-то есть, но явно недооценили размер этого чего-то.       — И давно вы встречаетесь? — всё-таки задал вопрос фармацевт.       — Пенгвин, нет! — Маска спокойствия на Рони растворилась. — Мы не встречаемся! И большая часть того, что сказал Бепо — полная чушь! Просто увидела, что человек тонет, и решила помочь. Это всё!       Навигатор слегка прищурился, сверкнув глазами: — Вы хотите сказать, что просто так полезли спасать незнакомого человека?       — Ну, да.       — В шторм и бушующее море, полное Морских Королей?       — Именно.       — При этом плохо плавая?       — Эй!       — Неправдоподобно.       Услышав заключение, Рони окончательно обиделась, чего Пенгвин никак не мог понять. Доводы Бепо звучали куда убедительнее, чем её собственные. Хотя, учитывая некоторую простодушность девушки, это всё действительно могло быть правдой… Впрочем, Пенгвин так не считал. Слишком уж много недомолвок было в рассказе и слишком красной была кок.       — Сахар от меня к чаю больше не получите. Нечего над коком издеваться, — рыжая скуксилась и мрачно оглядела команду. Положение спасал капитан.       — Действительно нечего. Вы перестарались, — или не спасал. Судя по всему, тут в дело вступило внезапно проснувшееся чувство долга или жалость над окончательно смутившейся Рони. Пенгвин предполагал оба варианта, справедливо опасаясь за свою шкуру.       Бепо, кажется, верил в третий: — Сладкая парочка.       — Room.       Часть 3.       Пенгвин сразу понял, что их кок любит петь. Ещё дня через два — что жить без музыки не может. А потом подметил, что песни у той весьма специфические. В большинстве своем они были протяжные и грустные, а часть имели и очень мрачный мотив.       Рони — девушка с острова незнаек — обожала петь про корабли. Про пиратские штормы, штиль и, черт возьми, уход лайнеров под воду. Утро начиналось очаровательно, когда вместо «здрасте» ты слышал строки «сгинул в море твой бедный кора-а-аблик». На подлодке — вообще самое то. Причём, как выяснилось ещё чуть позже, Рони обожала заканчивать фразы песней. Чаще всего, учитывая её меланхолическую натуру, те были мрачными и, как ни странно, на абсолютно любую тему, будь то любовь или даже завтрак. Про звучащие по ночам колыбельные Пенгвин старался лишний раз даже не думать — у него нет таких крепких нервов, как у капитана.       Сейчас, стоя возле входа в гостиную, парень тщательно раздумывал: входить или нет. Время сбора к завтраку наступит не ранее, чем через двадцать минут, так что за это время он успеет наслушаться песен про смерть, боль и страдания. Но слушать подобные мотивы в столь замечательную погоду не хотелось. Совсем.       Скрепя сердце, Пенгвин всё-таки вошел: — Доброе утро, — Рони привычно кивнула, не отвлекаясь от готовки. Будучи, как она сказала, каким-то Цезарем Гулием, девушка умудрялась и петь, и готовить одновременно. Вот только ещё и третье занятие она с той же легкостью выполнять не могла. Шачи, однажды заболтав ей зубы, случайно стал причиной подгоревших булочек.       Пенгвин, заранее готовый к любой мрачной песне, удивлённо застыл. В комнате звучала какая-то протяжная баллада, светлая, добрая и весьма приятная на слух. Нет, Рони и до этого пела такие песни, но не раньше полудня, предпочитая начинать утро с чего-то устрашающего. Подобный выбор сбивал с толку.       Наплевав на ранние предупреждения, Пенгвин всё же спросил: — С чего такой позитив? К дождю?        Рони обиженно фыркнула и прекратила петь: — Да достают тут всякие с утра пораньше. Ещё вопросы?       Спросить снова Пенгвин так и не успел. Свет в гостиной щёлкнул и погас, погрузив помещение в сумерки. Единственным источником хоть какого-то освещения стали окна в металлических боках судна — маленькие и согласующиеся с океаном.       — У нас что, лампочки перегорели? Все и разом? — Рони не ответила, заставив Пенгвина насторожиться. Вот тебе и дождь. — Эй, всё нормально?       — Нет, — сдавленным шёпотом произнесла кок. — Не нормально. Плита отключилась. А это значит, что вся субмарина обесточена.       Пенгвин замер, будучи не в силах пошевелиться.        — То есть мы застряли на не функционирующей субмарине посреди океана?! Без света, отопления и питьевой воды?       — Нет, — мрачно ответили где-то возле правого уха и обнадёживающе похлопали по плечу. — Без света, отопления и электрических дел мастера. Мы слегка обречены.        Пенгвин нервно усмехнулся. Эта женщина знала, как подбодрить человека.       — Пойду, найду капитана. У него голос какой-то странный, — Пенгвин удивлённо обернулся, но Рони, которая подозрительно хорошо ориентировалась в темноте, уже успела покинуть комнату. Фармацевт ещё несколько секунд слышал бодрое перестукивание каблуков, пока комната не погрузилась в абсолютную тишину. Это нервировало.       Наступило время ступора. Пенгвин отчётливо осознавал всю опасность ситуации, а также свою полную беспомощность в ней же. От нечего делать, парень решил догнать Рони.       Худо-бедно добравшись до коридора — в гостиной оказалось слишком много предметов, постоянно попадающих под ноги — Пенгвин свернул налево и поспешил вниз. Комната управления была прямо по курсу. Дверь в обычно сияющее красным светом помещение была раскрыта нараспашку. Пенгвин прислушался: подобная атмосфера его нервировала.        — Ну как, нашла? — впереди, на фоне стеклянной перегородки с морем, отчетливо выделялась фигура капитана. Форма шапки сдавала его с головой.       — Нет, и могли бы помочь, раз уж это из-за вас всё пришло в негодность, — голос Рони звучал снизу. Казалось, будто она лежит на полу. Как если бы уронила ручку и теперь отчаянно ползала под кроватью, в попытке её достать.        — Не капитанское это дело, — Рони громко фыркнула, но комментировать не стала. Внезапно с её стороны раздалось сосредоточенное пыхтение и щелчок.       На субмарине вновь заработало освещение.       Слегка поморщившись от алого света, Пенгвин наконец-то смог рассмотреть происходящее. В полу была открыта какая-то панель, внутри которой находилось с десяток разных рычагов. Именно с ней копалась Рони и именно её сейчас на ключ закрывал капитан. А вот основная панель управления, с чьей помощью субмарина вообще двигалась, сейчас подозрительно дымилась.       — А из-за чего свет-то отключился? — спросил Пенгвин, тут же отметив, как капитан с коком странно переглянулись.       — Да так, ерунда. Мелкие неполадки. Глюк системы, — ответил Трафальгар Ло.       — Короткое замыкание, — добавила Рони.       Пенгвин на такую откровенную ложь не повёлся.       — А теперь то же самое, только правду. Я же имею право знать, не так ли? — с нажимом спросил фармацевт, смотря Рони в глаза. На неё надавить было проще всего.       Девушка предсказуемо замялась, но все-таки ответила: — Counter Shock — электрический скат, обитающий в этой половине Гранд Лайн. Врезался в стекло, запустив по субмарине такую волну электричества, что все приборы автоматически отключились. Вот мне и пришлось поднимать рычаг и возвращать всё в норму. Вот глупая рыба, да? — Рони выглядела немного нервной, пока это говорила, но судя по страшному взгляду капитана, эта версия была правдива. — Кстати, у меня, наверное, плита включилась. Собирайтесь к завтраку.       Быстро обогнув парня, Рони из помещения ретировалась. Пенгвин тоже покинул помещение, смутно чувствуя, что что-то здесь не так. Что-то в её объяснении не сходилось. Странное название ската? Или же… Ладно, наверное, он просто параноик.       За завтраком было привычно оживлённо, так как Шачи снова о чём-то спорил с девушкой.       — Кстати, а что за фигня сегодня была со светом? — ни с того ни с сего поинтересовался его рыжий товарищ. Пенгвин решил ответить сам.       — Да скат в стекло врезался.       — Скат? Ну, бывает, наверное. Я, правда, был уверен, что скаты только на дне живут.       Пенгвин замер. Стоп, что?       — Фауна Гранд Лайн. Ничего необычного, — Шачи кивнул, не придав значения ни подавившемуся капитану, ни хихикающей Рони.       Зато Пенгвин придал, мысленно понадеявшись, что субмарина «погасла» не из-за очередного эксперимента Трафальгара Ло. Этот мужчина погубит их раньше Дозора.       ТРАФАЛЬГАР ЛО       Часть 4.       Трафальгар Ло знал цену человеческой жизни. Он видел, как легко военные уничтожили жителей Флеванса, не раз наблюдал, как бедняки в городах умирают от голода, преследуемые злыми насмешками тех, кто богаче, и как работорговцы забивали товар до смерти, так и не отправив его на рынок. Жизнь действительно была бесценна в том смысле, что не стоила ни белли. И тем не менее, Ло не хотел умирать сам или видеть смерть кого-то из команды. Жизни пиратов Сердца ничего не стоили, но к ним хирург, пожалуй, все-таки привязался.        Ло с раздражением посмотрел на карандаш, сточенный почти до длины ногтя. Таким рисовать уже не только неудобно, но и почти невозможно — грифель решительно подходил к концу. Ло не сомневался, что на следующем острове ему удастся пополнить запасы художественных принадлежностей и бумаги, но до следующего острова ещё надо было доплыть. К счастью, все это могло быть у Рони — действительно одержимого музыкой человека.        Судя по времени, тренировки уже закончились, и девушка должна была приступить к готовке ужина. Это обнадёживало — искать её долго не придется. Покинув свою каюту, пират направился на кухню.       Рони стояла к нему спиной. Неестественно вытянувшись — хотя у неё и так была хорошая осанка — и прижав одну руку к лицу. На появление своего капитана девушка не отреагировала. Странно. Ло её окликнул, но реакции добиться не смог. В нос ударил резкий запах крови. Месячные? Или же… Коротко взглянув на нож, пират увидел кровь. Какого черта?!       — Капитан, — Рони повернулась к нему, бледная как смерть. Глаза от ужаса расширились до предела. Продолжать говорить она не торопилась, но Ло уже догадывался, что именно услышит, видя плотно прижатую ко рту руку и текущую по подбородку кровь. — Я сепе палес отвезала!       Чертыхнувшись — взгляд кока начал стеклянеть, словно она вот-вот упадет в обморок — Ло перенёс из своей комнаты аптечку. Если сразу пришить, то она сможет пользоваться им как ни в чём не бывало.       — Выплюнь его, — мягко посоветовал хирург, искренне надеясь, что его послушают.       — М-м. Я сяс умву.       Ло закатил глаза — она же его уже отрезала, так что чего бояться? Стоп. Или не отрезала?       — Рони, ты в любом случае не умрёшь от потери одного пальца. Если только не занесёшь инфекцию и не пустишь всё на самотёк. Смотри на меня. Не на палец. И вытащи его наконец.       Еще немного помолчав и побледнев до совсем уж пугающего уровня, Рони послушалась капитана. Уличив момент, Ло просто схватил ее за руку и дернул на себя, обильно полив пострадавшую конечность антисептиком. Кровь была смыта, явив на свет средней глубины порез на подушечке. От удивления Ло не обратил внимания на жуткий писк.       — Это же просто царапина.       — Полпальца как не бывало!       — Царапина.       — Нет!       — Да.       — Нет!       — Да.       — Да тут мясо разрезано! — устав спорить с обиженной на такое пренебрежение к собственной персоне девушкой, Ло просто вздохнул и согласился, налепив на палец пластырь. Рони мгновенно вырвала руку и с оскорбленным видом вернулась к готовке. Инцидент был исчерпан.       Вот только глаз от столь бурной реакции на простую царапину до сих пор нервно дёргался. Белоручка.       Уже сидя на ужине, Ло задался таким вопросом: а что он вообще знает о своём коке? Она довольно вежливая, аккуратная, кожа очень мягкая для кухарки, в одежде предпочитает официальный стиль. Родилась и выросла на каком-то маленьком острове, не отмеченном на картах. Ничего ни о чём не знает. Что-то здесь не так.       — Рони, а у тебя, случаем, нет родственников среди правящих династий?       Кок гордо приосанилась и улыбнулась, заправив за ухо с золотой серьгой в изумрудах волосы: — Нет.       Ясно. Больше никаких аристократов и так далее. Что кок, что фармацевты — безнадёжны. Выбирая себе накама, Ло в первую очередь смотрел на их преданность. Станет ли человек рисковать ради тебя всем — почему-то видно с первого взгляда. Но толку от этого пушечного мяса никакого. Лучше уж бывалые морские пройдохи. Они хотя бы не падают в обморок от малейшей царапины.       — Добавки?       — Однозначно.       Часть 5.       — Капитан, это невыносимо!       — Невозможно!       — Поддерживаю!       — Чего вам? — Ло с трудом оторвал голову от подушки, глядя на влетевшее в его каюту трио. Хоть замок вешай, да эти вышибут. И как тут выспишься после трёх бессонных ночей?       — Бепо, капитан, его шерсть везде! Это нужно как-то прекращать! — возмутился Пенгвин.       — Мы ему уже говорили, чтобы он убирал за собой, или ходил в душ последним. Без толку! Я убирать не буду — в предыдущие два раза мы с Пенгвином и убирали! — Вклинилась Рони, стоящая в одном полотенце и тапочках. Но от возмущения она, кажется, даже не обратила внимания на свой внешний вид.       — А я убирать не буду из принципа. А то этому конца края не будет! — Ло тяжело вздохнул, кинул подушкой в Шачи и зарылся поглубже в одеяло. Вот где собака зарыта. Рони и Пенгвин пытались решить всё своими методами, а вот их третий товарищ заниматься тем же не захотел. Бунтовщик, дьявол его забери.       — Что вам мешает снова убраться или проигнорировать шерсть в ванной? В конце концов, на адских перфекционистов вы не тянете, — зевнув, хирург все-таки сел. Сомнений, что поспать у него не получится, больше не осталось.       — Капитан, а вы видели масштаб трагедии? — ехидно поинтересовался Шачи.       Дав Ло три минуты на то, чтобы одеться, компания из уже четырех человек отправилась на нижние уровни к котельной. Как ни странно, единственная душевая кабинка располагалась именно там. Фармацевты настояли на том, что хирург должен увидеть всё своими глазами, а потом уже слать их к черту. А Ло согласился, но не из-за их слов, а скорее из-за раздетого вида и воинственных взглядов каждого из троицы. Рони так вообще выглядела, как живая жажда правосудия. Даже прирезать это трио расхотелось — жалко.       — Ну и что вы мне хотели пока… зать, — вопросительная интонация к концу предложения окончательно иссякла, оставив Трафальгара в одиноком ступоре. Шачи довольно хмыкнул — видимо, именно такой реакции он и ожидал. А Ло… был в шоке. Всю душевую кабину и пол в радиусе двух метров застилал толстый слой серо-жёлтой мокрой шерсти. У Ло возникло ощущение, что здесь был не один только Бепо, а целое медвежье стадо, которое, к тому же, массово брилось на лысо. Всего этого меха хватило бы на три шубы Дофламинго. — Откуда его столько? Он что, совсем?..       — Нет, — Рони покачала головой, быстро смекнув, о чём речь. — На виде Бепо это вообще не отразилось. А вот на наших нервных клетках…       Сразу поняв, к чему она клонит, пират с трудом подавил желание призвать нодати. Раздражение команды легко объяснимо — уборка этого места займет целый день, если не больше. Ло бы еще смог это проигнорировать, вот только душевая была общей для всех, включая капитана.       — С Бепо нужно что-то делать.       Штурман обнаружился в комнате управления, занятый напряженной борьбой со стихией. Шторма не было, нет, но море, испещренное потоками воды ужасающей силы, било во все стороны, высоко подбрасывая корабли и морских чудовищ. Бепо, словно предчувствуя очередную выходку океана, то погружался на глубину, то заставлял субмарину всплывать. Подлодку здорово тряхнуло и будто подбросило в воздух. Пираты еле удержались на ногах.       — Вы что-то хотели? — вежливо поинтересовался навигатор, кажется, выведя наконец подлодку из опасной зоны.        Пираты переглянулись, явно не горя желанием выставлять претензии тому, кто только что спас им жизнь. Но отступать Ло был не намерен.       — Мы хотели, чтобы ты перестал разводить антисанитарию в душевой кабине, — ехидно высказался Шачи.       Бепо удивленно нахмурился: — Но мокрая шерсть помогает мне лучше чувствовать погоду!       — Я рад за тебя. Но впредь, просто убирайся, — посоветовал ему Ло.       — Извините, но уборка — это женская обязанность. Почему я должен это делать?       — Потому что иначе я вызываю тебя на дуэль! — Внезапно воскликнула Рони, доставая из ниоткуда швабру и направляя её на навигатора. Бепо достал такую же.       — Дуэль? Идёт. В полночь, возле башни. Устроим дуэль по всем правилам?       — На шпагах?       — Нет конечно, да будет рэп-баттл!       Ло резко вскочил с кровати, пребывая в холодном поту. Что, чёрт возьми, за лажа ему приснилась?! Это из-за того, что накануне он видел Бепо с мокрой шерстью? Чёрт бы их всех побрал…       Ло как током прошибло, когда в коридоре раздались шаги и тихий звук трёх голосов. Трёх, черт возьми, голосов. Он не позволит событиям повториться. К счастью, ему очень повезло со способностью Дьявольского Фрукта.       — Если я услышу хоть один стук, порежу всех.       РОНИ       Часть 6.       Тренировки шли своим ходом. Даже более того — весьма быстрым своим ходом. Рони легко запоминала новые движения, часто уворачивалась от вражеских атак Бепо… Но всё же было одно «но». Заключалось оно в жутких проблемах с координацией.        Рони заранее знала о всех атаках, но всё равно иногда попадалась на них, увернувшись не в ту сторону. Девушка не могла нормально атаковать сама: мало того, что боялась кому-либо навредить, так ещё и равновесие удержать на полупальцах одной ноги оказалось непосильной задачей. Рони заносило куда угодно, кроме потенциального врага.        — Я бесполезна, — обречённо вздохнув, кок уронила голову на руки. Как хорошо, что на кухне она сейчас одна…       Да, правда ужасна, но, так или иначе, со своей координацией надо что-то делать. От мысли, что из-за подобных ошибок в реальном бою она может погибнуть, по спине бежал холодок. Тренировки нельзя прекращать ни в коем случае.       Бесцельно проблуждав взглядом по помещению, Рони решила вновь отправиться тренироваться. Собственная неуклюжесть не столько огорчала, сколько раздражала. Несмотря на многочисленные самокопания, самооценка у кока была намного выше средней. А потому намного выше средних были и требования к себе. Считаешь себя сильной — изволь такой быть. Ни на что не способные ничтожества идут на корм рыбам.        Поднявшись на палубу, ставшую за время путешествия самым любимым местом на корабле, девушка приняла боевую стойку. Полдень. Солнце припекало, а редкие порывы ветра не делали обстановку прохладнее. Зато в этом был один невероятный плюс — она была пуста. Только что прошёл дождь, так что палуба до сих пор была мокрой, но с такой погодой быстро высохнет. Рони нервно хихикнула: было бы забавно подскользнуться и вылететь за борт. Самая идиотская смерть среди ныне возможных.       Собрав дыхание в диафрагму*, как Рони всегда делала, а фармацевты с руганью учились, девушка выставила руки перед собой. Ноги на ширине плеч, левая чуть впереди; правая рука вытянута вперед, а левая опущена вниз, изогнутая в локте. Обе ладони раскрыты перпендикулярно палубе. Шве Фин — боевое искусство, основанное на чётком разделении атак и блоков. Руки — для блокировки ударов соперника, ноги — для непосредственно боя. У Рони тяжелая кость, так что удары выходят сильные. Но их эффективность сильно падает из-за недостатка точности и страха навредить сопернику. С последним Рони планировала разобраться позже, а пока же — точность.       Большинство ударов наносилось ногами, методом «два пинка и подтык», как его заботливо окрестил Шачи. Но самые эффективные приёмы наносились в позиции стояния на руках. Сама Рони особой эффективности от них пока не заметила, но раз уж Бепо сказал… Придётся учиться.       Еще раз проверив верность стойки, Рони встала на руки и оттолкнулась от земли. Секунды две ноги были расположены идеально прямо над головой, а потом девушка шлепнулась на спину. Больно. Но хорошо хоть не на грудь.        Поняв, что от постоянных попыток толку мало, Рони села в позу лотоса и с видом истинного мыслителя попыталась понять, что же она делает не так. Мокрая палуба уже не беспокоила — при падении Рони её окончательно вытерла.       — Если хочешь удержать равновесие, то делай это, пока мы на глубине, а не когда субмарина ходуном ходит, — возвестил голос Трафальгара Ло по громкоговорителю.        Рони густо покраснела, продолжив сидеть ко входу на палубу спиной. С одной стороны капитан прав. Безусловно прав. Но сражаться нужно уметь в любых условиях, и подобных бесполезных советов она не просила. Вместо того, чтобы комментировать, лучше бы за курсом следил.       Гордо расправив плечи, будто это не у неё лицо с волосами сливается, Рони поднялась на ноги и вновь попробовала отработать этот чертов приём. Приготовилась, выровняла дыхание, встала и… вновь грохнулась на спину, на этот раз сильно приложившись копчиком. Сейчас все философские рассуждения прошли сквозь призму тихого раздражения и желания разобраться с этим дурацким боевым стилем раз и навсегда.       Так, что мы имеем. Всё идет нормально ровно до того момента, как Рони становится на руки. Стоит их выпрямить, как палубу качает и она лишается равновесия. Как удержаться на месте? Может действительно сначала научиться на неподвижной поверхности, а потом…       — Ты слишком сильно стараешься выпрямиться, — словно в продолжение мысли вновь раздался голос капитана. Рони внимательно слушала, надеясь услышать что-то полезное, но желание сбежать только увеличивалось. Кок чувствовала себя Роном Уизли, которого Гермиона учила колдовать. С одной стороны, она была права, с другой же получать поучения от грязнокровки было стыдно. Хотя капитан, конечно, не грязнокровка… — Не напрягайся так. Расслабь ноги и попробуй маневрировать. Нельзя сражаться, застыв столбом.       Рони пожала плечами: звучало логично. А если последовать совету и не думать о том, что за ней наблюдают, может даже действительно получиться. Старательно игнорируя незримое присутствие капитана и боль в спине, девушка вновь приняла стойку, сосредоточилась и провела движение. В этот раз стоять действительно было проще, хотя первую пару секунд кок заваливалась во все стороны. Но равновесие было. Получалось! Будучи весьма довольной собой, Рони попробовала нанести удар. Слегка покачнулась, напрягла мышцы и…       И осознала, что тренироваться нужно было всё же в камбузе. Что лучше: молча сгорать со стыда или попросить капитана вытащить из моря стремительно уплывающий тапок? — вопрос, конечно, интересный. И весьма актуальный. Из динамиков раздался приглушенный смех — замечательный аккомпанемент для убегающего человека. На спину она всё-таки упала.       К чёрту это движение! Она же со стыда сгорит!       Примечания: Counter Shock — атака, выполняющаяся вне Room. Выпускает электрический заряд в противника. Сравним с дефибриллятором в медицине. * Диафрагма — область тела, чуть ниже груди и чуть выше желудка. Профессиональные певцы способны без проблем дышать так, чтобы диафрагма была всё время напряжена, рёбра расширены, а звук лился мягко и постепенно. В третьем драббле Рони поёт песню из старого ещё советского мультфильма (Русалочка, 1968). Шикарный мультик. Если будет возможность - посмотрите, не пожалеете.